- Это меня Любка вывела из себя.
Маша слегка разочарована.
-И всего делов-то? Она звонила и испортила тебе настроение?
-Это я ей звонила.
-Зря, - поджимает губы Маша.
-Ты что ревнуешь? - удивляюсь,- ты же подружка невесты.
-Знаешь, - советует Маша,- ты бы с ней перестала общаться, для твоего же блага.
-Почему, вдруг?
-Она такая стерва! Может, у нее из-за этого все легче с мужиками, но я уверена, что она и сама счастья не найдет, и тебя загубит. Это она хочет себе подругу найти, чтобы олигархов искать. Но при первом удобном случае она тебя акулам кинет или продаст с потрохами.
-Вряд ли стерва стала бы искать себе компаньонку, красивее, чем она,- возражаю я.
- Любка не в общаге студентов снимать надумала, а олигархов. Некрасивая подруга тут минус, а не плюс. И вряд ли для нее так уж очевидно, что ты красивее.
-Как же это может быть не очевидно?- удивляюсь я.
- Как-то она мне призналась, что все прошлые подружки испарялись, потому что ее шикарный вид делал их незаметными серыми мышами. А ты, молодец, что ты не боишься потеряться на ее фоне. За это она тебя уважает.
-Что??????
Маша заливисто смеется. Оставляет меня на скамейке и бежит за лимонадом. Ветер гонит салатовый листик с каплей внутри, которая искриться под яркими лучами весеннего солнышка. Протягиваю руку под лучи, бриллианты вспыхивают. Совсем новенькое колечко соревнуется в яркости с великим светилом. Даже жарко, хоть и плащ не взяла, ушла с работы в синем форменном халате поверх тонкого трикотажного платья.
Маша несет две открытых бутылки, из них торчат трубочки.
- В кафе купила, до ларька далековато.
-Маш, я тебе деньги в салоне отдам. Выбежала в чем была.
-Перестань, Элка, я угощаю. Ты лучше расскажи, чем тебя эта выдра умудрилась так расстроить?
-Маш, только между нами…
-О чем речь?!
- Мы же заявление еще не подали.
- Так подадите.
-Он меня со своей семьей не познакомил, а я уже переехала к нему жить. А вдруг его мама заявится и спросит, это что тут чужая девка делает?
- Не спросит.
-А ты откуда знаешь?
-Я его семью хорошо знаю. И понимаю, почему он это знакомство откладывает.
-Что-то не так? Почему ты только сейчас об этом говоришь?
-Вот только не надо наезжать раньше времени!- сердиться она,- во-первых, это он должен был тебе сказать, во-вторых, Витя сам по себе парень хороший. Все что есть, то он сам заработал. Поэтому его мамаша в его квартире права качать не станет.
-Расскажи, что у него там, в семье,- тороплю я.
-Не знаю, имею ли я право?
-Ну, Машенька, я никому не расскажу. Честное слово! Ты мне веришь? Мне же нужно знать заранее, чтобы свою реакцию подготовить, когда он разоткровенничается, наконец.
-Тут ты права. Расскажу.
Его мать в четвертый раз замужем. Первые два ребенка родила от одного мужчины. Витя от другого. А живет она с четвертым. Старший сын сидит в тюрьме за убийство, хотя она всем заливает, что сидит без вины. Средний сын был наркоманом и умер в больнице. Мама Витина тогда кричала про убийц докторов, которые, дабы замести следы, обвинили сыночка золотого мальчика в употреблении. Даже я поверила, но Витек подтвердил диагноз врачей. Кололся его братик по-черному.
Еще она очень гордиться сыновьями, и говорит, что посвятила детям всю свою жизнь, а во всех бедах виноваты злые люди. Такая вот свекровушка тебе достанется. Но это ничего, тебе ж не с ней жить. А Витя у тебя мальчик самостоятельный, всего добился не благодаря, а вопреки. Так что держись за него.
-Ну что ж, - отвечаю после минутного раздумья,- жизнь у него невеселая. И, наверное, он очень стесняется своей семьи, бедняжка. А мать, может, и правда, не виновата. Защищать своих сыновей - так естественно.
Глава 6. Зоенька.
Обожаю мою сестру Зою, и ее кухню. Причем, где бы Зоя не жила, ее кухня путешествует за ней. Потому что, дело тут не в метраже, ремонте или оборудовании, а в особой атмосфере, которую создает сестра. Когда-то и наша кухня была самым уютным местом, пока старшая замуж не вышла. Зоя ушла, а кухня осиротела. Холодная, скучная и не приветливая, она, видимо, отображает внутренний мир новой хозяйки. То есть меня.
После дня, полного волнений, не было лучше идеи, чем придти к Зое «посплетничать». Так она называет наши откровенные разговоры. Ступив на порог, понимаю, что идея была не просто хорошей, а блестящей. Пахнет пирогом с капустой. О, божественный аромат! Усевшись на табурет с чашкой чая из липы и листьев малины (прямо с огорода), я забыла все свои горести. Мысль о том, что Витя может обманывать меня и не собирается жениться, уже кажется бредовой.
Зоя сияет, как медный самовар, что дымится сейчас на столе. Видно, ей не терпится что-то сказать, но сперва она ждет новостей от меня. Деликатничает.
«Зоенька у нас клад», - говорила мама. А папа поспешно добавлял: «И Лизонька тоже». Но я всегда понимала, что это «тоже», как пять с минусом и с натяжкой, по сравнению с пятеркой с плюсом, которые всегда зарабатывала Зоя.
С детства сестре хорошо давалась математика, но она выбрала совсем другой путь. Родители не думали, что невинное увлечение девушки хоровым кружком выльется в смысл жизни. Зоя поступила в консерваторию, и никто не обсуждал это решение, потому что знали, ей можно доверять во всем. И действительно, сестра отлично училась, и после выпуска, ее пригласили преподавать на кафедре.
-Давай ты первая говори, - не выдерживаю я.
- Бог услышал наши молитвы!- заявляет она.
Опять двадцать пять! Не собирается же она мне проповедь читать?
Моя сестра всем хороша, но есть один недостаток- верующая. Из церкви не выпазит, то есть ходит каждое воскресенье и тащит с собой ребенка. А сейчас и того чаще ходить туда стала, Виталика, племянника моего, маме оставляет, и идет на спевки хора. Называет это подработкой. Она регент у них- главный по хору, значит. А какая же это подработка, если платят гроши? Мама оправдывает ее, конечно. Говорит, хорошо хоть по мужикам не бегает. А я вот думаю, не хорошо. Плохо даже. Год уже прошел с тех пор, как ее этот, не к ночи будет сказано кто, бросил. А для нее мужики, будто не существуют. Не нормально это, красивая она, молодая. Даже, наверное, красивее, чем я. Но на вскидку так не скажешь. Одевается блекленько, в свои любимые темные платья. Я называю их «обнять и плакать», а она говорит - это мой стиль. Красится редко, совсем немного, даже не видно разницы. Никаких штучек, которые нравятся мужчинам вроде яркого цвета волос, объемных губ, длиннющих ресниц, мини, декольте и яркого маникюра, не признает в принципе. Не дать, не взять - синий чулок. Только мама считает Зою образцом вкуса и намекает мне, что следует брать с нее пример. Но с мамой все понятно, она когда-то тоже модницей была, после второй мировой. И всех той меркой мерит.
-Ты о чем?- спрашиваю.
- Гена приходил.
- К Виталику?
-И к Виталику и ко мне! Он от женщины той ушел.
- Они поссорились?
-Поссорились полгода назад,- улыбается она.
- Ах, вот в чем дело! Действительно есть чему радоваться! Так ему и надо, кобелю. Квартиру он ей купил! Закономерно, что она его выгнала. Пусть теперь бомжует!
- Что ты такое говоришь, - расстроилась Зоя,- я сколько раз просила тебя, не говорить так о моем муже!
- Он тебе давно не муж.
- Я так не считаю.
Круто развернувшись, Зоя уходит в комнату.
Я хлебнула глоток остывшего чая, поковырялась вилкой в кусочке пирога, и, почувствовав себя сволочью, пошла за сестрой, мириться.
В комнате мама смотрит телевизор. Ее чай и пирог стоят на прикроватной тумбочке. Сестричка пристроилась в кресле с вязанием.
-Ты это, Зойка, прости…
-Забыли. Лиз! Хочешь возле камина погреться, или в кухню пойдем?
-В кухню.
Зоя моет посуду и рассказывает.
-В общем, он хорохорился, оказывается, полгода, стеснялся проситься назад, а теперь вот решился.
-И что ты ему сказала?
- Сказала, что все это время он оставался моим мужем.
-Вот ты блаженная!!!
-Спасибо за комплимент, но я его не заслуживаю.
-Это не комплимент. Я имею в виду, что ты сумасшедшая.
-Имей, сколько хочешь, в виду, но я его простила.
-Это, за какие такие заслуги?
-Потому что он у меня попросил прощения.
-Да. Все понятно.
Так ждала от сестры понимания сегодня, а она огорошила. Иногда, честное слово, я не понимаю, за что ее все умной считают.
- Лизонька, - продолжает Зоя,- все так удачно складывается. Ты выходишь замуж, и мама может спокойно вернуться домой. Она уже тебе не помешает. Ты же говорила, что будешь жить у Вити.
-Конечно, нет проблем, - рассеянно отвечаю я.
-Хочешь, разогрею твой пирог, он остыл уже?
-Спасибо Зоя, что-то мне достаточно.
-Ну, тогда я тебе с собой заверну. Тебе и Витеньке.
Зоя протягивает мне трубку. Вечно оставляю, где попало, и сейчас сестра взяла телефон на мойке, он завибрировал и чуть в воду не свалился. Вот ужас-то был бы! Как бы я это Вите объясняла? Ведь его подарок! На табло мигает «Любимый», значит, он звонит.
-Спасибо Зоя, что-то мне достаточно.
-Ну, тогда я тебе с собой заверну. Тебе и Витеньке.
Зоя протягивает мне трубку. Вечно оставляю, где попало, и сейчас сестра взяла телефон на мойке, он завибрировал и чуть в воду не свалился. Вот ужас-то был бы! Как бы я это Вите объясняла? Ведь его подарок! На табло мигает «Любимый», значит, он звонит.
-Солнышко, ты где?- спрашивает.
- Ой, извини, я не предупредила,- пугаюсь я,- к маме и Зое заехала после работы.
- Ну, хорошо, а я уж волноваться стал. Ты на машине?
-Да.
- Прекрасно! Но все равно не задерживайся. Я скучаю.
-Сейчас еду.
Зоя машет руками, показывая на пирог.
- Зоя тебе привет передает и пирог.
-Ух, ты, здорово - пирог! Спасибо передай. И еще, раз ты рядом с тещей, скажи ей, что в воскресенье моя мама приглашает ее знакомиться. Я думал, мы к вам придем свататься, но мать плохо себя чувствует. Давно ее уговариваю, а она из дома не ногой. Так что будет у нас не совсем традиционно. Ты не против, Лизонька?
- Нет. Все хорошо. Я скажу маме.
- Пока. Целую и жду. Пирог не забудь.
- Я люблю тебя, Витенька.
-И я тебя, Лизонька.
В трубке короткие гудки. Вскакиваю и начинаю плясать по кухне танец джунглей.
- Что случилось-то?- удивляется Зоя.
Я подхватываю ее под руки, пытаясь изобразить тур вальса. Зоя хохочет. Из комнаты выползает мама, волоча за собой отекшую от долгого сидения ногу:
-Что за шум, девчонки, малого разбудите,- шипит она недовольно.
-У нас радость! - кричу я,- даже не думая понизить голос.- К Зое муж возвращается. А я замуж выхожу!
-А новенького ничего нет? - ворчит мама, заливая воду в опустевший электрический самовар.
Глава 7. Моя новая семья.
-Как думаешь, мне надеть платье или брюки?- волнуется мама.
Она уже раскрутила бигуди и накрасила губы.
-Да, одевай что хочешь, это же не ты замуж выходишь,- смеюсь я.
- Нельзя показываться перед сватами в неприличном виде.
- Если в неприличном, конечно, нельзя,- поддакиваю я, поглядывая на ее утягивающие шортики,- а если что-нибудь на белье наденешь, тогда будет можно.
- Да ну, тебя с твоими шутками!
Витя везет нас в мерсе, и мама всю дорогу разглядывает свое отражение в боковом стекле, закрывая при этом задний обзор.
-А вот и мое родовое гнездо,- говорит жених, останавливаясь возле группы старых двухэтажек. Когда-то это казармы были, на окраине города строились, а теперь жилые дома и почти в центре города. Мой дед был военным, и его поселили в этот дом временно. Но, как видите, нет ничего более постоянного, чем временное.
Витя галантно помогает будущей теще выйти из машины. Подходим к подъезду. Из раскрытых окон первого этажа орет музыка. Витя заметно нервничает.
-Это мамина квартира?- догадываюсь я.
Он кивает. Молча набирает код парадной, один пролет, и толкаем дверь в квартиру, которая оказывается незапертой. Темный узкий коридор, заваленный всяким барахлом, освещается полосками света из трех дверных проемов. Из ближайшей двери шатающейся походкой выходит мужик и исчезает в следующем помещении. Музыка по-прежнему орет, но ее стараются перекричать два голоса мужской и женский.
Мужской рычит:
- Сколько же можно к нам таскаться? Когда его сыночек здесь жил, еще понятно, но сейчас почему ты его пускаешь?
-Но не могу же я его выгнать?- отвечает визгливый женский голос.
-Почему это не можешь?
-Не чужой же человек?
- Очень даже чужой! Это я твой муж, а он уже никто! Поняла?
-Ой, да иди ты!
Внезапно она появляется в коридоре, и останавливается, завидев нас.
-Вы кто? - спрашивает моя будущая свекровь.
Я сразу понимаю, что это она. В квартире жениха висит ее портрет. Правда на портрете нарисована девушка с каштановой косой, большими карими глазами и упрямым подбородком. А передо мной стоит женщина с короткими белыми кудряшками, расплывшимся лицом и красными опухшими глазами. Она придерживает на груди тонкий полиистеровый халат цвета цикламена, с порванными оборками. Но отдаленное сходство с девушкой с картины прослеживается.
-Мама, ты что забыла?- выступает вперед Витя.
- Что забыла? - свекровь пытается сосредоточиться, но очевидно, что она не совсем трезва.
- Что мы сегодня приходим к тебе с моей невестой и ее матерью.
- Ой, простите!- вскрикивает она, как бы проснувшись.
Влетает обратно в кухню, и мы слышим:
-Ленька! Быстро! Мусор! Стол! Идиот! Сваты! Вот те и ого! Да проснись ты!
Минут через десять сидим с мамой за поцарапанным кухонным столом и пьем чай с шампанским и конфетами. Свекровь извиняется, что не накрыла стол, хоть и собиралась. Но какие-то обстоятельства не позволили ей подготовиться, как следует. Немного освоившись с новыми родственниками, она усаживается на колени к мужу (крупному мужику в майке и трениках), и принимается что-то доедать из его тарелки.
Пытаюсь не смотреть в их сторону, чтобы взглядом не выдать осуждение и брезгливую жалость. Рассматриваю темную кухню, освещаемую одной лампочкой под раритетным советским абажуром, разнокалиберную мебель, как в коммуналках, и облупленную краску на линолеуме. Возле железного ведра с мусором, лениво ползет рыжий таракан. «Надо же, думаю, а я уж считала, что они вымерли. Говорили, что виновата радиация от мобильных телефонов, но в этой семье у всех мобильники. И ничего, живут динозавры».
- Не выпить ли нам за молодых?- с энтузиазмом спрашивает свекровь.
- Мама, не сегодня,- просит Витя.
- А когда, если не сегодня? Святое же дело! Леня, наливай!
Отчим наполняет шампанским бокалы.
-А мы с Леней шампанского не пьем, у нас язва,- весело говорит свекровь,- мы по водочке.
Вечер оказался запоминающимся. Под конец моя новая мама уже со стола встать не могла, давай лить слезы и причитать: "Она ведьма, я знаю, и мать ее ведьма, вот сидит, глаза черные. Поглядите, они нашего Витеньку приворожили, мозги ему затуманили, будут всю жизнь из него кровушку пить, и деньги выкачивать…".
Мама, сидевшая до этого момента тише воды ниже травы, и глядящая на будущих сватов с широко открытыми от ужаса глазами, не выдержала:
-Если бы я ведьма была, я б своей дочке что-то получше приворожила, чем ваш плотник-заморыш. Она у меня еще в институт поступать собирается.
Встали мы и гордо пошли. Но Витя догнал и стал оправдываться перед мамой:
-Я не виноват, что она такая! Обещала, что возьмет себя в руки, и не будет безобразничать! Я люблю Лизу, а мать моя к нам и на порог не вступит. Для меня Лиза только авторитет.
И простили мы. Решили, что он один нормальный в семейке этой, да и живем отдельно. Почему бы не жить?
Глава 8 . Оборотень.
Витя сидит у телевизора и меланхолично жует чипсы. Впархиваю в комнату, целую его в макушку, сквозняк влетает вместе со мной и хлопает форточкой:
-Представляешь, сегодня ко мне такая дама пришла, умереть можно, - щебечу я,- у нее на голове ромб зеленого цвета! Она и краски принесла…
-Закрой двери, мразь!
-Что?
Останавливаюсь, как подстреленная на лету птица.
-Что встала, потаскуха? Делай, что я говорю, если у самой мозги куриные!
-Витя, что случилось?
-Пока ты не влетела - ничего. Ну, и еще твоя вонючая мамаша звонила с какими-то претензиями, так я ее послал на три буквы. Какого звонить, когда люди отдыхают. Люди- это я, потому что ее потаскуха - дочь, где-то в ночи шляется.
Весь поток ругательств, перемежаемый отборным матом, он извергает из себя, не отрываясь от телевизора и пачки с чипсами.
К горлу подкатывает ком. За что? Почему? Ведь он знает, что перед праздниками, я работаю всегда допоздна.
Замечаю возле кресла обертку от пивного ящика, и штук пятнадцать бутылок пенного. Аккуратно подхожу, держась на расстоянии, и заглядываю за спинку.
-Что выпучилась?
Я отпрянула. Сердце бешено колотилось. Нахлынуло ощущение, как во время кульминации в фильме ужасов - испуг и омерзение.
На меня смотрят рыбьи глаза. Это не просто пьяный человек, это нелюдь, с бессмысленным взглядом и злобно искривленным ртом. И это точно не мой любимый Витенька.
Хватаю сумочку и выбегаю из квартиры. За спиной слышу стук форточки (сквозняк все гуляет) и отборный мат. Бегу, не оглядываясь, до самого метро. Успела в последний поезд, теперь почти дома. Лицо мокрое, люди косятся, а мне все равно. Дома встречает мама. Она заглядывает в мои широко открытые глаза, и восклицает:
-Что с тобой? Ты что оборотня встретила?
Оказалось, мама действительно звонила, но Витя никуда ее не посылал, только сказал, что я поздно вернусь - задерживаюсь на работе.
Ночью я то и дело вставала, и ходила курить на кухню. Часа в четыре мама не выдержала и пошла, варить кофе. Все равно из-за моих шуршаний поспать не удастся. Обычно мама спит крепко, но сегодня каждый звук отдавался в нервной системе. Она тоже переживала.
Заснули мы часов в 9, совершенно вымотанные от слез и печальных разговоров.
Через пол часа в квартире раздался звонок. Я и не подумала идти к телефону, но не выдержала мама.