Его глаза встретились с ее на мгновение, затем он посмотрел на дневник, который он все еще сжимал в руках.
– Они нуждаются в доработке и редактирование, - пробурчал он.
Пенелопа засмеялась, потому что знала, что одержала победу. И он тоже одержал победу. Пока он еще не знает, но скоро непременно поймет.
– Все нуждается в редактирование, - проговорила она, ее улыбка становилась все ярче от каждого слова. - Ну, кроме меня, я полагаю, - подразнила она. - Или может быть, я тоже в этом нуждаюсь, - проговорила она, пожав плечами. Мы никогда не узнаем, поскольку у меня нет того, кто бы меня подредактировал.
– Как ты делала это? - неожиданно спросил он.
– Как я делала что?
Он нетерпеливо поджал губы.
– Ты знаешь, что я имел в виду. Как ты делала свои колонки? Ведь надо было не только писать. Ты должна была печатать и распространять свои колонки. Кто-то должен был узнать, кто ты есть на самом деле.
Она глубоко вздохнула. Она держала эти тайны в себе так долго, что казалось странно разделить их с другим человеком, даже если этот другой человек - твой муж.
– Это длинная история, - сказала она. - Возможно, нам лучше сразу сесть.
Он подвел ее обратно к кровати. Они вдвоем удобно устроились на подушках.
– Я была очень молодой, когда это началось, - начала свой рассказ Пенелопа. - Всего лишь семнадцать. И произошло это случайно.
Он улыбнулся.
– Как, что-то подобное этому может произойти случайно?
– Я написала это, как шутку. Я была так несчастна в свой первый Сезон, - она искренне посмотрела на него. - Я не знаю, помнишь ли ты, но я тогда весила на стоун больше, чем должна бы весить, и тогда я не была такой стройной, как сейчас. (стоун - 6,5 кг - прим перев.)
– Я думаю, ты само совершенство, - сказал он, преданно смотря на нее.
Что, было, подумала Пенелопа, частью той причины, почему она тоже считает его совершенством.
– Так или иначе, - продолжала она, - Я была ужасно несчастлива, что написала довольно уничтожающее и язвительное сообщение об одном приеме, на котором я была за день до этого. А затем я написала еще, и еще. Я не подписывала их, как леди Уислдаун. Я просто писала их для забавы, а потом убирала к себе в письменный стол. Кроме одного дня, тогда я забыла их спрятать.
Он наклонился вперед, увлеченно ее слушая.
– Что же случилось?
– Моя семья уехала из дома, и я знала, что некоторое время их не будет, потому что тогда еще мама думала, что сможет превратить Прюденс в бриллиант чистой воды, и поэтому поездки по магазинам занимали почти целый день.
Колин поднял руки вверх, сигнализируя о том, чтобы она возвращалась к первоначальной теме.
– В общем, - продолжала Пенелопа, - Я решила поработать в гостиной, потому что моя комната была влажная и затхлая, поскольку кто-то - ну, хорошо, полагаю, этим кто-то была я - оставил открытое окно во время ливня. Но потом во время работы, мне нужно было сходить в…ну, ты знаешь куда.
– Нет, - резко сказал Колин, - Я не знаю.
– Посетить мою уборную, - прошептала она, краснея.
– О. Право, - пробормотал он, явно не заинтересованный в этой части истории. - Продолжай.
– Когда я вернулась, в комнате был поверенный моего отца. И он читал то, что я написала. Я была в ужасе!
– Что же случилось дальше?
– Я в течение минуты даже слова не могла сказать. Но затем, я осознала, что он смеется, смеется не потому что считает все мои записи дурацкими и глупыми, а потому что считает их очень хорошими и смешными.
– Да, они просто чудесны.
– Я знаю это лишь теперь, - проговорила она, криво улыбнувшись, - Ты должен вспомнить, мне было всего лишь семнадцать. И в своих записях, я высказывала довольно неприятные вещи.
– Я уверен, о неприятных людях, - сказал он.
– Да, так, но я все еще…, - она прикрыла глаза, поскольку воспоминания хлынули бурным потоком из глубин ее памяти. - Многие из них были популярными людьми. Влиятельными. Людьми, которые мне очень не нравились. Не имело значение, что они неприятны, и я открыла другим глаза на это. Гораздо хуже было то, что они по-настоящему были неприятными людьми. Я была бы погублена и разрушена, и из-за меня всю мою семью тоже бы погубили.
– Что же произошло потом? Я предполагаю, это он предложил тебе опубликовать твои записи.
Пенелопа кивнула.
– Да. Он уладил все дела с издателем, который все устроил с мальчиками-разносчиками. И это была его идея, чтобы в течение первых двух недель колонки были бесплатными. Он сказал, что нам необходимо сначала привлечь наше общество.
– Я не был в Англии, когда появились первые колонки сплетен, - сказал Колин. - Но я помню, как моя мама и сестры рассказывали об этом.
– Люди заворчали, когда мальчишки-разносчики запросили плату, после двух недель бесплатной раздачи, - проговорила Пенелопа, - Но, поворчав, все они начали платить.
– Весьма блестящая идея со стороны твоего поверенного, - проговорил Колин.
– Да, он обладал хорошим умом и здравым смыслом.
Он обратил внимание на использованное ей прошедшее время.
– Обладал?
Она печально кивнула.
– Он умер несколько лет тому назад. Но он давно знал, что болен, и незадолго до смерти, он спросил меня, хочу ли я продолжать писать. Я могла тогда остановиться, но у меня в жизни не было ничего интересного, и, конечно же, никаких перспектив выйти замуж, - она быстро посмотрела на него, - Я не хотела сказать -
– Должен сказать, - его губы сложились в самоуничижительную улыбку, - Ты можешь ругать меня столько, сколько пожелаешь, за то, что не замечал тебя многие годы.
Пенелопа тепло улыбнулась ему в ответ. Разве это не чудесно, любить такого мужчину?
– Но, - твердо сказал он, - лишь в том случае, если закончишь свою историю.
– Да, - сказала Пенелопа, мысленно возвращаясь в теме их беседы, - После того, как мистер -
Она посмотрела на него нерешительно.
– Я не уверена, что мне стоит называть его имя.
Колин знал, что она разрывается между любовью и доверием к нему и ее преданностью тому человеку, кто, возможно, относился к ней, словно родной отец, после того, как ее собственный отец так рано ушел из жизни.
– Все верно, - мягко сказал Колин, - Он ушел. Его имя не имеет никакого значения.
Она с облегчением вздохнула.
– Спасибо, - она смущенно пожевала нижнюю губу. - Это не так, что я тебе не доверяю, но -
– Я знаю, - успокаивающе произнес он, ободряюще сжав ее руку. - Если ты захочешь, скажешь мне позже, будет прекрасно. Если ты не захочешь, то тоже будет прекрасно.
Она кивнула, и собралась говорить, ее губы напряглись и скривились, как бывает у людей, которые с трудом сдерживают слезы.
– После его смерти, я стала работать с издателем напрямую. Мы разработали целую систему по доставке колонок, а деньги продолжали поступать тем же способом, каким поступали до этого - на тайный счет на мое имя.
Колин затаил дыхание, подумав о том, какое большое должно быть количество денег, она получила за эти годы. Но как она смогла потратить их, и не подвергнуться никакому подозрению?
– Ты когда-нибудь снимала оттуда деньги? - спросил он.
Она молча кивнула.
– После приблизительно четырех лет, моя двоюродная бабушка умерла и оставила все свое состояние моей маме. Поверенный моего отца выполнил ее волю. Ее наследство было не такое большое, поэтому мы просто взяли мои деньги и притворились, что это ее наследство.
Лицо Пенелопы немного прояснилось, и она смущенно покачала головой.
– Моя мама сильно удивилась. Она и не думала, что ее тетя Джорджетта была так богата. Она после этого улыбалась долгие месяцы. Я еще ни разу такого не видела.
– Это было очень мило с твоей стороны, - сказал Колин.
Пенелопа пожала плечами.
– Это был единственная возможность воспользоваться своими деньгами.
– Но ты отдала их своей матери, - указал он.
– Она - моя мать, - сказала она, словно обязанная все объяснить, - Она меня вырастила, и к тому же она содержала меня. Так что часть этих денег потратилась на меня.
Он хотел что-то сказать, но не сделал этого. Порция Физеренгтон была матерью Пенелопы, и если Пенелопа ее любит, он не собирается препятствовать этому.
– С тех пор, - проговорила Пенелопа, - Я не притрагивалась к ним. Ну, для себя. Я дала немного денег различным благотворительным учреждениям.
Она криво усмехнулась. - Анонимно.
Он молчал, лишь думая обо всем, что она умудрилась сделать за последнее десятилетие, сама и тайно от всех.
– Если ты хочешь воспользоваться деньгами сейчас, - наконец, сказал он, - Ты должна просто воспользоваться ими. Никто не посмеет спросить тебя, откуда у тебя взялись такие деньги. В конце концов, ты Бриджертон.
Он скромно пожал плечами.
– Всем хорошо известно, что Энтони довольно умело распоряжается капиталами, и выплачивает неплохое содержание всем своим братьям.
– Я даже не знаю, что делать с этими деньгами.
– Купи себе что-нибудь, - предложил он, - Разве женщинам не нравиться ходить за покупками?
– Купи себе что-нибудь, - предложил он, - Разве женщинам не нравиться ходить за покупками?
Она посмотрела на него со странным и загадочным выражением лица.
– Я не уверена, что ты представляешь, какое количество денег у меня на счету, - нерешительно проговорила она, - Я не думаю, что смогу их все потратить.
– Тогда отложи их для наших детей, - сказал он, - Мне удачно выделяли деньги мой отец, а позже мой брат, но не все младшие сыновья так удачливы.
– И дочери, - напомнила ему Пенелопа. - Наши дочери должны иметь собственные деньги. Помимо своего приданного.
Колин улыбнулся. Такие меры были довольно редки, но Пенелопа так настаивала на этом.
– Как ты пожелаешь, - сказал он нежно.
Она улыбнулась и вздохнула, усаживаясь обратно на подушки. Ее пальцы бессознательно танцевали на его ладонях, но сама она была мыслями далеко отсюда, и он сомневался, что она даже догадывается о своих движениях.
– Я должна признаться, - сказала она, его голос звучал еле слышно и немного робко.
Он неопределенно посмотрел на нее.
– Еще более тайное, чем леди Уислдаун?
– Другое.
– Что же?
Она сосредоточенно смотрела на стену, на какую-то случайную точку.
– Я чувствовала небольшое, - она пожевала губку, ища правильные слова, - раздражение последнее время из-за тебя.
– Нет, это не верно, - продолжала она, - Разочарование будет точнее.
Странное и непонятно чувство начало покалывать в его груди.
– Ты сейчас почувствовала разочарование? - осторожно спросил он.
Она несильно пожала плечами.
– Ты казался таким расстроенным из-за меня. Из-за леди Уислдаун.
– Я уже говорил тебе, что это лишь потому -
– Нет, пожалуйста, - сказала она, мягко положив ему свою руку на грудь, - Пожалуйста, дай мне закончить. Я говорила тебе, что из-за этого, я думала, что ты презираешь меня. Я старалась не замечать этого, но на самом деле, это было так больно. Я думала, я знаю, какой ты на самом деле, я не могла поверить, что тот человек, которого я так долго любила, на самом деле стыдится меня из-за моих успехов.
Он молча смотрел на нее, ожидая продолжения.
– Но самое забавное в том…, - она повернулась к нему, с улыбкой, - Самое забавное было в том, что ты не стыдился меня. Ты хотел что-то похожее для себя. Что-то похожее на леди Уислдаун. Сейчас, это, кажется глупо, но тогда я беспокоилась, что ты оказался не похож на совершенного человека из моей мечты.
– Никто в нашем мире не совершенен, - тихо сказал он.
– Я знаю, - она наклонилась вперед, и импульсивно поцеловала его в щеку. - Ты оказался несовершенным человеком. И это даже лучше. Я всегда думала, что ты никогда не ошибаешься, что твоя жизнь всегда была очаровательной, и что у тебя никогда не было забот, страхов и невыполнимых желаний. Но это было несправедливо с моей стороны.
– Я никогда не стыдился тебя, Пенелопа, - прошептал он, - Никогда.
Некоторое время они сидели в уютной тишине, затем Пенелопа сказала:
– Ты помнишь, я тебя спрашивала, могли бы мы отправиться в свадебное путешествие?
Он кивнул.
– Почему бы нам, не использовать часть денег леди Уислдаун для этого?
– Я сам заплачу за наше свадебное путешествие.
– Прекрасно, - высокомерно проговорила Пенелопа, - Ты мог бы взять на это деньги из своего ежеквартального пособия.
Он уставился на нее в шоке, затем до него начало доходить, и он громко рассмеялся.
– Ты собираешься дать мне деньги на карманные расходы? - спросил он, улыбаясь.
– Деньги за литературные труды, - улыбаясь, поправила она, - Так что тебе, стоит взяться за свои дневники.
– Деньги за литературные труды, - размышлял он, - Звучит заманчиво.
Она улыбнулась и взяла его за руки.
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, - он нежно сжал ее руки.
Пенелопа вздохнула, и положила голову ему на плечо.
– Неужели жизнь может быть такой прекрасной?
– Я думаю да, - пробормотал он, - Я, действительно, так думаю.
Глава 21
Неделю спустя. Пенелопа сидела за письменным столом в гостиной, и читала дневники Колина, и делала заметки на отдельных листках всякий раз, когда хотела что-то спросить или прокомментировать. Он попросил ее помочь ему с редактированием его записей. И это задание она находила захватывающим.
Она была просто в восторге, что он поручил эту ответственную работу ей. Это означало, что он полностью доверяет ее суждениям, считает ее умной и надежной, и чувствует, что она может взять то, что он написал и улучшить это.
Но не только в этом заключалось ее счастье. Ей нужно было чем-то занять себя, что-то делать, нужное и полезное. В первые дни после того, как она оставила леди Уислдаун, она обнаружила в своей новообретенной жизни уйму свободного времени. Это было похоже на отпуск, ее первый отпуск за последние десять лет. Она читала, как сумасшедшая - все те романы и книги, которые она купила, но так и не прочитала. Он совершила несколько долгих прогулок, катаясь на своей лошади в парке, она посидела в маленьком дворике, позади ее бывшего дома на Маунт-стрит, наслаждаясь прекрасной весенней погодой, и подставляя свое лицо лучам солнца в течение минуты или около того - достаточно, чтобы насладиться его теплом, и не так долго, чтобы ее щеки стали коричневыми.
Затем, конечно, свадьба, и многочисленные дела отнимали все ее время. Так что, у нее еще не было возможности понять, чего она лишилась в жизни.
Когда она занималась колонкой, само написание не занимало так много времени, но она всегда должна была быть начеку, наблюдая и внимательно слушая. Когда же она не писала колонку, она все время думала о написание колонки, или отчаянно пыталась придумать какую-нибудь остроумную фразу до тех пор, пока та не возникала, и она могла записать ее.
Ум ее был все время занят, и только сейчас она поняла, что потеряла, когда у нее снова появилась возможность занять ум и придумывать новые фразы.
Она осторожно записывала свой вопрос об описании Тосканской виллы, которое написал Колин на 143 странице второго тома своих мемуаров, когда дворецкий осторожно постучал в открытую дверь, чтобы предупредить ее о своем присутствии.
Пенелопа застенчиво улыбнулась. У нее была тенденция полностью уходить в свою работу, и вскоре Данвуд методом проб и ошибок понял, что если он хочет привлечь ее внимание, то должен производить немного больше шума.
– К вам пришла посетительница, миссис Бриджертон, - произнес он.
Пенелопа посмотрела на него с улыбкой. Должно быть, это одна из ее сестер, или сестер Колина.
– Правда? Кто?
Он шагнул вперед и протянул ей карточку. Пенелопа посмотрела на нее и задохнулась, сначала от шока, затем от дурного предчувствия.
Классически выгравированные и черные на бело-кремовом фоне, на карточке было написано всего лишь два слова: леди Туомбли.
Крессида Туомбли? Что могло заставить ее прийти сюда?
Пенелопа почувствовала беспокойство. Крессида ни за что бы, не навестила ее, если только это не связанно с каким-нибудь неприятным для Пенелопы замыслом. Крессида вообще ничего не делала, если это не было связано с каким-нибудь неприятным замыслом.
– Хотите, чтобы я выставил ее за дверь? - спросил Данвуд.
– Нет, - сказала Пенелопа с тяжелым вздохом.
Она не была трусом, да и Крессида Туомбли не позволила бы выставить ее саму за дверь.
– Я приму ее. Только дай мне пару минут собрать бумаги. Но…
Данвуд в этот момент, уже идущий к двери, остановился, ожидая от нее продолжения.
– А, не бери в голову, - пробормотала Пенелопа.
– Вы уверенны, миссис Бриджертон?
– Да. Нет, - простонала она.
Она была в смятение. И это тоже надо было добавить в длинный список прегрешений Крессиды - она превращала Пенелопа в запинающуюся дурочку.
– Я хотела сказать - если она все еще будет здесь после десяти минут, не мог бы ты придумать какое-нибудь чрезвычайно происшествие, которое потребует моего присутствия? Моего немедленного присутствия?
– Я думаю, это можно будет организовать.
– Отлично, Данвуд, - сказала Пенелопа, слабо улыбаясь.
Возможно, это был чересчур легкий способ сбежать от Крессиды, но она не доверяла самой себе, и не верила, что сможет сама отделаться от Крессида, а последнее что бы ее хотелось, это быть пойманной в своей собственной гостиной Крессидой Туомбли на весь день.
Дворецкий кивнул и вышел. Пенелопа аккуратно сложила все свои бумаги в стопку. Закрыла дневник Колина и положила его сверху так, чтобы легкий ветерок из открытого окна не сдул их со стола. Она встала, подошла к софе, села посередине ее, надеясь, что она выглядит расслабленной и спокойной. Хотя визит Крессиды Туомбли никак нельзя было назвать расслабляющим.
Мгновением позже, появилась Крессида, шагнув в гостиную, после того, как дворецкий провозгласил ее имя. Как всегда она выглядела прекрасной, каждый золотистый волосок на ее голове был на своем месте. Ее кожа была безупречна, глаза искрились, одета она была по самому последнему писку моды, и ее ридикюль полностью соответствовал ее наряду.