Альманах «Истоки». Выпуск 9 - Коллектив авторов 21 стр.

Конечно, разница в возрасте меня немного смущала, но я считала, что когда есть любовь, то возраст не имеет значения.

Виктор понял, что не понравился моей маме, поэтому старался бывать у нас нечасто, зато мы часто бывали у него дома, и его мама всегда очень хорошо меня принимала.

Конечно, тридцатилетнему мужчине было не очень интересно встречаться просто так, он хотел жениться и иметь детей.

Когда мне исполнилось двадцать лет, он решил, что пора. Как воспитанный человек, он пришёл к моей маме и попросил моей руки. И… получил отказ. Мама сразу ему сказала, что я ещё молода для брака, а ему надо найти женщину постарше.

Мы простились с Виктором на крыльце, он сказал мне с грустной улыбкой, целуя в щёку, как брат:

– Наверное, твоя мама права: я неподходящий для тебя жених. Мы не будем больше встречаться, прощай! Будь счастлива!

Я осталась стоять, растерянная, обескураженная, не понимая до конца, что же произошло и что делать дальше. Из глаз текли слёзы, и я их даже не вытирала. С мамой я не хотела разговаривать и отказалась от еды, что её взволновало больше всего.

На Виктора я тоже страшно обиделась: он должен был поступить как рыцарь, то есть увезти меня на тройке лошадей, или, в крайнем случае, на такси, а он сдался, не стал за меня бороться, и это было самым обидным.

Больше мы с Виктором не встречались, но я знала о его жизни все.

У моей подруги Аллочки был свой человек в окружении Виктора, который и поставлял нам сведения о его жизни. Из этого источника я узнала, что примерно через год Виктор женился на своей ученице, ей тоже было двадцать лет. А поскольку он работал директором вечерней школы, то выбор у него был большой. Однако этот брак продлился недолго. Молодая жена хотела бегать на танцы, а солидный муж хотел лежать на диване и читать газеты. Через два года они разошлись, причём её родители увезли из его дома все свадебные подарки.

Через несколько лет Виктор снова женился, на этот раз более разумно – на тридцатилетней медсестре. Возможно, у него начались проблемы со здоровьем. Медсестра в доме – это очень удобно.

Может показаться странным, но, живя в одном городе, мы с Виктором никогда не встречались. Однако одна – последняя встреча – нам всё же была суждена.

Прошло более десяти лет после того, как мы с Виктором расстались. В моей жизни произошло столько событий, столько новых встреч, что я практически забыла о своей первой любви. Появилась уже вторая, причём более сильная. И всё же, когда встреча с Виктором состоялась, что-то шевельнулось в душе, как будто донеслось глухое эхо из прошлой жизни.

Был тёплый субботний день в конце мая. Я работала тогда в газете «Крымский комсомолец». И наш дружный коллектив собрался поехать на маёвку. Подготовились заранее: купили молодую баранину и замариновали её, а также овощи и сухое вино.

Со всеми своими припасами мы вышли на улицу, ожидая приезда машин, их должно было приехать две: одна – редакционная, вторая – служебная, мужа нашей сотрудницы Раисы.

В ожидании приезда этих машин мы болтали о своих редакционных делах, шутили, смеялись. Настроение у всех было отличное.

И вдруг я почувствовала на себе какой-то пристальный взгляд. Оглянулась и увидела у кромки тротуара инвалидную коляску, в которой сидел пожилой полный мужчина с грустными глазами. Это был Виктор.

Два чувства боролись во мне: естественная жалость к несчастному человеку и жажда мести за то, что он всё-таки бросил меня, глупую девчонку, которой задурил голову. Второе чувство всё же победило.

Как говорили наши незабвенные классики Ильф и Петров, «Остапа понесло». Я вдруг стала удивительно красноречивой, остроумной, находчивой, вспомнила даже полузабытые, но очень смешные анекдоты. Все слышали меня, раскрыв глаза от удивления: такого со мной ещё никогда не бывало. Мой редакционный поклонник смотрел на меня с восторгом.

Я встала к Виктору боком, чтоб ему хорошо было видно, какая у меня отличная фигура, какой красивый профиль, какие блестящие каштановые вьющиеся волосы. Наконец, я решила взглянуть на Виктора, чтобы увидеть его реакцию.

В его глазах была такая тоска, что хоть в петлю лезть. Я замолкла на полуслове, поняв, что нельзя быть такой жестокой: лежачего не бьют.

Тут как раз подошли наши машины, мы сели в них и уехали – к горам, морю и веселью.

Я была молода: всего-то тридцать лет и главное – здорова. Поэтому мне не хотелось думать о несчастном инвалиде. Я его простила и постаралась вычеркнуть из своей памяти, лучше бы – навсегда.

Море было уже тёплым, горы красивы, а шашлык из молодой баранины удивительно вкусным. Мы ели, пили, загорали и плавали, гуляли по берегу, фотографировались, веселились.

Постепенно образ инвалида в коляске испарился из моей памяти. Вскоре я узнала, что он умер. На похороны я, конечно, не пошла: ведь была жена для оплакивания.

Я не могу сказать, что совсем забыла Виктора, изредка мы с Аллочкой все же говорили о нём, просто так, как о старом знакомом.

А в одном из своих сборников я поместила стихотворение, которое называется «Первая любовь». Мне кажется, там дана исчерпывающая характеристика Виктора. Жаль, что он не смог его прочитать. Думаю, ему бы понравилось.

Первая любовь (эскиз портрета)

Рукопись – молодёжный клуб

Максим Елфимов

«В помойку летит слово…»

«Никто не узнает, что завтрашним днем…»

Рыбы

Медведи полысели

Елфимов Максим Александрович, родился в Москве 11 июля 1987 года, часть детства провел в Венгрии, окончил РГГУ по специальности «международные отношения». В настоящее время работаю в сфере PR, в свободное от работы время являюсь лидером музыкальной группы «Ледокол «Т.»», увлекаюсь рисованием, путешествиями, зарубежной рок-музыкой 1960-1970-х гг. В прошлом сотрудничал с группой «Ляпис Трубецкой».

Медведи полысели

Елфимов Максим Александрович, родился в Москве 11 июля 1987 года, часть детства провел в Венгрии, окончил РГГУ по специальности «международные отношения». В настоящее время работаю в сфере PR, в свободное от работы время являюсь лидером музыкальной группы «Ледокол «Т.»», увлекаюсь рисованием, путешествиями, зарубежной рок-музыкой 1960-1970-х гг. В прошлом сотрудничал с группой «Ляпис Трубецкой».

Мария Славоросова

Элинор Фарджон Седьмая принцесса

Слыхали ли вы когда-нибудь историю о шести принцессах, для которых не было ничего важнее собственных волос? Вот она.

Давным-давно жил на свете Король, и женился он не на ком-нибудь – на красивой черноглазой цыганке. Берег он её, будто она была хрустальная, и пуще всего боялся, что сбежит она от него обратно на волю: цыгане-то, известно, народ бродячий. Чтобы этого не допустить, поселил он Королеву во дворце посреди огромного сада, а сад повелел обнести высокой оградой. Королева слишком любила своего Короля и потому не говорила ему, как хочется ей выйти за ограду, на вольный простор. Часами сидела она на дворцовой крыше и глядела на восток, где раскинулись широкие луга, на речку, что текла с юга, на город, шумевший на севере, и на высокие холмы, протянувшиеся долгой грядой на западе.

В свой срок Королева родила Королю двух дочек-двойняшек, светлых, как рассвет. В день их крестин Король на радостях пообещал Королеве любой подарок, какой она только пожелает. Королева взглянула с крыши на восток, на цветущие майские луга, и молвила:

– Подари мне весну!

Тотчас Король кликнул пятьдесят тысяч садовников и велел каждому принести с собой цветок ли дикий, молоденькое ли деревце, чтобы посадить их в королевском саду. Как только работа была закончена, Король вышел с Королевой в цветущий сад и воскликнул:

– Любимая, весна – твоя!

Но Королева только вздохнула.

На следующий год Королева родила ещё двух дочек, нежных, как утро. И снова в день крестин Король спросил у Королевы, что бы она пожелала получить в подарок. На этот раз Королева взглянула на юг, и, завидев, как блеснула на дне долины вода, ответила:

– Подари мне речку!

Недолго думая, Король созвал пятьдесят тысяч рабочих и наказал им отвести русло реки в королевский сад, чтобы её воды питали самый прекрасный мраморный фонтан – на радость Королеве. Когда работа была закончена, он привел Королеву к каменному бассейну, где взметались к небесам и вновь опадали струи фонтана, и воскликнул:

– Дорогая, теперь и река твоя!

Но Королева только поглядела долгим взглядом на пленницу-воду, тщетно рвавшуюся к небу, и опустила голову.

На третий год Королева родила еще двух близняшек, ясных, словно светлый полдень. Когда Король спросил её о подарке, она поглядела на север, где шумел городок, и сказала:

– Подари мне людей!

Тут же Король послал в город пятьдесят тысяч гонцов, и минуты не прошло, как они вернулись, а с ними – шесть честных торговок с рыночной площади.

– Дорогая, вот твои люди! – воскликнул Король.

Но Королева лишь тайком утерла глаза и поручила малышек заботам этих добрых женщин: каждой принцессе – по няньке.

На четвёртый год Королева родила всего одну дочку – смуглую да черноглазую, как и она сама. Король-то был голубоглаз и светловолос.

– Чего пожелаешь ты на этот раз? – спросил Король, когда они с Королевой стояли на дворцовой крыше в день принцессиных крестин.

Королева обернулась к западу – и увидела, как шесть белоснежных лебедей цепочкой летят над холмами; а за ними скромная лесная голубка.

– О, – воскликнула Королева, – подари мне птиц!

Король немедленно снарядил пятьдесят тысяч птицеловов. Когда они скрылись вдали, Королева обратилась к Королю:

– Любимый Король! Сейчас мои дети – в своих колыбелях, а я – на троне. Но однажды они вырастут из колыбелек, а мой трон опустеет. Скажи: когда этот день настанет – которая из них займет мое место?

Тут воротились птицеловы с добычей в сетях. Король поглядел на голубку, спрятавшую головку в пушистых серых пёрышках на груди, на величавых лебедей с длинными белыми шеями, и объявил:

– Королевой станет та принцесса, у которой будут самые длинные волосы.

Тогда Королева созвала шестерых нянек и передала им слова Короля. «Помните, – добавила она, – вы должны без устали мыть и расчёсывать девочкам волосы. От вас зависит, которая из них станет Королевой».

– А кто же будет мыть и расчёсывать волосы Седьмой Принцессе? – спросили няньки.

– Я сама, – ответила Королева.

Ох, и расстарались няньки: каждой хотелось, чтобы именно её воспитанница стала Королевой. Каждый погожий день выводили они девочек в сад и мыли их волосы в фонтане, сушили на солнышке, а после расчёсывали, пока они не начинали блестеть, точно золотой шёлк. Вплетали им в локоны ленты, украшали их цветами – ни у кого на всем белом свете не было таких дивных волос, и ни у кого не уходило на них столько сил и забот, сколько у шести нянек. И шесть белых лебедей были при них, тут же: где принцессы – там и лебеди.

Но Седьмой Принцессе, худенькой и смуглой, никогда не мыли голову в фонтане. Её волосы всегда были спрятаны под красным платком – Королева мыла и расчёсывала их втайне, когда никто не видел, на дворцовой крыше. А малышка в это время играла с лесной голубкой.

И вот однажды почувствовала Королева, что пришел её час. Созвала она дочерей, благословила их, и попросила Короля отнести её на крышу. Окинула взглядом луга и речку, городок и далёкие холмы – и закрыла глаза.

Король был безутешен – но вот протрубил у дворцовых ворот рожок, и в тронный зал вбежал паж с известием: пожаловал сам Владыка Мира! Король распахнул двери – и в зал проследовал Владыка, а за ним – его слуга. Одежды Владыки были все расшиты золотом, шлейф его мантии протянулся через весь зал, а султан на его шляпе достигал потолка. Слуга же его был совсем юн и одет в лохмотья.

– Добро пожаловать, Владыка Мира! – воскликнул Король и протянул руку для приветствия.

Но Владыка и с места не сдвинулся – так и застыл молча, опустив очи долу. Зато Слуга-Оборванец широко улыбнулся: «Здравствуй, Король этой Страны!» – и сердечно пожал ему руку.

Король удивился:

– А что же, Владыка сам ответить не может? – спросил он.

– Может быть, и может, – отвечал Слуга, – да только никто никогда не слыхал от него ни единого словечка. Сам знаешь: на свете есть место всем – богатым и бедным, тем, кто говорит, и тем, кто хранит молчание, тем, кто думает, и тем, кто делает, тем, кто глядит вверх – и тем, кто не поднимает глаз от земли. Мой хозяин потому и избрал меня в слуги, что мы с ним вместе составляем тот самый мир, которому он – Владыка. Он богат – я беден, он задумывает – я исполняю, он смотрит вниз – я гляжу вверх, он молчит, а я говорю.

– Зачем он явился? – спросил Король.

– Чтобы жениться на твоей дочери, – отвечал Слуга-Оборванец. – Ведь на свете есть место всем: и мужчинам, и женщинам, и одному без другого нельзя.

– С этим не поспоришь, – согласился Король. – Но у меня семь дочерей. Не может же он жениться на всех семерых разом!

– Он женится на той, что станет Королевой, – объяснил Слуга.

– Пошлите за моими дочерьми! – объявил Король. – Пришла пора измерить им волосы.

И вот семь принцесс предстали пред королевские очи: шесть светлоголовых пришли с няньками, а смуглая и маленькая – одна. Слуга-Оборванец окинул их быстрым взглядом, но Владыка Мира так и не поднял глаз от пола.

Король послал за придворным портным, чтобы тот измерил принцессам волосы. Когда он явился с мерной лентой, шесть принцесс распустили косы – и волны светлых волос легли на пол.

Пока Портной делал свое дело, няньки гордо переглядывались: разве не поработали они на славу, ухаживая за волосами своих подопечных? Но, увы! – оказалось, что все они потрудились одинаково: у каждой Принцессы волосы были точно той же длины, что и у остальных.

Придворные всплеснули руками, няньки заломили руки в отчаянии; Король в недоумении теребил свою корону, Владыка Мира стоял на месте, вперив взгляд в землю, а Слуга-Оборванец обернулся к Седьмой Принцессе.

– Что же делать, – спросил Король, – если и у младшей Принцессы волосы окажутся той же длины?