И она добавила то, что ее муж, будь он жив безусловно, назвал бы лишней информацией:
– Господи, почему я его не уговорила?! Почему не настояла?! Ведь если бы.., если бы мы уехали оба…
Тамара снова заплакала, закрыла лицо руками.
Сквозь слезы выдавила:
– Пожалуйста.., оставьте меня в покое…
– Тамара Аркадьевна. Тамара Аркадьевна… – не отставал милиционерчик.
Он аккуратно взял ее за плечо.
– Ну что?! Что еще вам?!
– Звонит телефон. Пожалуйста, ответьте.
* * *Танюшка, любимица, как-то спросила отчима:
– Валерочка! А вот ты беситься умеешь?
– Я – что? – не понял он.
Она со смехом пояснила:
– Да удивляюсь я, что ты всегда такой флегматичный. Неужели ты никогда не психуешь? Не пинаешь мебель, не бьешь посуду?
– Нет. А зачем? – искренне удивился Ходасевич.
– Ну, как же, – недоумевала Таня. – Это ведь лучший способ снять стресс. Я вот, между прочим, старую посуду никогда не выбрасываю. Держу на специальной полке. А когда разозлюсь – расколачиваю ее о стены. Попробуй сам!
Валерий Петрович тогда только посмеялся над Таниным способом снятия стресса. И даже стал откладывать для нее треснутую посуду – пусть бьет, если нравится. Но сам, конечно, бить не пробовал. Дикость какая-то. Есть способы куда цивилизованней: размеренное дыхание, медленный счет от одного до пяти, массаж точек у оснований большого и указательного Но сейчас ни один из проверенных способов не помогал.
В ушах звучал голос Тамары Гаранян – монотонный, подавленный, безнадежный: «Они убили его, Валерочка! Убили!»
Валерий Петрович с отвращением смотрел на телефон.
Ему ведь пришлось расспрашивать ее.., задавать наводящие вопросы.., уточнять детали… Тамара отвечала послушно, будто запрограммированный на вежливые ответы робот. И все время плакала, плакала…
– Я приеду к тебе, – пообещал Валерий Петрович, и от этого обещания на душе тоже стало тошно.
Потому что он отчетливо понимал: в ближайшее время у Тамары он появиться не сможет..
Не обнимет ее, не утешит…
Ходасевич знал: ему нужно выкинуть из головы Тамару Гаранян.
И друга Армена Гараняна – тоже.
Убитого Гараняна.
Но ему надо было освободиться от горя и от чувства вины. И думать только о себе. О том, как уцелеть самому, пока еще не стало слишком поздно.
Уцелеть.
Разгадать.
Найти.
Отомстить.
Вот как много всего ему предстояло сделать. Причем в ближайшее время.
Но мысли сами по себе непрошено соскакивали к Гаранянам.
"Сколько они прожили вместе? Их сыну уже за тридцать… Внуки в школу пошли… Но Тамара до сих пор всегда наряжалась к приходу мужа. И вставала в шесть утра для того, чтобы приготовить ему завтрак.
А Гаранян, подвыпив на семейных сабантуйчиках, уверял, что они, как в сказке, умрут с Тамарой в один день.
И когда та смущенно краснела, ехидно добавлял: «Потому что я без нее просто с голоду погибну…»
Нет, не может он не думать про погибшего Гараняна. И про его несчастную жену…
Валерий Петрович огляделся. В чахлом скверике было совсем пустынно. Народ здесь соберется только к вечеру – тогда все лавочки займут любители пива.
А сейчас только ветер ворошит обрывки газет да в помойном ящике копается парочка кошек.
Ходасевич прицелился.., размахнулся – и швырнул мобильный телефон в помойный ящик, поверх кошачьих голов.
Возмущенный визг линялых тварей его порадовал, и на душе сразу стало как-то полегче. Да, в Танином способе что-то есть… Будем считать, что стресс он снял.
Сработает ли вторая часть его плана?
Валерий Петрович поднялся с лавочки и тяжело пошагал в сторону метро. Он знал, что сквер прекрасно просматривается из окон вестибюля метро…
* * *«Девятка» с затемненными стеклами подъехала к скверу через двенадцать минут. Машину, в нарушение всех правил, бросили, не запарковав, прямо на дороге.
Так делают только очень уверенные в себе товарищи.
Уверенные в своем праве.
Из автомобиля вышли трое хмурых мужчин.
Их выправка и то, как они шли – привычно-профессионально страхуя друг друга, – не оставляли никаких сомнений в роде их занятий. К тому же все трое были в широких рубахах навыпуск. Под такими легко помещались, не просматриваясь, кобуры. Или заткнутые за пояс пистолеты.
Молодые люди прямиком направились в сторону помойного ящика.
Того самого ящика, куда он только что зашвырнул свой мобильник…
Других доказательств Валерию Петровичу не требовалось.
Он показал сонной контролерше пенсионное удостоверение и ступил на эскалатор.
Глава 2
Шестое июля, воскресенье.
День
Таня смотрела на отчима, словно на бога. Или, по крайней мере, как на Джеймса Бонда. Она не скрывала своего восхищения.
– Ну, Валера, ты и выдал! – проговорила она.
– Не понимаю, чему ты радуешься, – буркнул Ходасевич.
– А я картинку представила: как ты по эскалатору бежишь. Со всех ног. Скрываешься с места происшествия. – Татьяна не удержалась и фыркнула:
– А вдруг бы он под твоим весом обрушился?!
– Я не бежал, – слабо улыбнулся Валерий Петрович. – Во-первых, потому что не люблю физическую активность – в любых ее формах. А во-вторых, бегущий человек вызывает подозрения. А толстый и бегущий – тем более.. Ладно, отставить смех. У тебя есть предложения, что делать дальше?
Вот так так! Великий всезнающий отчим спрашивает у нее совета! Таню это порадовало.
– А что делать? Влип ты по самые уши. Мотать тебе надо. Куда подальше.
Отчим пожал плечами, усмехнулся:
– Мотать, говоришь?
– Ну да. Куда-нибудь за границу. На Кипр, например. Туда самолеты каждый день летают, и виза пока не нужна.
– Идея, конечно, хорошая. Только дальше что?
– А что дальше? Пересидишь, пока все успокоится, а потом вернешься. Свежий и отдохнувший. На Кипре хорошо – цветы, море, девушки, мистрали…
– Ну, в мистралях, допустим, ничего хорошего нет, – протянул Валера.
«Неужели согласится?»
Таня тут же засуетилась:
– Кредитка у меня с собой. Там тысячи полторы долларов. На первое время тебе хватит, а потом я еще подошлю. По «Америкэн экспресс». Сейчас позвоним в справочную, узнаем, когда ближайший рейс…
Она выудила из сумочки телефон.
Валера осторожно придержал ее за локоть:
– Отставить, Танюшка. Мы с тобой (опять это греющее душу «с тобой»'.) не учли одно обстоятельство…
– Думаешь, на границе могут тормознуть? – догадалась она.
– Не в этом дело, – еле заметно поморщился Валера. И объяснил:
– Я, конечно, могу скрыться. На Кипр, в Стамбул или куда угодно. Но.., вот ты… Ты сама бы в такой ситуации что сделала?
– Убежала, – быстро сказала Таня. – Самый разумный выход. Лежишь на пляже – а проблема сама рассасывается…
Отчим усмехнулся:
– А если так и не рассосется? Нет, Танюшка, Кипр – это не выход. А вот если бы ты мне в Москве укромное местечко нашла… Желательно – с телефоном.
– Ты решил все это так не оставить, – вздохнула она. – Будешь бороться.
– Да. Буду, – кивнул Ходасевич.
– Но зачем? – спросила Таня.
– А ты? Ты бы на моем месте оставила все как есть? – пожал плечами отчим.
– Но силы-то неравные! – воскликнула она. – Коцнут тебя, Валера, – и вся любовь.
Замечания по поводу жаргонного слова «коцнуть» отчим ей делать не стал. Наоборот – использовал его сам:
– Если сил у них достаточно, они меня где угодно коцнут. И на Кипре достанут. Тем более «левого» паспорта у меня нет… И сделать я его сейчас не смогу.
– Давай я это попробую устроить, – в азарте предложила Таня.
Отчим только рукой махнул:
– Устроить? Ты?.. Детский сад! Нет, Татьяна. Я в Москве останусь.
– Да куда тебе с ними тягаться?! Ты, говоришь, через сколько они приехали после того, как ты телефон выкинул? Через десять минут? Через пять?
– Нет, Таня, – повторил отчим. – Я останусь. Мне нужно узнать, почему моего друга убили. И кто.
Таня только рукой махнула:
– Ладно, не продолжай. Тебя разве переспоришь.
Только, чур, уговор: я буду тебе помогать.
Валера, кажется, хотел возразить. Но перехватил решительный взгляд падчерицы и покорно сказал:
– Хорошо. Помогай. Я тебе уже говорил: мне нужно укрытие. Жилье с телефоном. Цивилизованное, но чтобы без любопытных соседей. Может, мне квартиру снять? Есть в Москве такие фирмы, которые в тот же день жилье могут найти?
– Есть-то они есть… – возразила Таня. – Но, во-первых, эти фирмы обещают много, а делают мало.
А во-вторых, туда нужно с паспортом идти. Твоим или моим. Как я поняла, это нас с тобой не устраивает…
– Да, лучше бы без паспорта, – согласился Валера. – Частным порядком.
– Вот я и думаю… Слушай.., а как ты относишься к загородной жизни?
Могла бы не спрашивать: Валера тут же скривился.
Дачник из него был никудышный – или просто дача у отчима была не правильная?
Дачник из него был никудышный – или просто дача у отчима была не правильная?
Балерин загородный домик находился в Абрамцеве. Симпатичная деревянная дачка на большом ухоженном участке. На Танин взгляд, туда можно ездить из-за одних сосен – величественных вековых красавиц.
А чего стоили кусты малины, которые росли вдоль забора из сетки-рабицы? А пруд с симпатичными лягушками – идти до него всего-то метров сто?
Но отчим соснами не восхищался, малину не собирал и на пруд не ходил. Зато каждый поход в уличный туалет превращался для него в пытку. А визит к колодцу он приравнивал к подвигу.
– Где ты видела дачи с телефонами?
– Ну и темный же ты, Валерочка! – фыркнула Таня. – Во-первых, мобильники уже давно работают во всем Подмосковье. Во-вторых, в нормальных коттеджах – и московские телефоны есть. А насчет удобств…
Я же тебе не дачу предлагаю, а настоящую загородную жизнь.
* * *Загородную жизнь Тане навязал начальник – генеральный директор агентства «Пятая власть». Он оставил ее «на хозяйстве», уведомил, что «за агентство она теперь отвечает головой», и убыл на Мальдивы, греть пузо на белом песочке.
Перед тем как уехать в отпуск, генеральный вызвал Садовникову в свой кабинет.
– Опять будете ЦУ давать? – Таня надеялась, что шеф не заметил, как она скривилась.
– Нет, – обрадовал ее босс. – У меня к тебе, так сказать, частное поручение.
Он торжественно распахнул барсетку и вручил ей ключи:
– Вот, держи. Это от моего коттеджа. Будет куда на выходные съездить.
– Да уж, это великая честь, – искренне оценила Татьяна.
Про коттедж начальника в агентстве давно ходили легенды. Строил он его долго, лет десять – с начала девяностых годов. И наворотил, по слухам, самую настоящую виллу. Рассказывали про джакузи, зимний сад со стеклянной крышей и фонтан с золотыми рыбками.
Правда, своими глазами это богатство никто из тружеников «Пятой власти» не видел – туда приглашались только важные клиенты, друзья-партнеры и «крышующие» чиновники.
А поглядеть, верно, было на что. Вон даже ключи – и те необычные: Таня удивленно разглядывала серебряный брелок, на котором болтались пластиковые карточки, похожие на кредитки.
Она иронически спросила тогда генерального:
– Чем я это заслужила?
Шеф патетически ответил:
– Безупречным поведением. И потом, мне нужно, чтобы за коттеджем кто-то присматривал. Рыб в фонтане кормил. И мне почему-то кажется, что именно ты не будешь устраивать там пьяных оргий.
– Решили сэкономить на прислуге, – усмехнулась Таня. Но ключи приняла. – Спасибо, конечно, за оказанное мне высокое доверие, – поблагодарила она. – А часто этих ваших рыб нужно кормить?
– Нечасто. Два раза в неделю. – Начальник не удержался и добавил:
– В свободное от основной работы время.
– Минуточку, – съехидничала Татьяна. – Не поняла: кто я теперь – экономка или креативный директор?.
– Отдавай ключи, – вздохнул генеральный.
– Ладно, не волнуйтесь, – Таня дала задний ход. – Никто не пострадает. Ни работа, ни рыбки.
Хотя рыбки, наверное, все же страдали. Только не могли об этом никому сказать. Работы в последние дни у Татьяны было столько, что золотистым красавицам приходилось голодать. В последний раз она выбиралась в особняк пять дней назад. Вбухнула рыбам полбанки сухого корма, полчасика повалялась в шезлонге – и помчалась обратно, в Москву: назавтра с раннего утра предстояли переговоры…
– В общем, диспозиция такая, – рассказывала Таня своему отчиму Валерию Петровичу. – Это закрытый поселок на берегу водохранилища. Въезд по пропускам, охрана с ружьями, и собак – целое стадо.
– Стая, – машинально поправил Валера.
– Именно стадо! – не согласилась Татьяна и пояснила:
– Потому что они очень добрые. Гавкают, а сами хвостами виляют… Ну, вот. Домик, по местным меркам, маленький: триста квадратов. Но все удобства, конечно, есть. И душ с сортиром, и стиралка, и посудомоечная машина. А, еще джакузи имеется, – она окинула Валеру оценивающим взглядом, – только ты туда, пожалуй, не поместишься…
– Далеко это от Москвы? – с интересом спросил Валера.
– Два шага. То есть километров двадцать. За полчаса домчимся, если пробок не будет.
– Приемлемо, – кивнул Валера. – А когда твой начальник возвращается?
– Не скоро. Он отпуск сразу за два года взял.
– Как там с питанием?
Даже в таких, прямо скажем, экстремальных условиях Валерий Петрович умудрился подумать о пропитании.
– С голоду не помрешь, – заверила его Таня. – Правда, в самом поселке есть только палаточка, но там и кофе, и хлеб, и фрукты – в общем, на первое время хватит. А основную еду я тебе из города привезу.
По списку или по своему усмотрению.
– Но телефона, конечно, нет, – констатировал Валера.
– Обижаешь! – фыркнула Таня. – Полно там телефонов – по аппарату в каждой комнате. Шеф специально так сделал: сидит в зимнем саду или у камина и названивает нам в агентство, демонстрирует полный контроль.
– Да, роскошное лежбище. – Валера поднялся с лавочки. – Поехали.
* * *Таня очень боялась, что когда отчим разместится в особняке, то вежливо отошлет ее прочь: езжай, мол, Танюшка, продолжай свое совещание – не буду тебе мешать. Но уезжать не хотелось, и она таскала Валеру по всем комнатам. Заставляла его любоваться видом на водохранилище, где на рейде дремали яхты. Водила в зимний сад и просила «проверить на прочность» плетеное кресло. Показывала, как включать водонагреватель.
Однако Валера конца экскурсии не дождался.
– Спасибо, Танюшка, хватит. Я сам во всем разберусь. А к тебе у меня есть еще одно поручение.
Танино сердце радостно трепыхнулось. Она успела подумать: «Во, как интересно! Когда на работе мне генеральный что-то поручает – я злюсь, хотя мне там и зарплату платят. А когда Валера о чем-то просит, наоборот, радуюсь…»
Отчим словно прочитал ее мысли, сказал:
– Кстати, напрасно радуешься.
И не удержался, добавил:
– По-моему, ты просто не понимаешь, насколько все это серьезно.
– Да понимаю я! – Таня постаралась, чтобы голос звучал максимально сосредоточенно. Но, видно, у нее не получилось. Потому что отчим продолжил:
– И, пока ты со мной, рискуешь не меньше, чем я.
– Ладно, Валерочка, не хмурься, – утешила его падчерица. – Мы им всем козью морду сделаем!
– Знаешь, Таня, – строго сказал экс-полковник. – Иногда мне кажется, что у тебя задержка…
Танино лицо вытянулось. А отчим закончил:
– ..Задержка в эмоциональном развитии. Ведешь себя как малый ребенок.
– Уж лучше как ребенок, чем как толстая клуша! – фыркнула Таня. – Ну, ладно. Говори, что у тебя за поручение.
– Найди мне Пашу Синичкина, – попросил тот. – И объясни ему, как сюда добираться. Пусть срочно приезжает.
– Может, просто позвонить ему? – предложила она.
– Нет. Я тебя прошу: никаких разговоров по телефону. Звоним друг другу, только если надо срочно договориться. И только из телефона-автомата. И говорим не больше тридцати секунд.
Таня нахмурилась:
– А ты не перестраховываешься? Неужели у них действительно такие неограниченные возможности?
– Надеюсь, что нет, – вздохнул Валера. – Но все равно: говорить о деле лучше лично. И Павлу скажи: по пути сюда пусть на всякий случай проверяется.
– Все сделаю, Валерочка, – заверила его Таня. – Все, как ты сказал.
– А сама сюда не показывайся, – приказал Валера. – Продукты мне будет Синичкин привозить.
– Да мне и самой некогда по всяким дачам разъезжать, – лицемерно заявила Таня.
Но возмущенно при этом подумала: «Ишь, чего захотел! Пашке он все расскажет, а я ни при чем?! Нет уж, Валерочка! Ты меня за простушку-то не держи!».
* * *Таня Садовникова обожала Пашу Синичкина – бывшего опера, а ныне – частного детектива. Как было не любить высокого, мускулистого красавца – острого на язык и бесстрашного. Когда-то, лет пятнадцать назад, Пашка оказался любимым учеником Валерия Петровича. С тех пор он был ему чрезвычайно предан. А после нескольких дел, совместно раскрученных им с Татьяной, Паша стал предан и ей.
Имелся, правда, у Синичкина и недостаток. Единственный, но важный: недостаток извилин. Но, надо отдать ему должное, Павел никогда не корчил из себя Ниро Вульфа. Охотно соглашался на роль Арчи Гудвина.
Он лихо гонял на своей «девятке», указания выполнял четко и без самодеятельности. Большего от него никто не требовал.
"А уж если у Павла будет такой мозговой центр, как Валерочка (ну, и я, конечно), мы их всех разорвем.
В клочья", – самонадеянно думала Татьяна.
Она быстро и уверенно ехала по Ленинградскому шоссе, направляясь к Паше.
Синичкин проживал в самом что ни на есть центре – на Большой Дмитровке. Когда-то его квартира представляла собой ужасную, неухоженную коммуналку. Народу там было прописано, правда, меньше, чем в Вороньей слободке, но имелись, по законам жанра, и пьющий сосед, и вздорная соседка. Конечно, постоянно полыхали скандалы – как обычно, из-за всякой дряни: непотушенной лампочки в туалете или поздних возвращений с громким топотом по коридору.