Больше не слушая возражений, князь бесцеремонно реквизировал коня у какого-то латника и отправился наверх. На холме он подскочил к частоколу и сразу схватился за бинокль. В первую очередь флот — именно он был главной целью.
Горелые доски, головы родезцев в море… кажется, только что погиб еще один корабль, иначе столько пловцов не было бы. Вообще флот представлял собой довольно жалкое зрелище. Скученность, разнородность состава, отсутствие единого командования и управления, плохая дисциплина — в критической ситуации все это вместе сыграло роковую роль. Судя по всему, погибло больше половины кораблей, еще несколько выбросилось на берег, чтобы избежать огня. Некоторые из них еще можно будет спустить на воду, но остальные… Проломанные днища, сгоревшие мачты и паруса. Еще несколько кораблей поспешно отошли в открытое море, часть прижались к берегу рядом с холмом.
— «Скорпионы» навести на эти корабли! — указал Володя. — Заряжай зажигательными! Стрельба по команде требуше по лагерю приготовиться!
Князь перевел взгляд туда. По выжженной поляне бродили солдаты, собирая то, что еще можно спасти, восстанавливали палатки, собирали убитых и раненых. А вот и остальные солдаты вернулись. Ну, просто замечательно собрались.
— Начали!
Первый требуше вздрогнул, груз пошел вниз… Володя не отрываясь от бинокля, проследил полет двадцатикилограммового камня. Вот он рухнул на поляну, подпрыгнул и прокатился прямо по выстроившимся в шеренгу людям. Поднялась паника, солдаты заметались, еще не понимая, откуда идет обстрел. Вот рухнул второй камень, смяв палатку, третий разнес в щепы какое-то устройство, чудом уцелевшее при штурме. Четвертый камень ушел в сторону без всякого ущерба, а вот пятый снова хорошо лег, снеся еще одну палатку.
— Так продолжать!
Володя перевел взгляд на корабли. Тут вообще замечательно — «скорпионы» наводить проще, да и больше их — десять штук. Горящие стрелы величиной с руку взрослого мужчины вонзались в борта, повисали на такелаже, создавая новые очаги пожара. Одновременно с берега ударили лучники — начало обстрела с холма послужило им сигналом. Правда, они в основном впустую перевели стрелы — противник не настолько потерял голову, чтобы приблизиться к берегу, который не контролировал. Но даже на излете их стрелы заставили противника побегать. Вот еще залп «скорпионов». Пылают два корабля, остальные поспешно разворачиваются, натыкаясь друг на друга. Требуше продолжают стрелять. Володя видит, как родезцы бегут с холма, превратившегося в ловушку.
— Камни давай!
Володя обернулся — солдаты торопливо снаряжали гребуше. Стрельба велась последовательно, артиллеристы как их называл Володя, точно выдерживали время, отчего казалось, что обстрел идет беспрерывно. Эх, сюда бы еще два требуше… Вот солдаты убрали с крюка одно кольцо, увеличивая дальность стрельбы и перенося обстрел за холм, куда стали сбегаться родезцы, укрываясь от обстрела. Теперь уже трудно было судить о результативности, и Володя приказал перенести стрельбу на корабли. Минут десять потратили на то, чтобы перенаправить требуше, еще некоторое время на заряжание — и новый залп. Четыре камня упало в море, зато пятый, рухнув сверху, проломил палубу. Корабли стали отплывать дальше, осторожно маневрируя, чтобы не врезаться в утонувших ранее собратьев. Теснота не очень позволяла им это, но особого выбора тоже не было: либо прижиматься к дальнему берегу бухты, маневрируя среди поврежденных и затонувших кораблей, либо пытаться прорваться вдоль ближнего берега в открытое море. Один из капитанов так и попытался сделать, превратив свой корабль в идеальную мишень для лучников на берегу. Прямо-таки учебная цель. Уже через семь минут корабль, отчаянно дымя, уносился в море. Володя постарался не упустить его из виду… вот вспыхнуло что-то на палубе. Моряки отчаянно боролись с пожаром, но слишком много очагов, не успевали. Поняв, что огонь потушить не удастся, матросы бросились в море, чтобы достичь берега… прямо в плен — ближайший берег контролировался локхерцами…
Однако гибель этого транспортника не была напрасной и отвлекла лучников от других кораблей, прорывавшихся в море. На них тоже вспыхивали пожары, но их было не так много, и матросы справились с ними.
Ага, а вот то, чего следовало ожидать, — родезцы направили отряды вдоль берега, чтобы отогнать лучников. Поняли опасность, но поздно — уцелевшие корабли уже вышли из зоны обстрела и теперь могли попасть под огонь только случайно. Теперь до них доставали только требуше, но заставить их угомониться родезцы были не в силах. Лучники же, обстреливая спасающихся матросов поспешно отступали в заросли на склоне холма. Похоже в карьере герцога Дорна Ансельма этот день оказался самым неудачным. По самым заниженным оценкам, родезцы потеряли около тридцати транспортных кораблей с припасами и солдатами, еще восемь выбросились на беper, сожжены все лодки, которые находились на берегу, продовольствие, осадные машины. Сколько погибло людей, нельзя было подсчитать даже приблизительно.
Обстрел из требуше продолжался почти до десяти утpa, даже удалось потопить еще один корабль… Увы, это оказалось последним успехом. Родезцы поспешно убирались с холма и уводили корабли — большинство уже находилось в море на безопасном расстоянии, галеры на буксире тащили те транспортники, что лишились парусов. Интересно, когда теперь удастся снова организовать выгрузку? И будет ли она осуществляться в этой бухте или Ансельм предпочтет не рисковать и переместится к северу? Что ж, удачи ему! Относительно хорошее место для массовой выгрузки, по уверению рыбаков, находится на расстоянии шести километров отсюда по морю. При движении по берегу это расстояние увеличивается вдвое. Судя по всему, удалось выиграть еще дней пять минимум… При условии, что Ансельм все-таки решится продолжить осаду.
Рассуждая логически, родезцы это сражение проиграли даже в том случае, если им удастся захватить Тортон. Этот город им нужен был только как база снабжения при наступлении на столицу, но теперь такое наступление попахивало откровенной авантюрой. Утрата кораблей снабжения (когда еще удастся собрать флот?), осадных машин, большие потери в живой силе, надежд на успешную осаду столицы никаких. Под сомнением даже возможность удержать Тортон. Можно, конечно, отказаться от наступления и попытаться закрепиться тут на зиму, а весной, доставив подкрепление, попытаться снова развить отсюда наступление. Только вот неожиданностью это уже не будет, а королевская армия, когда снег закроет перевалы и исчезнет угроза наступления из Эндории, очень быстро окажется у стен Тортона. И даже время собрать флот у Локхера останется… Нет, удержаться тут всю зиму для родезцев будет чудом.
Однако проблема в том, что люди не очень часто прислушиваются к логике. Что-то подсказывало Володе, что Дорн Ансельм постарается захватить Тортон уже только затем, чтобы смыть позор сегодняшнего поражения. Значит, надо готовиться к следующим битвам… Если, конечно, потери родезцев не окажутся настолько велики, что даже пылающий жаждой мщения герцог не рискнет начать сражение и вынужден будет отступить… Хочется верить. Еще неплохо бы выяснить собственные потери.
— Милорд! — рядом замер запыхавшийся гонец. — Я из города. Десант на лодках успешно вернулся после штурма… Только последний отряд попал под атаку галер и был вынужден причалить к берегу. Люди выбрались к форту, но лодки все еще несут через заросли… Приходится прорубаться, иначе застревают. Если родезцы не помешают, то к обеду вынесут и их, а тут уж, по дороге, до города донесут быстро.
— Слава богу! — выдохнул Володя. — Потери?
— Пока трудно оценить. Многие, как и вы, вынуждены были возвращаться вместе с теми, кто атаковал лагерь с суши. К десанту тоже прибилось несколько человек из ополчения и людей Лигура. Сплошная мешанина. Когда порядок восстановится, тогда и ясно будет.
— Хорошо, передай мой приказ: к двум часам всем участникам боя собраться на северном полигоне — он самый большой. — Володя нахмурился. — Особенно ополчения касается… есть у меня к ним разговор.
— Да, милорд. — Гонец отдал честь (уже и среди тех, кто пришел в город с Конроном, начал распространяться этот воинский салют) и умчался.
Володя устало опустился на траву и закрыл глаза. Сейчас, когда горячка боя схлынула, он почувствовал себя совершенно разбитым. Болела голова, саднило несколько полученных царапин на незащищенных участках тела. Отчаянно болела грудь — доспехи великолепны, но удары все равно сильны. Хорошо — ребра целы, но синяки, наверняка, будут на загляденье.
Слегка прихрамывая, Володя добрался до коня. Уже не торопясь спустился с холма и отправился в город. По дороге завернул в форт, где встретился с Филиппом и Абрахимом.
— Что ж… Слава богу, форт сегодня не пригодился, но свою роль он еще сыграет… А ты пока остаешься комендантом. И о своем обещании я не забыл. Абрахим, а ты собирайся, едешь со мной — по дороге расскажешь, что там у тебя было и как убеждал родезцев в преимуществе этой бухты.
— Конечно, милорд… только у меня новость есть.
— По дороге расскажешь. Филипп, найди ему лошадь какую-нибудь.
Лошадь нашлась быстро, и вскоре Володя вместе с Абрахимом выезжали из ворот форта. Абрахим сначала, как воспитанный слуга, пытался держаться позади сеньора, но князь остановил коня и стал ждать, когда тот поравняется с ним.
— Согласись, трудно разговаривать с тем, кто плетется позади. Так что за новости?
— Пираты, ваше сиятельство. Из разговоров офицеров мне удалось узнать, что родезцы сговорились с пиратами и те должны были принять участие в осаде.
— Хм… Теперь понятно, почему при флоте так мало боевых кораблей. Они и не рассчитывали ими блокировать город — эту роль отводили пиратам. Не знаешь, сколько кораблей будет?
— Нет, милорд… только… Вы вроде как не удивлены?
— Не удивлен. Скорее бы удивился, если бы узнал, что они этого не сделали. Когда должны прибыть пираты?
— Тоже не знаю…
— Полагаю, дня через три. Тогда, когда и ожидалось прибытие основной армии.
— Но почему не тогда, когда прибывает авангард? Ведь тогда они смогли бы блокировать город, и сегодняшний трюк не получился бы.
— Сомневаюсь, что удалось бы блокировать полностью, но жизнь бы они нам осложнили. Беда только в том. что объединенный флот пиратов скорее всего получился бы сильнее авангарда. Полагаю, Эрих находится в здравом уме, чтобы не оставить у этой братии под носом такую приманку.
Пока мальчик возвращался в город, он успел немного успокоиться и отойти от недавней битвы, но прежняя злость вспыхнула в нем с новой силой, стоило увидеть отряды ополчения, радостно отмечавшие победу. Володя подозвал командира одного из отрядов и поинтересовался, не забыл ли он, что им всем надлежит быть на полигоне. Тот клятвенно заверил, что как раз туда они и направляются.
Прибыв к северной стене, где обычно тренировались солдаты, Володя расположился чуть в стороне у какого-то не то дома, не то склада. Прислонился к стене и стал терпеливо ждать, наблюдая за прибывающими отрядами. Пришедшие свободно располагались прямо на земле, вовсю обсуждая прошедшую битву. Веселье било через край, несмотря на понесенные потери, когда рядом отсутствовали те, кто еще только вчера тренировались вместе с тобой. Офицеры поднимали кружки с вином… Ну, конечно же, Конрон в первых рядах.
Абрахим, озадаченно поглядывая на бледного сеньора, пытался понять причину его гнева. А то, что мальчик именно разгневан, видно было даже ему, хотя Абрахим встречался с Володей не очень часто. Гнев, правда, проявлялся всего лишь в крепко сжатых губах и мрачном взгляде, устремленном в одну точку. Володя не пытался подойти к какой-либо компании, с кем-то заговорить — просто стоял и наблюдал. Но вот его заметил главнокомандующий обороной Тортона тир Пентарский.
— Вольдемар, что ты тут стоишь? Айда к нам! Это надо отпраздновать!
Губы князя сжались плотнее, в глазах полыхнуло пламя. Абрахим невольно попятился и уже подумывал том, чтобы исчезнуть куда подальше, но любопытст победило.
— Отпраздновать? — вкрадчиво поинтересовался князь.
Даже не совсем трезвый Конрон сообразил: что-то неправильно. И нахмурился, пытаясь понять, что с упустил. Может, они не победили, а их разбили, и сейчас родезцы входят в город?
— Ну… вроде бы мы победили…
— Конрон, ты интересовался потерями? Я вот по дороге завернул в госпиталь, переговорил с Арвидом… Двести раненых! Двести, Конрон! — Князь не повышал голоса и говорил вроде бы тихо, но от этого тихого голоса, в котором слышался ураган, становилось очень неуютно. — Трупы с дороги увозят телегами! Уже увезли больше семидесяти тел! И основные потери не в лагере! Не там, где шел бой, а на дороге, когда мы отступали!
Конрон вновь нахмурился:
— Да понимаю я все. Мы тут переловили некоторых бегунов… Накажем в назидание остальным.
— Накажем? Это вернет погибших?
— Ну а что ты предлагаешь?
— Дай мне власть. Я сам определю меру наказания. Всем.
Конрон отшатнулся.
— Вольдемар, — протянул он, — мне кажется, ты собрался сделать что-то, о чем потом сам жалеть будешь.
— Жалеть не буду. Конрон, у меня было время все обдумать и немного остыть.
— Да что с тобой? — Конрон уже откровенно встревожился — таким своего друга он еще не видел.
Володя прикрыл глаза и как-то устало произнес:
— Я испугался, Конрон. Сегодня я впервые в жизни испугался настолько сильно… до дрожи…
— В бою?
— Нет. При чем тут бой? Я испугался, что мы не сможем удержать родезцев и они на наших плечах ворвутсяв город, и тогда…
— Чушь какая… Да им пришлось бы еще мимо твоего форта пройти…
— Знаешь, а страх часто бывает нерационален. Это я сейчас, успокоившись, понимаю, что такого быть не могло, а там логика не действовала. Конрон, я больше не хочу терять близких людей! Никогда! Это… это сильнее меня…
— Аливия? — Конрон озадаченно потер щетинистый подбородок. — Не понимаю, чего ты так привязался к этой девчонке…
— Скажи, ты когда-нибудь терял всех близких тебе людей?
— Боги миловали…
— А вот мне пришлось терять три раза… Семья… Потом, когда я убегал, меня подобрал один человек… Если бы не он, я наверняка бы не смог выжить. Он меня защищал и многому научил. Он всех нас защищал. Можно сказать, он заменял нам всем и отца, и мать, а потом он умер… Жизнь на улице не способствует хорошему здоровью, знаешь ли, хотя и взрослеешь быстро…
— Ты жил на улице?
— Разочарован? Ну да, наследник рода и все такое…
— Нет-нет, ты не понял… Я понимаю, что за тобой охотились…
— Охотились? — Володя криво улыбнулся. — Да кому я был нужен? Меня и соперником-то не считали. После смерти Гвоздя…
— Гвоздя?
— Так звали того человека, про которого я говорил. Настоящего имени я так и не узнал… только прозвище. Не Думаю, что мы бы долго прожили без него, даже не будь той болезни… Потом меня нашел тот капитан и все изменилось. Это было как в сказке, которую в детстве мне мама читала. Я даже надеялся, что обрел семью, когда после обследования мне поставили тот диагноз и приговор — три года жизни, если лечить, или полгода, если ничего не делать. Вот так я потерял близких людей в третий раз. Я с ними был три года… Впрочем, эти три года оказались самыми насыщенными в моей жизни: тренировки, обучение, тренинги, тактика и стратегия, история войн с подробным изучением кампаний всех великих полководцев экономические аспекты и торговое право, хирургия, фармацевтика, фортификация и много всякого разного. Вот так вот, Конрон. Спасение моей жизни заключалось в том, чтобы уйти к вам… Только здесь есть лекарство, которое меня и спасло. Но это путешествие в один конец — я больше никогда не увижу тех друзей, которых нашел в последние три года, и я снова остался один… Теперь ты понимаешь мое отношение к Аливии? Она спасла меня от отчаяния и одиночества… Оказывается, чтобы выбраться из бездны, достаточно знать, что где-то есть человек, которому ты нужен.
Конрон закашлялся.
— Милорд…
— Что? Непонятно, наверное, объяснил. Да уж… с красноречием у меня всегда были проблемы. Но больше я не хочу оставаться в одиночестве… еще раз такого я не переживу.
Конрон задумчиво покачал головой, медленно прошелся перед Володей.
— Напрасно ты меня считаешь таким уж бесчувственным. Может, я и не терял близких, но понять тебя могу. И знаешь, о чем я подумал?.. Ты ведь мог и не возвращать девочку отцу. Она для всех была мертва…
Тир вдруг осекся под взглядом мальчика.
— Нет-нет. Просто я хотел сказать, что ты все-таки вернул ее, хотя знал, что ее отец не позволит тебе заботиться о ней. Если бы не эта осада…
— Конрон, я потерял всю семью и знаю, каково это. Если где-то оставались ее родные… я не мог не вернуть девочку им. Просто не мог. Извини… что-то разоткровенничался сегодня… Забудь, в общем. — Володя пошел прочь.
Конрон покачал головой. Причина такой откровенности для него, в отличие от Володи, была ясна. Он и сам много разного болтал после своего первого настоящего боя когда схлынул адреналин. А еще сегодня, как он слышал князь едва не погиб. Потом еще это отступление, едва не закончившееся катастрофой, и испуг… Тут и бывалый солдат не выдержал бы, а мальчишка… Теперь многое становилось понятным… Осталось понять, что с этим делать. Если сегодня Вольдемар наворотит дел с ополченцами, а он, судя по всему, разозлен на них сильно, ему позже станет еще хуже.
— Князь! Подожди! — Конрон сорвался с места и бросился догонять мальчика. — Вольдемар, скажи, что ты задумал? Может, я тебе смогу чем-то помочь?