Вот! — Инна протянула ей небольшой конверт, откуда Оля достала три фотографии.
Это она?
Да! Ее зовут Элеонора, это мамина двоюродная сестра.
Двоюродная сестра? — ахнула Оля.
Вот именно!
А что твоя мама про нее сказала?
Ничего особенного… Я спросила маму, кто это такая, а она говорит: моя двоюродная сестра. Тогда я спросила, почему она никогда у нас не бывает, а мама пожала плечами: «Это старая история. Мы когда-то здорово поссорились и с тех пор не встречаемся!»
Ну, я спрашиваю: из-за чего поссорились? А мама говорит, что она уже толком и не помнит — так давно это было. И все. Больше мне ничего узнать не удалось, хотя нет, я еще знаю ее отчество и фамилию по первому мужу. Элеонора Сергеевна Свенсон.
Свенсон? Это что-то шведское?
Нет, датское. Ее первый муж был датчанин.
А второй?
Про второго мама не знает. Она только помнит, что Элеонора с первым мужем развелась. А есть ли второй — тоже неизвестно!
Хорошо, что по фамилии Свенсон ее надо искать в Москве, а не в Копенгагене! — обрадовалась Оля. — Это все равно, что в России Иванова или Петрова разыскивать! А в Москве Свенсонов не так уж, наверное, много!
Значит, мы будем ее разыскивать?
Конечно! А как же! Надо с ней поближе познакомиться, втереться в доверие, выяснить многое… — размышляла Оля, примерно уже представляя, как может действовать их сплоченная компания. — Но только, Инн, ты насчет ремонта не забыла?
Нет, вы пока его будете делать, я обращусь в справочную — постараюсь узнать адрес и телефон…
Молодчина! — одобрила ее Оля.
Мне твоя Даша очень понравилась, — сказала вдруг Инна. — Она такая… настоящая!
Да! Еще какая! У них вообще все настоящие. Мне жутко повезло!
А тебе кто из них нравится? Стае?
Нет, Круз!
Круз? Какой Круз?
Игорь Крузенштерн!
Ну и фамилия! Обалдеть!
Понимаешь, Инка, он такой красивый… И жутко храбрый… — Оля рассказала подруге о том, как Игорь бросился ловить женщину, стрелявшую в Петьку, как поймал ее и как мужественно держался в дальнейшем.
Да, тебе сказочно повезло — найти такую компанию! — вздохнула Инна.
А Даша со Стасом тем временем ехали в аэропорт, провожать родителей. Тетя Витя осталась дома.
— Терпеть не могу провожать! — сказала она. — Встречать обожаю, а провожать… Нет, я в своей жизни напровожалась. Езжайте без меня!
За рулем была подруга Александры Павловны — Надя, рядом с нею сидел Кирилл Юрьевич, а Даша, мама и Стае сидели сзади. Собственно, тете Вите даже и сесть было бы негде.
Данчик, ты чего такая кислая? — шепнула мама. — Скажи, что тебе привезти?
Средиземное море! В бутылочке!
Зачем?
Понюхать… Хочется знать, как пахнет Средиземное море…
У Александры Павловны сжалось сердце. В словах дочери ей послышались грусть и укор…
— Хорошо, я привезу, — серьезно сказала она. — Но весной мы, возможно, съездим на Средиземное море… Есть у меня одна идея… Не хочу говорить заранее, но обещаю — в следующем году ты его понюхаешь! Ты мне веришь?
Верю! — вздохнула Даша. А что ей еще оставалось?
Данчик, не смей грустить! — прошептала Александра Павловна. — Ты ведь рада за меня, да?
Рада, — без особой уверенности проговорила Даша, которой сейчас больше всего хотелось заплакать.
Стае тоже сидел насупленный. Дашка о чем-то шепчется с мамой, а отец на него даже внимания не обращает, весело треплется с Надей.
В аэропорту выяснилось, что регистрация на Париж уже началась, и буквально через четверть часа Александра Павловна и Кирилл Юрьевич, сияющие и счастливые, помахали на прощание и скрылись из глаз.
— Дай им бог! — растроганно сказала Надя. — Дай бог! Ну что, ребятки, поехали?
Всю обратную дорогу они молчали, Надя попыталась было их разговорить, но у нее ничего не получилось. «Бедняги, — подумала она. — Как им сейчас, должно быть, тоскливо…»
Довезя их до подъезда, она умчалась.
А хорошо, что дома тетя Витя… — подала голос Даша.
Да, хорошо… У меня никогда не было бабушки. А она…
Да, она такая добрая… Уютная…
Тетя Витя и в самом деле встретила их возгласом:
Вот хорошо, как раз ужин готов! Мойте руки — и на кухню.
Тетя Витечка, а что на ужин? — поинтересовался Стае.
Картофельная запеканка и яблочный пирог!
Это вкусно! — обрадовался Стае.
Для фигуры, конечно, не очень… — посетовала Даша. — Картошка, тесто…
Фигура? Какая у тебя фигура? Фигуру еще нажить надо! — возмутилась тетя Витя. — А ты пока еще просто тощая.
Я не тощая, я стройная!
Тощая, тощая, вон мослы торчат. Так что ешь, пожалуйста, и не возникай!
Ой, тетя Витя, — обрадовалась Даша. — Какая вы восприимчивая! Пообщались с нами месяц — и уже жаргон переняли.
Жаргон? Какой? — перепугалась тетя Витя. — Что же я сказала?
Не возникай! — засмеялся Стае.
Подумаешь! Это мои ученики еще лет двадцать назад говорили.
А они, наверное, вас любили? — сказала Даша.
Ну, кто любил, а кто и не очень. Школа, знаете ли, такое заведение…
Хуже не бывает, — проворчала Даша. — И для детей, и для учителей. Только и делают, что достают друг друга. Терпеть не могу!
Не верьте ей, тетя Витя! У нас совсем неплохая школа. И учителя есть отличные!
А вот вы послушайте, я вам одну историю расскажу, про своего ученика. Был у меня когда-то ученик в классе, Валя Пажитнов, хороший парнишка, способный, но терпеть не мог литературу. По точным наукам успевал, голова отлично работала, а писал безобразно, ошибка на ошибке. Я, помню, все стыдила его — ты, говорю, не бездарный! Ты просто ленишься читать, а от этого все беды! А он мне отвечает: дескать, мне художественная литература ни к чему, я буду физикой заниматься. А я спрашиваю: и чего же ты хочешь в физике достичь? Кем стать? Кандидатом наук, доктором, академиком! А я говорю — ты никогда им не станешь просто потому, что не сумеешь грамотно написать ни одной работы, над тобой все смеяться будут. Не беда, говорит, всегда найдется, кому ошибки поправить. А я свое гну: дескать, ты даже жениться на интеллигентной женщине не сможешь — напишешь ей письмо, она в ужас придет, он все смеется!
Постойте, тетя Витя! — перебил вдруг ее Стае. — Вы сказали — Валя Пажитнов? Но ведь есть такой знаменитый ученый, физик, академик Пажитнов! Это не он?
Он! Он! — засмеялась тетя Витя. — Ты меня не дослушал. Помню, уже в десятом классе, в начале года, подходит вдруг Валя ко мне после уроков и, вижу, мнется чего-то. «В чем дело?» — спрашиваю. А он мне: «Виталия Андреевна, вы были правы… Я летом ездил в Свердловск, и там…» Гляжу, а он красный весь. Ну я сразу сообразила, в чем дело. «Интеллигентная девушка от тебя из-за твоей безграмотности отвернулась? Да?» — «Да, — выдавливает он. — Помогите! Что делать?» — «Читать, — отвечаю, — читать! Только одно средство есть!» — «Но я, — говорит, — беру книжки в руки, а мне все скучно!» — «Ладно, — говорю, — приходи вечером ко мне домой, подберу я тебе книжки совсем не скучные!» И дала ему для начала «Мастера и Маргариту».
Ого! — воскликнул Стае. — Не сложно для начала?
Нет! Он парень-то умный, только что-то его, видно, в раннем детстве от чтения отвратило. Взял он книгу, повертел. «А это, — спрашивает, — про что?» — «Про все, — отвечаю. — Абсолютно про все!» Смеется — так не бывает. Но взял. «Если что непонятно будет, обращайся — объясню!» Проходит неделя. И вдруг вечером является. Вид — как у пьяного. «Виталия Андреевна, спасибо вам! Я эту книгу пять раз прочитал! Это и вправду — про все! Дайте еще что-нибудь. Только не хуже!» Легкое дело! Надо бы ему русскую классику дать, но, понимаю, что он еще не втянулся. Даю современную литературу, журналы толстые тогда в большом ходу были! По тому, какой журнал читаешь, бывало, тебя оценивали. Если «Новый мир» — значит, порядочный человек, а если, не дай бог, «Октябрь»… Ну вот, стала я ему эти журналы давать, он прочитывает, но молчит, а потом вдруг говорит: «Виталия Андреевна, а Библия у вас есть?» Я даже испугалась! Тогда Библию школьной учительнице, да еще в такой глухой провинции, иметь не полагалось. Могли большие неприятности быть…
Из-за Библии? — удивилась Даша.
Представь себе! Но у меня Библия была. Кстати, подарок твоей бабушки, Софьи Осиповны! Я ее как зеницу ока берегла, никому не показывала! Смотрю я на него и понимаю — он меня не продаст. Достаю Библию из сундука и говорю: «Вот, Валя, тебе Библия, но об этом ни одна живая душа знать не должна!» Он только кивнул. Дескать, понимаю. Долго он держал ее, а я между тем начинаю замечать, что он исправляется! Ошибок все меньше делает, даже четверки стали появляться. Короче говоря, в аттестате у него по русскому и по литературе твердые четверки были!
А дальше что? — заинтересовалась Даша.
Дальше-то самое интересное начинается! Уехал Валя в Москву, в университет, да и пропал — ни слуху, ни духу. Мать его вскоре попала в аварию и умерла. Так что даже узнать о нем ничего нельзя было. Прошло много лет, и вдруг получаю я посылку. На ящике какой-то незнакомый обратный адрес, и фамилия отправительницы незнакомая. Приношу домой — открываю, а там… Коробища конфет, какой я сроду еще не видывала, и книги… Я о них и мечтать не смела! Стихи Мандельштама, Пастернака, Ахматовой и даже… Ходасевича! У нас его совсем не знали тогда. Я просто диву даюсь: кто же это такой благодетель? Сонечка иногда посылала мне книги, но это явно не она. И вдруг открываю коробку конфет, а там записочка: «Дорогая Виталия Андреевна! Я вчера защитил докторскую диссертацию! Без вас ничего бы не было! Спасибо! Вы мне открыли мир! Валентин Пажитнов». И с тех пор к каждому Новому году он присылал мне посылки. А однажды подписался: «Академик (благодаря вам) Пажитнов!» Вот такая история!
Тетя Витя, а чья фамилия на первой посылке была? — спросила Даша.
Его жены. У нее была другая фамилия!
Класс! — заключила Даша. — А вы с ним еще не встречались в Москве? Он знает, что вы тут?
Увы! Валя уже три года живет в Англии. Он мне перед отъездом звонил — прощался.
А вот я пробовала тоже Библию читать, мне показалось скучно…
Дорастешь, ты девочка развитая, умная… Или попробуй Библию для детей!
А есть такая?
Да, сейчас все есть! Вот мама вернется, попросим ее достать тебе… А еще лучше: скажи ей, чтобы в Париже в русских магазинах поискала! Ну, ладно, дети, вы как хотите, а я пошла смотреть телевизор! Надо же знать, что делается в стране!
С этими словами тетя Витя удалилась. А Даша со Стасом так и остались сидеть на кухне.
Стасик, знаешь, что мне сегодня в Шереметьеве в голову пришло?
Наверняка какая-нибудь глупость, — усмехнулся Стае.
— Ничего не глупость! Стасик, а вдруг у них ничего не выйдет?
— Ты о чем?
Вдруг они поживут-поживут и разведутся? Что тогда?
Тогда? Не знаю! Я как-то об этом не думал… А вообще-то ведь все бывает…
Вот видишь…
Но им, по-моему, такое даже в башку не залетает…
Еще бы! У них ведь медовый месяц… — вздохнула Даша. — Стасик, давай поклянемся, что, даже если они когда-нибудь разведутся, мы с тобой все равно останемся, как теперь, братом и сестрой…
Конечно, останемся!
Поклянись!
Дашка, не глупи!
Значит, не хочешь?
Стае внимательно посмотрел на Дашку. Она отчаянно нуждалась в поддержке. Пусть хоть что-то твердое будет в ее жизни…
Хорошо, клянусь!
Чем клянешься?
Своим здоровьем!
Годится! И я тоже клянусь своим здоровьем!
Кровью расписываться будем? — шепнул Стае.
Стасик, я же не идиотка…
Извини, сестренка. Если хочешь знать, плевать я хотел на всякие разводы! Мне судьба послала такую сестренку, что ж я — откажусь от нее за здорово живешь? Ни в жисть!
Стасик, а что тогда с квартирой будет? Если они разведутся?
Слушай, что за разговоры? Откуда эти мысли о разводе?
Не знаю, просто мне вдруг страшно стало…
Говорю тебе как старший брат — мы им этого не позволим. Не дадим развестись — и все тут! Скажем: вы нас свели, так извольте отвечать за свои поступки!
За тех, кого приручили?
Вот именно. И все! Чтобы я больше ни слова об этом не слышал, а то еще накличешь!
Спасибо, Стасик. Мне с тобой хорошо!
Глава IV НЕЗНАКОМЕЦ
Расстроенная отъездом мамы, Даша только часов в десять вспомнила про Инну и ее дела. Звонить Оле в такой час ей было неловко. Олина бабушка рано ложилась спать. Но тут, словно услыхав ее мысли, позвонила сама Оля.
Даш, ты чего не звонишь?
Да я тут занята была… А сейчас решила, что уже поздно! Ну, что там выяснилось?
Оля пересказала Даше все, что сообщила Инна.
Я ей сказала, что теперь надо найти ту женщину! Я права?
А что еще остается?
Инка попытается сама ее найти, пока мы ремонт делать будем. Между прочим, я проболталась бабушке про ремонт, ты не сердишься?
Я — нет! Они же все равно уехали, а вот бабушка твоя не сердится?
Нет, что ты! Она, наоборот, говорит, что это хорошее дело, полезное. Только попросила сказать ей адрес.
Ничего страшного! Ну, придет один разок нас проверить, так мы же и в самом деле собираемся ремонт делать.
Значит, завтра начинаем?
Конечно! Ты какое-нибудь старье ненужное нашла? А то так там извозимся.
Да, мне бабушка сама все дала. И косынку, и даже фартук клеенчатый. А еще тюбик какой-то пасты, которая всухую любую грязь с рук ототрет!
Здорово! Мне уже не терпится!
Мне тоже!
На этом девочки простились до утра.
А Стае, уйдя к себе в комнату, не стал делать уроки. Его что-то тревожило. Он и сам не мог понять, что именно. Неужели Дашкины мысли о возможности развода? Да нет, ерунда, это он отмел сразу. Но вот история с табачным дымом и открытой форточкой не давала ему покоя. Может, все-таки надо провести там одну ночку и убедиться, что в квартире никто не бывает? В этот момент зазвонил телефон Денис.
Привет, Стае! Не спишь?
Нет еще. А вот Дашка, кажется, уже завалилась!
Стае, я не к ней! У меня к тебе дело!
Выкладывай!
Понимаешь, я сегодня с Петькой общался, он мне рассказал, что вы ходили на квартиру…
Ну и что?
А то, что у меня есть к тебе предложение. Бориса нет в Москве, я один, а значит, свободен, как ветер! Предлагаю тебе слинять из дома и провести ночку в пустой квартире. Так, на всякий пожарный случай!
Молодец, старик! Я как раз об этом думал, но одному очень не хотелось. Ты только оденься похуже, а то там на полу придется сидеть, мебели никакой нет.
Это понятно! Надо еще взять с собой какой-нибудь воды и жратвы. Чтобы веселее было!
Точно! Я тоже возьму!
Они договорились встретиться на станции метро «Парк культуры».
Стае на цыпочках пробрался на кухню и открыл холодильник.
Ты что, миленький, проголодался? — услыхал он за спиной ласковый голос тети Вити.
Нет, пить хочется!
Он взял кувшин с яблочным соком, который варила тетя Витя из очистков антоновки, и налил себе большой стакан. Сок и впрямь был дивный.
Спасибо! Тетя Витя, я, пожалуй, пойду спать! — сказал Стае и решил, что воду и какую-нибудь еду купит по дороге в палатке. — Спокойной ночи!
Спокойной ночи, милый! А я еще посижу у телевизора. Дашутка уже спит. Намаялась сегодня. Ну, доброй ночи!
Тетя Витя тоже налила себе стакан сока и удалилась. Стае проделал все, что обычно делал перед сном, — зашел в ванную, пустил воду, потом пошел к себе и громко хлопнул дверью. А затем неслышно отворил ее, на цыпочках вышел в прихожую и хотел надеть куртку, но тут же сообразил, что при отсутствии куртки на вешалке тетя Витя может что-то заподозрить. Он вернулся к себе и достал из шкафа старую куртку, которую уже не носил, — джинсовую на меху. Пусть он из нее вырос — ночью все кошки серы!
В этой куртке Денис даже не сразу признал его.
Ой! Это ты?
Я! Пошли скорее!
Когда они добрались до дома на Фрунзенской набережной, Стае первым делом отыскал окна новой квартиры. Света в них не было. «Ну и хорошо, — обрадовался Стае. — Если б там горел свет, я бы умер со страху и ни за что бы туда не сунулся!»
Денис, кажется, разгадал его маневр.
Стае, давай зайдем с другой стороны, тоже окна проверим, а?
Давай! — согласился Стае.
Но и с другой стороны света в окнах не было. Друзья поднялись на четвертый этаж. Подошли к двери. Стае сунул ключ в замок.
— Эй, парни! Вы что тут делаете? — раздался за их спинами мужской голос. — Откуда у вас ключи?
От неожиданности Стае вздрогнул и быстро обернулся. В дверях квартиры напротив стоял мужчина в шелковом халате весьма недоверчиво смотрел на них.
Здравствуйте! — вежливо отозвался Стае. — Я новый жилец. Мы завтра тут начинаем ремонт — пока своими силами, вот я и приехал кое-что подготовить.
А родители твои где?
Родители улетели отдыхать, а мы с сестрой решили сделать им сюрприз — отремонтировать кое-что к их приезду!
А как ты докажешь, что ты не жулик?
Очень просто! — улыбнулся Стае. — Я сейчас приглашу вас зайти с нами в квартиру, и вы убедитесь, что там, кроме обоев, краски и клея, практически ничего нет!
Мужчина слегка замялся. Входить в пустую квартиру с двумя подростками ему было боязно. Стае тем временем открыл дверь и жестом пригласил мужчину войти. Тот замешкался. И вдруг Денис воскликнул:
— Ой, а ведь мы с вами знакомы! Вы Мелешин, Василий Константинович?
Мужчина пристально взглянул на Дениса.
— Да, кажется, я тебя где-то видел!
Да, мы встречались на Мертвом море. Я брат Бориса Русанова.
Совершенно верно! Подумать только, ты меня запомнил!
А я читал ваши книги. Это очень интересно!
Ты находишь? Приятно слышать, что молодежь тоже меня читает! Так это Борис сюда перебирается?
Нет, нет, я просто с ним за компанию, — кивнул он в сторону Стаса.
Мелешин между тем крикнул в глубь своей квартиры:
Лиза, Лиза! Поди сюда! Смотри, Лизанька, это брат Бори Русанова, а это…
Стае Смирнин! — представился Стае. — Ваш новый сосед!
А что это мы на лестнице толчемся? Заходите, заходите, молодые люди.
Да нет, спасибо, поздно уже. Нам надо кое-что сделать в квартире и ехать домой, — вежливо, но твердо ответил Стае. — А вот завтра, во второй половине дня, мы вас действительно побеспокоим. Явимся сюда целой оравой!
Вы что же, и впрямь сами будете делать ремонт? Вы умеете? — удивилась жена Мелешина.
Кое-что умеем, а кое-что…
Кое-что они будут постигать, так сказать, в процессе, — засмеялся Мелешин. — Это не так уж плохо! А мы решили, что тут готовится какой-то грандиозный европейский ремонт. Ну что ж, желаю удачи, молодые люди! Если что нужно, не стесняйтесь, заходите. И большой привет Борису! Я скоро ему позвоню.
Мелешин закрыл за собой дверь. Мальчики вбежали в квартиру. Первым делом Стае принюхался. Никаких подозрительных запахов. Форточки закрыты.