А сегодня никто не звал на битву. Просто требовалось долететь до Вирии. Просто... Слово-то какое, будто до Заоблачной Страны лишь взмах крыла. Взмах, который запретили. Кто разрешил Великому Гусю совершить свой подвиг?
Сквозь переплетения прутьев пробился первый лучик, кольнувший в глаз. Маруша встрепенулась, выкарабкалась из теплой массы родственников, пуховым одеяльцем устилавшей гнездо. Когти чуть слышно царапнули бортик гнезда. Первая заря явилась миру, протянув по лазури небес свою алую полосу. Над дальними крышами пламенел осколок солнца. Где-то там между жизнью и смертью барахтался птенец с серебряными перьями. Умиротворенная тишина. Все еще спали. Все спокойно спали. И так же спокойно все будут спать и на четвертую зарю.
У кого спрашивал Великий Гусь позволение стать богом?
Крылья расправились. Взмах вознес Марушу над гнездом. Ветер направил вперед. Путь показался странно знакомым. Кого спросила тонконогая цапля, верной ли дорогой она отправилась в Вечность?
Никто не провожал Марушу. Лишь призрачные картинки, которые угодливо складывает сознание, когда над душами властвуют неисполнимые мечты. В них ворон махнул крылом. В них мама долго смотрела вслед тоскливым взглядом, словно ее дочь никогда уж не вернется из дальних странствий. Маруша не оборачивалась, чтобы не разрушать иллюзий, без которых становилось тоскливо, если бы не путь. Старый ворон сказал правду. Марушу вело неизъяснимое чувство, она знала, какой ветер сейчас подвернется под ее крыло, за каким холмом будет дерево, на котором можно чуть передохнуть, когда и куда именно свернуть, чтобы острие клюва было направлено в невидимую, но живую точку.
Солнце поднималось все выше, а перед Марушей раскрылась зеленая арка, образованная сцепившимися друг с другом ветками. Деревья росли настолько густо, что солнце лишь изредка пробивалось в этот сумеречный тоннель, раскрашивая покачивающуюся листву и морщинистую кору деревьев яркими бликами. Иногда в просветы деревьев проглядывали этажи человеческих строений. Солнечные зайчики норовили нырнуть в темную глубину за окнами. На одном из балконов стоял круглощекий мальчуган и с самым серьезным видом выдувал мыльные пузыри. Блестящие шары уносились ввысь и беззвучно рассыпались мелкими брызгами, коснувшись зеленого потолка. Два из них тут же последовали за Марушей, словно просились в Заоблачную Страну. Но Маруша не все равно бы не взяла с собой никого. По этой дороге, считала гордая птичка, могла лететь только она сама.
Однако мыльные пузыри не отставали. Они весело скалились. Они добродушно улыбались, как могут улыбаться только мыльные пузыри. Они кружились, чуть не касаясь друг друга блестящими боками. Они подмигивали и торжествовали.
- Ну, чего надо? - недружелюбно поинтересовалась Маруша.
- Мы с тобой, мы с тобой, - в один голос залепетали младенческими голосочками радужные шары.
- А куда это со мной? - хитро прищурилась Маруша.
- В дальние страны! - возликовали пузыри. - Ты ведь летишь в дальние страны?
- Угадали, - вздохнула Маруша. - Возьму с собой, если подскажете дорогу.
- Давай, давай, - воодушевились шары. - Я изучил птичьи маршруты по специальной карте, вот, - поспешно похвастался первый. - А я так даже по двум картам, - тут же добавил второй.
И они, как маленькие луны, закрутились вокруг Маруши.
- Какой из путей ведет в Вирию? - спросила Маруша.
- Через край мира, - тревожно сказал первый. - А если не успеешь, то потом через поле без края, - испуганно добавил второй. - Ты туда не суйся, завопили они вместе. - Не будет тебе ни пуха, ни пера.
- Это как?
- Да вот так, - хмыкнули пузыри. - Полысеешь безвременно. А видела ли ты хоть одну лысую птицу?
И первый пузырь чуть не лопнул от смеха.
- Мне в другую сторону, - тут же высказался второй, отодвигаясь от своего братца. - Если еще спросить хочешь, то давай. А то чего время терять понапрасну.
- Ты сказал, если успеешь, - напомнила Маруша. - Что будет, если я успею и долечу до Вирии к следующей заре.
- О-о-о-о! - уважительно протянул пузырь, - а я знаю, знаю, заголосил первый. - Если ты достигнешь Заоблачной Страны за одну ночь, то птицы воцарятся над миром, - перебил его второй. - Они будут вить гнезда во всех уголках Земли, - подтвердил первый. - Никто никогда не посмеет убить птицу, ибо оступившегося покарает птичий бог, - пообещал второй. - Разверзнется земля под ногами убийцы и будет он вечно гореть в огненной лаве, - предостерег первый. Пропадут с лица Земли отравленные реки и дымные заводы, - торжественно возвестил второй. - Леса разрастутся неимоверно, и отступят перед ними даже города, которые рухнут под напором джунглей и тайги, а их обломки послужат вместилищем птичьих поселений, - первый тут же подхватил тон братца.
- Здорово! - просияла Маруша. - Тогда мы перестанем бояться и заживем счастливо. Ночь Звездопада - самая счастливая ночь! А что вы можете сказать про третью ночь? Меня уж сильно ею застращали.
Пузыри задрожали.
- Там Тот, Кто Сидит На Качелях, - простонал первый. - Он похож на Мертвую Луну, - содрогнулся второй. - Вряд ли он пропустит тебя в последнюю ночь, - засомневался первый. - Весь мир - его владения, - попробовал пояснить второй. - Нет ни живых, ни мертвых, лишь ты, да он, - продолжил первый. - И сила за ним, - прошептал второй пузырь и лопнул от страха.
Первый тревожно заметался.
- Погоди, - взмолилась Маруша. - Я же еще ничего не знаю про вторую ночь. Что будет, если...
Но неожиданная ветка коварно пересекла путь оставшегося пузыря, и он тут же разделил судьбу своего братца.
4
Скоро дома почти перестали встречаться. А в тополиные стены, то и дело начали встревать темные еловые лапы. Когда зеленый туннель оборвался, солнце уже упокоилось за краем земли. Сияла ровным светом Венера, да вслед за ней, игольчато мерцая, проклевывались на еще светлом небе первые звездочки. Багровая полоса заката постепенно угасала, а небеса наливались синью. Справа завис желтый серп месяца. А если вглядеться, то проступала вся Луна, черный шар, почти незаметный на фоне ночи.
"Доберусь до Вирии и попрошу у птиц все, в чем отказал ворон, - эта мысль согревала продрогшую и усталую птичку. - Что не может дать мудрость, сотворит волшебство!"
Поросшими палой травой рытвинами далеко внизу простиралась земля. На севере в небо уходил ствол высоченной, ободранной с одной стороны сосны. Все больше становилось звезд. Мостом протянулся от края до края Млечный Путь. Было б здорово взобраться на него и скатиться за горизонт по звездным россыпям. Звезды сверкали и сверху, и по сторонам, и даже внизу, отражаясь в небольших озерцах. Словно драгоценные камни, переливались они холодным светом. Из зеленого туннеля угодила Маруша в туннель ночи.
"Где же она, Заоблачная Страна? - думала Маруша, неспешно взмахивая крыльями. - Какая она? И каким станет мир, когда воцарится над ним птичий бог? Увижу ли я его в той стране? И какой стану я, когда солнце вновь поднимется над землей?"
Путь птички лежал мимо толстого, прямого, как столб, ствола с тремя уходящими ввысь ветвями, каждая из которых могла бы сама назваться деревом. Между корнями кто-то горстками разбросал драгоценные камни. Светлячками садились на них феи, пробуждая в глубине кристаллов переливы радужного света. Его кусочки зеркальными бликами пробегали по стволу и ветвям, словно те были вылиты из отполированного железа. На ближней ветке сидела удивительная птица, которой от рождения до смерти не требовалась еда, ведь клюв ее составлял острый стальной монолит. И не могла она летать, потому что крыльями ей служили два изогнутых клинка. Охраняла птица путь, убивая тех, кто ей не приглянулся, хвостом - копьем, которым можно пронзить даже медведя. С опаской взглянула на нее Маруша, но владычица границ только холодно кивнула и отвернулась.
"Это же сама Кори! - засверкала счастливая догадка. - Скажу ей про Серебряного Птенца, и не надо лететь дальше!"
Дорога получилась короткой. Маруша решительно опустилась рядом с могучей птицей и выдала приветственную трель. Птица выгнулась и задумчиво почесала когтями левой ноги шею.
- Откуда ты свалилась на мою голову? - раздался вопрос.
- Откуда я свалилась?.. Господи! Со мной разговаривает МИФИЧЕСКАЯ ПТИЦА!
- Я спросила, как ты сюда попала?
- Ну... Просто летела в Заоблачную Страну, а потом заблудилась и оказалась здесь.
Маруша выжидательно уставилась на Кори, а та снова смотрела куда-то вдаль.
- А что я знаю, - выпалила Маруша.
Завлекательная фразочка не произвела на Кори никакого впечатления.
- Тебя ведь Кори зовут, да? - заискивающе произнесла Маруша преданно заглядывая в черные жемчужины глаз.
Птица коротко кивнула.
- А как таким клювом ты кормишь своих птенчиков? - не сдавалась Маруша, наводя птицу на приятные воспоминания.
- У меня нет птенчиков, - голос птицы гудел, как ветер в трубе большого диаметра. Звуки рождались в груди птицы и доносились оттуда, как гул колокола, не в силах выбраться наружу.
- Откуда ты свалилась на мою голову? - раздался вопрос.
- Откуда я свалилась?.. Господи! Со мной разговаривает МИФИЧЕСКАЯ ПТИЦА!
- Я спросила, как ты сюда попала?
- Ну... Просто летела в Заоблачную Страну, а потом заблудилась и оказалась здесь.
Маруша выжидательно уставилась на Кори, а та снова смотрела куда-то вдаль.
- А что я знаю, - выпалила Маруша.
Завлекательная фразочка не произвела на Кори никакого впечатления.
- Тебя ведь Кори зовут, да? - заискивающе произнесла Маруша преданно заглядывая в черные жемчужины глаз.
Птица коротко кивнула.
- А как таким клювом ты кормишь своих птенчиков? - не сдавалась Маруша, наводя птицу на приятные воспоминания.
- У меня нет птенчиков, - голос птицы гудел, как ветер в трубе большого диаметра. Звуки рождались в груди птицы и доносились оттуда, как гул колокола, не в силах выбраться наружу.
- Ну а если родятся? - зашла Маруша по линии будущего. - Птенчики такие хорошие, такие пушистые, мягкие...
- У меня не будет птенцов, - холодно ответила птица.
Разговор не складывался. Птица, которая не радуется мысли о своих детях, вряд ли заскачет от счастья, узнав о Серебряном Птенце.
- А что ты слышала о птицах из серебра? - спросила Маруша. - Я бы хотела заполучить хохолок из серебряных перьев. И вот тут по крылышкам серебряные ободки были бы к месту. А уж от серебряного хвоста я была бы в полном восторге!
- У меня клюв из стали, - бесстрастно сказала Кори.
Маруша увидела зеркальце, подскочила к нему и залюбовалась собой при мысли о сверкающем серебряном оперении. Зеркало не отражало Марушу. Ни сереброкрылую, ни даже в обычном воробьином облике. В нем колыхался голубоватый туман.
- И крылья. Ужас, какие острые, - добавила Кори после паузы.
- Я бы тоже от таких не отказалась, - доверительно призналась Маруша. - Летать, наверное, трудно, зато кто сунется, ты его ножичком по горлу, и делу конец.
- А мне не надо летать, - сказала Кори тем же бесстрастным тоном.
- Ты, правда, из Заоблачной Страны? - поинтересовалась Маруша.
- Нет, - качнула головой Кори. - И не была там никогда, - добавила она, словно предчувствуя следующий вопрос.
- Я тоже, - вздохнула Маруша. - А вот бы взглянуть на нее. Одним бы глазочком...
- Угу, - прогудела птица.
Скачком она переместилась к Маруше и шумно дохнула на зеркало. Пар, вырвавшийся из ноздрей, окутал стекло, а потом необъяснимо просочился по ту сторону, где смешался со странным туманом. И сразу пелена рассеялась.
В зеркальце отражалась не Маруша и даже не грозная птица Кори.
За холодным стеклом, как за окном, сверкал лазоревый кусочек неба. Ярко сияло солнце. Даже сквозь стекло Маруша чувствовала тепло его лучей. А пуховые комки желтых облаков только подчеркивали неизмеримую глубину небесной бездны. Величаво плыли облака. Гордо следовали они, ведомые ветрами. Виделись они Маруше загадочными птицами. Словно за Вирией находилась следующая, еще более далекая страна, которую заселяли птицы, про которых никто не знал. Словно отражения птичьих богов, словно величавые тени, словно мечты великих птиц прошлого, выставленные на всеобщее обозрение. Мечты, принявшие удивительные образы, каждый из которых таил загадку. И разгадав ее, поняв, что же значило это облако, можно получить право на еще один взмах крыла, уносящий в неведомую бесконечность.
Потом изображение поехало, замелькали верхушки деревьев, и перед взором маленькой птички предстал изумрудный лес. Над лесом распростерлись ветви чудесных деревьев, каких не встретишь больше нигде. Ближе остальных к Маруше росло яшмовое дерево. С его ветвями сплетались ветки дерева бирюзового. Сквозь их листву сверкали шарики плодов дерева жемчуга. Глубиной синевы поражало нефритовое дерево. А выше всех взметнулось дерево бессмертия, плодами которого кормится алая птица без имени, сеющая по девять колосков.
Огненным орлом парила над лесом Птица Грома - Гаруда, высматривала с вышины своих вечных врагов - род змеиный, бесшумно скользящий на выручку плененному вожаку. Срывались с золотых лап ветвистые молнии, а громовой раскат вещал славу Гаруде и смерть еще одному врагу.
Лебединым клювом Хамса тревожил гладь озера Алуэ, на дне которого сверкала огненная искра. Степенно набрав жидкость, одним взмахом острого языка рассекал он ее на воду и молоко. Воду глотал, утоляя вечную жажду, а молоко бережно сцеживал в покрытый узорной резьбой золотой кувшин с длинным и узким горлом.
За лесом воткнулся в небо шпиль невероятно высокой пятиярусной башни. Рядом с ней пристроились три поменьше. По стройным очертаниям и белым стенам Маруша узнала сказочный замок Сирасагидзе. Вокруг замка раскинулись вечнозеленые луга, поросшие удивительными цветами, наделенными волшебными свойствами. Рядом с главной башней вниз ветвями и вверх кореньями росла солнечная береза, листья которой вечно желтые, словно рой невидимых пчел неустанно опыляет их мельчашей золотой пыльцой. А около белокаменной троицы рос священный Вяз. Ветви его протянулись выше острых шпилей. Где-то в его ветвях прятались гнезда самых великих, самых знаменитых птиц. Сирин, Алконост, Гамаюн и Матерь Сва облюбовали этого великана для своей вечной обители. По крайней мере, так гласили легенды.
- У-у-у! - завистливо прогудела Маруша. - Вот где бы свить гнездышко... И обстановочка соответствующая. Лес - это тебе не пыльный город. С другой стороны, оставшись там, не заскучаю ли я по чердакам, а? Как ты думаешь?
Кори зыркала по сторонам, почесывала шею то одной, то другой лапой. Похоже, что она совершенно забыла про Марушу.
- А ты бы хотела там жить? - пихнула Маруша огромную лапу, стараясь не угодить под клинок крыла.
- Зачем? - недоуменно спросила Кори.
Маруша затруднилась ответить. Радостно было ей смотреть на прелести природы в волшебном зеркале. Хотелось нырнуть в стеклянную глубину и оказаться в Заоблачной Стране. А, оказавшись, остаться навсегда. Жестокая зима, яростное лето, грязно-унылая осень обходят стороной загадочную страну. Не встретишь там ни гремящие автомобили, ни безжалостных мальчишек с рогатками. А миленькие девочки с цепкими пальцами и холодными глазами не засовывают бедных птичек в железные клетки, чтобы не выпускать никогда. И воздух там чист, как в горах, о которых Маруша знала только из песен. И коварно проникших кошек тут же истребляют зоркие стражи. Сказка на то и сказка, чтобы в ней хотелось остаться.
- Ну а просто слетать туда на денечек, а?
- Я не летаю в ту сторону, - холодно ответила птица. - Там перепутанные времена. Там перепутанные пространства. Прямо за моим деревом. И сразу все окажется вывернутым, совершенно иным, чем выглядит поначалу. И я окажусь другой. А мне это не надо.
Удивившись своей многословности, Кори шумно дыхнула в сторону и замолчала, словно поняла, что потратила запас слов на два года вперед. А Маруша, что есть силы, ударила клювом по стеклу. Казалось, расколется оно и пропустит маленькую птичку в желанную обитель. Но стекло выдержало, только изображение дрогнуло и померкло. По ту сторону снова клубился голубоватый туман.
- Не долбись, - бесстрастно сказала Кори. - Дверца открывается не здесь. И не для птички вроде тебя.
- Хочу туда! - изо всех сил затрещала-защебетала Маруша.
- Так лети, - сказала Кори. - За моим деревом все иначе. И ты станешь другой. Может, как раз такой, чтобы пролететь в открывшуюся щель.
- И меня пустят? - поинтересовалась Маруша, разом проглотив слезливые нотки.
- А я знаю? - спросила Кори.
- Полечу, - кивнула Маруша. - Чувствую, там моя судьба!
Ничего такого она не чувствовала, но ей хотелось, чтобы Кори ее запомнила. Кори ничего не ответила. Обидевшись, Маруша захлопала крыльями и взлетела в холодное небо, отыскивая попутный ветер. Потом она вспомнила, что так и не сказала Кори про Серебряного Птенца. Но она даже не обернулась. Увидев волшебную страну, Маруша больше не собиралась возвращаться в пропитанный пылью город. Пусть мифические птицы сами прилетают и сами разбираются с серебряными делами. Для Маруши отыщется неплохое местечко за облаками. Уж в этом она не сомневалась.
5
Теперь неясный зов вел Марушу по невидимой нити старого птичьего пути. Когда-то находились смельчаки, которые летали в Заоблачную Страну. И даже возвращались оттуда. Потом они перевелись. Наверняка, решили остаться в Вирии. Как Маруша их понимала!
Или их истребил Тот, Кто Сидит На Качелях?
Маруша отогнала страшную мысль и посмотрела вниз. Земля ушла далеко. И зеленые леса, и пестрые, еще только начинающие увядать луга, и заросшие яркими высокими травами опушки теперь слились в единую, темную, монолитную массу. Скучную, как площадка, залитая бетоном. Вообразить себя орлом не получилось. Оставалось смотреть вперед и мечтать о Заоблачной Стране.
Облака исчезли. Только небо было вокруг, только плотный холодный воздух. Кажущийся беспросветной мглой над большими городами, здесь, в отсутствии огней, он сам давал свет, сам показывал, что не черный он, но синий, глубоко-глубоко синий, до самых звезд. Синие небеса, звезды, отливавшие синевой, и невидимые ветра с синими крыльями. Синева раскинулась со всех сторон, откинув землю в несусветную даль. Синева, наполненная удачей, надеждой и свободой, которую могут ощутить только птицы. И только птицы, ощутившие эту свободу, могут прорваться в Заоблачную Страну.