СЕРГЕЙ КУРГИНЯН СЕДЬМОЙ СЦЕНАРИЙ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ДО ПУТЧА ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ. ПРОВИДЕЦ ПЕРЕСТРОЙКИ
Для читателя имя Сергея Кургиняна не ново. Оно нередко фигурирует в прессе вместе с корпорацией "Экспериментальный творческий центр" (ЭТЦ), якобы обладающей статусом всемогущей империи.
Кургинян и его ЭТЦ "руководят не только политикой в СССР, но и политикой многих правительств мира", как-то заявил в своем телевизионном сюжете ленинградский тележурналист Александр Невзоров. А в одной из публикаций в "Московских новостях" проводилась идея о том, что, захватив власть в Кремле, Кургинян сегодня планирует ее захват в Белом доме в качестве таинственного советника… чуть ли не Президента России.
Более того, на основании одного лишь предположения (!) о связях Кургиняна с теми или иными фигурами в правительстве РСФСР всерьез ставится вопрос о доверии к правительству…
"Досье" на Сергея Кургиняна кочует со страниц одних изданий на другие. Вместе с "досье" из газеты в газету, от "ЛГ" в "НГ", от "НГ" в "КП" и "далее везде" переходят и образные определения личности. "Наш советский Григорий Распутин", "таинственный советник кремлевских вождей", "птица Феникс провокации", "сценарист политического театра"… И везде – некий ореол мистичности, загадочности.
"Независимая газета" (№22 от 19.02.91 г.): "Агония политических институтов… порождает политических шаманов… Гришка Распутин получил возможность смещать и назначать министров.
Весь мир театр… Например, советские государственные мужи, актерствующие в театре режиссера Кургиняна, старательно разучивающие наскоро написанные для них роли".
"Собеседник" (№28, 1991 г.): "Сергей Кургинян – личность таинственная. Режиссер театра "На досках", пособник "памятников" и "интеров", последняя мистическая надежда необольшевиков, спаситель КПСС, теоретик коммунизма как новой религии, глава загадочной корпорации "Экспериментальный творческий центр"… Он же – автор программ вывода страны из кризиса и нашумевшей истории о "заговоре западных банкиров".
Пишут о невероятных привилегиях, "дарованных" ЭТЦ. Мало того, предупреждают ("НГ" от 17.09.91 г.): "Корпорация ЭТЦ – мозговой центр депутатской группы "Союз", прибалтийских интеров московских государственных изменников – продолжает работать в прежних условиях. И было бы чрезвычайно досадно, если бы новая российская и союзная администрация решила воспользоваться советами этого авторитетного учреждения. Нашел же вице-премьер России Олег Лобов время, как раз накануне путча, подписать по представлению Валентина Павлова распоряжение № 910-р о налоговых льготах для ведомства Кургиняна. Интересно узнать, отозвало ли новое руководство КГБ назад своих сотрудников, трудившихся в ЭТЦ на ниве придворного нашептывания".
Когда же документально знакомишься с деятельностью С.Кургиняна и его корпорации, то видишь, сколько мифов создано усилиями недобросовестных журналистов.
Сергей Кургинян: факты политической биографии
Попробуем вкратце проследить основные этапы деятельности С.Кургиняна и возглавляемого им ЭТЦ. Без эпитетов и метафор. Только – "голые факты".
Сергей Кургинян, кандидат физико-математических наук, профессиональный режиссер.
Первый этап деятельности, конец 70 – начало 80-х годов. Руководитель театра "На досках". Постоянно находился в конфронтации с тогдашними властями и официальной идеологией, о чем свидетельствуют публикации начала 80-х годов. Несмотря на многократные "разгоны", создал, возможно, самый элитарный в Москве театр для интеллектуалов. В 1986 г. разработал и воплотил в жизнь механизм возникновения и становления новых, независимых от государства профессиональных театров.
Второй этап деятельности, с 1987 по 1989 г. Вокруг С.Кургиняна оформляется группа специалистов, среди которых социологи, экономисты, культурологи и политологи. Начинается активное обсуждение идущих в стране процессов. Тогда же возникает идея создания многопрофильного творческого центра, который бы объединил ученых, обладающих неординарными разработками, и дал им возможность строить независимые научные коллективы, необходимые для реализации этих разработок. Такие коллективы на Западе называют "венчурными", у нас в то время таковых не было. Новации же С.Кургиняна по отношению к интеллектуальным проектам Запада состояли в собирании под одной крышей культурных, образовательных и исследовательских программ, что, как он убежден, может дать серьезный эффект.
С 1988 г. группа политологов по своей инициативе регулярно выезжает в так называемые "горячие точки", где ведет ситуативный анализ. Рождается концепция "дуги нестабильности" (которая подтвердилась в дальнейшем), даются прогнозы развития ситуации. Постепенно формируется новая методология системных исследований, возникает модель геополитического процесса, которую группа пытается предъявить обществу (через статьи) и властям (через серию аналитических материалов). Но никто не слышит предупреждений аналитиков о грядущих бедах. Характерный пример: статья Кургиняна о беженцах (декабрь 1988 г. – тогда этой проблемы "как бы" не существовало) претерпевает в газете "Правда" цензурную правку, при которой беженцы стыдливо переименовываются в "переселенцев". Статья в результате вовсе не выходит. В это же время другая статья – "О механизме соскальзывания" – набирается и "рассыпается" рядом ведущих газет и только через полгода печатается "Литературной Россией". Факт напечатания в этом "правом" органе не остается не замеченным леворадикальной интеллигенцией и дает повод к открытой конфронтации.
Третий этап, с 1990 г. по настоящее время. Шумная известность приходит после издания группой Кургиняна книги "Постперестройка" (осень 1990 г.) и публикации в "Московской правде" статьи "Литовский синдром" (февраль 1991 г.). В то же газете весной 1991 г. выходит еще несколько статей и две концептуальные разработки: "Предотвратить катастрофу, обеспечить развитие общества" и "Судьба коммунизма".
В целом анализ всех публикаций позволяет говорить о Кургиняне как об идеологе прагматической ориентации, стремящемся увязать новые, "постиндустриальные" тенденции в развитии стран-лидеров с объективными возможностями нашего общества. Сам Кургинян заявляет, что его политическая цель – удержать в рамках реальности все политические силы, независимо от их ориентации.
Параллельно с активной публицистической деятельностью Кургинян продолжает возглавлять театр и "Экспериментальный творческой центр", который начинает привлекать к себе внимание высоких должностных лиц. Одновременно с этим, естественно, нарастает и стремление дискредитировать ЭТЦ, как говорится, "отсечь" его от контактов с руководством.
В результате рождается серия публикаций в " Независимой газете", посвященных невероятным правам, якобы "дарованным" ЭТЦ премьер-министром Павловым. Ознакомившись с реальным текстом распоряжения № 200-р от 20.03.91 г. за подписью В.С.Павлова, убеждаешься в том, что в этой бумаге полностью отсутствуют какие-либо финансовые или коммерческие льготы.
Что касается политических прогнозов, то группой политологов ЭТЦ в последние годы был передан руководству страны ряд аналитических материалов, с высокой точностью, как теперь видно, предвосхитивших ход событий. По мнению самого Кургиняна, ни Совет Министров СССР, ни Кабинет министров СССР, ни Президент, заинтересованно знакомясь с его аналитикой, тем не менее не делали из нее практических выводов в своей политике.
"Юридическая газета", №11, 1991 г.
РАЗДЕЛ 1. НЕВЫДУМАННАЯ ХРОНИКА ПЕРЕСТРОЙКИ
От составителя. Назвать "хроникой" в собственном смысле слова содержащиеся в данном разделе статьи и интервью, конечно же, нельзя. Но в них в сконцентрированном виде отражены болевые точки трагического отрезка в истории Отечества, названного "перестройкой". Раскол общества на непримиримые политические группировки, трагедия межнациональной конфронтации, вмешательство чужестранцев в суверенные дела когда-то великого государства – все это запечатлено С.Е. Кургиняном, изучавшим эти процессы непосредственно в "точках кипения". И потому – это невыдуманная хроника перестройки.
1.1. О МЕХАНИЗМЕ СОСКАЛЬЗЫВАНИЯ
Статья первая
Наука зиждется на сомнении. Во всем. И прежде всего – в том, что кажется очевидным. Уж, казалось бы, что может быть очевиднее лозунга: "От слов – к делу!" Но императив научного "ремесла" не позволяет просто и бесхитростно присоединиться к, казалось бы, столь естественному призыву. Сразу хочется доопределить, доосмыслить: от каких слов – и к какому делу?.. Додумать, как "технологически" осуществить такое преобразование. Возможно ли оно в принципе, и если возможно, то в какие слова аккумулирован сегодня максимум энергии, а значит, какие действия при предлагаемом переходе будут осуществлены?
Интуиция подсказывает (а точные социологические исследования подтверждают), что гипнотическую и, я бы сказал даже, магическую власть над массовым сознанием приобретают такие слова, как "геноцид", "партийная клика", "мафиозный заговор", "жидо-масонский заговор", "военная клика"… А ведущим, центральным словосочетанием, "ключевым", как это называют психоаналитики, тем "Солнцем", вокруг которого вращаются планеты всех прочих "энергетических заклинаний" и "политических мантр", является, конечно же, самое раскаленное – "гражданская война".
"Предчувствие гражданской войны-ы-ы" – под аккомпанемент рок-оркестра; "гражданская война между народом и партаппаратом" – в мегафон почти на каждом из митингов; "без гражданской войны дела с места не сдвинешь" – это в такси, а еще чаще в подвозящих ночью частных машинах…
"Взял бы автомат, да и…" – это от каждого второго пьяного…
Сумгаит, Кировабад, ноябрьские события в Закавказье, Тбилиси, Фергана, Коканд… "От слов – к делу!"
Но лозунг – это, как определил еще в начале века Мигель де Унамуно, экстра-история.
Интра-историю, реальную температуру общественного сознания, не в меньшей степени характеризует такая безобидная вещь, как анекдот, пародирующий лозунговую стихию… И тут, конечно, вне конкуренции следующий перл: "Перестройку – в перестрелку…"
"Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется…"
Увы, дано… Дано нам это предугадать, особенно если речь идет о горячем слове, брошенном на благодатную почву… С математической точностью предугадываемо действие такого слова всеми мастерами манипуляции массовым сознанием – от Геббельса до "теоретиков" социально-управляемого общества и "системщиков", закладывающих в кейсы своих компьютеров экспертные матрицы и так называемые структурные модели "микровласти".
Интересно, какой процент мужчин и женщин (а последние порой ничуть не менее податливы на политические заклинания, чем сильный пол) воочию видел перестрелку? Вообще -войну, и тем более гражданскую? Те, кто видел, вспоминать не любят… Кричат же другие, зачастую те, кто не то что в перестрелке, а в первой же уличной потасовке начнет растерянно озираться и, по меткому выражению Бердяева, "апеллировать к городовому". Вопрос – почему же они так громко кричат, так яростно жонглируют обжигающими словами? Потому ли, что не ведают, что творят? Или оттого, что – да простится мне марксистская терминология-рассчитывают на "разделение труда", коль скоро Слово вдруг возьмет да превратится в Дело?
"Предчувствие гражданской войны!"
Да что же это получается? Костерили на всех интеллигентских кухнях большевиков за то, что они развязали эту самую гражданскую войну, и вдруг…
"Сон разума рождает чудовищ…" Характерно, что мы имеем дело с особым лихорадочным, конвульсивно деятельностным Сном, который Эрих Фромм назвал "сном на бегу". Общество лихорадочно бежит куда-то, в очередной раз не удосужившись уточнить – куда? То ли в Котлован, то ли в Светлое (теперь уже, очевидно, в капиталистическое) Будущее. Бежит, как кажется ему, от нестерпимости своего настоящего. Ему мнится, что хуже некуда и что лучше пускай будет и хуже, но только не так, как сейчас… Ой ли?
В Сумгаите я спрашивал тех, кто по роду службы имел оружие и кто по гражданскому темпераменту и уровню профессиональной подготовки мог и хотел вмешаться – и не вмешался. На мой вопрос – почему, рослый, с открытым лицом мужчина, побледнев, ответил: "Мы охраняли хлор…" Сумгаитский резервуар хлора при взрыве может дать последствия не меньшие, чем Чернобыльская катастрофа.
Автоматическое оружие уже пущено в ход в Средней Азии. Ручные противотанковые гранатометы на вооружении у таких же стрелковых частей, у каких (больше – неоткуда) бралось, выкрадывалось, выкупалось стрелковое автоматическое оружие.
Итак, два фанатика, один РПГ-9 и…? А сколько хорошо вооруженных людей надо, чтобы уничтожить многомиллионный город? Москву? Ленинград? Новосибирск?
Десять? Двадцать? Тридцать?
Так ли уж нестерпимо плохо наше сегодняшнее состояние, чтобы звать, накликать эту самую гражданскую войну?
Днем и вечером у телеэкранов, вместе с десятками тысяч столь же растерянных и дезориентированных людей, наэлектризованных раскаленными словосочетаниями. Людям, по-видимому, кажется, что ЭТО необходимо.
Но ведь есть еще ночь. Есть дети. Есть страна, в которой им жить.
Что особенно поражало во всех горячих точках Закавказья? То, что дети оказывались втянутыми в далеко не детские "игры". И где? В регионе, где ребенок – средоточие смысла. Что же происходит?
Деформация социализма, застойный период, отчуждение, механизм торможения, инерция, командная система… Вавилонская башня слов… Раскаленная лава публикаций… Все – плохо… Все – надо менять. Всюду – незамедлительно вкладывать огромные средства… Вся страна – как открытая рана…
Острый политический парадокс. С одной стороны, крик о том, что страна разорена, с другой – истерия социального иждивенчества. Парадокс, рождающий невротическое состояние общественного сознания.
Дай – новую надежную энергетику!
Дай – экологическую безопасность!
Дай – товары народного потребления!
Дай – больше заработать предприимчивым людям!
Дай – социальную защищенность!
Дай…
Дай!..
Дай!..
…Откуда взять?!
И здесь предлагается такой простой и очевидный выход – частное предпринимательство. Стоит-де, мол, только взять и посадить на царство вместо большевиков министров-капиталистов – и все проблемы сразу решатся. Приватизация! Новое раскаленное слово. Никто не спрашивает, можно ли ее осуществить, как заработает этот новый механизм? Ведь там, у них, хорошо? Значит, и у нас тоже будет хорошо!
Оптическая иллюзия. Кажется, от нас до них – рукой подать!.. Но в том-то и парадокс, что при всей обманчивой близости между нами – пропасть.
Но кто сказал, что есть лишь два варианта? До каких пор мы будем оставаться в плену этого вечного "или-или"?
"Сир, дайте человеку свободу мысли!"
"Странный вы мечтатель", – ответил на это пылкое требование маркиза де Позы король Филипп. И исторический опыт, увы, свидетельствует в его пользу.
В самом деле, трудно и страшно дающему, но еще страшней и тягостней – берущему. Поскольку не умеет, не может, не хочет взять.
Гражданская война – это ясно, понятно, просто.
А свобода мысли?
В сто крат легче заменить лозунги, чем разрушить структуру лозунгового мышления, создать думающую личность, устойчивую к любому – подчеркиваю, любому – массовому психозу, интеллектуально независимую не только от государственных кабинетов, печатных органов, правых и левых, но и от групповых влияний, и даже, как ни страшно это прозвучит, от своих человеческих пристрастий. Ведь мы же требуем этого от тех, кто вершит суд над людьми. Как отнеслись бы мы к следователю, приобщающему к делу лишь эмоционально созвучные его восприятию свидетельские показания?! Или к судье, имеющему давнишние счеты с подсудимым и не берущему самоотвод?!
У меня – крупный фамильный счет к 30-м годам.
Но какое право имею я судить этот период, заранее зная, кто прав и кто виноват? Да в этом случае я даже и спектакль не имею права ставить, поскольку и у художника, и у ученого задача одна: добыть истину, а не облечь ее в красивую упаковку.
Говорить правду – гораздо легче, чем добывать ее.
И кто сегодня при решении вопросов о нашей исторической судьбе, о роковых механизмах, бросающих наше Отечество из одного катаклизма в другой, способен давать рецепты?
Только не очень умный и очень ангажированный человек.
"Никто не знает настоящей правды…" Искать ее мы обязаны все, изрекать – не смеет никто. Ибо каждое изреченное слово, подхваченное тем или иным общественным веянием, способно стать той самой искрой, от которой если и возгорится пламя, то пламя, в котором сгорят наши дети…
Мы обязаны выработать такую научную интонацию, которая (не сковывая свободы научного поиска) исключит превращение наших исследований в финки и автоматы еще одной гражданской, которая – а это понимает любой мыслящий человек – ох как легко может перерасти в третью мировую.
Сделать это не так уж трудно. Достаточно, отложив выяснение межгрупповых отношений до более мирного времени, прекратить жонглирование раскаленными словосочетаниями, начать распутывать гордиев узел, вместо того чтобы кромсать его тупым ножом.
Статья вторая
Любое общество, совершенствуясь, решает совместно проблемы функционирования и проблемы развития. Последние приоритетны. Заботясь об элементах нового и жертвуя во имя их чем-то в своем настоящем, общество сознает, что именно новое поможет ему решить все, в том числе и текущие, его проблемы, сколь бы остры они ни были. Общество, не создающее внутри своего настоящего реальных материальных плацдармов будущего, – больно. Кризис социализма как общественно-политической системы – налицо, но это – кризис социализма индустриального. Это кризис функционирования, порожденный отсутствием моделей развития.