Пустите в историю!
Пустите туда грозных полковников, предъявляющих Президенту ультиматум и начисто забывающих о своих угрозах по истечении срока. Не придирайтесь! Вы ведь не спрашиваете актера, играющего Гамлета, почему он не умер! Помните – мы в театре. Это – прежде всего для истории.
Так пропустите в нее!
Пропустите министра, кричащего о диктатуре, обидчивого, как юный паж, рыцарственного, как Дон Кихот, ранимого, как молодой Вертер. И не задавайте глупых вопросов, не пожимайте плечами, не пытайтесь анализировать, сопоставлять.
Боже вас избави заглянуть за кулисы! Помните, вы на сцене. И плачьте вместе с другими, пугайтесь, вскакивайте с мест и аплодируйте, аплодируйте без конца этому апофеозу индийского кино, этой мелодраме, рассчитанной на плебс. Ведь нужный эффект достигнут! Чего ж вам более? Так пропустите же!
И приступайте к выполнению своей роли летописца этих исторических, да-да, подлинно исторических, судьбоносных событий. Отразите их адекватно их значению и роли в мировой истории! Займите место – справа или слева, а лучше всего в центре, отсюда виднее. Найдите верный тон и включитесь в игру! И тогда…
Тогда все будет в порядке. И неважно, с какого бока вы окажетесь с вашим мнением по поводу всего происшедшего. Главное – соблюдение правил игры. Помните, что вы в театре, и относитесь ко всему исходя из этого. Вы перегнете вправо, очень хорошо. Мы найдем молодца, который, отвечая вам, так выгнет влево, что… Что все останется на своих местах… Нуте-с, кто победил на Съезде? Чей человек Янаев? Зачем Шеварднадзе подал в отставку? Пошел Горбачев вправо или сдвинулся влево? Кто стоит за Петрушенко и правда ли, что он уже генерал? Что значит инфаркт Рыжкова?
Отвечать на эти "вопросики" подмигивающего булгаковского кошмарика в клетчатых брюках – это и значит включиться в игру и тем самым заранее обречь себя на неудачу.
Ничего не понять в сути происходящего, слишком много значения придать мелочам, политическим финтифлюшкам.
Это значит, наконец, легитимизировать происшедшее, дав "этому" право на принадлежность серьезной политике. А тем самым – самому начать играть по правилам там, где главное – это суметь, по правилам, изложенным Брехтом, "отстранить" происходящее, то есть удивиться самому и передать свое удивление людям. Не позволить им привыкать к "этому", делать "это" нормой политической жизни. И вот почему я взялся излагать свои впечатления очевидца, применяя сценарно-театральный, а не информационно-политический инструментарий.
Что, кстати, вполне допустимо в современном исследовании политической практики, где "сценарный подход" все больше вытесняет "информационную кибернетику". Итак:
Первый узел сценария Съезда
ВОПРОС О СОЮЗНОМ ДОГОВОРЕ
Главными действующими лицами были пустые стулья в президиуме, не занятые представителями Прибалтики и Закавказья. Кроваво-красные, ярко освещенные прожекторами, они были неизмеримо подлиннее людей. Люди – казались предметами. Стулья жили. Они жили своей особой жизнью, ежесекундно опровергавшей то, о чем говорилось с трибуны.
Там доказывали друг другу необходимость союзного договора, а стулья смеялись, хохотали, высмеивали, дискредитировали эти бесконечные монологи в поддержку Президента и его исторической инициативы. Они были пустыми и, нагло оскаливаясь в лицо присутствующим, говорили им; "На-кась, выкуси!"
И если у спектакля, шедшего в эти дни на сцене КДС, был свой режиссер, как он мог не почувствовать, что мизансцена полностью разрушает слова, что чем больше говорится о судьбоносности союзного договора в условиях, когда пустые кресла вопиют о тщете этого замысла, тем в большей степени дискредитируется все, что происходит на Съезде?
Второй (центральный) узел сценария
ВОПРОС О ЧРЕЗВЫЧАЙНОМ ПОЛОЖЕНИИ В СТРАНЕ
Выпущено грозное постановление!
Сколько редакций прошел этот злополучный документ! Сколько прекрасных монологов было произнесено о срочности, чрезвычайности мер, которые необходимо предпринять, чтобы преодолеть! Переломить! И что же? Сразу же после принятия этого постановления к числу пустых прибавился еще один, главный, российский стул. Ельцин демонстративно уехал в Якутию. И пока говорили министр финансов СССР, Президент СССР, члены президиума, стул этот непрерывно и оглушительно молчал, перекрывая этим молчанием такие пустые, такие бессмысленные, такие бесплодные монологи. Стул заклинали – сгинь, его пытались испепелить словами, но они лишь увеличивали его масштабы и значимость. Стул непрерывно рос, приобретая гигантские размеры, заслоняя собой все остальное, придавливая своими тронными ножками трибуну, говорящих, весь зал. И что же? Хоть какая-то попытка чем-нибудь компенсировать данную мизансцену? Отнюдь! Только безразличие и беспомощность!
Третий узел
О ПЕРЕСТРОЙКЕ
В адрес Президента страны фактически не прозвучало никакой концептуальной критики. Серьезные выступления депутатов Денисова, Блохина и Рыжкова не меняли общего течения событий. Большинство поддержало мнение президента Казахстана Назарбаева в том, что главное – это первоочередные меры. Что сыпать соль на раны!
Ну не удалось нам осуществить перестройку- , подумаешь, – открытие сделал товарищ Рыжков!
Дальше что? Что будем делать? Конкретно? Такая игра в "конкретивизм" четко уловила настроение большинства, его воинствующий антиинтеллектуализм, его почти врожденные бюрократические рефлексы. "Что тревожить отца-государя?!" На самом деле, любому серьезному политику, любому ответственному человеку ясно, что, не признав ошибочной стратегию реализации перестроечной линии Горбачева, именно всю целиком, невозможно искать выход из сложившейся ситуации. Почему мы зашли в тупик? Вот главное, вокруг чего должна была бы развернуться дискуссия на Съезде, который в этом случае сумел бы отстоять свой интеллектуальный авторитет. По большому счету в этом были заинтересованы все – и правые, и левые, поскольку тугодумие Съезда угрожало его авторитету, угрожало ему именно как структуре власти. Но это было за пределами возможностей собравшихся в зале людей. Интеллектуальный поединок нужен был и самому Президенту, но и он ушел от этого и тем самым проиграл основные, ключевые позиции. Эту слабость мгновенно уловил Ельцин, в результате чего уже не Горбачев, а Съезд, Верховный Совет СССР, так называемый "центр" был обвинен в интеллектуальной несостоятельности. Был задан убийственный вопрос: "А под что вы хотите брать чрезвычайную власть?" И этот вопрос остался без ответа. В ходе Съезда вышло обращение пятидесяти, вполне подтвердившее тот факт, что Горбачева сдвигают в сторону "хэппи-энда": Вы-де, мол, Ваше Величество, – гений, перестройка – чудо из чудес, и надо ее просто дополнить введением чрезвычайного положения, вот и получится "хэппи-энд". Разделяя чувство авторов письма по поводу надвигающейся катастрофы, никак не могу согласиться с такой постановкой вопроса и в силовой "хэппи-энд" никогда не поверю.
Дело в том, что Горбачев сегодня еще имеет авторитет творца перемен. Его капитал – совсем в ином банке, нежели капитал остальных "архитекторов". Он имеет право даже на такую страшную ошибку, как неверный выбор стратегии, в случае, если у него хватит сил продолжать борьбу. Ближайшая аналогия – поражение Петра I под Нарвой. Но представим себе, что Петр не подвергает жесточайшей критике причины нарвского поражения. Что он не меняет все в корне, да, именно все – от принципов построения своей политики до кадрового состава, что он по-прежнему совещается с герцогом де Крои. Это, естественно, не позволяет обществу осознать масштабы опасности и причины сложившейся ситуации. Тогда – и только тогда – Петр гибнет, поскольку инициатива им потеряна, новых принципов действий нет, да и энергия уже не та, желания спорить с оппонентами поубавилось, а славословие (в этой – чудовищной ситуации!) им допускается. В этом случае он превращается из Петра I в Бориса Годунова, а в стан самозванца потянутся перебежчики, и никакими новыми регалиями, властными полномочиями и чрезвычайными мерами дела тут не исправишь. Это – конец.
Четвертый узел
ОБЛАСТИ
Любой думающий человек понимает, что так называемая новая система управления страной – это не более чем игра. В самом деле, представьте себе – всерьез! – действительный масштаб работы, с тем чтобы всю сложную систему властных коммуникаций перестроить по-новому! Ведь даже в "мирных" условиях для этого нужны годы. Новая система неизбежно будет "сбоить", расползаться на части, искажать управляющие сигналы. Как минимум год нужен только на то, чтобы "перепаять" коммуникации на всех уровнях, и еще три-пять лет – на то, чтобы сбалансировать новую схему. Еще нет союзного договора, то есть неясен сам принцип устройства государства. На какое политико-государственное управление будем "паять"? И это тоже неясно. Так в чем же смысл? А он очень разный! Для так называемых "левых" – это игра, подлинный смысл которой еще один шаг к бонапартизму, без него, по их мнению, нельзя осуществить необходимые реформы, для "ультралевых" – это игра, а за кулисами очередной блок в стратегии напряженности, способ усилить развал страны и организовать так называемое "восстание масс", для так называемых "правых" – тоже игра. Подтекст – укрепление спайки Генсек – Президент. И для "ультраправых" – игра, где важны лишь предпосылки к военному положению. А вот для самого Горбачева это переход от позиционной игры ("качания" между Ельциным и Рыжковым, Яковлевым и Лигачевым) к игре инициативной, к той игре, которая в общем-то уже не игра.
Президентская власть – власть без флангов. А значит, власть, требующая своей программы, того, что называют концептуальной идентичностью. Альтернатива – сокрушительное фиаско в течение нескольких месяцев.
Пятый узел
СОЮЗ И РОССИЯ
Союзный договор, экономическое соглашение между республиками, единая исполнительная власть в стране – все это лишь бюрократические маски, за которыми борьба Союза с Россией, Горбачева с Ельциным, борьба групповых интересов на всех уровнях социальной иерархии, борьба за собственность, которая и есть власть, и, наконец, политическая борьба, коль скоро большинство проголосовало за сохранение названия страны.
Развернулась ли эта борьба на Съезде всерьез, возникли на нем какие-то содержательные точки зрения по этому поводу, началась ли концентрация политических сил вокруг двух разных политических программ, определилось ли место тех или иных политических лидеров по отношению к этому, главному из всех реальных вопросов политики противостояний? Ничуть не бывало! Позиция – сугубо выжидательная, игра ведется по-прежнему "втемную", в кулуарах, и о результатах этой драки под ковром можно догадываться только по выкидываемым трупам.
Не присутствуя за кулисами, анализировать что-либо в этом вопросе практически невозможно. Разве что призвать на помощь так называемый сравнительный метод. Действительно, сравнив два Съезда – СССР и России, мы можем понять неизмеримо больше, нежели подглядывая за подковерными драками.
Так что между двумя Съездами общего? Кажется, ничего! "Там" все жестко, агрессивно и гораздо ближе к реальности. "Там" народные на ранг ниже и во много раз менее сыты, "Там" даже охрана ведет себя несравненно более демократично. "Там" все приватизируют и за социализм не цепляются! И все же… Все же общее есть. Театральности "там" ничуть не меньше, а, пожалуй, даже и больше. Она просто иная. А причина театральности – та же.
Оба Съезда объединяют некомпетентность, непрофессионализм, неспособность взять на свои плечи груз ответственности за судьбу государства. Это сознается и народными депутатами СССР, и народными депутатами РСФСР, только выводы они делают разные.
Те, кто поближе к жизни, злятся, агрессивничают, ужасно выпячивают себя, как и свойственно дилетантам. Те, кто от жизни дальше, цепляются за спасительное: "Ему виднее". Но губят дело одинаково и эти, и те.
Поскольку и эти, и те ведут себя одинаково несерьезно, играя там, где надо хотя бы пытаться думать.
Шестой узел
"МАССОВКА"
В театре есть такое принижающее понятие. Принято считать, что она как бы ничего не решает, а решают герои. В политике это не так! По крайней мере при так называемой "демократии". Здесь у каждого один голос.
Кстати, и у тех, кто не понимает или плохо понимает по-русски и весь Съезд сидит и слушает "иностранную речь" (трансляция на языки народов СССР, насколько мне известно, все еще отсутствует).
Массовка не играет сама – с ней играют. Примерно по тем правилам, по каким "играет" хороший директор в школе для трудновоспитуемых подростков. А.И.Лукьянов с этой ролью справлялся блистательно. Прав ли он? В тактическом смысле – ему вроде бы ничего и не остается. А в стратегическом? Нравственно ли и прозорливо ли оставлять большинство на стадии политической неполноценности? До какого-то момента такое "болото" всегда голосует "за". Но с какого-то момента так же упорно – "против". Когда-то маршал Ней, обращаясь к Наполеону, сказал: "Смотрите, мой император, как вас приветствует народ!" А император ответил: "Они так же ликовали бы, если бы меня вели на эшафот". Будем помнить историю!
Седьмой узел
Б.Н.ЕЛЬЦИН
В этом политике меня как режиссера всегда поражала способность вживаться в чужие тексты. Поражала способность разглядеть слабое место "партнера". Точность вхождения в образ. И поразительная концептуальная пустота – каждый раз, когда он начинает говорить от себя, тем более поразительная, что он все время обвиняет в отсутствии концепций своих оппонентов.
Восьмой узел
Э.А.ШЕВАРДНАДЗЕ
Нужно бесконечно презирать зал, чтобы так грубо его обманывать и знать, что твоя игра будет оценена шквалом аплодисментов.
Победа в игре блистательная. Жаль только, что игра подходит к концу.
Девятый узел
Н.И.РЫЖКОВ
Премьер вроде как бы все проиграл, включая здоровье, но, может
быть, оказался поэтому единственным победившим, потому что, будучи опытным игроком, отказался играть, сказал правду и сорвал с себя обаятельную лицедейскую маску. А как трудно было это ему в силу его социального опыта – показал клинический исход этого срыва. Действительный профессионал (директор завода, работник Госплана и народнохозяйственной сферы ЦК КПСС – не путать с так называемой "идеологией" – и, наконец, высший хозяйственный руководитель страны), Рыжков сумел подняться до политического анализа. По-видимому, прежний опыт давал о себе знать и не позволил отмахнуться от надвигающегося ужаса.
Он принял все близко к сердцу. Для этого надо носить в себе неистребимое зерно порядочности. И для меня один, настоящий, инфаркт Рыжкова, человека с завидным здоровьем, стоит больше, нежели все фальшивые примадоннские страсти и массовочные антраша. Видимо, не для меня одного. Потому что, могу засвидетельствовать, гробовая тишина в зале в момент, когда сообщали о здоровье Рыжкова, была подлинной. Настолько, насколько фальшивой была идея о передаче ему дачи в частную собственность. Ох уж мне эта собственность! Иногда кажется, что, живи мы в эпоху распятия, какой-нибудь оратор обязательно предложил бы скинуться в складчину на достойные похороны Иисуса Христа. Рыжков ушел со сцены правдолюбцем и человеком идеи. Вернется ли он на нее героем – время покажет. Но его противники явно не собираются списывать его со счета, о чем свидетельствует вышедшая во время болезни в нарушение всех правил игры и даже просто хорошего тона статья Явлинского.
"Когда враг не сдается – его уничтожают!" Наши радикалы-нувориши – достойные наследники взрастившего их партийного аппарата.
Десятый узел
Последний и главный.
ЭТО ПРЕЗИДЕНТ
Сначала о частностях. Как режиссер, берусь утверждать, что об отставке Э.А.Шеварднадзе Президент не знал. Хотя легче всего предположить противоположное.
Судить могу только по мимике, пластике, особенно непроизвольным движениям левой руки. По обертонам в интонации – интонации человека, большим усилием воли взявшего себя в руки.
Если все это было сыграно, то речь идет о великом актере. Еще деталь – упоминание о своем намерении сделать Шеварднадзе вице-президентом. Человек масштаба Горбачева не стал бы этого делать, если бы не хотел отсечь для Шеварднадзе такую возможность.
А это вдвойне свидетельствует о том, что отставка была-таки для Горбачева малоприятным сюрпризом. Но это – частности. О путях выхода из кризиса, которые предложил Горбачев, говорить почему-то не хочется. Борис Николаевич прав – нет концепции. Добавлю – в той же степени, в какой нет ее и у российских парламентариев. Весь этот пафос якобы "концептуальной" борьбы слишком уж напоминает анекдот о разнице между коньяком в три и пять звездочек. Розлив-то у этих концепций один – абалкинский. И по-дворянски старомодный, хотя и видавший партийные виды Леонид Иванович только ахнул, когда сделанное в его же отделе Явлинским как раз и сделали орудием против него. В этом было, видимо, нечто уже нравственно запредельное. Нечто побудившее вчерашнего вождя экономической фронды возглавить колонну на демонстрации 7 ноября 1990 г.
Главный вывод
Он в том, что театр подходит к концу. Мигель де Унамуно говорил о том, что у него болит Испания. Время движется к той черте, за которой мы разделимся на два лагеря: граждан и лицедеев, тех, у кого болит его родная страна, и тех, у кого надсадно ноет его тщеславное "я".
Горбачев был растерян и не скрывал этого, он был смертельно усталым и не скрывал этого. Для меня это важнее всего остального. Умрет лицедейство – страна спасется. А нет – так глубоко заблуждаются те, кто ампутацией думает остановить в границах России такую гангрену.
Гражданская война, констатирую с глубоким прискорбием, начата событиями в Литве. Постепенно нарастая и накладываясь на экономический хаос, она перерастет во всеобщую смуту. Распад пойдет до конца, и в трупном миазме распада будут хохоча приплясывать актерчики в клетчатых брюках, упиваясь тлением великого духовного контингента и крича, что "честь – только лишнее бремя".
И да не будет так!
"День", №1, 1991
1.4. "ОХОТА НА ВЕДЬМ"
Зачем она нужна людям, именующим себя радикалами
Взяться за перо нас заставила статья Г.Явлинского, М.Задорнова и А.Михайлова "Перестройка и передышка" ("Известия", 2 января 1991 года). В этой статье наносится очередной удар по Совету Министров СССР и его руководителю Н.И.Рыжкову. Его обвиняют во всех смертных грехах: и в антиалкогольной кампании, и в территориальном хозрасчете, и в предельном консерватизме, и, главное, конечно же, – в тотальной некомпетентности. Казалось бы, что только не было сказано о правительстве Рыжкова – Абалкина на митингах, демонстрациях и в левой прессе за последние несколько месяцев! Что может добавить к этому еще одна публикация и стоит ли, что называется, ломать копья, отвечая на нее и вступая в полемику?