— Разрешите пригласить вашу даму? — В голосе его прозвучали рыкающие нотки, но Сергей спокойно и чуточку интимно склонился к Гале, спрашивая:
— Ты хочешь с ним танцевать?
— Только один танец! — Галя так же посмотрела ему в глаза.
Сережа должен был поверить, что ее ничего больше с Игорем не связывает, и не волноваться за нее. Вообще-то ей не хотелось танцевать с Игорем, но она была уверена, что он просто так не отстанет, и незачем ей упрямиться, чтобы привлекать к себе внимание других гостей.
Игорь почти потащил ее за собой. И попытался в танце максимально, почти по-хозяйски, притянуть ее к себе, словно она по-прежнему была его женщиной, но Галя спокойно сказала:
— Если не перестанешь, я вернусь за стол.
И он тут же ослабил свою железную хватку.
— Быстро же ты утешилась! — Все-таки в одном из па Игорь резко прижал ее к себе, чтобы сказать это в самое ухо.
— Но ты же не умер, — усмехнулась Галя. — Чего же траур по живому-то носить!
Немного потанцевав, он вдруг остановился посреди танца и сказал:
— Выйдем, поговорим!
Словно они были одни в зале.
— Не о чем мне с тобой говорить! — возмутилась Галя. — И что значит — выйдем? Выяснять отношения в таком тоне следует с мужчиной, а вовсе не с женщиной.
— С каким мужчиной, уж не с тем ли хлюпиком, с которым ты сюда заявилась? — Он презрительно скривил губы.
— Я заявилась не сюда, как ты говоришь, а пришла со своим парнем на свадьбу одноклассника! И уж никак не для встречи с тобой. Я и не знала, что у тебя есть такие модные шмотки. Давно купил?
Он вспыхнул.
— Я достаточно зарабатываю, чтобы покупать себе любую одежду!
Галя вдруг поняла, что он втянул ее в какие-то дурацкие пререкания, которые по большому счету ее совсем не волновали. И вот-вот должен был закончиться танец. Она заметила, что Сергей с тревогой смотрит на нее: не надо ли прийти на помощь.
Галя послала ему успокаивающий взгляд и сказала сквозь зубы Игорю:
— Отстань, чего ты ко мне прицепился? Я тебе ничего не должна.
Но он вовсе не собирался ее просто так отпускать.
— Нет, ты мне кое-что должна! Я еще с тобой не закончил! — проговорил Игорь и стал тащить ее за руку из зала, ни на кого не обращая внимания.
— А ну-ка отпусти ее руку!
Галя не успела заметить, как возле них оказался Сергей.
Игорь выпустил руку Гали скорее от неожиданности и с усмешкой взглянул на него:
— Ну, и что мне будет, если не отпущу?
— Я набью тебе морду!
Сергей между делом заслонил собой Галю и поинтересовался:
— Ты о чем-то хотел поговорить? Может, я отвечу на твои вопросы?
— Ну, пошли! — сказал Игорь и первым пошел из зала.
— Сережа! — Галя схватила его за руку. — Вы же с ним в разной весовой категории.
— Ничего, маленькая, — нежно проговорил он. — Останься, я скоро вернусь.
Музыка в зале по-прежнему играла. Казалось, на них никто не обратил внимания, но это только казалось. Галя увидела, как поднялась из-за стола женщина, с которой Игорь пришел, и направилась в ее сторону.
«Тебя еще здесь не хватало!» — подумала Галя; она уже хотела вернуться на место, но теперь тоже поспешила из зала вслед за ушедшими. Может, Сереже нужна помощь и он лежит сейчас окровавленный…
Но то, что предстало ее глазам, повергло ее в изумление. Лежал вовсе не Сергей, а Игорь, и это было так странно, что она даже головой тряхнула: не мерещится ли?
— Ты его убил? — шепнула она, трогая Сергея за рукав.
— Пустяки, он мужик здоровый, — ответил тот, — а это всего лишь нокаут.
— Нокаут? Ты занимался боксом?
— Так, немного, всего лишь кандидат в мастера спорта.
Галя с изумлением разглядывала его. Вообще-то в глубине души она тоже не приняла Сергея всерьез. Как противника Игоря. Как своего защитника.
Когда он согласился выйти, Галя была уверена: ее парень просто ради нее ложится на амбразуру. Но как ни странно, они с Игорем оба ошиблись.
Тут же Галя вздрогнула от пронзительного вопля.
— Игоречек! — закричала женщина, которая выскочила на улицу следом за ней. — Убили!
Она кинулась к лежащему и теперь верещала так, что у Гали заложило в ушах. Но Сергей не торопился уходить, и она осталась, наблюдая, как ее преемница у тела Игоря Бондарчука помогает подняться пришедшему в себя капитану.
— Пойдем в зал, — сказала Галя, обнимая Сергея за талию, — нам здесь больше делать нечего.
— А ты молодчина, — заметил он, отодвигая для нее стул, — ни крика, ни истерики. Я, честно говоря, боялся, что ты станешь его жалеть и обвинишь во всем меня.
— Обвинять тебя? — удивилась Галя. — Но он же первый начал. Ты забыл, я при этом присутствовала.
— Ну и что, некоторые женщины бывают очень нелогичными в подобных ситуациях.
Галя подумала, что такая ситуация у него вполне могла быть. Вон какого быка легко уложил, но она ни о чем не стала его спрашивать. И испытала, как ни странно, чувство гордости за то, что впервые в жизни один мужчина защитил ее от домогательств другого мужчины.
Между прочим, со свадьбы они не ушли.
— Еще чего! — возмутился Сергей, когда Галя снова попробовала ему об этом сказать. — Кто такой этот мужик, чтобы лишать нас заслуженного веселья? К тому же я не вручил новобрачным наш подарок. Зря, что ли, я стихи по случаю сочинял? Целый вечер, между прочим, потратил.
— Ты сочиняешь стихи? — изумилась Галя.
Интересно, сколько раз еще ей придется вот так же, как сегодня, изумляться? Верхоглядка она, вот что! Нарисовала себе этакий примитивный образ рабочего парня, который ремонтирует чужие автомобили и особых увлечений и достоинств не имеет.
Как, однако, медленно выходил из ее души образ Игоря — этого недостойного женолюба, который застил образ хорошего человека Сережи Иванова.
Они еще некоторое время посидели за столом, поддержали пару тостов. А потом Сергей взял у тамады микрофон и стал в самом деле читать поздравительное стихотворение, которое имело ошеломительный успех. Все гости хохотали и свистели, когда он перечислял, что молодоженам можно делать во время медового месяца, а чего нельзя.
— А у вас талантливый муж, — сказала Гале соседка по столу, перегнувшись через колени своего соседа по столу. — Весело, должно быть, с таким веселым человеком.
— Очень, — растерянно улыбнулась Галя.
В самом деле, что же она такая ненаблюдательная. Вся в мыслях о неверном Бондарчуке, который по сравнению с Сережей слова доброго не стоит. А он, между прочим, пишет неплохие стихи. Не то чтобы она так уж разбиралась в поэзии, но кое-что читала.
Надо же, сначала Галя веселье просто из себя выдавливала. У нее в душе прямо-таки пожар горел: как он посмел, Игорь этот! Она даже забыла, что совсем недавно грезила о нем и как наяву представляла себе, что вот раздастся стук в дверь и он войдет с букетом цветов…
Теперь-то Галя понимала, почему он приносил ей цветы. Возвращаясь от очередной женщины, от той же Раи, он как бы покупал себе прощение. То есть Галя ни о чем не подозревала, радовалась цветам, а Игорь получал как бы отпущение грехов, как ни дурацки это звучит.
Так вот, она вначале делала вид, что веселится, а потом не заметила, как и увлеклась этим весельем. Так, тамада втянул их с Сергеем в танцевальный конкурс. Оркестр играл цыганочку, и Галя пошла танцевать.
Вообще-то она любила танцевать. Втайне, как и рисовать, только стеснялась вот так выходить в круг, но тут шампанское слегка ударило ей в голову, к тому же данное ею самой обещание веселиться, несмотря ни на что, заставило расслабиться.
Она так зажигательно танцевала, что ей стала хлопать вся свадьба, а Сергей ходил вокруг нее танцевальным шагом, и бил чечетку, и подпрыгивал, как джигит в какой-нибудь «Лезгинке». И в результате гости стали выскакивать из-за столов и тоже танцевать, а когда танец кончился, тамада вытащил их на середину зала и объявил, что жених с невестой вручают лучшей паре свой приз. И наградили их огромной плюшевой обезьяной, такой мягкой и пушистой, что у Гали от умиления даже слезы на глаза навернулись, а Сергей вдруг поцеловал ее на виду у всех.
Странно, наедине, в темноте, они поцеловались по-братски, и Галя ничего этакого не почувствовала, а тут, на виду у всех, ее в жар бросило. Скорее всего от смущения. Но в то же время ей было приятно. Как в ее жизни все запуталось!
Почему вообще она решила, что чувства мужчины и женщины должны начинаться непременно со взрыва? Они же могут постепенно узнавать друг друга, и тут уже возможность ошибки куда как меньше.
Они прекрасно провели время, к ним подходили и жених с невестой.
— Сережа, моя невеста очень хочет познакомиться с тобой, — сказал жених. — Я даже подозреваю, что скоро и ты позовешь нас с Верой на свою свадьбу. Может, представишь нас своей девушке?
— Знакомьтесь, — Сережа обнял ее за плечи, — это Галочка.
— Мы оба просим, чтобы вы обязательно пришли к нам в гости, — заворковала невеста. — Мы могли бы дружить семьями.
— Семьями, — улыбнулась Галя, — но мы с Сережей встречаемся так недавно.
— Зато сразу видно, что вы — пара, — сказала Вера. — Такое редко встретишь. Берегите друг друга.
Но и тогда Галя как-то не совсем серьезно восприняла их слова. Случившееся требовало осмысления. Не получалось у Гали сразу, без рассуждения, шагнуть из одной любви в другую.
В самом деле между ними уже зарождалось что-то серьезное. Когда они уходили со свадьбы, Сережа осторожно поддерживал ее за локоть, а Галя несла их общий приз.
Потом они целовались на заднем сиденье такси. И когда шли к Галиному дому, тоже все время останавливались и целовались. Не потому, что они так уж много выпили на свадьбе, а потому, что и в самом деле почувствовали прежде всего настоящую духовную близость. За ней неизбежно должно было случиться то, что объединило бы их еще больше.
В гостиной они разделись, и Сергей взял ее на руки, чтобы отнести в спальню, но Галя расхохоталась, сказав, что это вряд ли удастся, потому что одна из створок двери была закрыта намертво, а в оставшуюся половинку с такой ношей не пройдешь.
Сергей сконфуженно поставил ее на пол, но едва они вошли в спальню, как опять взял ее на руки. Он и в самом деле только производил впечатление человека худого и слабосильного, на самом деле, прижимаясь к его груди, она чувствовала, какая у него накачанная грудная клетка и какие тугие мышцы на руках.
Галя, кажется, поняла, чем отличается его нежность от нежности Игоря. У того было все четко и гладко. Все полтора месяца без особого разнообразия. Уже через неделю она знала, что Игорь в следующее мгновение сделает или скажет. И ни разу он в постели не назвал ее по имени. Только Солнышко и Солнышко. Как Раю, как Аню-аптекаршу…
Галя все равно продолжала думать о нем и злилась, что не удается ей одним движением вырвать его из сердца, как бы этого ни хотелось! А она была уже готова праздновать победу, думала, все, избавилась…
А Сережа отдавал ей всего себя.
Когда он нехотя оторвался от нее и стал вставать с постели, Галя испугалась. Она думала, что он сейчас уйдет, а ей казалось невозможным как раз теперь остаться одной.
Но он успокоил:
— Извини, мне нужно позвонить деду.
Чуть позже Галя услышала, как он говорит, ничуть не понижая голос:
— Дедуля, добрый вечер!.. Ты прав, уже ночь. Я сегодня не приду ночевать. Да, я остаюсь у своей девушки. Никто не будет ходить по ночным улицам! Обязательно познакомлю! Звонила? А ты что сказал, на свадьбе? Позвонит — объяснишь.
Он вернулся в постель и проговорил:
— Понимаешь, два года назад погиб мой старший брат.
Его убили в подъезде, когда он выходил от своей невесты.
С той поры дед не спит, пока я не приду домой, или просит, чтобы непременно звонил. И мама ему перезванивает, интересуется, где я и когда приду…
Галя молча обняла его и положила голову на грудь.
— Не оправдывайся, я все понимаю… Дед сказал, что хочет со мной познакомиться?
— Конечно, ведь я еще ни разу не оставался ни у кого на ночь.
Елена
Моя жизнь, как ни странно, вошла в прежнюю колею куда легче, чем представлялось. Сутки измены, как я назвала их про себя, стали не то чтобы забываться, а как бы тускнеть.
Первым моим поползновением было разобраться в бизнесе Евгения и выяснить, как случилось, что у него возник — и так же быстро исчез! — этот ужасный долг. Мне до сих пор страшно было даже мысленно осознавать сумму, на которую он влетел: полмиллиона долларов.
Теперь мне казалось странным, что Забалуев смог так быстро уладить дела Жени. Уж не сам ли он создал подобную ситуацию, чтобы вынудить меня согласиться на его гнусное предложение?!
Мне хотелось бы так думать… Точнее, не думать, а знать об этом. Тогда в свете произошедших событий он бы предстал как человек, воспользовавшийся нашей бедой. У него бы не было ореола спасителя… И еще других ореолов.
Только такой нарисованный облик не шел Забалуеву, как настоящему рыцарю картонный меч.
Пусть он и любил женщин, и изменял своим женам, но при всем при том был человеком определенных моральных принципов. Мелковато для него. Устраивать какие-то неприятности мужу, чтобы затащить в постель его жену.
Я допускала, что в своем бизнесе Забалуев был жесток. Что ему приходилось проворачивать сделки, к которым само выражение «моральные принципы» никаким боком не подходило. Но женщину он мог завоевать и в честном бою.
Не знаю, насколько я была права, но назвать Забалуева гнусным человеком не поворачивался язык.
И потом, если поверить в его любовь ко мне, то вряд ли она возникла с первого взгляда. Симпатия, желание — не спорю. Но для любви такому человеку, как он, нужно было нечто более веское. Скорее всего его чувства — как и мои! — получили развитие именно после ТОЙ ночи. Он мне сам об этом говорил.
Ради интереса я сказала Евгению о том, что Забалуев звал меня к себе на работу. Вначале для руководства предвыборной кампанией, а потом пресс-секретарем при мэре, каковым собирается стать он.
— Иди, конечно, чего тут думать! — живо отозвался муж. — Когда еще такая возможность тебе представится!
— И ты не будешь меня ревновать? — не выдержав, все же поинтересовалась я.
— К кому, к Забалуеву?
— Ну а к кому же еще! Разве он не интересный мужчина?
— Интересный, — согласился Женя, — но про таких сами женщины говорят: есть, да не про вашу честь! У него, знаешь, кто жена? «Мисс Очарование» российского конкурса красоты. От таких не уходят.
— То есть, ты думаешь, мне с ней и рядом не стоять?
В глубине души я была уязвлена. Не то чтобы я считала себя такой уж красавицей, но слышать о том, что собственный муж завидует мужчине, который завидует моему мужу… Так и хотелось сказать: «Не зарься на чужое, свое береги!» Можно подумать, что Женя пустился во все тяжкие или завел себе в отличие от меня постоянную любовницу.
Мысленно проговорила это и сама испугалась. Чего вдруг я подумала о его любовнице, разве он давал мне повод?
— Нет, конечно, ты женщина красивая. Для меня…
Тут мой муж осекся, потому что еще немного, и мог бы мне сказать что-то совсем уж обидное. Мол, красивая, но не в масштабе России. Или чего-нибудь вроде того, что ноги у меня неплохие, но растут не от ушей… Короче, как всегда у мужчин. То, что не мое, всегда лучше!
Но при этом куда больше я волновалась о его делах. Хоть я ничего и не знала, но меня исподволь точило какое-то беспокойство, что-то носилось в воздухе, но Женя мне ни о чем не говорил, а спрашивать его я могла бы лишь какой-нибудь общей фразой, вроде: «У тебя все в порядке?»
И он мне тоже ответит привычно: «А что у меня может быть не так?» Словно и не было недавнего события с долгом в полмиллиона…
Видимо, на моем лице отразилось какое-то беспокойство, потому что Женя вдруг решил говорить мне комплименты. Насчет сравнения с какой-то «мисской».
— Что ты, Леночка! Да разве мою жену можно сравнить с какой-то там моделью! И красавица, и умница…
И все такое в том же духе.
На другой день едва я появилась на работе, как меня вызвал к себе редактор. Мой очерк о металлургическом комбинате шел в номер, и шеф проинформировал, что пришлось его подсократить.
— Рекламу срочную принесли, — пояснил он. — Хорошо заплатили…
От того, что он проговорил это с каким-то значением, мне стало ясно: главный что-то знает.
— Удивлен, и весьма, — тут же подтвердил он мою догадку, — ты не пошла работать к Забалуеву. Неужели так любишь нашу газету?
— Муж против того, чтобы я уходила из газеты, — нахально соврала я, подумав, что мой муж вовсе не так чуток, как мне представлялось. Я-то, глупая, думала, будто свою измену мне не удастся от него скрыть.
— Ревнует, что ли?
— Скорее всего, — нарочито вздохнула я.
— К Юрию Иннокентьевичу я бы тоже свою жену ревновал — крутой мужик, против такого обычному не сдюжить… Хотя порой мужья уподобляются кротам: ничего не вижу, ничего не слышу!
Я сделала вид, что его намека не поняла, но все же ответила в тон:
— Разве кроты еще и не слышат?
— Ну я же шучу.
— Однако не упустили момента, чтобы подколоть, — сочла нужным обидеться я.
— Прости подлеца! — интимно проворковал главный. — Обидно было бы отдавать лучшие кадры на сторону… А с другой стороны, не вижу смысла препятствовать карьерному росту сотрудников…
— Значит, вы считаете, что это был бы рост?
— Считаю. Тем более, по прогнозам, Забалуев — первый кандидат на роль мэра, а на таких рабочих местах — считай, рядом с мэром — для красивой женщины открываются необъятные горизонты…