– Да, – выдержав паузу, выдохнула я. И добавила, чтобы отмести остатки заблуждений: – Сбегать от тебя так же не собиралась.
Губы собеседника тронула лёгкая улыбка, а потом прозвучал самый нежелательный из вопросов:
– Почему ты решила вернуться, Астрид?
Я хотела промолчать или отшутиться, но быстро вспомнила, что передо мной не абы-кто, а внук старейшины. К тому же Гертон одарённый, то есть один из тех, кто обеспечивает безопасность и благополучие народа. По уму, с этим метаморфом лучше дружить, чем враждовать.
Именно эта мысль заставила погасить вспыхнувшее раздражение и внутренне собраться. Когда я заговорила, мой голос звучал ровно и доброжелательно, а во взгляде, точно знаю, читалась пусть не абсолютная, но покорность.
– Я устала жить одна, Гертон. Устала прятаться. Давно поняла, что совершила глупость, но сил признаться в этом публично, не было. А теперь я готова.
Вопреки ожиданиям, понимания я не встретила. Губы собеседника снова скривились в лёгкой улыбке, больше похожей на усмешку.
– То есть охота на зеленоглазую брюнетку, устроенная в столице, с тобой не связана? – спросил Гертон.
Всё. Вопрос с признанием во всех грехах был решен! А я, невзирая на нехватку актёрского таланта, превратилась в самую беззаботную девушку в империи.
– Зеленоглазая брюнетка? – спросила, подавив смешок. И тут же добавила: – Гертон, ты забыл кто я?
Метаморф точно хотел ответить, но не успел – я продолжила:
– Сегодня брюнетка, завтра блондинка, а послезавтра…
Не выдержав, я пожала плечами и замолчала, отвернувшись к окошку. Но мой конвоир верить не спешил…
– Охота на женщину совпала с твоим появлением, – бесцветно констатировал он. – Согласись, это подозрительно.
Я равнодушно усмехнулась, а в ответ услышала настойчивое:
– Астрид…
Врать или не врать – вот в чём вопрос? В смысле, продолжать врать, или…
– Ну может быть и задела кого-то из высокопоставленных… – с прежним равнодушием, сказала я.
– Кого? – Голос сородича прозвучал холодно и крайне неприятно.
– Понятия не имею.
Гертон хищно сверкнул глазами, я подарила столь же «ласковый» взгляд. Но смягчающий аргумент всё-таки нашла:
– Не кипятись. Я не жила в столице, я была там проездом, так что весь этот переполох…
– Всё равно из-за тебя, – вновь перебил сородич.
Пришлось скривиться и замолчать.
К счастью, продолжения расспросов не последовало. Всё стало… хорошо. И это «хорошо» длилось до самого обеда, который мы провели в одном из придорожных кабаков, а вот дальше…
Полный желудок, да вкупе с погодой, которая не намекает, а прямо-таки кричит, стал причиной накатывающей дрёмы. Однако, памятуя последнюю ночь, позволить себе такую роскошь как сон я не могла. Поэтому встрепенулась и попыталась сосредоточиться на том, что творится здесь и сейчас. А ещё разговор завязать попыталась.
– Старейшина Ждан, должно быть, поседел… – пробормотала я.
А в ответ услышала:
– Да. Поседел.
– А что с остальными?
Мой конвоир раздумывал недолго. Сказал, меряя снисходительным взглядом:
– За время твоего отсутствия ничего, по большому счёту, не изменилось. В Рестриче всё по-прежнему, Астрид. Те же дома, те же мостовые. Те же нравы и взгляды.
Я невольно прикусила язык и опустила глаза. Но через пару минут всё-таки решилась задать новый вопрос:
– А мама с папой?
– Переживали, – сказал Гертон.
Я вновь потупила взор. Сердце, вопреки всему, наполнилось щемящей болью. До этого момента не хотелось признавать, но бес меня пожри! В том, что касается моего возвращения, реакции родителей я боялась куда больше, нежели встречи со старейшинами.
– Вазур женился, – внезапно сказал фальшивый граф Бонор. – А Юдисса вышла замуж и родила.
Признаться, весть о судьбе одарённого, с которым водила шапочное знакомство, не тронула, а имя лучшей подруги зажгло в сердце очередной непонятный огонёк. Мне стало и больно и сладко одновременно.
– Причём здесь Юдисса? – спросила я. – И откуда ты про неё знаешь?
– После твоего побега было много допросов, – пояснил конвоир. И добавил: – Много допросов и много новых знакомств.
Нет. Происходящее было выше моих сил! Я откинулась на спинку диванчика и прикрыла глаза. Там, в цирке, слушая щелчки кнута и прыгая с тумбы на тумбу, я знала, что проиграла, но теперь… это было что-то сверх. Какой-то особенный удар, какая-то невероятная стадия поражения.
– Астрид… – попытался окликнуть собеседник, но я не далась.
Я мотнула головой и скривилась, чётко понимая: жизнь кончена, я – неудачница.
Ну почему не согласилась с приговором старейшин? Зачем взбунтовалась? Для чего сбежала? Чтобы оказаться там же, в том же статусе, да ещё с позором за плечами?
Впрочем, о статусе – это мечты. Сначала нужно пройти проверку и доказать, что не так уж плоха. А вот дальше станет ясно. Дальше меня или простят, или…
Следующие три дня с неба всё так же сыпался дождь. Нанятый Гертоном экипаж сменился другим, более комфортным, зато дороги не улучшились, их вообще развезло. Поэтому казалось – не едем, а катимся к бесам.
Мой конвоир, безропотно оплачивавший и обеды с ужинами, и ночлег на постоялых дворах, по большей части отмалчивался, а я размышляла о возвращении домой. И чем дольше думала, тем чаще казалось – пора впадать в отчаяние. Но… не получалось.
В чём причина – не знаю. То ли где-то в глубине души возвращение не казалось чем-то настолько ужасным, то ли длительное слияние с драконьей сущностью повлияло, но факт был налицо: никакого отчаяния, только странное предвкушение. Чего именно? Чуда или беды? Нет, не знаю. Но что-то намечалось, это точно.
Гертон, всё так же деливший со мной тесное пространство кареты, это состояние точно заметил. Я наблюдала за конвоиром столь же внимательно, как и он за мной, и не могла не сообразить – сородич недоумевает.
Это его недоумение стало поводом для нескольких улыбок, но на четвёртый день, когда прибыли в Кенстрич, улыбаться расхотелось…
Постоялые дворы всегда выбирал Гертон, что неудивительно – кто платит, тому и карты в руки. И, будучи вроде как аристократом, предпочитал заведения подороже и получше.
Вот и в Кенстриче, одном из торговых узлов нашей империи, Гертон теми же вкусами руководствовался. Но перестарался… В смысле, в этот раз он привёз в гостиницу высшего класса. С огромными номерами, широченными кроватями, и высокими окнами.
Я, конечно, удивилась – да, сородич отыгрывал роль графа, но род Бонор не настолько богат, чтобы так шиковать. Но большого значения поступку всё-таки не придала.
После того как служанка проводила в отведённый мне номер, а двое плечистых парней втащили в комнату чемоданы, я избавилась от шляпки и отправилась умываться. Дальше привычно поправила причёску, шарфик, проверила всё ли в порядке с платьем и отправилась вниз, в ресторанный зал.
И вот тут стало ясно – всё не просто так, всё сделано с умыслом!
С каким именно? Ну… если учесть, что меня проводили в один из отдельных кабинетов, где, кроме прочего, царил интимный полумрак, ход мыслей Гертона был предельно ясен.
Но нужно отдать метаморфу должное – бросаться в атаку сразу же он не стал. Сперва галантно отодвинул для меня стул, потом налил вина и позволил насладиться изысканным салатом с морепродуктами. И лишь когда перешли к горячему, а бокалы были наполнены по второму кругу, заговорил о деле.
– Астрид, ты ведь знаешь, чем кончится твоё возвращение, – тихо сказал он.
Вопрос был риторическим – я не только знала, мы с Гертоном ситуацию давно обсудили. Именно поэтому я не ответила, вздёрнула бровь и только.
А сородич и конвоир в одном флаконе хлебнул вина и озвучил мысль, которая витала в воздухе всё это время…
– Вариантов у тебя совсем немного, и я один из них. Думаю, мы можем решить вопрос без старейшин. Мы можем договориться.
Слова были ожидаемы, и я восприняла их совершенно спокойно. И столь же спокойно ответила:
– Благодарю, Гертон. Я подумаю.
А теперь он бровь вздёрнул! И удивление, вспыхнувшее в глазах, было отнюдь не шуточным.
Конечно. Кто я и кто он? В моём положении есть лишь один разумный вариант ответа – радостно согласиться.
Но соглашаться не хотелось. Понимала, что придётся, но…
– Астрид, не дури, – сказал собеседник. – Мы идеально подходим друг другу. К тому же, ты мне действительно нравишься.
И опять: сознавала, что нужно радоваться, ведь симпатия в браке это важно, но вместо этого чуть не поперхнулась кусочком жареного мяса.
Гертон, разумеется, заметил, и такая реакция его ничуточки не вдохновила. Тем не менее, сородич не постеснялся поймать мою руку, которая метнулась к бокалу и крепко сжать затянутые в тонкую перчатку пальчики. Пришлось собраться и обратить всё своё внимание на мужчину.
Минуты две мы смотрели глаза в глаза. Взгляд Гертона убеждал и одновременно требовал ответа, а мой… хочется верить, что не выражал ничего.
На этом и разошлись.
В том смысле, что метаморф-таки отпустил руку и позволил вернуться к остывающему ужину. Сам тоже на еде сосредоточился. И хотя выглядел он спокойным и даже безмятежным, было ясно – данный эпизод лишь начало.
Всё. Попалась, Астрид. Как есть попалась!
Угу, мне действительно следовало радоваться. И когда я вернулась в комнату, разум с прагматизмом начали дружно шептать о том, что нужно прямо сейчас пойти к Гертону и сказать «да».
Возможно, я бы даже смогла пересилить себя и сделать это, но вот незадача – каждый раз, начиная с той памятной ночёвки в «Разудалом копытце», меня запирали.
Правда, теперь всё было проще. Гертону уже не требовалось скрывать свои планы, поэтому он банально отбирал у меня ключ. Я, как и прежде, прекрасно понимала, зачем это делается и претензий не предъявляла.
Но и позволять конвоиру проникать в мою комнату когда ему вздумается, так же не могла. Поэтому тоже дверь запирала, но уже изнутри, на щеколду.
В этот раз фальшивый граф Бонор действовал по обычной схеме, и возможности увидеться с ним у меня уже не было. Это стало поводом послать разум с прагматизмом подальше и отправиться в ванную.
Ну а чуть позже, лёжа в огромной постели, я позволила себе то, что последние три дня категорически запрещала – вспомнила о герцоге Кернском.
Интересно, как он там? Уже успокоился или всё ещё надеется поймать беглянку? Грустит или наоборот радуется, что избавился от такого сомнительного счастья, как я?
А как его ранение? Фурих уже разрешил этому несносному блондинчику нагружать руку или они по-прежнему спорят на данную тему?
Эх… а без сестры милосердия в моём лице лекарю точно нелегко. Ведь теперь присмотреть за Даном и заставить выполнять рекомендации совершенно некому.
Последняя мысль, вопреки логике, вызвала улыбку. В следующую секунду я перевернулась на живот, крепко обняла подушку и закрыла глаза. Образ растрёпанного блондина в белой рубашке, вспыхнувший перед внутренним взором, был до того ярким, что почудилось – стоит лишь протянуть руку и тут же окажусь рядом с ним.
Ещё я точно знала – это воспоминание не пройдёт даром. После такого, герцог Кернский, непременно, приснится. Вот только отмахиваться от сновидения не было ни малейшего желания. И когда сознание подёрнулось туманной дымкой, я приняла её как великое благо…
Лежу… Расслабленно лежу на кровати светлости и одним глазком наблюдаю за Полли, которая проводит плановую уборку.
Сам блондинчик ещё не выздоровел, но постельный режим по-прежнему нарушает, невзирая на протесты. Поэтому светлости в комнате нет. Она в кабинете, в том, который на первом этаже расположен.
Чем там занимается, в общем-то, неизвестно, но, включив логику, несложно догадаться, что фигнёй! Правда, желания пойти и проверить, или… заняться фигнёй вместе с ним, у маленького дракона нет. Поэтому…
Лежу! Лежу и вроде как контролирую Полли.
А горничная на меня даже не смотрит, напоминая тем самым, что времена, когда вся челядь относилась к маленькому дракону с опаской и уважением, прошли.
Это не то чтоб обидно, но слегка коробит. И, глядя на такой беспредел, я невольно начинаю размышлять о мести.
Хочется придумать план! Да такой, чтобы «ух»! Чтобы все поняли, оценили, и впредь вели себя рядом с драконом соответственно, но… план придумываться не желает. Мы слишком сыты сегодня. Сыты и расслаблены!
Вообще, особняк светлости, сама светлость и обстановка, очень дурно на меня влияют. Теряю квалификацию по пакостям. И это тоже обидно. Гораздо обиднее, чем наблюдать спокойствие Полли.
Чувствую себя маленькой и… никчёмной.
Страдаю.
Ей-ей страдаю!
А потом вижу, как горничная открывает дверь крошечной гардеробной комнаты и уходит в гостиную, дабы взять что-то из своего помывочного инвентаря. И лично мне пофиг, но драконья сущность сразу приободряется. Ей интересно, ей хочется разведать, что там и как.
Я спорить с драконьей сущностью не люблю. Поэтому тут же переворачиваюсь на брюхо и поднимаюсь на лапки. Замираю и, осознав, что Полли возвращаться не спешит, спрыгиваю с кровати и бодро семеню туда, к распахнутой двери гардеробной.
Замираю на пороге – пахнет приятно. Несмотря на то, что здесь только чистые, постиранные вещи, в тесном пространстве витает умопомрачительный запах Дана.
Это становится поводом проскользнуть внутрь и оглядеться. Вешалка с камзолами и рубашками меня не интересует. Полки с обувью тоже. А вот полки, где… нет, там не только чулки и бельё, там всё вместе и много чего разного!
Я выбираю ту, что расположена под вешалкой с камзолами. Сосредотачиваюсь, чувствуя, как задние лапы наполняются энергией, примериваюсь и совершаю прыжок. В процессе вспоминаю о том, что драконья анатомия довольно своеобразна. Что попа у драконов непропорционально большая и всегда перевешивает, но в этот раз всё получается.
Я не падаю, цепляясь лапами и стягивая вниз всё, что лежит на полке, а красиво опускаюсь на стопку чистых вещей. Какая я молодец! Прям чудо, а не дракон!
Выдавать своё присутствие не хочется, поэтому гнездо устраиваю аккуратно. Потом ложусь, укрываю носик хвостиком и закрываю глазки.
Слышу деловитые шаги Полли и тихий стук, с которым закрывается дверь в гардеробную. Улыбнуться ввиду особенностей драконьей анатомии не могу, но мне очень радостно – всё, я спряталась!
Полли уходит, а я остаюсь. Думаю – а не перевернуться ли на спину, чтобы поудобнее, но лень оказывается сильней стремления к комфорту. Поэтому просто зеваю, растягивая пасть до предела, и собираюсь заснуть, но…
– Астра? – слышится из-за двери. – Астра, ты куда подевалась?
Ага…
Нет, не так. Правильнее будет – ага-ага!
– Астра! – повторяет горничная громким шепотом. В её интонациях слышится неподдельное беспокойство. – Девочка, ты где?
Здесь. В гардеробной. Но знаешь, Полли, я тебе про это не скажу.
Молчу.
Лежу и молчу!
И мысленно подхихикиваю, отлично сознавая, что сейчас начнётся.
Ведь после моей попытки улететь, Дантос всех насчёт маленького дракона предупредил. Мол, смотрите в оба, и чтобы ни-ни! А Полли, дурёха этакая, золотую девочку потеряла. И что если я всё-таки сбежала? Что если исчезла навсегда?
– Астра! – Вот теперь в голосе горничной звучит настоящая паника, но я выдавать своё убежище по-прежнему не собираюсь.
А нечего было меня игнорировать! Нечего было притворяться, будто моё присутствие в спальне тебя ничуточки не заботит!
Сонливость, которая наваливалась каменной плитой, с меня сдуло. Я перестала и зевать, и потягиваться. Вместо этого, навострила ушки и заодно обратила пристальное внимание на драконью сущность, которая не просто слышит, а чует!
Примерно через четверть часа в особняке начался настоящий переполох.
Я слышала далеко не всё, но чуяла многое. И видела, как в яви: повинуясь кличу Полли, вся прислуга с насиженных мест вспорхнула, и теперь носится по дому и саду в надежде найти и вернуть маленькую красивую меня.
И, опять-таки, не видела, но точно знала – герцог Кернский не в курсе. Он, как и прежде, сидит в кабинете на первом этаже, и в ус не дует. И сообщать светлости о пропаже, конечно, не спешат, ибо это верный способ получить таких тумаков, что и во сне не привидится.
Мимо кабинета ходят на цыпочках! И голосить под окнами тоже не решаются! Снуют, мечутся, зовут почти шепотом и умоляют, но… маленького дракона нет. Пропал он. Исчез!
Не знаю, как долго это длится. Но в какой-то момент веселье уходит на задний план, а меня вновь окутывает дрёма. Я начинаю отчаянно зевать и, повинуясь желаниям тела, прикрываю глазки в намерении провалиться в сон, но…
Шаги! Тихие, но до того уверенные, что сразу ясно – в покои вернулся хозяин. И пусть я невиновата, но попа отчего-то начинает чесаться, а в сердце вспыхивает желание закопаться в чистое бельё по самый гребень.
И я бы закопалась, но, бес меня пожри, слишком хорошо понимаю – не успею! Поэтому сильней зажмуриваю глазки и начинаю дышать часто и размеренно. Вроде как сплю.
Сплю и никакого отношения к переполоху не имею!
А услышав, как открывается дверь гардеробной, и почуяв над собой грозу по имени Дан, начинаю спать ещё усерднее.
Нет, ну а что? Я животная бессловесная. Со своими непонятными человеку инстинктами и прихотями. И забралась сюда совсем не для того, чтобы измотать нервы прислуге и, заодно, Дану.
Я вообще не при чём. Честно-честно!
– Ах вот ты где… – звучит над головой.
Но я не реагирую! Мне эти ваши страсти до одного места. Я всего лишь маленькая, красивая девочка, которая…