Я старался держаться так, как от меня и ждали, чтобы не разочаровывать: ел руками, пальцы вытирал о скатерть, бананы хавал не с того конца, а шкурки ловко забрасывал на люстры, на светильники, на видеокамеры. Иногда умело забрасывал даже ногами, что вообще повергало их в священный ужас. У них на ногах настоящие копыта, что и понятно, у людей тоже такие будут лет через три-четыре миллиона, когда достаточно далеко отойдем от лазающих по деревьям предков и все еще будем ходить и бегать по земле. Этот процесс уже начался, большой палец постепенно увеличивается, принимает на себя все большую нагрузку.
Для меня отвели достаточно просторное помещение, чуть ли не ангар, еда доставляется автоматически, время от времени заходит Гого и рассказывает о Кокацепле, иногда появляется Икана, но мне покидать помещение низзя. К счастью, в корабле летает великое множество механических мошек с видеокамерами, можно подключаться к любой и наблюдать за всем, что происходит в корабле. Я так и делал, от меня ничего не скрывают, я же дикарь, каменный век и все такое.
Сегодня я видел и даже слышал, как Гого сказал остальным:
– Совсем рядом от курса звездная система ВВ-56. Там на одной из планет Гамильтон обнаружил редчайший металл с отрицательной массой. Раз уж мы…
Додо скривился:
– Этот металл на поверхности широкими пластами?
– Нет, где-то в пещерах, – ответил Гого поспешно. – С поверхности бы давно фью-фью.
– Но тогда как…
– Я наладил прибор, – ответил Гого с торопливостью, – засечет с орбиты!
Додо с сомнением посмотрел на Икану. Она кивнула.
– Планета абсолютно мертвая. Атмосфера для жизни непригодна, песок да старые скалы. Никакой вулканической или тектонической деятельности. Если Гого обещает, что управимся за сутки…
– За сутки? – изумился Гого. – Часа хватит!
Я ощутил, как корабль слегка изменил курс, через полчаса на боковом экране стремительно выросло зеленое солнце, а впереди быстро приближается голый каменистый шар. Икана включила интерком, сказала ласковым голосом, как говорят белые американцы неграм, все еще извиняясь за годы, когда их прапрадедушки держали черных прапрадедушек в рабстве:
– Мы отлучимся на ненадолго… У тебя в пещере есть все, чтобы ты не скучал. Можешь готовить себе новое копье, если захочешь.
– А каменный топор? – спросил я.
– Можешь и топор, – ответила она с облегчением, счастливая, что может удовлетворить мои примитивные запросы. – Да, топор – это… это так мужественно!
Улыбнулась как можно дружественнее, я подумал, что ответит, если скажу, что мне надо, чтобы для удовлетворения моих естественных и неотъемлемых инстинктов легла и раздвинула ноги. Наверное, общегалактическая политкорректность простирается и на эту область, нельзя же обижать национальные меньшинства грубым и оскорбительным отказом в таком простом и неотъемлемом праве, как трахать все, что пондравится?
Пол слегка вздрогнул, тишина стала еще тишинее, я догадался, что бесшумно работающие двигатели выключены. На обзорных экранах видно, как на каменистое плато выехал вездеход, за иллюминатором мелькнул силуэт, но я не уверен, что это Икана. Следом метнулся целый рой светящихся мушек: похоже, у этого народа просто безразмерные харды, у нас хоть терабайт поставь, через неделю забью под завязку.
На экранах я наблюдал, как они отыскали вход в пещеру, довольно глубоко в недрах, опускались чуть ли не на километры, потом радостный вопль Гого:
– Вот он, смотрите!
Летающие видеокамеры показывали в прекрасном триколорном цвете горящий мрачным красным огнем комок металла размером с суповую тарелку. Он как прилип к серому гранитному своду, похожему на величественный купол большого собора.
Гого некоторое время смотрел в цифровую подзорную трубу, я слышал удивленный свист. Крышка откинулась, длинные цепкие лапы манипуляторов поднялись, удлинились, словно пожарные лестницы. Я с замиранием сердца следил, как они поднимаются, поднимаются, поднимаются, едва не ломаясь от собственной тяжести, наконец скрюченные пальцы дотянулись до комка драгоценнейшего из металлов, сомкнулись.
Додо не выдержал:
– Ты чего телишься? Тяни!..
– Тяну, – ответил Гого с некоторой озабоченностью, – сопротивляется, гад… Кто бы подумал, что отрицательный вес так велик…
– Все равно тяни, – сказал Додо.
Икана повторила, как эхо, не отрывая завороженного взора от сокровища:
– Тяни. Будет чем похвастаться, ведь это же из легенд…
Они еще не видели, только мне со стороны заметно, что вездеход начал приподниматься. Манипуляторы послушно тащат металл, моторы успокаивающе гудят, расстояние вроде бы начало сокращаться, Додо потирает ладони, но Икана первой оторвала взгляд от красного металла, ахнула, закричала:
– Останови!.. Останови немедленно!
Гого тоже ахнул, вездеход пошел вниз, коснулся колесами грунта. Манипуляторы снова удлинились, но добычу пока не выпускали. Я слушал, как все трое спорят, злился, идиоты, все же понятно, наконец Гого вылез в неуклюжем скафандре с двумя баллонами за спиной, в его руках появилась дрель, легко просверлил четыре дыры в каменной плите, на которой вездеход, вогнал длинные штыри, Додо вылез и помог закрепить цепи.
Моторы взвыли от перегрузки, манипуляторы с силой потащили металл. Выглядело это так, словно тот прилип к потолку, а его пытаются оторвать, но и когда оторвали, видно, с какой силой рвется взмыть обратно. Если бы не свод, унесло бы в далекий космос, а потом к самому краю…
Гого прокричал:
– Есть! Мы его взяли!
Манипуляторы наполовину втянулись в багажник, вездеход трясет, каменная плита начала подрагивать, а металлические штыри, их Гого вогнал едва ли не на километровую длину и там заякорил, начали выдвигаться. Додо побелел, дергался, Икана застыла с расширенными от ужаса глазами.
– Не лучше ли…
– Нет, – выкрикнул Гого. – Уже немного!
Горящий зловещим красным огнем слиток металла был уже на расстоянии вытянутой руки над открытым люком, когда почва затряслась, один из штырей начал подаваться. Манипуляторы перекосило вместе с вездеходом, Гого кричал и отчаянно двигал рычагами. Слиток медленно приближался, я услышал тяжелый грозный грохот, толчки. Додо выкрикнул:
– Отпусти его! Иначе мы сами взлетим к потолку!
– Нет, – прорычал Гого. – Нет…
А как же поедешь, хотел было спросить я, но хрен его знает, как тут включить интерком, а инструкцию мне не оставили. В пещере грохот все громче, зловещее, манипуляторы втащили красный металл в багажник, вездеход затрясло, я наконец-то включил динамик, заорал:
– Идиоты, посмотрите наверх!
Глава 2
Они посмотрели и, как куры, бросились врассыпную. Свод грохотал, покрываясь глубокими трещинами, оттуда вываливались огромные глыбы, одна из них освободилась и, набирая скорость, понеслась вниз. Вездеход лязгнул, ему смяло крышу и зад, сверху свалились еще две плиты, похожие на баальбекские. Поднялась пыль, я тщетно всматривался, затем грохот затих, в недрах поворчало и успокоилось, а когда пыль осела, я увидел придавленный тяжелой плитой сплюснутый вездеход. Три фигурки прижались в углу пещеры, я с трудом разобрал, кто из них кто, сейчас все серые от пыли, одинаково несчастные.
Додо первым пришел в себя, остальные тупо смотрели, как он обошел сильно сократившуюся в размерах пещеру. Голос его прозвучал глухо:
– Нам не выйти.
Гого прошептал:
– Мы должны были попытаться взять…
– Тебя никто не винит, – ответил Додо сухо. – У нас на сколько хватит воздуха?
– В баллонах – на три часа. В вездеходе есть еще запасные, но…
– Понятно, – оборвал Додо, – к ним добраться не легче, чем до звездолета.
Икана огляделась дикими глазами, вскинула руки и прокричала отчаянно:
– Ноу!.. Ноу!.. О, ноу… В смысле, нет!!!
Додо сказал сочувствующе:
– Да, понятно. Пусть добрались бы, и что? Все равно обречены. Стены монолитные, туннель завалило огромными скалами. Этот слиток самородный поддерживал свод этой пещеры! Как только убрали, так и рухнуло. Приборы показывают, что в самом тонком месте – двадцать метров скальной породы. У нас нет резаков. А то, что есть, пропалит дыру на глубину в полметра, не больше.
Он замолчал. Икана тихо напомнила о мощных резаках, которые остались на корабле. Перехватив взгляд биолога, вздохнула. Явно тот думает о них тоже.
– Безнадежно, – сказала она. – Через три часа нас не станет. Командир, я прошу позволения связаться с кораблем.
Командир не понял:
– Да сколько угодно, зачем тебе мое разрешение?
– Я хочу дать последние распоряжения варвару.
– А-а, твой пэт…Что же, скажи ему что-нибудь. Он сможет прожить немного дольше нас, если не будет ничего трогать. Объясни, как пользоваться раздатчиком пищи… Ну, и прочими вещами.
– Ноу!.. Ноу!.. О, ноу… В смысле, нет!!!
Додо сказал сочувствующе:
– Да, понятно. Пусть добрались бы, и что? Все равно обречены. Стены монолитные, туннель завалило огромными скалами. Этот слиток самородный поддерживал свод этой пещеры! Как только убрали, так и рухнуло. Приборы показывают, что в самом тонком месте – двадцать метров скальной породы. У нас нет резаков. А то, что есть, пропалит дыру на глубину в полметра, не больше.
Он замолчал. Икана тихо напомнила о мощных резаках, которые остались на корабле. Перехватив взгляд биолога, вздохнула. Явно тот думает о них тоже.
– Безнадежно, – сказала она. – Через три часа нас не станет. Командир, я прошу позволения связаться с кораблем.
Командир не понял:
– Да сколько угодно, зачем тебе мое разрешение?
– Я хочу дать последние распоряжения варвару.
– А-а, твой пэт…Что же, скажи ему что-нибудь. Он сможет прожить немного дольше нас, если не будет ничего трогать. Объясни, как пользоваться раздатчиком пищи… Ну, и прочими вещами.
– Спасибо, – поблагодарила она. Переключив рацию, сказала: – Привет, могучий воин… Не удивляйся, я говорю издалека. Да, с помощью магии. Слушай очень внимательно, воин… Мы были сейчас в большой битве… Нет, мы побеждены. Скоро мы умрем, я хочу успеть объяснить тебе, как пользоваться нашим магическим домом.
Додо и Гого тяжело сели рядом. Оба старались двигаться меньше, сохраняя кислород. Додо погрузился в невеселые мысли, Гого рассеянно прислушивался к инструкциям Иканы. Я сказал, стараясь сделать голос как можно более грубым, варварячим:
– Икана?.. Ты где? Сейчас приду на помощь!
– Ты не сможешь, – ответила Икана печально. – Мы здесь… заключены в пещере глубоко под горой.
– Ну и что? – ответил я нагло. – Я разбросаю камни голыми руками! Я перебью джиннов…
– Воин, слушай, – сказала она настойчиво, – ты не сможешь выйти из дома, потому что на все двери наложены сильнейшие заклятия.
– Джиннами? – спросил я.
– Нами, но…
– Если вами, сами и снимете.
– Мы здесь заключены, здесь и погибнем.
– Тогда я должен поторопиться, – сказал я, – скажи, какие заклятия открывают двери?
– Воин, ты не сможешь…
– Я все могу, Икана! Скажи заклятия!
– Ты не понимаешь…
Додо сказал с досадой:
– Икана, прекрати. Твой мускулистый герой жаждет красиво погибнуть, так не мешай. Все равно помрет от голода в запертом корабле, задохнется, если начнет нажимать не те кнопки.
Гого бросил досадливо:
– Перестаньте болтать. Дайте подумать напоследок о нашем мире. Я хочу помолиться Кокацеплю.
Икана проговорила убеждающе:
– Воин, запоминай, как пользоваться раздатчиком пищи…
– Нет!!! – ответил я резко. – Не болтай ерунды, а скажи, как снять заклятия. Иначе начну крушить здесь все, пока не проломлю стены и вырвусь из этого зачарованного дворца.
Она вздохнула, сказала обреченно:
– Ладно… Слушай, ты сам этого захотел. Во-первых, дворец совсем не таков, каким ты его видишь. Чары скрывают от тебя настоящий его вид, но эти чары наложили не враги, а я. Для добра. Повернись ко мне лицом, смотри мне в глаза.
На экране появилось ее лицо. Ярко-синие глаза смотрели внимательно. Икана встретила мой взгляд, велела властно:
– Блок три снят!.. Ну, теперь видишь, в каком мире мы живем?
Похоже, она даже в таком отчаянном положении напряженно ждала моей реакции. Даже Додо и Гого повернулись к ней, посмотрели на полупрозрачное голографическое изображение, что висит в воздухе на уровне ее лица. Я постарался расправить плечи пошире и выпятить челюсть.
Как она и ожидала, я бросил по сторонам взгляд, сказал нетерпеливо:
– Да-да, мир изменился… Вроде бы. Но как снять чары с дверей?
Икана проговорила растерянно:
– Но… Разве ты не видишь… там все иначе?
– Вижу, – ответил я быстро, – говори быстрее заклятие. И как вас найти?
Додо хмыкнул, сказал с нотками удивления:
– У него шкура еще толще, чем я думал… Даже не удивился!
– Примитив, – согласился Гого.
Икана сказала в микрофон:
– Я ничего не понимаю. Ладно, слушай внимательно. Подойдешь к распределительному щиту… Погоди, сейчас я объясню, что такое распределительный щит…
Я подошел к распределительному щиту, остановился, вопросительно глядя на Икану.
– Фотон, – сказала Икана торопливо.
– Фотон, – повторил я.
Дверь отворилась, я бросился в коридор. Икана закричала, указывая направление, я мчался огромными скачками, запрыгивая с разбегу на этажи, в считанные секунды оказался перед дверью в ангар.
– Фотон, – сказал я. Дверь осталась на месте, а Икана сказала быстро:
– Здесь другое заклятие. Ты должен нажать пальцем сперва зеленую точку, потом два раза синюю, снова зеленую, затем коричневую и желтую.
Я молниеносно нажал кнопки, дверь тут же отъехала в сторону, я прыгнул вовнутрь. Додо и Гого, как сиамские близнецы, с интересом смотрели на мои лихие действия, в глазах непомерное изумление.
– Теперь ты должен надеть специальную одежду… – проговорила Икана, и тут все увидели, что ни один из скафандров не подойдет. – Ох, все напрасно…
– Икана, – сказал я свирепым голосом, – ты никогда не видела меня в бою, потому сомневаешься! Дай выйти из дворца, увидишь, что герою не нужна зачарованная одежда!
Додо хмыкнул:
– Да-да, с таким содержанием углекислоты и метана… Икана, пошли его обратно, пусть учится обращаться с раздатчиком пищи, если он такой понятливый.
Икана сказала напряженно:
– Слушай внимательно… Ты можешь сесть в вездеход. Это такое… такое устройство. Мы не ездим на конях, мы передвигаемся в домиках…
– Как он открывается? – спросил я резко.
– Скоба на двери, – ответила Икана послушно. – Слушай, как пользоваться…
Я дернул скобу, крыша приподнялась, открывая внутренности вездехода, я быстро скользнул внутрь.
– Подожди! – закричала Икана. – Ты не умеешь…
Но дверь уже захлопнулась, толстая броня отрезала звуки, волны. Но на маленьком экране я видел, как Додо сказал хмуро:
– Дурак… Впрочем, варвар ведь… Задохнется там раньше, чем мы. Там герметизация.
Икана смотрела широко распахнутыми глазами, потом отвернулась к Гого. Тот приподнялся и похлопал ее по плечу:
– Ну-ну, Икана. Ты заразилась от варвара чувствительностью. Да, он умрет. Но и мы все умрем.
Несколько минут телекамеры показывали неподвижный вездеход. Икана время от времени украдкой посматривала искоса, на лице настолько виноватое выражение, что чем черт не шутит, вполне возможно, ее далекий предок в триста двадцатом поколении взад был богатым плантатором и обижал негров, отчего пошли всякие там мулаты, метисы и цветные.
Вездеход, как они видели отчетливо на своих экранах, дернулся, рванулся вперед. Перед самой дверью, когда казалось, врежется в монолитную дверь, остановился так резко, что варвар должен неизбежно разбиться о панель управления. С полминуты машина стояла неподвижно, затем внезапно завертелась на месте. Под гусеницами засверкали искры.
Икана смотрела на экран, побледнев. Командир покачал головой, переглянулся со штурманом. Варвар сел на панель, что ли? Или бросил на панель сапоги?
Вездеход прыгнул вперед. Перед ним несокрушимая дверь, Икана закричала отчаянно:
– Остановись! Разобьешься!
– Обо что? – крикнул я.
– Надо открыть двери…
– Да на хрен, – ответил я и нажал на кнопку с надписью «Огонь» и мелкими буковками ниже «Fire». – Кому нужны эти двери?
Перед экраном полыхнуло, сиденье подо мной дрогнуло, в следующее мгновение две ракеты вынесли весь титановый проем, где дверь, а следом в темноту выпрыгнул и вездеход.
Связь надежнейшая, изображение даже не дрогнуло, картинка что надо, чувствую себя киногероем под светом юпитеров, выпрямился, нижняя челюсть уже ноет от выпячивания, но взгляд достаточно бараний, как положено варвару-герою. За спиной огромная дыра в толстой плите металла, навстречу несется звездная ночь с незнакомым рисунком созвездий… как будто помню, какой он в моей Вселенной, ну да все равно незнакомый, на заднем экране сверкнули, быстро затухая, сигнальные огни, растворились во тьме.
– Ничего не понимаю, – послышался голос Гого. Он напряженно всматривался с бокового экрана. – Он что, лег на пульт?.. Нет, стучит своими лапищами по нашим таким чувствительным клавишам.
Я на всякий случай стал касаться мягше, еще мягше. Вездеход прет на большой скорости, на экране пляшут кривые, красная линия отмечает путь вездехода, проламываясь сквозь голубоватый туман зеркала. Далеко в самом углу тревожно вспыхивает огонек, там женщина, что замолвила за меня словечко. Но даже если бы не замолвила, женщина всегда то существо, которое надо спасать, и неважно, что сама от нашей пузораспускальности начинает учиться бить человека левой ногой в правую челюсть с тройного разворота в прыжке через голову.