Вскинув голову, он посмотрел наверх. Окна санатория в большинстве были темными, только кое-где мерцал тусклый свет, словно от свечей или ночников. Вокруг было тихо: ни машин, ни прохожих. Даже с пляжа не доносилось ни голосов, ни смеха: все-таки после свершившейся трагедии люди остерегались гулять в темноте.
Гуров поднялся с камня и, светя перед собой фонариком от телефона, стал искать асфальтированную дорогу – ту самую, по которой сегодня спустилась на синем «Фольксвагене» хозяйка санатория. Выйдя на дорогу, Гуров пошел по ней вверх, периодически набирая на телефоне номер жены и слыша в ответ всю ту же фразу о недоступности абонента…
Глава 6
Мария, одетая в джинсы и футболку, бодро шагала по дороге, ведущей к санаторию. Настроение ее было хорошим, немного игривым и даже авантюрным. Ей казалось, что она принимает участие в увлекательной игре. Она с детства любила приключенческие истории с тайнами, мрачными средневековыми замками и заточенными в них красавицами…
Конечно, все это было много лет назад. С тех пор Мария давно повзрослела, и наивные представления улетучились из ее головы. Любовь к игре воплотилась в профессии. И, играя на сцене, Мария не стремилась впускать дополнительные приключения в свою жизнь. Страстей и тайн ей хватало на сцене. Она никогда не завидовала в этом смысле своему мужу-детективу и не очень-то вникала в те дела, которые он расследовал. Каждый из них старался оставлять тонкости своей профессии за дверью дома.
Конечно, волею судьбы случалось, что Мария оказывалась вовлеченной в дела, которые вел ее муж, и порой это грозило опасностью. И никогда ей и в голову не приходило без спроса, без совета с мужем влезть в его дело.
Но сейчас был другой случай. Так, по крайней мере, казалось Марии. Во-первых, Лев не расследовал никаких дел, связанных с санаторием. Во-вторых, им лично никто не угрожал. В-третьих, инициатива исходила от самой Марии. Ей, честно признаться, и самой захотелось чего-нибудь остренького.
Дорога была хорошей, свежей, Мария поднималась легко, почти бежала вверх. Правда, потом подъем стал круче, и ей пришлось замедлить шаг. Но минут через десять она уже стояла перед воротами санатория и с удивлением осматривалась.
Стены были очень высокими. Они и впрямь напоминали стены средневекового замка, служившего городским укреплением. Металлические тяжелые ворота были закрыты, и не просто захлопнуты, а заперты на замок.
Вокруг была полная тишина: ни голосов, ни смеха, ни музыки, ни звука телевизора. А ведь Мария стояла вплотную к воротам. Ей захотелось заглянуть внутрь, и она пошла вдоль ограждения, но не смогла найти даже маленькой щелочки.
На поселок стала надвигаться вечерняя мгла. На какой-то миг Марии стало страшно, она ощутила легкое покалывание мурашек по телу, но в этот момент из-за ворот послышался женский голос:
– Вы не меня хотели видеть?
Мария резко повернулась. У ворот стояла та самая дама, которую они с мужем встретили на дорожке пару часов назад. Сейчас она сменила легкий голубой костюм на длинное платье свободного покроя, а на голове вместо шарфа была шляпка.
– Возможно, и вас, если вы хозяйка этого места! – нарочито веселым голосом проговорила Мария.
– Я хозяйка, – подтвердила та. – Что вам угодно?
– Я бы… Понимаете, мне очень нравится ваш санаторий, и я хотела бы здесь поселиться! – выпалила Мария, продолжая улыбаться. – Место очень романтичное, а я люблю романтику.
– Боюсь, что, познакомившись с ним поближе, вы не найдете здесь романтики, – усмехнулась дама. – Хотя, если у вас нестандартное мышление…
Она окинула Марию оценивающим взглядом, подумала пару секунд и произнесла, широко распахивая одну створку ворот:
– Проходите!
Мария прошла в ворота, непринужденно двигаясь за хозяйкой и осматриваясь по сторонам. Внутри было очень живописно: все в аккуратно подстриженных кустах, усыпанных цветами. Высокие деревья, шелестящие листвой, вымощенные кирпичиками дорожки… Правда, во дворе не было ни души, а сам санаторий был безмолвным.
– А что же ваши постояльцы? – обратилась Мария к хозяйке. – Неужели уже спят?
– Да, у нас рано ложатся спать. В десять часов, и это общее правило. Вы должны его учесть, раз уж действительно собрались у нас поселиться, – проговорила та.
Мария отметила, что, как только они прошли в ворота, сразу бесшумно появилась фигура охранника, и ворота тут же снова оказались запертыми на замок. Марию опять кольнуло какое-то неприятное чувство, она даже сама не могла понять, с чем связанное. Пока никаких видимых признаков опасности не было, но Мария не могла отделаться от щемящего ощущения тревоги…
Мария обратила внимание, что внутри находится винтовая лестница – точь-в-точь такая, как в старинных замках, в которых ей неоднократно доводилось бывать во время гастролей по европейским странам.
«Должно быть, это не слишком удобно, – подумала она. – Хотя здесь немного этажей, и лифт, наверное, сочли излишним».
Она намеренно старалась думать о самых обыденных вещах, чтобы отбросить наконец это чувство беспокойства, против воли овладевавшее ею все сильнее.
Женщина тем временем подвела ее к одной из дверей, отперла ключом и вошла внутрь. Входя следом, Мария обнаружила, что электричество не горит. Вместо этого в комнате на стене висел канделябр с зажженными свечами, что еще больше подчеркивало атмосферу Средневековья.
Комната была со сглаженными углами. В ней стояли два кресла, между которыми располагался овальный столик на резных ножках, и большой стол возле окна. Это был единственный современный образец, все остальное было выполнено под старину.
Женщина села в одно из кресел и пригласила Марию занять другое.
– Меня зовут Ангелина, – представилась она.
Из-за полумрака Мария так и не могла определить ее возраста, даже примерно. Явно старше тридцати, а скорее всего и сорока, но вот насколько?
Голос у женщины был низким, грудным и сильным, и Мария почему-то подумала неуместно, что она могла бы петь в опере.
– Маша, – кивнула Мария, положив руки на подлокотники кресла.
– Ну и как вам у нас, Мария? – обратилась к ней Ангелина.
– Очень мило! – храбро соврала та. – Я с удовольствием осталась бы здесь!
На самом деле это было то, чего бы Марии не хотелось категорически, но она продолжала исправно играть свою роль.
– Прежде чем рассказать о наших порядках, я бы хотела кое-что узнать о вас, – склонила голову Ангелина.
– Пожалуйста, я готова рассказать.
– Вы замужем? – пытливо спросила женщина.
Мария была удивлена подобным вопросом, но тем не менее ответила:
– Да, замужем. Но здесь я отдыхаю одна. Я остановилась в пансионате «Лазурная бухта».
– Вы приехали в Крым одна? – переспросила Ангелина.
– Да, у мужа много работы.
– А кем работает ваш муж, позвольте узнать?
– Он… У него свой бизнес, – не стала распространяться Мария. – И к сожалению, редко выдается свободное время.
– Что ж, распространенная ситуация в наше время, – кивнула хозяйка. – А чем же вас не устраивает «Лазурная бухта»? Прекрасное место, многие стремятся остановиться именно там. В нашем поселке, пожалуй, лучший пансионат.
– Может быть, это и так, – согласилась Мария. – Но очень уж там… неспокойно.
Ангелина приподняла бровь, и Мария начала объяснять:
– Во-первых, публика очень суетная. Любят собираться группками, всех обсуждать… А мне это не нравится. Во-вторых, обслуживание, на мой взгляд, оставляет желать лучшего. Ну и наконец… – она понизила голос, – криминальная обстановка! Вы, может быть, слышали, там кафе ограбили?
– Но это, насколько мне известно, не в «Лазурной бухте»?
– Неважно, все равно это там, внизу. А ваш санаторий расположен на горе, так уединенно, тихо. И самое главное – там же произошло убийство! Прямо на пляже! Разве вы не слышали об этом? И как после такого можно там оставаться?
Ангелина не ответила на вопрос Марии о том, известно ли ей об убийстве на территории «Лазурной бухты». Она продолжала рассматривать Марию. Почти все время женщина смотрела ей прямо в глаза, и от этого Мария также ощущала дискомфорт.
Ангелина потянулась в сторону, взяла в руку спадавший за спинку кресла длинный шнурок и несколько раз дернула его. Мария не поняла вначале, что это такое, и лишь когда в дверь постучали и вошла девушка в одежде горничной, догадалась, что это звонок для вызова прислуги. Она никогда не встречала ничего подобного: в тех местах, где ей довелось останавливаться – а таких было немало, – все давным-давно было снабжено электроникой.
– Ольга, два чая, пожалуйста, – попросила Ангелина и обратилась к Марии: – Простите, я не уточнила. Вы, может быть, предпочитаете кофе?
– Вообще-то да, но не на ночь, – ответила та.
– Вот и хорошо. К тому же чай у нас особый, на местных травах. Моя бабушка была большой мастерицей по части таких настоев. Кстати, она дожила до девяноста двух лет и умерла, можно сказать, цветущей женщиной.
– Вот и хорошо. К тому же чай у нас особый, на местных травах. Моя бабушка была большой мастерицей по части таких настоев. Кстати, она дожила до девяноста двух лет и умерла, можно сказать, цветущей женщиной.
Мария сделала любезный комплимент почившей бабушке хозяйки, попутно похвалила то, как выглядит она сама, но прямо спросить о возрасте так и не решилась. Вскоре был принесен чай в вазочках из сервиза, а также розетки с каким-то вареньем, вкус которого Марии очень понравился, но из чего оно, она так и не могла определить.
– Это кизиловое варенье, – опередила ее Ангелина. – Не правда ли, вкусное?
– Изумительное, – честно призналась Мария, откладывая ложечку. – Так что вы скажете? Я могу у вас остановиться? Мне бы хотелось услышать расценки…
– Расценки у нас очень высокие. Очень, – подчеркнула Ангелина, глядя на Марию.
– Да, я понимаю, антураж и все такое… – закивала та.
– Дело не только в этом, – покачала головой Ангелина. – И не столько. Я вам говорила, что хотела познакомить вас с нашими порядками. Так вот, они могут показаться довольно строгими, к тому же должны соблюдаться неукоснительно. Во-первых, подъем в семь утра. Потом легкий завтрак, причем на него собираются в обязательном порядке все посетители санатория. Никаких заказов в номера! После – оздоровительные процедуры, от которых нельзя отказываться. Затем – психотерапевтические занятия в группах. Сначала в помещении, затем на свежем воздухе. Посещение обязательно. Затем обед, после снова занятия. В четыре часа все – абсолютно все! – посетители собираются в салоне – так я называю зал для общения. Собственно, общение там и происходит. Я в нем тоже принимаю участие, ежедневно. Потом – совместное чтение либо просмотр фильмов, по выбору. Но! Только тех произведений, что я сочту нужным разрешить. Затем вечерняя прогулка по саду, совместный вечерний чай во дворе. Если, конечно, не идет дождь. После чая мы еще общаемся, затем возвращаемся в помещение на ужин. После ужина – общий сбор в салоне примерно на час, после чего все расходятся по своим номерам, и объявляется отбой.
Мария молчала, несколько ошарашенная услышанным, потом спросила:
– Постойте, а море, пляж? Ваши посетители что, не ходят на пляж? И на прогулки по городу?
Ангелина молча поставила пустую чашечку на блюдце, откинулась в кресле и ответила:
– У нас закрытый санаторий. Здесь прежде всего лечатся. Поэтому никаких пляжей и прогулок. Методика лечения разработана мною и должна выполняться неукоснительно. Да, кстати, вы обратили внимание, что посетители остаются одни только ночью? Все остальное время упор на общение.
– Да, обратила, и вот это мне тоже не совсем понятно. Почему так?
– Это важный компонент успешного лечения, – сказала Ангелина.
– Но какого лечения? От чего лечатся ваши пациенты? – недоумевала Мария. – Я думала, это санаторий, а ваши условия больше похожи на клинику!
Ангелина не спеша встала и подошла к окну. Оно было занавешено плотной тяжелой шторой. Женщина не стала их раздвигать, она просто постояла так немного и сказала, не поворачиваясь:
– Здесь лечатся, пожалуй, от самого бессмысленного заболевания. От того, что причиняет, по моему мнению, наибольшие страдания.
«И что же это, по-вашему?» – подумала Мария, которой в голову пришло, что здесь, возможно, какой-то наркологический диспансер.
Ангелина повернулась к ней.
– Вы продолжаете интересоваться? – усмехнулась она. – Вас еще не отпугнули наши порядки?
– Ну… пока нет. В принципе, все это довольно интересно. Думаю, мне может подойти ваше место, если вы мне еще немного о нем расскажете.
– Увы, – качнула головой Ангелина. – Боюсь, что вы не подойдете этому месту.
– Но почему? – удивленно спросила Мария.
Ангелина вдруг резко шагнула ей навстречу, наклонилась и четко произнесла, глядя прямо в глаза:
– Потому что вы мне лжете!
* * *Проснувшись с утра от будильника, Станислав Крячко первым делом выглянул в окно. Его удивлению и радости не было предела: судя по всему, на улице только что прошел дождь, а отметка термометра не превышала двадцати пяти градусов. Асфальт был черным и мокрым, во дворе дома образовались многочисленные лужи.
– Красота! – отметил сыщик и, радостно насвистывая, направился на кухню.
Жена его тоже уже проснулась и приготовила завтрак.
– Доброе утро! – с улыбкой на лице приветствовал ее Крячко.
– Доброе-доброе, – отозвалась Наталья, но с недовольным видом.
– Чего грустим?
– Да ты погоду на улице видел?
– Ага! Райская погода! Наконец эта проклятая жара спала, хоть по улице пройтись можно нормально!
– Ага! – передразнила Наталья. – Тучи вокруг, все хмурое и серое, чего же хорошего?
– Да ты все равно дома сидишь, тебе-то что? А мне по городу мотаться, потом в душном кабинете сидеть – помирать! – с видом страдальца сказал Кряко.
– Да и не очень-то хочется в такую погоду из дома выходить… Ладно, ты ешь давай, на работу опоздаешь.
Станислав жадно откусил большой кусок хлеба с маслом и колбасой и запил горячим свежесваренным кофе, с улыбкой еще раз посмотрел за окно и направился в душ.
Через пятнадцать минут он уже шел по улице в сторону отделения. Если в жару он не пользовался машиной, то сегодня тем более не стал этого делать, решив прогуляться по улице. Когда еще выдастся такая возможность? На завтра, как он услышал из приемника во время завтрака, опять обещали повышение температуры… Мотивировал он себя тем, что пешие прогулки для него очень полезны, да и денег на транспорт тратить не хотелось. А уж какая экономия на бензине!
С наилучшим настроением он добрался до своего кабинета, открыл дверь и вальяжно развалился на стуле. В ту же минуту за окном хлынул ливень с грозой. Отметив свое везение, сыщик отправился на поиски еды. В шкафчике Гурова была найдена наполовину полная коробка конфет и пакетик хорошего черного чая, а с собой Крячко взял почти что новый выпуск газеты «Жизнь» – всего лишь за прошлый год. Газету Крячко прихватил в дежурке, попеняв дежурному, что на работе нужно работать, а не макулатуру читать.
Заварив чаю и наслаждаясь конфетами, он читал прошлогодние новости и разгадывал «судоку». В этот момент Крячко был почти счастлив: бумажная работа была-таки доделана еще вчера, ненавистная жара спала, Гуров на курорте, так что он с чистой совестью может посвятить время самому себе. Одиночество его ни капли не напрягало, и, казалось бы, никто и ничто не могло испортить ему настроение. Но генерал-лейтенант Орлов, кажется, принадлежал именно к таким людям, которые могут испортить что угодно. Это Крячко понял в тот момент, когда у него зазвонил сотовый телефон и на экране высветилась фамилия Орлова. Нехотя сыщик поднес телефон к уху и нажал кнопку ответа.
– Крячко у аппарата! – нарочито гнусавым голосом произнес он.
– И тебе привет, Станислав! Слушай, тут такое дело… Я вчера не поинтересовался у тебя, что тебе удалось выяснить – ты извини, просто спешил сильно, дел еще по горло было, – суетливо добавил Орлов, и Крячко понял, что он врет. Во-первых, никуда он вчера не спешил, а наоборот, очень даже медлил. Во-вторых, когда генерал-лейтенант начинал вот так суетливо оправдываться перед своими подчиненными, это означало, что он чувствует свою вину. Поэтому Крячко, мгновенно раскусив своего начальника, ответил:
– Ну-ну. Да ты не волнуйся, Петр! У меня все под контролем.
– Правда? – Орлов явно обрадовался. – Ну так расскажи мне в двух словах, куда там повело следствие и что ты собираешься предпринимать дальше.
Крячко хотел было ответить честно, что ничего он больше по этому делу предпринимать не собирается, и вообще, Гурову надо – пусть и расследует, но жизненный опыт научил его, что правда-матка хороша далеко не во всех случаях. А в большинстве, по убеждению Крячко, даже вредна. Поэтому он кратко произнес:
– Я Леве вчера говорил уже.
– Леве? – уточнил Орлов. – Молодец, молодец… М-да. Ну а ты все-таки сделай одолжение, поделись со мной.
– Не понял! А тебе-то это зачем? – недоуменно произнес Крячко. – Тебя же это дело вообще не касается!
– Меня – нет, – тут же открестился Орлов. – Ладно, Станислав, сейчас я сам к тебе загляну. Там Лева кое-что еще просил передать, так вот я лично передам, ага…
И Орлов отключил связь.
Доев последнюю конфету, Крячко мысленно возмутился наглости Гурова. Ладно – он, отпуск его, пусть отдыхает, как хочет, хоть работает. Но зачем ввязывать в это его, Станислава Крячко? Отказать другу он не мог, да и не хотел, но зачем звонить Орлову и просить того, чтобы он воздействовал на Крячко? Зачем? Что, Гуров сам не мог его попросить? Ведь только вчера общались по телефону и Станислав обо всем ему доложил! Нет, с утра пораньше нужно было зачем-то позвонить Орлову и накапать ему на мозги!
А может быть, Гуров все-таки позвонил экспертам, и те ему сообщили, что Крячко принес им системник перед самым концом рабочего дня? Ну ладно, если даже и так! Зачем Орлову-то звонить? Это вообще уже какое-то наушничество! И совсем не свойственно Гурову!