— А это обязательно должна быть тетя Элис?
— Элис — сестра твоего отца. — Тон матери спровоцировал возражение со стороны всех сыновей. — Я безоговорочно доверяю ей.
— Как, несомненно, делали и три ее мужа, — с ухмылкой заметил Нейт.
— Когда выходишь замуж за людей значительно старше себя, то неизбежно теряешь их, — надменно заявила мать.
Подвиги леди Элис Квотермейн в кругу семьи считали рискованными, на грани скандала. Выбор ее в качестве провожатой для Реджи был равносилен предоставлению девушке полной свободы на светских мероприятиях.
— Все же я не… — начал было Стерлинг.
— Она бывала несколько легкомысленной, и в некоторых случаях, вероятно, ее поведение можно было бы считать даже неординарным, — перебила его мать, и Куинтон задохнулся, подавляя смех.
— Но слухи о ее похождениях сильно преувеличены, а те факты, в достоверности которых я не сомневаюсь, оцениваются неадекватно. Более того, должна признаться, что все эти годы завидовала ей, поскольку у меня никогда не было никаких приключений.
Стерлинг предпринял еще одну попытку выразить свое отношение ко всему этому:
— Мама, тебе все же следовало бы…
— У тебя тоже не было. Послушай, Стерлинг, испытав хотя бы одно или два приключения, ты не стал бы осуждать других. И не был бы таким… занудой.
Стерлинг задохнулся от возмущения:
— Я не зануда. — Он обратился к братьям: — Разве я зануда?
— Я не сказал бы… — дипломатично начал Натаниел.
Куинтон засмеялся.
—…но ты немного чопорный, — договорил младший брат.
— Надутый от важности, — высказал свое мнение Куинтон.
Стерлинг разозлился.
— Идите к черту со своими определениями!
— Ты действительно слишком серьезный и уравновешенный, слишком правильный. — Мать покачала головой. — Тебе это не идет. Хотя… было и у тебя когда-то приключение. — Мать сурово посмотрела на него.
— Я согласился на это приключение, мама. Согласился и на твое участие в нем. Что еще требуется от меня?
— Ничего, дорогой, правда. — Мать улыбнулась. — Просто хотелось бы, чтобы ты получил от этого удовольствие.
Оливия разглядывала сидевшую в чрезвычайно чопорной позе на ее диване даму, слова которой не очень соответствовали ее позе.
—…так что для всех будет лучше, если я буду вас сопровождать. — Леди Уайлдвуд ласково улыбнулась Оливии. — Между прочим, я всегда мечтала увидеть Каир и вообще Египет, а это, вероятно, мой единственный шанс.
— Понятно, — осторожно отозвалась Оливия. — И ваш сын согласился с этим?
Этот вопрос рассмешил пожилую женщину.
— Наверное, в данной ситуации подойдет не «согласился», а «принял как должное». Я не оставила ему выбора.
— Понятно, — снова сказала Оливия с безуспешной попыткой скрыть улыбку.
Леди Уайлдвуд усмехнулась.
— Это было очень забавно. Стерлинг привык всегда поступать по-своему и получать то, что ему нужно. Не припомню, когда у него это не получалось. Ах да. — Мать Стерлинга заглянула в глаза Оливии. — Пожалуй, когда он потерял вас.
У Оливии свело живот.
— Дорогая моя, я убежденная сторонница ясности во всем. — Леди Уайлдвуд не отводила глаз от собеседницы. — С тех пор я места не находила себе от любопытства — не давал мне покоя вопрос, отчего испортились ваши со Стерлингом отношения. Должна признаться, из чувства гордости или оскорбленной чести, но он так и не открылся мне. И это беспокоило меня больше всего. Тем не менее я всегда относилась к вам как к дочери и никогда не верила в то, что в этом была ваша вина. Более того, зная характер вашего отца и репутацию лорда Рэтборна, я давно пришла к заключению, что у вас почему-то не было другого выхода.
Оливия сглотнула подкативший к горлу комок. Одним из радостных моментов в планах выйти замуж за Стерлинга было то, что в этой женщине, которая и в самом деле относилась к ней как к дочери, она наконец обретет мать.
— Нет, не было.
Леди Уайлдвуд согласно кивнула.
— Мне неизвестны обстоятельства, вынудившие вас выйти замуж за виконта Рэтборна, но должна заметить, что Оливия Рэтборн, изредка встречавшаяся мне на протяжении всех этих лет, совсем не похожа на девочку, которую я когда-то знала… Признаться, еще одной причиной, в связи с которой я решила сопровождать вас, была надежда на то, что удастся восстановить наши прежние доверительные отношения. Не говоря, конечно, о необходимости соблюдения приличий.
— Конечно, — пробормотала Оливия.
Пожилая леди недоуменно посмотрела на нее.
— Неужели я настолько удивила вас, что вы потеряли дар речи?
— Нет. — Оливия мотнула головой. — Хотя да, я несколько удивлена. — Она улыбнулась. — Но приятно. Невозможно даже представить себе лучшую попутчицу.
Леди Уайлдвуд недоверчиво посмотрела на собеседницу.
— А это не помешает вашим планам в отношении моего сына?
— У меня нет планов в отношении вашего сына, — процедила Оливия. — Он предложил мне свою помощь, и я приняла его предложение.
— И?..
— И… — Оливия пожала плечами. — Это все, что я могу сказать.
— Да, так оно и есть. — Леди Уайлдвуд вздохнула. — Я никогда и не думала иначе.
— Коль скоро у нас предельно откровенный разговор, то позвольте уверить вас, что единственным моим желанием является обретение свободы и независимости. У меня нет никаких видов на вашего сына.
— Вы уверены?
— Да, — твердо ответила Оливия.
— Очень жаль! — Леди Уайлдвуд с улыбкой поднялась на ноги. — Организацией нашего путешествия занимается мистер Деннисон. Завтра вам сообщат все детали. Стерлинг надеется, что мы сможем отправиться в путь на следующий день после этого.
Оливия встала и подозрительно уставилась на пожилую леди.
— Что вы имели в виду?
— Я имею в виду — послезавтра.
— Нет, что вы имели в виду, когда сказали, что вам очень жаль?
Леди Уайлдвуд улыбнулась.
— Это просто мысли вслух. Не обращайте внимания.
— Леди Уайлдвуд, — Оливия сделала глубокий вздох, — если вы сопровождаете меня с целью сосватать нас со Стерлингом, то хочу серьезно предупредить, что это не входит в мои намерения. И желания такого у меня нет. Некоторые вещи лучше оставить в прошлом. В моем будущем нет места вашему сыну.
— Что вы, дорогое дитя, я и не помышляла об этом, — с негодованием отвергла обвинение леди Уайлдвуд. — Я не из тех матерей, что вмешиваются в дела детей. Мое решение сопровождать вас в первую очередь обусловлено желанием оградить вас со Стерлингом от дурных пересудов и скандала. И, как уже говорила, я действительно хочу возобновить нашу дружбу. Но уверяю вас, у меня не было никаких задних мыслей по поводу ваших отношений с моим сыном. Что ж… — она повернулась в сторону двери, — …мне предстоят большие сборы. — Она замерла и посмотрела на Оливию. — Полагаю, вы возьмете с собой по крайней мере одну служанку?
— Я думала, чем меньше людей, тем легче и интереснее путешествовать.
Лоб леди Уайлдвуд прорезала морщина.
— Помню, читала что-то по поводу путешествия в Египет. Автор утверждал, что везти туда с собой слуг несправедливо, поскольку они не привыкли к жизни в таких нецивилизованных условиях. — Она обреченно вздохнула. — Думаю, нам придется отказаться от прислуги. Хорошо. — Она расправила плечи. — Это просто придаст более авантюрный характер нашему путешествию.
— Ваш сын воспринимает это путешествие скорее как докуку, нежели как приключение. — Оливия пожала плечами. — И ему, похоже, нравится подчеркивать, что это не увеселительная поездка. Подозреваю, что он не позволит мне… нам посмотреть представляющие интерес места, если они непосредственно не связаны с целью поездки. А это означает, что нам не удастся прогуляться в тени пирамид, если только их не переместили в самый центр Каира. Но когда-нибудь я все равно сделаю это.
— И кто знает, ведь это «когда-нибудь» может наступить гораздо раньше, чем предполагаешь. — Мать Стерлинга заговорщически улыбнулась Оливии. — Что касается меня, то я не намерена, будучи в Египте, отказываться от осмотра достопримечательностей.
Оливия покачала головой.
— Стерлинг хочет осуществить эту поездку в самые сжатые сроки. И я не могу спорить с ним, поскольку он все оплачивает.
— О, моя дорогая. Напротив, вы должны спорить с ним — это пошло бы ему только на пользу. — Кивнув, леди Уайлдвуд направилась к двери, но снова остановилась. — О, а что касается той глупости по поводу невозможности возобновления ваших прежних отношений, то можете говорить себе это, обманывать себя сколько угодно. Я же не верю в это. Мне нужны доказательства. До свидания, Оливия, — добавила она с ласковой улыбкой.
— До свидания. — Оливия недоуменно смотрела вслед ушедшей леди. Доказательства? Какие еще доказательства могла представить Оливия, чтобы убедить леди Уайлдвуд в том, что у нее с ее сыном нет совместного будущего?
Они оба слишком изменились, чтобы возвратиться к прошлому. Они могут стать попутчиками, партнерами, даже до некоторой степени друзьями, но не более того. Однажды он уже разбил ее сердце, и она уже не могла бы снова довериться тому же мужчине. Что же касается замечания леди Уайлдвуд, что Оливия только обманывает себя, то это несерьезно.
Все же, даже настроившись на многочисленные дела, которые предстояло сделать в связи с предстоящим отъездом, она никак не могла выкинуть из головы последние слова леди Уайлдвуд. Подобно тому, как ее взгляд постоянно возвращался к картине с изображением двоюродной бабушки Уиломины, где-то в подсознании у нее вновь и вновь возрождалась надежда провести остаток жизни рядом со Стерлингом.
Очевидно, Оливия тоже нуждалась в доказательствах.
Глава 8
Плавать обнаженной в теплом море.
Из тайного перечня желаний Оливии Рэтборн
Это путешествие длилось бесконечно. Однако Оливия в каждом мгновении находила что-то волнующее и воодушевляющее. Наконец она отправилась куда-то. Предприняла что-то. И не важно, что ей пришлось потратить на это много времени и усилий, — само путешествие уже было наградой и приключением.
Стерлинг принял решение добираться до Египта морем, и они уже третий день проводили на борту парохода, на который сели в Лондоне. Через четыре дня они должны были прибыть в Марсель, где предстояла пересадка на другое судно, которое доставит их в Египет. Стерлинг признал, что быстрее был бы другой маршрут: через Ла-Манш до Дувра, откуда поездом до Парижа, а там с пересадкой до Марселя, но он выбрал кружной путь из практических соображений. Его явно пугала перспектива пересадки двух дам со всем их багажом с одного вида транспорта на другой. Оливия также подозревала, что он выбрал этот маршрут из опасения, что по прибытии в Париж было бы трудно или даже невозможно заставить мать не задержаться в столице Франции. В этом Оливия была вынуждена согласиться с ним. Ее тоже трудно было бы убедить в необходимости просто пересесть из одного поезда в другой без осмотра Парижа.
Она никогда не была в Париже, но и в других интересных местах тоже не была. Ее мать умерла, когда Оливия была совсем маленькой, так что она не помнила ее. Сначала ее воспитание возложили на сестру отца — старую деву, но та умерла, когда Оливии было десять лет, потом потянулась череда гувернанток. Вспоминая их, она отмечала, что все они относились к ней хорошо, были даже ласковыми по-своему. При этом каждая из них прививала Оливии желание повидать мир.
Замужество положило конец ее мечтам о путешествиях за исключением однодневных поездок в карете из городского особняка в деревню, где она предпочитала проводить дни в одиночестве, и назад в лондонский дом, когда покойному мужу требовалось присутствие жены. Но жизнь затворницы, которую она вела в браке, суровое обхождение со стороны мужа не смогли убить в ней тягу к путешествиям. Оливия зачитывалась книгами о путешествиях в другие страны, знакомилась с обычаями народов, населявших ту или иную территорию. И с годами желание увидеть то, о чем она читала, становилось все непреодолимее. Это желание согревало ей душу.
Облокотившись на поручень борта, Оливия задумчиво смотрела вниз, в бежавшую мимо воду. Ее не беспокоило то, что в ходе этого путешествия, очевидно, не удастся повидать Париж. Она, как и Стерлинг, хотела как можно скорее покончить с этой поездкой. Чем быстрее в ее распоряжении окажутся нужные для выполнения воли покойного реликты, тем скорее она вступит в права наследования и сможет делать все, что ей захочется. Тогда она увидит и Париж, и Вену, и Рим. Потом поедет в Америку, Марокко, Индию. Только тогда она сможет жить полной жизнью.
И возможно, вступит в скандальную связь с французским графом, или позволит соблазнить себя незнакомцу в маске на венецианском карнавале, или будет плавать обнаженной в Эгейском море. Когда у нее не будет недостатка в деньгах, она ни за что не останется жить в Лондоне. Ничто не сможет удержать ее там.
— Думал, что уже никогда не окажусь снова наедине с тобой, — раздался рядом шутливый голос Стерлинга.
Оливия выпрямилась и посмотрела на него. Легкий ветер взлохматил его темную шевелюру, и, несмотря на исключительно строгий костюм, он выглядел отдохнувшим и непринужденным. Да она и сама чувствовала себя невозмутимой и безмятежной.
— Вижу, морской воздух идет тебе на пользу, — сказала Оливия.
Он встал у борта рядом с ней и окинул взглядом горизонт.
— Очевидно. — Он улыбнулся. — Не могу припомнить, когда мне в последний раз удавалось отдохнуть от дел. Этак я начну ратовать за принуждение к досугу.
Оливия посмотрела на его волевой, решительный профиль, часто являвшийся ей в мечтах во время десятилетней разлуки.
— Наверное, тебе следует чаще совершать путешествия.
Стерлинг покачал головой.
— У меня нет на это времени. Слишком много обязанностей, от которых невозможно отказаться. Да и желания особого нет. — Он виновато усмехнулся. — Наверное, в этом и кроется причина моего занудства.
— Да, наверное, так и есть, — ответила она с улыбкой.
Он рассмеялся.
— Тем не менее мне нравится море. Бесконечно простирающаяся водная гладь и ожидание неведомых приключений впереди.
— Приключений? — Оливия бросила на него насмешливый взгляд. — И это говорит степенный, благопристойный граф Уайлдвуд? Осторожнее, Стерлинг, ты ставишь под угрозу свою репутацию зануды.
— Сомневаюсь, что это возможно. — Он помолчал немного. — Пребывая на корабле, я вспоминаю о том, что хотел сделать когда-то, но не сделал. Действительно, неисповедимы пути Господни. Будучи детьми, мы с братьями говорили о том, что станем искателями приключений и исследователями, и часто на чердаке играли в пиратов и контрабандистов.
— В пиратов и контрабандистов? Вы?
— Один из наших предков был связан с контрабандой. Должно быть, авантюризм у нас в крови, по крайней мере у моих братьев. Только не заводи об этом разговор при моей матери. Она гордится чистотой нашей генеалогии и, по-видимому, не знает об этом.
— А я полагаю, твоя мать пришла бы в восторг, узнай она, что среди ваших предков был контрабандист.
Леди Уайлдвуд, или Миллисент — а она настаивала именно на таком обращении к ней, коль скоро у них с Оливией сложились дружеские отношения, — все происходящее даже на этом этапе их пути считала приключением.
Оливия, к своему удивлению, обнаружила, что ее радует присутствие рядом пожилой леди. Нельзя сказать, чтобы она изначально была против ее компании, хотя бы потому, что графиня могла служить неким сдерживающим фактором, «щитом» в их взаимоотношениях со Стерлингом. Но Оливия слишком долго жила без подруг и забыла, какое удовольствие доставляет обмен секретами и пересуды с другими женщинами. Она была уверена, что к тому времени, когда они вернутся в Лондон, Миллисент посвятит ее во все скандальные происшествия прошедших десяти лет. Похоже, Миллисент Харрингтон была посвящена в жизненные перипетии всех представителей лондонского света.
Общество леди Уайлдвуд определенно внесло кое-какие изменения в планы Оливии. Начать с того, что она взяла с собой намного больше багажа, чем намеревалась, поскольку Миллисент сказала, что даже в Египте они могут быть неожиданно приглашены на светское мероприятие, поэтому им нужно быть во всеоружии, и настояла на необходимости запастись вечерними туалетами. И конечно же, из-за присутствия пожилой леди и Джозайи они со Стерлингом редко оставались наедине.
— Полагаю, ты был удачливым контрабандистом.
Стерлинг покачал головой.
— Никогда не был контрабандистом. Я был бесстрашным графом Уайлдвудом, королевским агентом, отважным охотником за разбойниками всех мастей и спасителем прекрасных девушек, — заявил он с озорной улыбкой.
Оливия рассмеялась.
— И многих девушек ты спас?
— Ты первая. — Улыбка сползла с его лица. — Мне следовало давным-давно сделать это.
— Да, хотя нет смысла говорить об этом сейчас, — произнесла она, желая покончить с этим вопросом. У нее не было желания ворошить их прошлое. В обществе Миллисент вести конфиденциальные, беседы со Стерлингом было неуместно. У него не было шансов привлечь Оливию в свои объятия и пожирать ее глазами так, будто она была даром, ниспосланным ему свыше за его молитвы. И у нее не было никакой возможности расслабиться и обнаружить мягкость по отношению к нему, позволить оттаять своему сердцу вновь. А ей хотелось именно этого. — Скажи лучше, добивался ли успеха бесстрашный граф в преследовании контрабандистов и пиратов.
Глядя на нее, Стерлинг помедлил с ответом.
— Всегда. Бесстрашный граф никогда не терпит неудач в достижении желаемого. И ни перед чем не отступает.