— Я вынужден прийти к этому выводу, — натянуто ответил Джонатан. — Кого еще нам подозревать? Не самих же себя. Я надеюсь, Ник, что не выдам секрета, если скажу, что Харт угрожал тебе, и угрожал неоднократно.
— Мы все об этом слышали, — буркнула Херси.
— А, ну да, я так и думал. Должен сказать, что я страстный поклонник детективных романов. Я даже листал весьма серьезные работы по криминалистике. Ни в коей мере не буду прикидываться специалистом, но скажу, однако, что я рискнул провести маленькое расследование. Николас сообщил мне, что за десять минут до того, как он чуть не стал жертвой этой гнусной ловушки, он вышел из комнаты и прошел к… э-э-э… мадам Лисс.
— О боже, — пробормотала Херси, а Клорис, как показалось Мандрэгу, презрительно фыркнула.
— Это был, конечно, опрометчивый и глупый поступок, — сказал Джонатан, — однако во всем этом есть один плюс: мадам Лисс можно считать свободной от всяких подозрений. Ведь когда Ник выходил из своей комнаты, он открыл и закрыл дверь без какого-либо ущерба для себя, а потом разговаривал с мадам Лисс вплоть до своего возвращения в комнату, которое кончилось так неприятно. Ник слышал, пока шел по коридору в комнату мадам, как часы на лестнице пробили половину восьмого. Буквально за минуту до происшествия я посмотрел на часы в гостиной. На них было без двадцати восемь. Часы сверены и показывают одинаковое время. Так как ловушка не могла быть установлена, пока Ник не вышел из комнаты, на ее установку остается десять минут, которые и нужно проанализировать. Ну вот, во время самого происшествия Обри и я сидели в гостиной. Когда я пришел, Обри уже был здесь, ну и, кроме того, я слышал, как он спускался вниз незадолго до этого. Таким образом, я могу подтвердить алиби Обри, а он, надеюсь, мое. Можете ли вы подтвердить алиби друг друга?
— Я могу подтвердить алиби Сандры, — сказала Херси, — а она, я думаю, мое. Я была у нее в комнате, когда Ник закричал. И я уверена, что была там больше десяти минут. Я хорошо помню, что, когда проходила мимо комнаты Ника, дверь была полуоткрыта, и горел свет. Я увидела его за дверью и что-то крикнула.
— Да, я помню, — сказал Николас. — Я вышел из комнаты сразу же после этого.
— То есть тогда Будды на двери еще не было, — сказал Джонатан. — Ловушка была устроена после того, как Ник покинул комнату. Доказательством служит, во-первых, то, что Ник благополучно прошел через дверь, во-вторых, свет в комнате. Он помешал бы всему. При свете входящий обязательно бы заметил темную тень над дверью. Осторожно расспросив слуг, я выяснил, что никто из них наверх не поднимался. Кто-то был с Кейпером в столовой, остальные слушали радио в комнате для слуг. Хотя я всего лишь любитель, кажется, я неплохо поработал? Пойдем дальше. Мы установили алиби Сандры, Херси, мадам Лисс, Обри и, я надеюсь, мое. Что вы думаете, Обри?
— Ну, я думаю, вы спустились не более, чем за десять минут до этого грохота, — сказал Мандрэг.
— Да, теперь вы, мисс Клорис, — произнес Джонатан с легким поклоном в ее сторону, — что у вас?
— Когда это произошло, я была у себя. Я только что приняла ванну и одевалась. Вряд ли я смогу доказать, что не покидала комнату. Но действительно, после того, как я поднялась наверх, выходила я только в ванную. Когда я услышала страшный шум и крик Николаса, то накинула халат и выбежала в коридор.
Мандрэга вдруг охватило чувство смятения.
— А сколько весит эта штука, — спросил он. — Будда?
— Он тяжелый, — ответил Джонатан. — Чистая медь. Я думаю, фунтов двадцать.
— Неужели вы думаете, что мисс Уинн могла поднять вес в двадцать фунтов над головой и установить все это на двери?
— Никого не интересует, могла она или не могла, — нетерпеливо сказал Николас. — Она этого не делала.
— Совершенно верно, — с облегчением произнес Мандрэг.
— Что ж, — подтвердила Клорис, — это истинная правда.
— Никто не интересуется моим алиби, — проговорил Уильям. — Вообще-то я думаю, это ни к чему, потому что мы все знаем, что сделал это Харт.
— Но дело в том, что… — начал Джонатан.
— Я был в курительной, — свирепо продолжал Уильям, — слушал радио. Потом вдруг понял, что опаздываю, и пошел наверх. Я уже почти поднялся, когда услышал вопль Ника. Я слышал, как вы, Джонатан, спустились в гостиную за несколько минут до этого. Вы говорили с Кейпером в холле о том, какие напитки подать к обеду, я слышал вас. Но это, конечно, ничего не доказывает. Хотя, подождите минуту. Я могу вам рассказать, что передавали в «Новостях». Был разведывательный полет над…
— Какое, к черту, это имеет значение, — сказал Николас. — Что толку играть здесь в сыщиков? Простите за грубость, но пока вы тут заговариваете зубы, ручаясь друг за друга, наш красавчик-лекарь, наверное, обмозговывает еще одну смертельную ловушку, рассчитывая, что в третий раз повезет.
— Не будет же он пытаться устроить еще что-нибудь такое теперь, когда прекрасно знает, что мы его подозреваем! — воскликнула Херси. — Не сумасшедший же он.
— Он именно сумасшедший, — откликнулся Николас.
— Послушайте, с этим Буддой что-нибудь сделали? — спросил Уильям. — Я имею в виду, что, может быть, он весь в отпечатках его пальцев. Если мы собираемся передать его в руки полиции…
— Но собираемся ли мы передавать его в руки полиции? — в голосе Херси звучала тревога.
— Я — да, — сказал Уильям. — Если Ник не собирается, это сделаю я.
— Не думаю, что ты имеешь право. Это тебя не касается.
— Почему бы и нет?! — воскликнул Уильям.
Джонатан поспешно вмешался, спросив Уильяма, не хочет ли он, чтобы рассказ о трагедии его матери появился на первых страницах газет. Разговор становился каким-то нереальным. Уильям все время срывался на крик, а Николас дулся. Клорис повернула к Мандрэгу лицо, такое несчастное и встревоженное, что он сразу же взял ее за руку. Прикосновение ее пальцев, беспокойно подрагивающих в его ладони, было куда реальнее всего, что происходило вокруг. Джонатан объяснил, что запер Будду у себя в комнате. Он опять напомнил, как сработала ловушка. Когда Николас вернулся в комнату, дверь была слегка приоткрыта. Свет не горел, так как перед уходом он погасил его. Он толкнул дверь левой рукой. Дверь сначала не поддавалась, но потом вдруг открылась. В то же мгновение Николаса ударило по руке, а мадам Лисс закричала. Сам он вскрикнул и, споткнувшись, вошел в комнату.
Николас раздраженно подтвердил, что так все и было, и добавил, что видел, как доктор Харт пошел в соседнюю со своей комнатой ванную. Он слышал, как Харт открыл краны.
— Разумеется, когда он увидел, что я ушел, то бесшумно выбрался оттуда. Я думаю, он следил за мной в щель. Его комната всего в нескольких футах от моей на другой стороне коридора.
Мандрэг, нервно сжимая руку Клорис, необычайно ясно представил себе крыло дома, где были комнаты для гостей. Передняя угловая комната миссис Комплайн, потом комната мадам Лисс, шкаф и комната самого Мандрэга, все по одной стороне, потом ванная, затем комната Уильяма, наконец, Харт в угловой задней комнате, и еще одна ванная за углом. За ней Херси Эмблингтон в бывшей детской. По другую сторону коридора, напротив комнаты Уильяма, была комната Николаса, выходящая окнами во внутренний двор, вокруг которого и был построен старинный, времен короля Якова, дом. Затем еще одна ванная и свободная комната. Николас располагался наискосок от Харта. Харт мог легко следить за ним, и Мандрэг представил, как доктор включает в ванной воду, потом решает вернуться за чем-нибудь в свою комнату, открывает дверь и видит Николаса, осторожно пробирающегося по коридору к мадам Лисс. Он воображал Харта традиционным обманутым любовником с заметным животиком, перетянутым поясом халата. Вот Харт, прижав губку к груди, не отрывает глаз от щели. Может, он даже видел, как Николас осторожно постучал или поцарапал ногтями в дверь мадам Лисс. Или, может, вообще проскользнул без всяких церемоний?
«А что потом? — размышлял Мандрэг. — Быстрый рывок по коридору к нише? Затем, согнувшись под тяжестью, шаркающей походкой обратно в комнату Николаса? А может, доктор Харт нес Будду под складками своего халата? Включал ли он свет в комнате Николаса? Взбирался ли на стул? Было ли его лицо перекошено от ярости? Нет, невозможно». Сколько Мандрэг ни представлял себе Харта с Буддой, сцена совершенно невольно превращалась в клоунаду. Он очнулся от своих фантазий, почувствовав, что Клорис отводит руку, и услышал, как Уильям громко произнес:
— Вы знаете, все это похоже на детективный роман, за исключением одной вещи.
— Что ты имеешь в виду, Уильям? — раздраженно спросил Джонатан.
— В детективе, — объяснил Уильям, — всегда есть труп. И он не может дать показания. А здесь, — он показал пальцем на брата, — можно сказать, труп среди нас. В этом все отличие.
— Пройдемте в библиотеку, — произнес Джонатан.
Глава 8 В третий раз повезло
1
Херси Эмблингтон и Клорис вскоре ушли из библиотеки. Они поднялись наверх, чтобы зайти к миссис Комплайн и мадам Лисс. А предложил это Джонатан.
— Я с огромным удовольствием зайду к Сандре, — заявила Херси. — Тем более, что я сама собиралась это сделать. Но, должна сказать, Джо, не думаю, чтобы Пиратка была тронута моим вниманием. Под каким предлогом она не появилась здесь?
— Сильнейшая головная боль, — ответил Джонатан. — Мигрень.
— Ну, уж мое появление ей облегчения не принесет. Черт бы ее побрал! У нее-то какая причина для мигрени?
— Понятно, — произнес Николас. — что она расстроена.
— Чем? Она что, боится, как бы ее приятель не попытался снова на тебя напасть? Или она потрясена и напугана тем, что мы подозреваем его? Что из двух?
Николас не возразил, хотя по нему и было видно, насколько он взбешен.
— Может, я могу помочь? — спросила Клорис. — Я могла бы навестить ее.
— Умница! — ответила Херси. — Пошли. — И они вдвоем отправились наверх.
Войдя в комнату, Херси увидела, что миссис Комплайн сидит у камина. На ней все еще было платье, в которое она переоделась к обеду.
— Мне надо было бы появиться внизу, Херси. Нельзя так прятаться. Это просто страх и упрямство. Но я не могла себя заставить. Теперь всем все известно. Как только представлю, что все будут отводить глаза!.. Двадцать лет я приучала себя к этой мысли и думала, что смогу вынести все. Но теперь, когда это произошло, мне так же мучительно больно, как и в тот день, когда я первый раз позволила Николасу взглянуть на мое лицо. Если бы вы видели его тогда, Херси! Он был еще совсем крошкой, но он… Херси, я испугалась, что он никогда больше не подойдет ко мне. Он смотрел на меня так, будто я была чужой. Боже, сколько времени понадобилось, чтобы вернуть его.
— А Уильям? — отрывисто спросила Херси.
— Уильям? Ну, он был старше и не так впечатлителен. В первую минуту он был, казалось, поражен, а потом начал говорить, будто ничего не произошло. Я никогда не понимала Уильяма. Ники был совсем малышом, конечно. Он спрашивал меня, что сделали с моим хорошеньким лицом. Уильям же никогда этим не интересовался. А потом Ники забыл, что когда-то я была совершенно другой.
— А вот Уильям, оказывается, не забыл.
— Ну, он был старше.
— Я думаю, он более чуток.
— Вы никогда не понимали Ники. Мне совершенно ясно, что, когда он познакомился с этой мадам Лисс, она бросилась ему на шею. У Ники с женщинами всегда так. Я сколько раз это видела.
— Но он не слишком этому сопротивляется, Сандра.
— Я знаю, он несносен, — произнесла с обожанием миссис Комплайн. — Он мне всегда рассказывал о своих женщинах. Мы так иногда потешались вместе. Без сомнения, что-то было между мадам Лисс и этим человеком. Ну, а когда она встретила Николаса, понятно, потеряла голову. Я все обдумала. Этот человек, должно быть, узнал меня. Еще бы — свою собственную работу! За двадцать лет лицо мало изменилось. Я полагаю, что он испугался и поделился с ней. А она, надеясь сильнее привязать к себе Ники, все ему рассказала.
— Но, Сандра, Николас же это отрицает.
— Разумеется, он будет отрицать, дорогая, — быстро произнесла миссис Комплайн. — Я это и пыталась объяснить. Вы его не понимаете. Он просто хотел пощадить меня. Ради меня он угрожал этому человеку. Из-за того, что Харт сделал со мной. Но чтобы пощадить меня, он позволил всем думать, что это из-за нелепого романа с этой женщиной.
— Для меня это что-то слишком заумное, — резко ответила Херси.
Лицо миссис Комплайн слегка покраснело.
— Почему же? Подумайте, с какой стати Нику беспокоиться об этой мадам Лисс? Она уже и так без ума от него. А вот у доктора Харта была причина для волнений.
— Какая?
— Он боялся, что Ник о нем всем расскажет. Херси, Уильям обещал мне не оставлять Ника одного. Все же, прошу вас, позовите их обоих сюда. Я просто дрожу за Ника.
— Но если Харт, как вы думаете, боится разоблачения, то какой смысл ему нападать на Ника? Ему уж надо расправиться и со всеми нами. Мы ведь тоже все знаем.
Но Херси натолкнулась на непреклонную решимость и поняла, что Сандра Комплайн не примет никаких объяснений, кроме тех, что представляют Ника в героическом свете. Ник — это верх учтивости, всеобщий любимец, сын, ставящий мать превыше любой из женщин, — одним словом, нечто среднее между голливудским кумиром и благородным рыцарем. Херси не стала спорить, но попыталась убедить миссис Комплайн, что как бы Харт ни угрожал Николасу, теперь он не будет пытаться с ним разделаться, так как понимает, что находится под подозрением. Она вышла, пообещав прислать к ней сыновей, и направилась в библиотеку.
Для Клорис пребывание у мадам Лисс оказалось весьма тягостным. Как только Клорис вошла, на лице мадам отразилась скука, которую она и не пыталась скрыть. Не трудно было представить, что здесь ждали кого-то другого. При виде Клорис она чуть-чуть сникла. «Будто была вся затянута, — подумала мисс Уинн, — и вдруг где-то внутри ослабили шнуровку». Мадам Лисс лежала на кровати и выглядела на редкость живописно. Масса желтовато-коричневых кружев выигрышно оттеняла бледность и гладкость ее кожи. «Все-таки она очаровательна, — подумала Клорис. — Но я уверена, что у нее дурной характер». Вслух она произнесла:
— Я заглянула только узнать, не могу ли вам быть чем-то полезной?
— Как любезно с вашей стороны, — проговорила мадам Лисс измученным голосом. — Благодарю вас. Ничего не надо.
— У вас есть аспирин или что-нибудь еще из этого?
— К сожалению, я не могу принимать аспирин.
— Так я ничего не могу сделать для вас?
Мадам прижала кончики холеных пальцев к подкрашенным векам.
— Вы очень добры, — проговорила она. — Спасибо. Это пройдет. Со временем пройдет. Это от нервов, вы понимаете.
— Это ужасно, — сказала Клорис, помолчав, потом добавила: — Думаю, у вас нервное потрясение. Мы все сейчас довольно взвинчены.
— Где… э-э… Чем все заняты? — поинтересовалась мадам Лисс, и голос ее стал чуть бодрее.
— Леди Херси беседует с миссис Комплайн, которая, кажется, тоже себя плохо чувствует. Мистер Ройял и Обри Мандрэг в библиотеке, а Уильям и Николас в курительной, у них что-то вроде семейного совета. Доктор Харт, кажется, в будуаре.
Клорис немного поколебалась, спрашивая себя, не удастся ли установить какое-то взаимопонимание с этой женщиной, в присутствии которой она чувствовала себя такой неловкой и неуверенной в себе. Ей казалось, что если кто-то из гостей и может разобраться в этой абсурдной ситуации, то это должна быть мадам Лисс. И ведь действительно, она является неким связующим звеном между Николасом и доктором Хартом. «Вне всякого сомнения, — думала Клорис, — она должна знать, действительно ли Харт преследует Николаса, а если да, то почему. Неужели она лежит тут, утешая себя мыслью, что успешно играет роль роковой женщины? А мне кажется, что на самом деле ей страшно. — И, глубоко вздохнув, Клорис решила: — Спрошу ее». С замиранием сердца она услышала собственный голос:
— Простите, мадам Лисс, что я задаю вам этот вопрос, но, честное слово, мы в таком отчаянном положении. Смотрим друг на друга и не понимаем что говорим. Даже если узнаешь самое плохое, и то станет легче. Поэтому я подумала, что все-таки спрошу вас.
— Что вы меня спросите, мисс Уинн?
— Когда произносишь вслух, то звучит очень фальшиво.
— Но вряд ли я пойму, если вы так и не произнесете этого вслух.
— Ну что ж. Правда, что доктор Харт пытается убить Николаса?
Мадам Лисс не ответила сразу, и какое-то время в комнате стояла тишина. Ладони у Клорис покрылись испариной. Она чувствовала, как в груди у нее что-то обрывается. В голове пронеслось: «А это страшно. У меня, кажется, сдают нервы, — а потом вдруг неожиданно: — Хорошо бы здесь был Обри».
Когда мадам Лисс заговорила, голос ее прозвучал ясно и холодно:
— Я не имею об этом ни малейшего представления.
— Но…
— Вы слышите меня, ни малейшего. — И движением, ожесточенность которого напугала Клорис, она сжала кружева на груди. — Как вы смеете так на меня смотреть! Оставьте меня. Уходите отсюда. Я ничего не знаю, говорю вам. Ничего. Ничего. Ничего.
2
Джонатан всплеснул пухлыми руками и тихонько застонал от отчаяния.
— Легко сидеть здесь и говорить, что надо что-то сделать. Но что я могу? У нас нет доказательств. Пусть лучше Николас идет спать и запрет дверь.
— А я не очень беспокоюсь о Николасе, — сказал Мандрэг. — Этот на рожон не полезет. Я вообще не слишком высокого мнения о нем — трус он несчастный! Я думаю об Уильяме. Джонатан, Уильям опасен. Уильям жаждет крови. Маловероятно, чтобы Харт прикончил Николаса, но, Бог свидетель, я уверен, что, если вы ничего не предпримете, Уильям прикончит Харта.