— Где Харт? — внезапно задал вопрос Николас. — Где он?
Спотыкаясь, он подошел к двери за спиной Уильяма, повозился с ключом, потом распахнул ее. В зеленом будуаре было темно, огонь в камине погас, лишь мерцали тлеющие угли.
— Господи, действительно, где он? — воскликнул Мандрэг.
Николас направился к двери в холл, но Джонатан и Мандрэг, не сговариваясь, одновременно преградили ему дорогу.
— Пустите меня! — закричал Николас.
— Ради всего святого, Комплайн, подождите минуту, — сказан Мандрэг.
— Подождать?!
— Мы имеем дело с безумцем. Может, он затаился и ждет вас. Подумайте, дружище.
Мандрэг взял Николаса под руку и почувствовал, что решимость того слабеет. В глазах, казалось, мелькнул былой страх.
— Обри прав, Ник, — залепетал Джонатан. — Дорогой мой, нам надо быть осторожнее. Нельзя так бросаться сломя голову. Нет, нет. И потом, тебе надо подумать о матери. Ты ведь понимаешь, что надо как-то сообщить ей об этом.
Николас освободился от Мандрэга, подошел к камину и бросился в кресло:
— Ради Бога, оставьте меня одного! — произнес он.
Джонатан и Мандрэг отошли в сторону и стали шепотом советоваться, что делать.
— Послушайте, — сказал Мандрэг, — я предлагаю запереть эту комнату, пройти в соседнюю и все обсудить. Как там дамы? Все в порядке? Я думаю, их лучше не оставлять одних. Так что вернемся в библиотеку. — Он повернулся к Николасу: — Мне очень жаль, Комплайн, но думаю, что мы не должны здесь пока ничего трогать. Джонатан, во всех дверях есть ключи? А, да, вижу.
Дверь в будуар была заперта. Мандрэг вытащил ключ, затем запер дверь в холл и отдал оба ключа Джонатану. Проходя по комнате к двери в библиотеку, он почувствовал, как что-то кольнуло в подошве ботинка, надетого на здоровую ногу, и машинально ругнул сапожника. Выводя Николаса из курительной, Мандрэг заглянул за ряды книжных муляжей, расположенных на полках двери, и убедился, что здесь тоже есть замок.
Херси и Клорис сидели у камина. Мандрэг заметил, что у Клорис заплаканные глаза. «В это вмешиваться нельзя. Здесь я помочь бессилен», — подумал он, впервые почувствовав укол ревности к Уильяму, который своей гибелью вызвал слезы Клорис.
Тут он в первый раз обратил внимание на то, что Джонатан был бледен как смерть. Он непрестанно открывал и закрывал рот, поправлял очки и нервно покашливал.
«Наверное, я и сам выгляжу отвратительно», — подумал Мандрэг. Но, несмотря на все волнения, Джонатан принял важный начальственный вид. Он уселся рядом с Херси и взял ее за руку.
— Итак, мои дорогие, — начал он, и, хотя его голос дрожал, в словах чувствовался привычный педантизм. — Я уверен, что все вы будете держаться разумно и мужественно. Произошло страшное несчастье, и я знаю, что в какой-то мере виноват в нем сам. Сознание этого ужасным грузом ляжет на мою совесть, но сейчас я не имею права поддаваться этим мыслям. Перед нами встала неотложная задача, и мы должны справиться с ней как можно лучше. Боюсь, что не остается никаких сомнений в том, что Уильяма убил доктор Харт. Я думаю, нет сомнений также в том, что Харт невменяем. Поэтому прежде всего я хочу, Херси, чтобы вы обе сидели здесь, закрыли за нами дверь и обещали никому не открывать, пока не вернется кто-нибудь из нас.
— Но он же не за нами охотится, — сказала Херси. — Он ничего против нас не имеет.
— А что он имел против Уильяма?
— Зато Уильям имел против него вполне достаточно, — произнесла Херси.
— Должно быть, это из-за радио, — обратился Мандрэг к Николасу. — Он чуть ли не набросился на вас, когда вы включили приемник.
— Я послал его к черту и запер дверь перед его носом, — Николас облокотился на каминную полку и стукнул себя кулаком по голове.
— Вы заперли дверь? — повторил Мандрэг.
— Он совал нос не в свое дело. Мне он осточертел. Врываться ко мне! Орать на меня! Командовать мной! Я хотел от него избавиться.
— Да, я припоминаю. Я слышал, как щелкнул замок. Следовательно, он прошел в курительную через холл.
«Господи? — подумал Мандрэг. — Это уж слишком». Он попытался придумать какие-то слова утешения, но вскоре в смятении понял их неуместность.
— Очевидно, — проговорил Николас, проводя рукой по волосам.
— Послушайте, — медленно начал Мандрэг, — но ведь это совсем меняет дело.
— Даже если и меняет, — прервал его Джонатан, — мы можем поговорить об этом попозже, Обри. Ник, старина, я думаю, тебе придется сообщить все матери. А мы, — он взглянул на Мандрэга, — должны найти Харта.
Они составили план кампании. Мужчины должны были обыскать дом, а женщины, оставшись в библиотеке, запереться изнутри. Николас сказал, что его армейский пистолет лежит у него в комнате. Они решили сразу же подняться наверх и забрать его.
— У Билла тоже есть, — напомнил Николас, и Джонатан ответил, что они возьмут его для Мандрэга.
Херси предложила Николасу пойти с ним вместе к миссис Комплайн. Клорис стала уверять, что не боится остаться в библиотеке одна.
«Хорошая, благородная девушка, — подумал Мандрэг, — и я ее люблю». Он похлопал ее по плечу и удивился сам, как не похоже это было на его обычное поведение.
— Пошли, — сказала Херси.
Дверь библиотеки за ними закрылась, и они услышали, как изнутри щелкнул замок. В холле было тихо, пусто и темно. Огонь в камине почти догорел, и в углах притаились темные, как провалы пещер, тени. Стены призрачно белели в темноте, неподвижно застыли портьеры; смутно различимые предметы обстановки, казалось, замерли в ожидании неизвестного.
Джонатан протянул руку, и большая люстра залила холл светом. Все четверо стали подниматься по лестнице. Мандрэг видел, как Джонатан достал пистолет. Он продвигался первым и включал настенные светильники. За ним шли Херси и Николас, шествие замыкал Мандрэг, переставлявший быстрее обычного свою больную ногу. Ему все еще мешал гвоздь в правом ботинке, и это слабое покалывание раздражало его. Они поднялись до первой площадки, откуда лестница разветвлялась на два более узких пролета, и направились дальше по левому до верхней площадки, где громко тикали высокие напольные часы. Здесь они остановились. Херси взяла Николаса за руку. Он расправил плечи и движением, казавшимся, несмотря на нервозность, пародией на былую развязность, подкрутил усы. Они вместе вошли в комнату миссис Комплайн. Мандрэг и Джонатан повернули направо и осторожно пошли по коридору.
Пистолет Николаса они нашли там, где он им указал — в ящике туалетного стола. Пистолет Уильяма, по словам Николаса, лежал у него в комнате рядом с этюдником.
— Его комната по соседству с комнатой Харта, — прошептал Джонатан. — Если Харт у себя, он услышит, как мы вошли. Что делать?
— Нельзя же оставить валяться на виду бесхозный пистолет, Джонатан. Во всяком случае, не тогда, когда в доме на свободе разгуливает псих.
— В таком случае пошли.
Комната Уильяма была напротив комнаты брата. Мандрэг караулил в коридоре, пока Джонатан, воровато озираясь, открыл с величайшими предосторожностями дверь и проскользнул внутрь. Под дверью Харта света не было видно. Может быть, он притаился в спальне, прислушиваясь и выжидая? Мандрэг не сводил глаз с двери, опасаясь, что она распахнется. Вернулся Джонатан, неся второй пистолет. Они прошли в комнату Мандрэга.
— Если он у себя, он сидит в темноте, — сказал Мандрэг.
— Тише! Возьмите этот, Обри. Николасу надо было бы взять свой, — прошептал Джонатан. — Жаль, что он не зашел сначала к себе.
— А они заряжены? Я ничего в этом не понимаю.
Джонатан осмотрел оба пистолета.
— Кажется, да. Я и сам… — голос его стал настолько тихим, можно было уловить лишь отдельные слова — последнее средство… крайне нежелательно. — Он с беспокойством взглянул на Мандрэга. — Думаю, они на предохранителе. Но будьте осторожны, Обри. Разумеется, мы не должны стрелять, если не случится что-либо ужасное. Пусть он увидит, что мы вооружены. Подождите минуту.
— В чем дело?
На губах Джонатана промелькнула странная улыбка.
— Мне пришло в голову, — прошептал он, — что мы сделали все возможное, чтобы защитить себя, Николаса и трех наших дам. Но мы совсем забыли о четвертой.
— Но, вы думаете? Силы небесные, что вы, Джонатан!
— Здесь мы ничем не можем помочь. Это я так, теоретически. Вы готовы? Тогда идем.
Перед дверью Харта они помедлили. Пистолет Уильяма оттягивал карман смокинга Мандрэга, пистолет Николаса он держал в правой руке. Сердце неприятно стучало в груди, и он подумал: «Не нравится мне все это. Это не для меня».
Когда Джонатан поворачивал ручку, замок слабо щелкнул. Дверь тихо отворилась. Они проскользнули внутрь, и Джонатан зажег свет. В комнате было довольно душно, везде царил порядок. Брюки доктора Харта висели на спинке стула, белье было сложено на сиденье, внизу аккуратно стояли ботинки. Это первое что бросилось в глаза Мандрэгу, прежде чем он взглянул на кровать, на которой лежал сам доктор Харт.
2
Было совершенно очевидно, что он крепко спит. Он лежал на спине, рот был открыт, лицо в красных пятнах. Из-под полуприкрытых век виднелись белки глаз. Он был похож на мертвеца, и сердце Мандрэга екнуло от предчувствия, которое тут же рассеялось при звуке тяжелого дыхания.
Джонатан закрыл дверь. Они с Мандрэгом посмотрели друг на друга, а потом, будто сговорившись, оба шагнули к кровати доктора. Мандрэг чувствовал, что не испытывает ни малейшего желания будить Харта. Ему было неприятно думать о том, что последует за пробуждением. Воображение рисовало картину испуганных протестов или, того хуже, полный упадок духа и признание. Он понял, что не в состоянии смотреть на Харта и, переводя взгляд с пистолета Джонатана на столик у кровати, заметил на нем маленький аптечный пузырек, наполненный до половины белым кристаллическим порошком, и стаканчик с осадком белого цвета. «Веронал? — подумал Мандрэг, который когда-то пользовался им сам. — Если это так, то я и не представлял, что от него выглядишь так омерзительно. Должно быть, он принял большую дозу».
Что Харт действительно принял большую дозу, выяснилось тогда, когда Джонатан попытался его разбудить. При других обстоятельствах зрелище это могло показаться весьма комичным. Сначала, направив пистолет на спящего доктора, он позвал его по имени. Ответа не последовало. Тогда Джонатан повторил свою попытку, но уже повысив голос, наконец, резким фальцетом стал кричать:
— Харт! Доктор Харт! Проснитесь!
Харт пошевелился, издал какой-то нечленораздельный звук и захрапел снова. Что-то неразборчиво проворчав, Джонатан сунул пистолет в карман и двинулся к кровати.
— Осторожнее, — предупредил Мандрэг, — возможно, он притворяется.
— Глупости, — решительно произнес Джонатан. Он потряс Харта за плечо. — Никогда в жизни не видел подобного, — буркнул он сердито. — Доктор Харт! Проснитесь!
— А-а-а-х! Что случилось?.. — начал Харт по-немецки. Его выпуклые глаза открылись и уставились на Джонатана. Голос, не докончив, замер, глаза затуманились и закрылись.
Последовавшая за этим сцена выглядела весьма забавно: Джонатан, ругаясь, тряс Харта, который что-то бормотал и опять погружался в сон. Наконец покрасневший от досады Джонатан схватил полотенце, намочил его в кувшине с водой и похлопал доктора по щекам. Это средство подействовало. Харт вздрогнул и тряхнул головой. Когда он заговорил, голос его звучал как обычно.
— Ради всего святого! — воскликнул он. — Ну что еще? Почему мне даже спать не дают? Что на этот раз? — Он повернул голову и увидел Мандрэга. — Зачем вы держите эту штуку? — спросил он. — Не направляйте ее на меня. Это все же оружие. Что случилось?
Мандрэг нервно повертел в руках пистолет и пошевелил пальцами правой ноги, стараясь, чтобы несносный гвоздь в ботинке поменьше мешал. Харт провел тыльной стороной ладони по губам и энергично потряс головой.
Джонатан проговорил:
— Мы вооружены, потому что пришли говорить с убийцей.
Харт раздраженно фыркнул:
— Мистер Ройял, сколько можно говорить, что я об этом ничего не знаю. Вы теперь начали будить меня по ночам, чтобы услышать в очередной раз, что я был в ванной.
— Что? Опять?! — закричал Мандрэг.
— Опять? Да, опять! — крикнул Харт. — Я не знаю, что вы имеете в виду под словом «опять». Когда это случилось, я был в ванной. Я ничего не знаю. Я совсем не спал прошлой ночью. Неделями я мучился от бессонницы. Сегодня я принял снотворное. Если я не высплюсь, я сойду с ума. Оставьте меня!
— Доктор Харт, — сказал Мандрэг, — внизу лежит тело убитого человека. Я думаю, вам придется еще немного пободрствовать, чтобы ответить на вопросы.
Харт сел на кровати. Его пижамная куртка была расстегнута, и вид гладкого белого тела вызывал в Мандрэге сильнейшее отвращение. Теперь, окончательно проснувшись, Харт насторожился и стал очень внимателен.
— Убит? — повторил он и, к удивлению Мандрэга, улыбнулся. — Понимаю. Все-таки он это сделал. Не думал я, что зайдет так далеко.
— О чем это вы, черт побери, говорите? — спросил Джонатан.
— Вы ведь сказали, что он убит? Следовательно, я говорю о брате. Я так и думал, что это он подстроил ловушку. Он выдал себя, сказав, что они так озорничали в детстве. Совершенно ясно, что девушка все еще влюблена в своего бывшего жениха. Он нравился женщинам. — Харт помолчал и опять вытер губы. Джонатан и Мандрэг не знали что сказать. — Как это произошло? — спросил Харт.
Джонатан вдруг начал заикаться. Мандрэг видел, что он вне себя от гнева, и решительно вмешался, прежде чем Джонатану удалось произнести членораздельную фразу.
— Подождите минуту, Джонатан. — Мандрэг, хромая, подошел ближе к кровати. — Его убили ударом по голове каменным топориком, висевшим среди другого оружия в курительной. Он склонился к приемнику. Его убийца подкрался сзади. Не надо, Джонатан, подождите, пожалуйста, минуту. Незадолго до того, как он был убит, мы слышали, доктор Харт, как он включил радио. Если помните, курительная расположена между библиотекой и зеленой гостиной, в которой находились только вы. Двери из курительной выходят в обе эти комнаты и в холл. За исключением мистера Ройяла, который не заходил ни в курительную, ни в будуар, никто из нас не покидал библиотеку после того, как было включено радио и до момента, когда туда вошла леди Херси и нашла убитого.
Неровные красные пятна на щеках Харта сменились смертельной бледностью.
— Это низко, — прошептал он. — Вы хотите сказать, что это я, я убил его? — Движением руки Мандрэг опять остановил рвущегося вступить в разговор Джонатана. — Но я не мог этого сделать, — сказал Харт. — Дверь в курительную была заперта.
— Откуда вы знаете?
— После того как вы ушли, я подергал ее. Он ведь опять включил этот невыносимый приемник. Я просто не мог сдержаться. Да, признаюсь, я подергал дверь. Когда я увидел, что она заперта, я… я взял себя в руки. Я решил уйти из этой комнаты пыток. Я поднялся сюда и лег. Говорю вам, дверь была заперта.
— Но дверь в курительную из холла заперта не была.
— Я этого не делал. Надо найти доказательства. Это брат. Брат ненавидел его так же, как и я. Это патология. Я все же врач. Я понял это. Мать любила только его, обделяя другого сына, да и девушка его все еще обожала.
— Доктор Харт, — сказал Мандрэг. — Убит не Николас Комплайн, а его брат, Уильям.
— Уильям!? — повторил Харт. Руки его вцепились в пижаму. — Уильям Комплайн? Это не мог быть Уильям. Этого не может быть!
3
После этих слов разговор с Хартом особых усилий не потребовал. Поначалу, казалось, его охватило недоумение, и он испытал чувство отвращения. Мандрэг никак не мог решить, притворяется доктор Харт или нет, было ли его замешательство, его непонимание причин тревоги в доме, его категорическое отрицание вины искренне или фальшиво. Теперь он выглядел не таким напуганным и отчаявшимся, как только что, когда считал или только делал вид, что жертвой был Николас. Он казался крайне удивленным. Однако через несколько минут, видимо обдумав свое положение, он приободрился и дал им ясный отчет о своих передвижениях с той минуты, когда Мандрэг оставил его одного в зеленом будуаре, до того момента, как заснул.
Он сказал, что ему потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от приступа отчаяния, свидетелем которого был Мандрэг. Окончательно его привели в себя звуки приемника, не такие громкие, но страшно раздражающие. В его нервном состоянии это было столь же невыносимо, как оглушительно-дерзкий грохот музыки. Мандрэг подумал, что эти негромкие звуки действовали на Харта так же, как на него самого осторожное шуршание конфетными обертками во время спектакля.
Приемник не выключали: обрывки французской и немецкой речи, неоконченные музыкальные фразы, приглушенные разряды радиопомех. Харт представил, как Николас Комплайн вертит ручку настройки и ухмыляется про себя. Наконец взбешенный доктор бросился к двери в курительную и обнаружил, что она заперта. Ему казалось, что он собирался лишь отругать Николаса, выдернуть штепсель приемника из розетки в стене и уйти. Но запертая дверь привела его в чувство. Прокричав какие-то проклятия, он решил бежать от этой пытки и, выключив в будуаре свет, отправился наверх. В холле Харт встретил нового лакея с подносом в руках, который видел, как он покидал будуар. Доктор добрался лишь до середины первого пролета лестницы, когда лакей вышел из библиотеки. Пройдя до середины площадки, Харт начал подниматься по левой лестнице и заметил, что лакей все еще в холле.
— Он может подтвердить, — сказал Харт, — что я не заходил в курительную.
— Вы вполне могли покончить с этим делом в курительной еще до того, как в холле появился лакей, — холодно произнес Джонатан. — Потом могли вернуться в будуар и выйти второй раз, когда услышали его шаги.