Совет Директоров сумел сохранить за собой право патронажа, зачастую за деньги распределяя вакансии в англо-индийской администрации. Продажа должностей приносила директорам немалые доходы (до 14 тысяч фунтов стерлингов в год), однако она причиняла и немалый вред английским интересам в Индии, являясь тормозом для улучшения эффективности работы колониального аппарата. Она способствовала росту коррупции на всех уровнях и произволу в отношении местного населения. Несмотря на половинчатый характер, Хартия 1813 г. сыграла существенную роль в расширении колониальной эксплуатации Индии. Она прежде всего способствовала ближайшим интересам британских промышленников, стремившихся к овладению индийскими рынками, и правящей верхушки Англии, желавшей де-факто управлять Индией на средства Компании.
В первой половине XIX в. шел процесс превращения индийских территорий в сырьевой придаток метрополии. Хартия 1833 г. была очередным шагом на этом пути. Она окончательно открыла двери в Индию широким слоям населения Англии, пополнивших армию предпринимателей, рассчитывавших обогатиться на индийской земле. Основные рычаги власти Британской Индии отныне были сконцентрированы в руках генерал-губернатора, подчинявшегося строгому контролю из Лондона. Состав его советников, который формировался из английских чиновников, участвовавших в разработке законопроектов, был увеличен до 12 человек. Полномочия генерал-губернатора значительно расширялись.
В момент принятия Хартии этот пост занимал либерально настроенный и имевший значительный опыт работы в Индии Уильям Бентинк (1828–1835). Под его руководством проводились реформы, одним из главных итогов которых стало активное привлечение местных жителей к работе на низших должностях в англо-индийской администрации[9]. В результате образовательной реформы 1835 г. началась подготовка необходимых для этой цели кадров. Англичане в подавляющем большинстве, типичным представителем которого был и автор проекта указанной реформы известный британский историк Маколей, с пренебрежением относились к современным обычаям Индии и к ее самобытной культуре. Лишь единицы всерьез занимались изучением древнейшей индийской истории и культуры. Желание либеральных реформаторов дать молодежи Индии европейское образование было продиктовано не только рационализмом, но и высокомерным стремлением продемонстрировать ей превосходство западной цивилизации над восточной, сделать из нее опору колониального режима. В период правления Бентинка англичане запретили старинный обычай самосожжения вдов (сати) и фактически уничтожили секту тхагов (душителей), поклонявшихся богине Кали и совершавших ритуальные убийства по религиозным мотивам. Важным экономическим мероприятием этого времени являлась отмена внутренних таможен на территории Индии. Определенные изменения претерпела также судебная система и организация колониальной полиции. Все эти меры способствовали укреплению стабильности британского колониального правления и сокращению средств на содержание англо-индийского административного аппарата.
Хартия 1833 г. лишила Компанию права монопольной торговли с Китаем и запретила ей вести торговые операции на территории Индии. Впрочем, акционеры продолжали получать дивиденды от средств, поступавших в казну Компании. О слагаемых той «дани», которую приходилось нести Индии, позволяют судить следующие цифры. За пять лет (1834–1839) в Англию из индийских источников только по официальным каналам поступило 15 408 тысяч фунтов стерлингов. Из этой суммы дивиденды акционеров составили 3 160 тысяч, пенсии отставных военных англо-индийской армии – 2 495 тысяч, проценты по «индийскому долгу» Компании – 1 828 тысяч фунтов стерлингов, остальное шло на оплату пенсий служащих колониального аппарата и т. п. К колониальной дани относились и деньги, выручаемые в Китае при сбыте индийского опиума и хлопка, а затем расходуемые там на закупку чая и шелка.
Налоговые системы Британской Индии в первой половине XIX в.Однако основная масса поступлений из Индии осуществлялась благодаря налоговой системе, которая по сути и раньше являлась главным источником доходов британских колонизаторов. В первой половины XIX в. в Индии были распространены четыре основные земельно-налоговые системы: «постоянного заминдари» в Бенгалии, «временного заминдари» в Северной Индии, «райятвари» в части Мадрасской провинции, Бомбейском президентстве и Ассаме, а также система «маузавар» («махалвари» или «малгузари») в Центральных провинциях, Панджабе, Агре и некоторых других районах.
Система «заминдари» была введена генерал-губернатором английских владений Ч. Корнуоллисом в 1793 г. Она устанавливала налог на землю, передаваемую в наследственную собственность заминдарам, которые являлись не только откупщиками налогов, но и местной феодальной элитой. Его размер соответствовал сумме налога, полученного в момент издания закона и фиксировался навечно, вне зависимости от урожая и иных условий. Часть собираемых средств владельцы земли оставляли себе, однако, в случае недоимок государство имело право изъять поместье заминдара и продать его с аукциона. Последнее происходило достаточно часто, благодаря чему эти земли оказывались в руках налоговых чиновников и ростовщиков. Заминдары имели возможность извлекать дополнительные доходы, отдавая часть пустующих земель в аренду, предоставляя право сбора налога субарендаторам или увеличивая размер запашки и т. п. В результате введения нового налогообложения англичанами был создан класс неопомещиков, ставший социальной опорой британского колониального режима.
Система «временного заминдари» называлась так потому, что земельные налоги не были фиксированы на вечные времена, а подлежали пересмотру через определенные сроки. Она отличалась от бенгальской тем, что право на землю предоставлялось не отдельному помещику, а семье, общинам или группе семей. В северо-западных провинциях размер земельного налога менялся властями каждые 3–5 лет, а его ставка составляла 85 % ренты, уплачиваемой заминдару его крестьянами. Размер налога устанавливался окружным коллектором (служащим налогового аппарата Ост-Индской компании) после тщательного анализа объема запашки и стоимости полученного урожая.
Наделение заминдаров земельной собственностью неизбежно вызывало наступление на наследственные права райятов, у которых после уплаты феодальной ренты сохранялось право лишь на долю собственного урожая.
При системе «райятвари»[10] верховным собственником земли становилось государство, а владельческие права на нее закреплялись за крестьянами и мелкими феодалами в бессрочную и наследственную аренду на условиях оплаты земельного налога, равного половине стоимости урожая с суходольных и трех пятых – с орошаемых земель. Эта система была введена колониальными властями в ответ на сопротивление райятов введению «заминдари» в Мадрасской провинции, а позднее она была распространена и на Бомбейское президентство.
Необходимо отметить, что в районах «райятвари», как и в районах «постоянного заминдари», господствующей формой получения доходов в аграрном секторе в XIX в. по-прежнему оставалось взимание феодальной ренты. Кроме того, из общинных земель исключались луга, пастбища, пустоши, реки – все, чем пользовались сообща.
Система «маузавар» в общих чертах напоминала систему «райятвари». Здесь налог собирался с отдельных земледельцев, но за его своевременный взнос отвечала вся община по принципу круговой поруки. В данном случае община являлась и фискальной единицей, и формальным владельцем земли. В районах распространения «маузавар», так же как и в других регионах, подвергнутых той или иной форме налогообложения в пользу англичан, шел процесс обезземеливания индийского крестьянства. Земли общинников обычно скупались судейскими или налоговыми чиновниками, которые превращались таким образом в заминдаров, отличавшихся от бенгальских лишь тем, что их взносы в казну периодически увеличивались. Таким образом, земельно-налоговые системы англичан привели к укреплению феодальной и полуфеодальной эксплуатации крестьянства.
Еще в конце XVIII в. Ост-Индская компания добилась монополии на производство селитры в Бенгалии, добычу соли, опиумной монополии. Все это приносило в ее казну огромные средства. Возросшая потребность метрополии в колониальных продуктах привела к тому, что в первой половине XIX в. в Индии появились первые плантации по разведению кофе и чая, на которых использовался полурабский труд законтрактованных рабочих. Колониальные власти предпринимали различные, в том числе внеэкономические, меры и для расширения посевов технических культур индиго и опиума, пользовавшихся большим спросом в Европе. Однако наибольшей эффективности в этом удалось достичь только снизив ставку поземельного налога и удлинив срок его взимания до 30 лет. Отныне он исчислялся не от размера полученного урожая, а с количества земли в зависимости от качества облагаемого участка. Кроме того, колониальная администрация обложила пустующие земли специальным налогом, что создавало предпосылки для расширения посевных площадей.
Еще в конце XVIII в. Ост-Индская компания добилась монополии на производство селитры в Бенгалии, добычу соли, опиумной монополии. Все это приносило в ее казну огромные средства. Возросшая потребность метрополии в колониальных продуктах привела к тому, что в первой половине XIX в. в Индии появились первые плантации по разведению кофе и чая, на которых использовался полурабский труд законтрактованных рабочих. Колониальные власти предпринимали различные, в том числе внеэкономические, меры и для расширения посевов технических культур индиго и опиума, пользовавшихся большим спросом в Европе. Однако наибольшей эффективности в этом удалось достичь только снизив ставку поземельного налога и удлинив срок его взимания до 30 лет. Отныне он исчислялся не от размера полученного урожая, а с количества земли в зависимости от качества облагаемого участка. Кроме того, колониальная администрация обложила пустующие земли специальным налогом, что создавало предпосылки для расширения посевных площадей.
Указанные мероприятия стимулировали рост товарного производства на селе. Увеличение срока взимания налогов позволило части крестьянства несколько интенсифицировать способы ведения хозяйства – использовать более качественный посевной материал, обустраивать системы орошения, поднимать целину. В результате экспорт сельскохозяйственной продукции из Индии с середины 30-х до середины 50-х годов XIX в. вырос в два раза.
Однако в целом производительность труда на селе была низкой в сравнении с XVII в. Производство сельскохозяйственного сырья на экспорт подрывало натуральную замкнутость индийской сельской общины, что нашло отражение прежде всего в социальной сфере. Ускорился процесс имущественной дифференциации крестьянства, зачастую отдававшего свою землю либо налоговым органам за долги, либо закладывавшего ее местным ростовщикам под большие проценты, что в конце концов вело к ее потере. В Индии появился новый слой мелких арендаторов, получавших землю на условиях издольщины у колониальных властей. Крестьянство стремительно разорялось. Это приводило к голоду и гибели миллионов людей и делало фактически невозможным сбор налогов в размерах, установленных англичанами. Чтобы обеспечить процесс поступлений средств в казну, сборщики налогов применяли жесточайшие пытки, не щадя даже женщин: райятов били палками, оставляли связанных без воды и пищи умирать под лучами палящего солнца и т. п. Однако и это не приносило необходимых результатов. Тогда власти вынуждены были пойти на введение новых налогов, в частности, с инамов.
Становление капиталистических отношений в Индии в первой половине XIX в.Существенные изменения претерпела в этот период индийская торговля. В первой половине XIX столетия местные купцы фактически были вытеснены из крупной торговли. Однако мелкая торговля в Южной Индии даже в 40-х годах XIX в. еще сохранялась в руках индийцев. Шло также закабаление ткачей, им запрещалось работать на частного купца или на рынок. Происходил общий упадок ремесла. Родина хлопка фактически перестала экспортировать готовые ткани из этого сырья. Снизился вывоз и других высококачественных тканей ручной выделки. Сырье постепенно становилось основной статьей экспорта из Индии. Кроме этого английские торговцы стремились наполнить внутрииндийский рынок готовой продукций ланкаширских фабрик, хотя она по-прежнему мало покупалась местным населением. Можно сказать, что индийский рынок был открыт, но англичанам многое еще предстояло сделать для его окончательного освоения.
Постепенное превращение Индии из поставщика тканей для Европы в их покупателя объяснялось не только техническим превосходством фабричной системы, но и таможенной политикой британского правительства, установившего грабительские 75 % пошлины на ввозимые в Англию индийские ткани. В период 1836–1844 гг. пошлины на хлопок были отменены, и его стали ввозить в Англию в более значительных размерах, но (что немаловажно) преимущественно в качестве сырца или пряжи. Администрация Ост-Индской компании тоже внесла свою лепту в таможенную дискриминацию индийских ремесленников. В 30-е годы XIX в. был введен 5 % налог на потребляемое сырье, 7,5 % – на пряжу, по 2,5 % – на ткани и на их окраску вне мастерской. Все это удорожало стоимость индийских ручных тканей на 15–17 % и, в конечном итоге, приводило к их проигрышу на рынке при конкуренции с дешевой английской продукцией. В 50-е годы XIX в. хлопчатобумажные ткани составили 2/3 английского экспорта в Индию и свыше 1/4 всего экспорта товаров из Великобритании. Дискриминационная политика в отношении ткачей вела к упадку городов. Значительно снизилась численность населения таких известных в прошлом традиционных центров ремесла и торговли, как Масулипатам, Муршидабад, Дакка.
Денежная система Индии также постепенно оказалась в руках англичан. В 1805 г. был создан Мадрасский правительственный банк (объединивший несколько более мелких банков), который выдавал кредиты и выпускал банкноты. Развитию национально-банковской системы Индии препятствовало господство торгово-ростовщического капитала, который по существу превратился в агентуру британского капитала. Местные ростовщики нередко кредитовали торговые фирмы англичан, активно участвуя в вывозе сырья и сбыте английской продукции.
Становление капиталистических отношений шло в Индии крайне медленно и неравномерно. Ведущими регионами стали подвластные англичанам провинции. Особую роль в этом процессе играло развитие здесь текстильной промышленности, преимущественно в области производства пряжи. Первую хлопчатобумажную фабрику в 1854 г. построил в Бомбее гуджаратец Давар. Это была, пожалуй, единственная отрасль, в которой превалировал индийский капитал, в то же время ряд других отраслей, в частности, чайная и джутовая промышленность, возникли и развивались как монополии английского капитала.
Как и в других странах мира, генезис капитализма в Индии был невозможен без создания транспортной системы и других средств коммуникации. В этом английская инициатива сыграла безусловно прогрессивную роль для Индии несмотря на то, что упомянутые нововведения имели своей целью удовлетворение прежде всего колониальных нужд. Изначально строительство железных дорог осуществлялось частными британскими компаниями, наживавшими на этом большие капиталы. Первая железнодорожная линия была пущена на территории Бомбея в 1853 г., а к 1856 г. было построено уже более 600 км железных дорог. В 1855 г. первая телеграфная линия связала столицы президентств, а также Калькутту с Агрой и Аттоком. Более быстрыми темпами пошло развитие коммуникационных систем на территории Индии уже во второй половине XIX в.
В целом экономическая политика англичан в Индии не только нарушила равновесие традиционных укладов, но и уничтожила зачатки тех рыночных отношений, которые начали складываться здесь еще до рокового вмешательства Запада. Колонизаторы стремились приспособить индийскую экономику к нуждам индустриального общества метрополии. После разрушения сельской общины при их непосредственном участии в Индии началось развитие капиталистических отношений, но уже на новой основе.
§ 11. Последствия культурной политики англичан в Индии. Рам Мохан Рой
К началу XIX столетия сказались первые последствия британского влияния на общественную жизнь Индии. Результаты этого воздействия были весьма противоречивыми. С одной стороны, был нанесен непоправимый ущерб не только индийскому традиционному земледелию и ремеслу, но наметился и общий упадок в сфере национальной культуры. Англичане с самого начала своего проникновения не представляли себе Индию в качестве единого целого ни в экономическом, ни в этническом, ни в социокультурном отношениях. Она таковой и не являлась. Однако британцы всячески поддерживали исторически сложившуюся пестроту индийского субконтинента, консервируя кастовую систему и ряд других традиционных установлений.
В колониальной администрации были люди, начинавшие смутно осознавать опасность сложившейся ситуации и попытавшиеся исправить положение, исходя из патерналистских настроений и европоцентристских представлений о прогрессе. Свое идеологическое оружие англичане направили в первую очередь на старейшее приобретение Ост-Индской компании – Бенгалию. Сюда в первую очередь и отправлялись европейские миссионеры, надеявшиеся «спасти» несчастных туземцев, «погрязших во грехе и невежестве». Помимо проповедей и надежды на обращение в христианство они несли с собой сведения о европейской науке, культуре и просвещении. Именно миссионеры открыли в Индии первые школы, в которых преподавание осуществлялось на английском языке и по европейскому образцу, они основали и первую газету на бенгальском языке (1818 г.).
Постепенно образовательная политика в Индии стала проводиться англичанами более целенаправленно. В 30-е годы ими были открыты десятки средних школ с европейской программой обучения, а в 1857 г. появились и три университета в столицах президентств. В результате этих мероприятий сложилась вначале немногочисленная, но продолжавшаяся увеличиваться, прослойка индийской интеллигенции, воспитанная в европейском духе и на средства колонизаторов. Последние рассматривали ее в качестве будущей интеллектуальной опоры режима. Индийцы получили возможность познакомиться с новейшими естественно-научными открытиями и достижениями европейской культуры, литературными произведениями таких авторов, как Мольер, Байрон, Мильтон и др. Это открыло им новый мир европейских ценностей, с его рационализмом и критическим подходом к анализу окружающей действительности. Стало возможным и знакомство с книгами многих восточных авторов, и с произведениями древности в английских переводах. Наконец, английский язык по существу стал средством общения для европейски образованных выходцев из различных регионов Индии.