Крячко такого поворота не ожидал. Он, конечно, слышал, что папа Павлова «новый русский». Говорили ему это и в Новобутакове. Утверждала это и Свистунова в разговоре с Гуровым. Но того, что он нарвется на такую крупную рыбу, Станислав не предполагал.
– Да, Стас, тут действительно потребуются серьезные улики для ареста. Папа одних адвокатов целый вагон привезет, – проговорил Крячко, обращаясь к самому себе. – Но уж если ты уцепишь за жабры этого сукиного сына, можешь считать свою миссию по спасению мира успешно завершенной! Ну, Лева… Вот работку подбросил! Теперь землю рогом рыть придется… Ладно, справимся.
Крячко спустился к своему «Мерседесу», закурил сигарету и задумался. Предстояло решить, с чего начинать работу с Павловым. Станислав сомневался, что приватная беседа с сыном крупного преступного «авторитета» даст какие-нибудь положительные результаты.
Вызывать Павлова в главк повесткой было бессмысленно. Если парень виноват в двух убийствах – в чем Крячко практически не сомневался, – к тому моменту, как Станислав закончит с ним разговор, люди его отца заметут и на даче, и на квартире малейшие следы преступления. Если они там, конечно, есть.
Лучшей тактикой в данной ситуации был немедленный обыск. Следовало забрать Павлова с работы и везти на дачу, где уже должна ждать группа экспертов с понятыми. Чтобы, не дай бог, в квартире бизнесмена в это время не побывали доброжелатели и не постарались очистить ее от улик, туда нужно поставить наряд. А дверь опечатать. До тех пор, пока не будет закончен досмотр дачи и Крячко не сможет приступить к обыску квартиры. Приняв решение, Станислав сел в машину и поехал в прокуратуру. Нужно было, чтобы Гойда взял у прокурора ордера на обыск. А заодно, на всякий случай, и на арест Павлова-младшего.
Гойда, в отличие от Гурова, возражал против ареста Павлова не слишком сильно. Следователь был намного более зависим от своего начальства, чем Гуров от Орлова. К тому же, хоть и был умным и работоспособным сотрудником, но особыми талантами не блистал. Поэтому и своего места мог лишиться довольно быстро. Если начнет затягивать расследование.
Прокурор требовал от Гойды максимально быстрого раскрытия «дела Курильщика», как его уже окрестила пресса. Аргументы Станислава о возможной причастности Павлова к убийствам звучали довольно веско. Да и за отцом Николая все уже давно охотились. Поэтому проблем с получением ордеров у Станислава не возникло. Более того, Гойда передал ему напутствие прокурора.
– Станислав, велено тебе передать, чтобы ты не колебался, – вольно процитировал следователь слова прокурора. – Мое начальство дает тебе карт-бланш. И если будет хоть малейшая улика, за которую можно зацепиться, арестовывай Павлова без раздумий. Наверху нужна его голова.
Крячко поморщился. Ему показалось, что прокуратура готова даже сфабриковать улики, лишь бы засадить сына преступного «авторитета» за решетку. Несмотря на свои недавние слова, сказанные Гурову по поводу того, что Павлова нужно арестовать, а улики потом найдутся, Крячко такие варианты решения проблемы не любил.
Говоря об аресте Николая, Станислав подразумевал совсем другое. Подобную меру пресечения он считал необходимой только для того, чтобы Павлов не успел устранить улики против себя. Сидя в тюрьме, лишенный связей с внешним миром, Николай будет вынужден давать показания, не зная о том, что сделали на свободе его дружки.
Такая тактика непременно позволила бы поймать его на противоречиях и дать столь необходимую следствию зацепку. Но держать парня в тюрьме, пока против него фабрикуются улики, Крячко не собирался. Если Павлов виновен, то Станислав сможет доказать это. Если же нет, тогда пусть гуляет и не мешается под ногами. Об этом Крячко и сказал Гойде.
– А тебя никто и не заставляет, – обиделся следователь. – Вы с Гуровым совсем рехнулись. Только и думаете о том, что вокруг вас одни лжецы и предатели. Никто тебя к необоснованному аресту не толкает. Тебе просто сказано, что, если найдешь, за что арестовать, не думай о возможном давлении на тебя со стороны его папочки. Прокурор эту проблему берет на себя. Вот и все!
– Ну, извини, Игорь, – улыбнулся Крячко. – Просто я все не так понял. Наверно, действительно мнительности у Левы научился…
Попрощавшись, Станислав забрал три ордера и покинул кабинет. Едва сделав пару шагов от двери Гойды, Крячко остановился. Было совсем необязательным фактом то, что Павлов мог убивать девушек у себя на даче или в квартире. Гораздо меньше подозрений у жертвы мог вызвать визит в офис Павлова. Он мог им сказать, что заскочит на минутку, забрать важные документы и сделать пару срочных междугородных звонков. А уж потом и расправиться с ними.
Ордер на обыск офиса был необходим! Крячко вернулся в кабинет следователя и сказал ему об этом. Гойда хлопнул себя по лбу. Он и сам не подумал о таком варианте развития событий, когда просил у прокурора ордера. Попросив Станислава подождать пару минут, следователь умчался из кабинета.
– Слушай, Станислав, прокурор подал идею, – проговорил Гойда, когда вернулся. – Может, тебе выдать ордера на обыск всех помещений, где когда-либо бывал кто-нибудь из Павловых? Может, и найдешь чего полезного.
– Спасибо, нет! – рассмеялся Крячко. – Я тогда с обыском и за пятилетку не закончу.
Офис фирмы Павлова располагался на Рождественской улице, неподалеку от церкви Николы в Звонарях. Почти на полпути от дома Геращенко до квартиры Свистуновой. Крячко добрался туда почти одновременно с бригадой экспертов, которую предварительно вызвал по телефону из кабинета Гойды.
Павлов снимал на первом этаже несколько комнат, связанных общим коридором. Офис у него выглядел очень прилично, словно только что сошел с картинки европейского журнала. Станислав, руководствуясь табличками на дверях, быстро добрался до приемной директора и вошел, оставив экспертов снаружи.
В приемной находилось несколько человек. Все они довольно оживленно спорили, соря компьютерным сленгом. Появление Крячко не произвело на них никакого впечатления. Лишь молодая длинноногая и большеглазая секретарша подняла на него взгляд.
– Вы что-то хотели? – спросила она.
– А к вам разве просто так кто-нибудь заходит? – с улыбкой парировал Станислав. Спорщики в приемной замолчали и обернулись в его сторону.
– Вообще-то, нет, – девушка оценивающе осмотрела полковника с ног до головы. – Но если вы скажете, что забрели сюда случайно, то будете первым таким посетителем.
– Увы, порадовать этим вас не могу, – Крячко развел руками, а потом достал свое удостоверение. – Мне нужно видеть Николая Николаевича Павлова.
– Вот здорово, – почему-то обрадовалась девушка. Станислав удивленно посмотрел на нее. – Одну секунду. Сейчас я о вас доложу.
Впрочем, радость секретарши скоро вполне логично объяснилась. Крячко после доклада о себе вошел в кабинет Павлова. Обстановка была под стать всему офису: чисто, скромно, со вкусом и кучей оргтехники.
Да и хозяин кабинета выглядел более чем презентабельно: светло-бежевый пиджак с тонкими полосками цвета кофе с молоком, черные брюки и сверкающие ботинки. Павлов с улыбкой поднялся из-за стола и пошел навстречу Крячко. Станислав и на него посмотрел с удивлением. Крячко не привык к тому, что сотрудников милиции встречают с распростертыми объятиями. Особенно, когда они приходят с обыском.
– Проходите, присаживайтесь. Чай, кофе? – радостно проговорил Павлов, протягивая руку для приветствия. – Я так понимаю, вы по поводу моей машины?
– А что с вашей машиной? – спросил Крячко, не выпуская руку бизнесмена. – У нее бронхит?
– Вот те раз! – Павлов изменился в лице. – Если вы не из-за машины сюда пришли, тогда я не понимаю, что вам тут нужно? Извольте объясниться.
– Так что с вашей машиной? – снова поинтересовался Станислав, отпустив наконец руку Павлова.
– Ее угнали, – ответил бизнесмен, возвращаясь на свое место. – Я подал заявление полтора часа назад. Так что вам тут нужно? Вчера только приходили ваши люди с проверкой. А сегодня что, проверка проверяющих и инспекция инспектирующих?
– И кто же это к вам вчера приходил? – Крячко вольготно расположился в одном из мягких кресел. – Надеюсь, вы не путаете меня с инспектором пожарной охраны?
– Нет, не путаю, – с нажимом ответил Павлов. – А приходили люди из милиции, когда меня не было в офисе. Шастали полчаса и проверяли серийные номера у компьютеров и документы на них. Говорили, что есть информация о партии контрабанды, якобы поступившей к нам. Только вот мне интересно, почему они искали ее в офисе, а не на складе?
– И кто конкретно из сотрудников милиции к вам приходил? – Станислав достал из кармана сигарету и закурил. Эта игра начинала нравиться ему.
– Я же говорю, что меня не было в офисе! А Полину ваши люди так зашугали, что она и фамилии забыла переписать, – раздраженно ответил Павлов. – Может, объясним, что мы тут делаем?
– Вы мне напомнили один забавный случай, – улыбнулся Крячко. – Приходит как-то пациент к доктору и говорит: «Доктор, я очень много говорю, но почему-то все говорят, что я молчу. Вот был недавно у друга на свадьбе. Все пьют водку. Я произносил тост за тостом минут по пять, а все говорят, что я нагло, молча, глушил рюмку за рюмкой, а я ведь говорил, а меня никто не слышал. Помогите доктор!..» Врач поднимает голову от бумаг и произносит: «Ну и долго мы молчать будем?»
Павлов недоуменно посмотрел на Крячко. Сыщик не отводил взгляда, даже не пытаясь скрыть улыбку. Несколько секунд напряженное молчание продолжалось, а затем Станислав произнес:
– Не смешно? Значит, случай тяжелый. Можно сказать, клинический, – Крячко протянул Павлову фотографию Олеси, не сводя с него глаз. – Вы были знакомы с этой девушкой?
– Почему «был»? – удивленно спросил бизнесмен, мельком посмотрев на снимок. – Мы с Олесей и сейчас очень близко знакомы…
– Были знакомы! – с нажимом произнес полковник, внимательно наблюдая за реакцией Павлова. – Олесю Геращенко убили пять дней назад…
Бизнесмен дернулся, словно от сильной оплеухи, непонимающе глядя в лицо Крячко, словно ожидая, что тот скажет, что это шутка. Затем он посмотрел на фотографию, снова перевел взгляд на Станислава и нерешительно произнес:
– Если вы считаете это хорошей шуткой…
– Да, конечно! А я тебе дежурный клоун, – перейдя на «ты», перебил его Крячко и выложил на стол ордер на обыск. – А сейчас предупреди своих сотрудников, чтобы собрались в коридоре и не мешали работе следственной группы. Сам будешь ходить рядом с понятыми. И советую тебе рта не раскрывать. Говорить я с тобой буду позже!
– Я не понимаю, что все это означает, – растерянно произнес Павлов. Станислав его снова перебил.
– Если действительно не понимаешь, то тебе повезло, – жестко проговорил он. – А если понимаешь и прикидываешься дурачком, то тогда тебе остается только посочувствовать! Так ты сам выведешь своих сотрудников или мне пригласить на помощь наряд? Папа, мальчик, тебе здесь не поможет.
– Что вы так все любите мне отцом в нос тыкать? – похоже, Павлов взял себя в руки. – Никогда у него помощи не просил и не буду. Все, что здесь есть, нажито только моим трудом. И только мне отвечать за то, что здесь происходит!
– Ну да, конечно, – усмехнулся Крячко. – А Моисей прятал в пустыне евреев сорок лет без помощи божьей! Так мы вместе идем сообщать сотрудникам пренеприятнейшее известие об обыске? Или мне сделать это самому?
– Пойдемте, – пожал плечами Павлов. – Только я все равно не пойму, к чему все это и что вы тут хотите найти.
– Ничего, Николай Николаевич, тебе недолго томиться в неведении, – усмехнулся Станислав и указал бизнесмену на дверь, пропуская его перед собой. – Только после вас, сударь!..
Известие об обыске сотрудники фирмы Павлова встретили с недоумением. На лицах каждого из них читалось абсолютное непонимание происходящего. Насколько удалось заметить Станиславу, ни у одного из присутствующих лицо не выражало скрытного злорадного ликования, какое обычно бывает у подчиненных при известии о неприятностях у начальства. Казалось, сотрудники искренне любят своего директора и считают обыск произволом властей.
Эксперты разошлись по комнатам и принялись за работу. Долгое время обыск в офисе Павлова, проводимый со всей тщательностью, ничего не давал. Не было ни одного следа присутствия здесь девушек, ни одного намека на орудие убийства.
Единственным фактом, который подходил, пусть и косвенно, под теорию Крячко, оказалось наличие в офисе скотча голландского производства. На вопрос Станислава о том, почему фирма пользуется именно такой клейкой лентой, никто внятно ответить не смог. «Его качество нас устраивает», – было единственным ответом.
Так продолжалось довольно долго. До тех пор, пока не приступили к обыску кабинета Павлова. Крячко оставил его напоследок, справедливо полагая, что если и удастся что-то найти, то это «что-то» будет иметь место быть в кабинете директора.
– Господин полковник, посмотрите, пожалуйста, – подозвал к себе Крячко один из экспертов, осматривавший пространство под шкафами.
Крячко нагнулся и тут же позвал к себе понятых. Под одним из шкафов, заставленных различного рода литературой, в дальнем углу лежали молодежные очки в толстой пластмассовой оправе.
Одно из двух почти прозрачных желтых стекол было раздавлено, сохранив в оправе лишь несколько маленьких осколков. А второе было абсолютно целым. Фрагментов раздавленного стекла не было видно нигде.
– Николай Николаевич, вам знаком этот предмет? – поинтересовался Станислав. Павлов протянул руку, пытаясь взять очки.
– Э-э, нет! – Крячко остановил его. – Будете потом говорить, что мы вам их насильно в руку засунули. Так знаком, или нет?
– Возможно, – пожал плечами Павлов. – У Олеси были точно такие же. Может, и эти самые. Она могла их забыть во время одного из последних визитов. А потом их кто-нибудь случайно раздавил.
– А когда произошел этот визит, не помните? – вкрадчиво поинтересовался Станислав.
– Если вас интересует последний, – раздраженно ответил бизнесмен, – то Олеся приходила ко мне шесть дней назад. Потом мы на полдня уехали на дачу. Но еще раз повторяю, если это Олесины очки, то я не представляю, когда она могла их забыть!
– А в последний свой визит она была в этих очках? – Крячко решил не давать парню ни малейшего шанса.
– Не знаю, – несколько замялся Павлов. – Кажется, нет. Но я не уверен. И вообще, объясните, что тут происходит?! Вы что, меня подозреваете?
– Николай Николаевич, – голос Крячко прозвучал вкрадчиво. – Я, кажется, предупреждал вас о том, чтобы вы не спешили с высказываниями. Пока вам предстоит только отвечать на вопросы. Заявления для прессы будете делать позже!
Больше обыск в офисе ничего не принес. Пока составлялся протокол, Павлов спросил у Станислава, могут ли сотрудники приступить к работе или их следует отпустить по домам? Крячко усмехнулся.
– А это уже на ваше усмотрение, Николай Николаевич, – раздельно проговорил полковник. – Могу сказать лишь одно: вы сегодня сюда не вернетесь.
– Это еще почему? – возмутился бизнесмен.
– Я бы мог, конечно, не отвечать на ваш вопрос, – продолжал саркастически Станислав, – но не буду мучить вас неизвестностью. У меня ордера еще на два обыска. У вас дома и на даче. Затем, что бы мы там ни нашли, вы проедете со мной для снятия показаний. Пока свидетельских. Но все может измениться. В общем, даже если у вас останется время появиться здесь до конца рабочего дня, то не думаю, что будет еще желание поработать.
– Даже так? – с горечью в голосе спросил Павлов и повернулся к сотрудникам. – Ребята, все свободны. Сегодня объявляю выходной. А завтра все выходят в обычное время.
Служащие загалдели, но бизнесмен остановил их вопросы одним жестом руки. Он успокоил людей, сказав, что ничего страшного не происходит. А затем настоятельным тоном еще раз объявил, что все свободны.
– Довольны? – обернулся Павлов к Станиславу.
– А мне какая разница? – пожал плечами Крячко. – Отпустили вы их домой, и слава богу. Оставили бы работать, тоже беды большой не случилось бы. Я здесь закончил. А распоряжаться рабочим днем собственных сотрудников – это ваше право. Вы пока еще здесь хозяин.
– Что значит «пока»? – резко спросил бизнесмен.
– А то и значит, что я пока ни в чем еще не уверен! – с нажимом произнес Станислав. – Вам все ясно?
Павлов в ответ лишь оскорбленно хмыкнул.
До собственной дачи бизнесмен ехал в «Мерседесе» Крячко. Увидев личный транспорт полковника, Павлов попытался что-то съязвить по поводу низкого уровня жизни работников российской милиции, но Станислав резко осадил его. И до самой дачи они не произнесли ни слова.
Посмотреть, что случилось, к загородному дому Павлова сбежалась почти половина Новобутакова. В основном это были старушки-пенсионерки, которые и на пенсию-то выходят только для того, чтобы целыми днями возиться в огороде и рассуждать о единении с природой. Отбери у них их убогие садовые участки, и они, наверное, и с работы бы никогда не ушли. Трудились бы до самой гробовой доски.
Вчерашний визит Крячко в Новобутаково и так произвел среди дачников переполох. О том, что по округе ходил милиционер и расспрашивал о красивой подружке «этого буржуя Павлова», говорить могли целых три дня.
Когда же вечером услышали объявление о том, что милиция просит откликнуться тех людей, кто знает Олесю, пересуды утроились. Сегодня они получили новую пищу – визит на дачу к Павлову целой оравы милиционеров. Впрочем, сам бизнесмен на собравшуюся вокруг толпу внимания не обращал.
«Неудивительно, что тебя тут не любят, парень!» – подумал Крячко, но вслух этого не сказал. Он лишь пригласил бизнесмена пройти во двор дачи.
– Ладно, хватит ломать комедию, – резко остановился Павлов, едва прошел за ворота. – Я никуда дальше не пойду, дверь вам не открою и вообще не скажу ни слова без адвоката, если вы сейчас же не объясните мне, в чем меня обвиняют.