«Автомат же есть», – мрачно подумал Лан.
«Не будем раньше времени заявлять, что ты идешь. Ладно?»
«Шам, отпусти меня! – потребовал Лан. – Я должен успеть спасти…»
«Как ты обращаешься к Повелителю Туманов! Какой я тебе шам! – вспылил телепат. – И какое дело нам может быть до твоего братца, а?»
Пелена тумана вдруг расступилась, и Лан неожиданно увидел перед собой не дом Профессора и частокол Новоарбатовки, а болото. Из топи торчали остатки древних строений, ржавые фермы, покореженные столбы. То тут, то здесь шевелили ветвями хищные кустарники, копошилась в грязи мелкая мутировавшая живность. А дальше, почти у горизонта, виднелась бетонная башня с разрушенными верхними этажами. Что-то подсказало Лану, что Светозар находится там. Он мысленно потянулся к этому рукотворному острову на болотах, и бетонный цилиндр сейчас же приблизился. Груды камней и перекрученных металлоконструкций, что выстроились неровным четырехугольником вокруг башни, оказались замаскированными блокпостами или же огневыми точками, расположенными на торных тропах. Просто так к строению было не пройти. Но, даже миновав блокпосты, пришлось бы столкнуться не меньше, чем с сотней вооруженных до зубов обитателей башни – бандитов Замоскворечья, суровых головорезов, чьи лихие традиции берут начало за несколько веков до нынешних дней.
«Скоро-скоро путешествие Светозара продолжится, караван уже в пути, – ворвался в грезу шепоток шамана. – Кое-кто заплатил бандитам золотом и редкой химией, чтобы проверить, как на теле дружинника будет смотреться крысособачья голова… Как ты думаешь, каким псом станет твой брат, после того, как над ним поработает экспериментатор Процессор? Овчаркой? Ротвейлером? А может – болонкой? Процессор – такой выдумщик…»
Греза иссякла. Лан выяснил, что он стоит у крыльца терема, прижавшись спиной к стене. Что такое «овчарка», «ротвейлер» и «болонка», он не знал, но звучало все это угрожающе. На собакоголовых Лан насмотрелся на Арене, и, честно говоря, полагал, что они – муты «естественные», вроде нео, а тут оказывается, что кто-то создает их по собственной извращенной прихоти… И, выходит, Светозара собираются продать для опытов, в результате которых он станет эдаким мутантом.
Тогда тем более нужно торопиться, пока караван неведомого Процессора не прибыл в башню на болотах Замоскворечья…
Чужак отозвался на эту мысль беззвучным смехом. И ему стали вторить другие шамы из отряда, напавшего на Новоарбатовку. От этого многоголосия голова Лана стала резонировать, будто колокол.
На крыльцо терема вышел наемник. Его сапоги заскрипели у Лана над ухом. Наемник уставился на огни пожаров, нервозно барабаня пальцами по прикладу винтовки. Лан слышал его свистящее, прерывистое дыхание, ощущал запах едкого пота. Этому человеку отчаянно не хотелось положить голову в обреченной Новоарбатовке, но именно такой исход он предвидел в недалеком будущем.
«Убей!» – приказал Лану шам, и дружинник просто ткнул мечом вверх. Клинок вошел наемнику над крестцом и по диагонали пронзил брюхо, выпроставшееся из солнечного сплетения острие натянуло камуфляжную куртку. Лан осторожно опустил убитого на ступени крыльца, придерживая за торчащую из его спины рукоять меча. И только после этого он увидел на голове наемника необычный шлем – что-то между старинной каской и кастрюлей.
«Вперед!» – мысленный окрик шама ударил по нервам, не позволив толком обдумать произошедшее.
Лан одним движением взмыл на крыльцо, затем, пригнувшись, ступил за порог. Сразу за дверями была резная лестница, ведущая на второй этаж. Он уже здесь бывал, его приводили на аудиенцию с Профессором, и тогдашний хозяин Новоарбатовки морочил молодому бойцу Арены голову, обещая отпустить его на волю после пары-тройки удачных боев. Само собой, Профессор наврал ему с три короба… Но где сейчас Проф? До сих пор прячется среди куч дерьма жука-медведя? Или уже надышался дымом и отдал богу душу?
Да и сам Лан – снова раб, и даже хуже – просто безвольная марионетка, ведомая чужим разумом. Не слишком сильно изменилось его положение с первого посещения этого деревенского дворца.
Лан швырнул меч вверх по лестнице, сам же нырнул к боковой стене, перехватив автомат двумя руками. Зазвенела на ступенях сталь, из прохода, ведущего в светлицы второго этажа, тотчас же выглянули двое наемников. На обоих были те же самые странные шлемы. Лан сжал спусковой крючок, автомат грозно рявкнул, а потом – еще и еще. Наемники погибли до того, как поняли, что происходит. Лану даже стало их жалко, однако управляющий им чужой разум торжествовал.
«Ты знаешь, кого Повелители Туманов на дух не переносят? – поинтересовался шам. Лан тут же представил красные стены Кремля, много раз ремонтированные башни, силуэты воинов, застывшие у бойниц… – Нет! – снова зазвучал резонирующий смех. – Нет-нет! Кремль – это лишь небольшая временная трудность. Истинную и самую черную ненависть вызывают у нас биороботы! Их претензия на господство, да и само существование, как вида, – это плевок в сторону нашей избранной унаследовать мир расы. Но еще сильнее нам отвратительны людишки с мутацией в мозгу, известные как нейроманты. Связанные с биороботами и способные управлять ими, нейроманты – мелкие боги наших врагов, и подлежат уничтожению в первую очередь!»
Третий наемник высунулся из проема и тут же выстрелил из дробовика. Поскольку он не целился, то, естественно, промазал. Лан же целился и попал, но пуля с визгом срикошетила от шлема. Наемник проворно отступил, Лан взбежал по лестнице, подхватил левой рукой, не замечая веса, одного из убитых охранников, а правой – гладиус, автомат же оставил болтаться на ремне за спиной.
«Если нейромант причастен к смерти нашего собрата, в издевательствах и унижениях его, то найти и покарать ублюдка – дело наисвятейшее!»
Снова громыхнул дробовик, но мертвое тело, выставленное вместо щита, безразлично поглотило заряд. Лан отпустил покойника, скользнул вперед в стремительном и почти неуловимом глазом движении, гладиус описал замысловатую восьмерку, и стоящий перед ним наемник в один миг лишился рук и головы.
Лан окинул взглядом светлицу: некогда это был кабинет Профессора. В канделябрах горели свечи. Из стрельчатого окна открывался вид на окутанную мглой Арену: пламя пожаров уже добралось до ее деревянных стен, но они пока сопротивлялись огню. В дальнем углу Лан увидел Кудесника, на его голове сидел шлем все той же нелепой конструкции.
От ненависти – жгучей, бурной – у Лана задрожали руки. Однако он понимал, что его захлестнули чувства шамана – или шаманов – узревших его глазами врага. Очевидно, шамы и нейроманты были такими же соперниками по экологической нише, как люди и нео. Сам же Лан испытывал в этот миг, скорее, любопытство. Нейромант – мутант, в существовании которого до сих пор сомневались в Военном Приказе Кремля. Он был целью неудавшейся миссии Лана, именно его они со Светозаром должны были завербовать для работы на Кремль.
Неудивительно, почему Кудесник спустя рукава управлял детищем Профессора – Ареной, да и поселком в целом. Ему был куда ближе и понятнее холодный разум боевых роботов, чем человеческие помыслы, страсти и надежды.
На Лана напали с двух сторон одновременно. Сероликие телохранители Кудесника были одеты в крестьянские одежды, не сковывающие движений. На обоих – шлемы, в руках – ножи.
Сероликие удачно подгадали время атаки: разум Лана был переполнен предельными эмоциями шаманов. В тот момент он практически ничего не соображал, и только дрожал всем телом от прилива чужой ненависти.
…Атаковавшего справа он встретил ударом гладиуса сверху вниз. Сероликий отлетел к дальней стене светлицы, пачкая стены, пол и даже потолок кровью из разрубленного горла и лица. Атаковавший слева успел всадить в спину Лана нож. На счастье дружинника, удар ослабила кольчуга, да и сам угол оказался не очень удачным: острие застряло в лопатке. Лан поймал последнего телохранителя за запястье и несколько раз ткнул ему в грудь гладиусом.
А после он выдернул из спины нож и повернулся к так и не сдвинувшемуся с места Кудеснику.
«Приготовься, – сказал шам. – Мы прижжем рану. Немножко пощиплет…»
К лопатке слово раскаленный прут прижали. Зашипела, вскипая, кровь. Завоняло горелой костью. Тот ментальный посыл, при помощи которого шаманы испаряли воду, чтобы создать туман, оказался сконцентрирован на пострадавшем участке спины дружинника. Лан был готов потерять сознание от болевого шока, но проклятый шам или шамы, – он снова не мог понять, сколько именно существ хозяйничает в его голове – поддержали его в тонусе.
Кудесник молча стоял, скрестив на груди руки, и бесстрастно глядел на корчи Лана, равно как до этого – на гибель своих бойцов. У Лана даже закралось подозрение, что Кудесник на самом деле – робот, который перестал притворяться человеком.
Кудесник молча стоял, скрестив на груди руки, и бесстрастно глядел на корчи Лана, равно как до этого – на гибель своих бойцов. У Лана даже закралось подозрение, что Кудесник на самом деле – робот, который перестал притворяться человеком.
«Убей его!» – пришла дрожащая от предвкушения мысль, а за ней последовала следующая, явно принадлежащая другому шаму: «Медленно вскрой глотку!». «И пей, пей кровь, чтоб мы насладились вкусом!» – потребовал третий. «Отрежь ему уд, чтоб мы скормили его крысопсам!» – пророкотал четвертый. «А тело сожги вместе с этим убогим домишкой!» – приказал пятый.
Лан перехватил скользкие рукояти гладиуса и трофейного ножа, шагнул к Кудеснику. И тут же терем содрогнулся от удара неимоверной силы. Бревна раздвинулись, и в светлицу проник манипулятор «Маунтина». Гудящая металлическая клешня потянулась к Лану. И едва тот успел отпрянуть в неловком, дерганом движении, как захват, заменяющий роботу пальцы, проломил пол и расплющил, словно букашку, одного из мертвых телохранителей.
Лан упал, перекатился, пачкаясь в еще теплой крови. Сервоприводы гудели прямо над его головой, и трещали, сминаясь в стальной хватке, половицы. «Маунтин», которым управлял Кудесник тем же способом, как и шаман – Ланом, упрямо пытался достать дружинника.
Манипулятор вцепился в автомат, что висел у Лана за спиной. Ремень врезался в грудь. Лан почувствовал, что его поднимают над полом. «Маунтин» загудел всем корпусом, выражая электронное ликование, и потянул добычу к пролому в стене, загодя открывая «топку» для переработки органики. Лан полоснул себя гладиусом поперек груди, туго натянутый ремень лопнул. Дружинник приземлился по-кошачьи и с ходу метнул меч в Кудесника. Прекрасно сбалансированный чемпионский клинок вонзился нейроманту в лицо и пришпилил мутанта к стене. «Маунтин» тотчас выдернул манипулятор из пролома и отпрянул от строения. Лан же оторопело глядел на агонизирующего Кудесника; торжествующие шамы ослабили над дружинником контроль. Заныли на все лады сервоприводы «Маунтина», задрожала земля. Штурмовой биоробот торопливо отступал, оставляя за кормой горящую, разоренную, покинутую обитателями Новоарбатовку.
Лан почувствовал, что чужое присутствие в его сознании усилилось. Им снова управляли шаманы. Он поднялся и, спотыкаясь об вывороченные из пола доски, двинул по периметру светлицы. Первым делом он освободил меч и сделал несколько контрольных ударов острием по свалившемуся кулем телу. Обнаружив пару незажженных масляных ламп, Лан разбил их возле Кудесника, а в растекшийся жир бросил канделябр с горящими свечами. Занялось трескучее, яркое пламя.
«А теперь, спускайся к нам! – приказал ему шаман. – Ты неплохо поработал, юноша из Кремля. Мы будем праздновать победу вместе, и твоя кровь станет вином на нашем пиру. Каждый глоток будет оживлять в нас воспоминания об этом славном сражении. Выше голову! Твой подвиг останется в наших сердцах и желудках. Трудно вообразить большую честь для существа, лишенного глазных отростков».
Клубы дыма стекали вниз по лестнице. Лан шагал по ступеням, как сомнамбула. Его разум был наполнен видениями звонко клацающих, будто ножницы, клыков и кровоточащей, истерзанной плоти. Шамы или нарочно его стращали, или же не могли сдержать своего предвкушения от скорой трапезы.
Лан вышел на крыльцо. Дым струился понизу и обволакивал ему ноги. Во дворе между теремом и Ареной возвышалась груда искореженного хитина – в нее превратился жук-медведь после схватки с «Маунтином». Панцирные плиты головогруди были проломлены, на толстых, как садовые шланги, артериях висело сердце размером с подушку. Его желудочки поочередно сокращались, из разрывов били тонкие, острые струи…
Из тумана проступили пять силуэтов. Шамы шли плечом к плечу, открыто. Они мысленно просканировали местность и не обнаружили ни одного живого человека или мутанта, представляющего для них угрозу. Было отчетливо видно, как капли влаги блестят на лысых головах, и как извиваются глазные отростки.
Шам, идущий посредине, был без оружия. Он выглядел гораздо старше остальных, на его уродливом морщинистом лице хищно сияли три глаза: один – в центре лба и два – обыкновенных. Четверо остальных – явно моложе и менее «глазастые» – были вооружены короткими пистолетами-пулеметами «Кедр».
«Иди сюда, – старший шам приоткрыл рот, будто хотел похвастать превосходными белыми-белыми клыками. – Мы не сделаем тебе больно…»
Лан не мог ослушаться. Он шел, прощаясь с жизнью и вспоминая себя на разных этапах кремлевского бытия: мамку вспоминал, умершую от порчи и опухолей, вспоминал вечно всем недовольного Крива Чернорота и брата-дружинника Светозара, теплицы и кузницу, оборону Кремля, сблизившую его и Светозара, затем – поход на Арбат, новых друзей – Титана и Мару…
Лан поймал себя, что следит, как извиваются глазные отростки шамов: они напоминали ему жирных и прожорливых личинок. Скоро-скоро он накормит их хозяев своей плотью, скоро-скоро – уже видны ниточки слюны, свисающие из уголков раззявленных от уха до уха пастей.
Удар в спину бросил его лицом на вымощенную битым кирпичом дорожку. Навалилось нечто тяжелое – да так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Лан подумал, что на него упала часть стены терема, но затем он краем глаза заметил мускулистую руку, сжимающую рукоять АК-74. Из дула автомата вырвалось пламя, неизвестный стрелял с одной руки, причем – очередью. Оружие заметалось, словно строптивый фенакодус. Шамы упали на землю, как по команде. Один из них заметался, зажимая рану на брюхе, другой застыл неподвижно, раскинув в стороны руки, ноги и глазные отростки. Остальные озадаченно заелозили, пытаясь организовать отпор.
Лан получил мысленный приказ сбросить с себя напавшего и вскрыть ему череп мечом. Он дернулся, однако вывернуться из-под навалившейся тяжести – несмотря на силу и выучку дружинника – оказалось непростой задачей.
– Сейчас, братуха, не трепыхайся так, – прогудел над ухом чей-то бас. В следующий миг на голове Лана оказалась воняющая потом каска, а под подбородком затянулся ремешок. И сразу же голоса шамов и даже ощущение их мысленного присутствия словно отрезало. Вернулась свобода, а вместе с ней – боль от ран и адская ломота в каждой мышце.
Один из шамов дал над землей очередь из «Кедра». Возле головы Лана заплясали фонтанчики земли, хулигански засвистели рикошеты. В ответ заговорил АК – на этот раз одиночными. Затем за спиной Лана матюгнулись, послышался щелчок отделения магазина.
– Лан, надо делать ноги, – обратился к ошарашенному дружиннику некто, будто к старому знакомцу. – Ты как? Бежать сможешь?
Лан повернулся и увидел приникшего к земле человека мощного телосложения и с бритой наголо головой. Черная куртка с капюшоном, разгрузка, камуфляжные штаны с множеством карманов, почти новые «берцы» – одежка, что надо для выживания на улицах Москвы.
– Охренеть! – обрадовался Лан. – Титан!
Киборг – бывший чемпион Арены, бросивший «карьеру» ради лихого приключения в компании Лана и Мары – проверил работоспособность автомата, сделав два выстрела в сторону врага.
– Молодец, что мой меч прихватил, – прогудел он. – Жалко было бы потерять его здесь, – он снова дважды пальнул.
Заверещал шам и закрыл руками залитую кровью морду: пуля оторвала ему глазной отросток. Еще минус стрелок… Один остался, да еще старший шам, который был опаснее всех стрелков вместе взятых.
– Держи ствол! – Титан вытащил из поясной кобуры ПМ и бросил Лану. Дружинник машинально поймал пистолет и снял с предохранителя. Приятная тяжесть в руке придала сил.
Что-то большое, похожее на атакующую змею, мелькнуло в тумане над крышами ближайших к Арене построек.
– Поберегись! – выкрикнул Лан, уходя перекатом. Титан отреагировал мгновенно – шмыгнул в другую сторону.
Из тумана вывалилось дымящееся бревно и врезалось, точно стрела, одним концом в землю. Не успело оно улечься в грязь, как застонало железо: Лан увидел, что в воздух поднимается изувеченный корпус «Раптора». Свешивались и искрили кабели, вываливались сложнейшие узлы, стекала смазка… Затем кусок высокотехнологического металлолома рванул в сторону Титана, словно выпущенное из пушки ядро. Киборга зацепило вскользь, но он все равно отлетел метров на пять к окруженному плотным дымом терему Профессора.
Шам с «Кедром» вскочил на ноги и давай поливать свинцом направо и налево. Лан почувствовал, как пуля чиркнула по кольчуге и срикошетила в небо. Он перехватил ПМ двумя руками и несколько раз пальнул в шама-стрелка. Попал или не попал, – непонятно, но шам снова повалился мордой в землю.
Лан привстал и, низко-низко пригнувшись, попятился к Титану. При этом он то и дело бросал взгляд вверх: не летит ли в их сторону очередной снаряд. Знал он, что шаманы наделены сверхчеловеческими способностями и при этом злобны и опасны, но чтоб швыряться многотонными грузами при помощи одной лишь силы мысли – и в кошмарном сне не привиделось бы.