– Давай, Петро! – крикнул Ден, приготовив пару сигнальных патронов-ракет.
– Бойся, – сказал Тротил и, припав на траву вместе с Холодом, включил электроприводную машинку.
Впереди раздался взрыв, разрастаясь феерическим огненным облаком и охватывая всю территорию от гаражей до сарая. Бойцов обдало горячей волной и искрами, они медленно подняли лица, освобождая их от пластиковых забрал. И обомлели.
Добрая половина призрачных врагов сгорела и полопалась, часть их, видимо, вкусив высокой температуры, поплыла в разные стороны и назад. Но десяток фантомов устремился на разведчиков.
– Вот, блин!
– Звиздец.
Холод выстрелил из ракетницы. Заряд сжигающим снопом ворвался в сгусток мутантов, распугивая и уничтожая их. Оба вскочили и ринулись наутек, но чуть не угодили в аномалию. Большое покрывало «электротока» немедленно среагировало на непрошеных гостей, выбросив в их сторону языки едкой жидкости, разъедающей любой материал. Тротил успел сбить с ног и оттолкнуть Холода, и сам почти уклонился от атаки аномалии, но полностью избежать ее воздействия не удалось. Жгучая воздушно-капельная взвесь попала саперу на шлем, левую руку, ногу и РД. Ден, уходя от облачка кислоты, схватил товарища и рванул на себя, они повалились на траву, загоревшуюся от искр взрыва.
Тротил застонал, лихорадочно срывая с себя одежду и снарягу. Ден бросил сигнальные ракеты и стал поспешно помогать Будыннику. Оба матерились и охали от боли. Три секунды, пять, десять. Вся верхняя экипировка Тротила оказалась на земле, шипя от воздействия кислоты. Часть щеки сапера и ухо, предплечье и бедро вмиг начали тлеть и плавиться, но капитан стойко переносил адскую боль, заскрежетав зубами и хрустя кулаками. Холод зубами разорвал пакет из спецаптечки «Оса-2М», сыпанул его содержимое на пораженные места товарища.
– Терпи, Петро, это тебе не сало жрать.
– У-у, – мычал и кривился тот, – за-а-ра-а-за-а!
– На, держи сам. Давай туда, – Ден показал на угол некогда жилого дома, – я тут щас с ними побеседую, мля-я.
Он подтолкнул Тротила вперед, за ограждение гаража, а сам, бросив рюкзак, СВД и МР-40 рядом со снарягой товарища, схватил оба сигнальных патрона и метнулся к сараю. За спиной болтался РПО-А – реактивный пехотный армейский огнемет, прозванный еще со времен Афгана «Шмелем».
– Эй, вы-ы, уроды-ы, мать вышу-у! – заорал на ходу Холод, обегая вокруг сарая. – Сюда-а, сволочи-и! Я здесь. Сюда-а!
Тротил, прижимающий к ожогам на лице тампон с присыпкой, добежал до угла трехэтажки и обернулся на крики Дена. Тот обогнул сарай, ударом ноги выбил хилые ворота и, выпустив оттуда стаю летучих мышей-вампиров, бесстрашно нырнул внутрь.
За ним тут же сгустком мутных силуэтов, мигающих отрицательной энергией, устремились фантомы, заполнив сарай до отказа.
– Заче-е-м, Денни-и-с?! – застонал Тротил и зажмурил глаза.
* * *Рогожин в который раз уже позвал Мешкова. Ни ответа, ни его самого. Полковник уже для себя решил, как он будет действовать и что говорить. Недооценивать этого ботаника нельзя. Слишком умная и хитрая крыса. Но зачем? Почему? Неужели нельзя хотя бы дать группе достичь цели, найти эту проклятую установку?! А уж потом устранять свидетелей и исполнителей операции. Стоп. Или там ее вообще нет? Нет установки. Нет? Тогда зачем все эти сложные невероятные фокусы, рейды, испытания? Нет, не то. Должно быть там, в Туманске, что-то ценное… бесценное, ради чего затеяна вся эта катавасия. Что-то? А может, кто-то? Ядрен батон.
– Мешков! – крикнул Рогожин, чуть не сорвав голос.
– Иду, иду я, – послышалось из-за двери бункера.
Вот появился и сам… сама крыса. Такой же нелепый видок, взлохмаченные волосы, очки, поправляемые указательным пальцем. Халат в пятнах ржавчины, пыли и смолы. Сутулая спина, шаркающие мелкими шажками ноги в бахилах. Короче, лузер. Но глаза! Не такие, как всегда. Внимательные, серьезные и умные. Пронзительный взгляд. Изучающий.
– Звали, полковник? – Мешков опустил кусок кабеля на лабораторный стол и, разведя руки, как хирург перед операцией, уставился на Рогожина.
– Мешков, вас не дозваться. Как в соседний энергоблок прогулялись. А если бы я умирал или мне плохо стало, от вас пользы никакой?!
– Простите, товарищ полковник. Я высоко забрался, был поглощен работой, не слышал, – спокойно пояснил ученый, – вы что-то хотели?
– Естественно! Не в прятки же поиграть, – Рогожин сменил недовольный строгий вид на спокойный, – у меня КПК накрылся. А ребятам срочно нужно послать сообщение. Дайте на пару сек свой.
Вот тут-то и наступил момент истины. Надо было видеть очкарика. Он мгновенно побледнел, не справляясь с волнением, как взятый с поличным преступник. Как школьник, отец которого увидел дневник со скрытой двойкой. Или как неверный муж, чья жена только что начиталась эсэмэсок от любовницы в сотовом телефоне.
Единственное, что он сделал правильно – не стал ничего говорить, иначе бы бэканья и мэканья выдали его с потрохами.
Он молча вынул из кармана халата КПК и протянул полковнику.
– Спасибо, профессор. Я мигом. Не уходите никуда, а то опять не дозваться вас.
– Хорошо, – выдавил тот и занялся протиранием рук, изо всех сил пытаясь делать безразличный естественный вид.
Рогожин слегка усмехнулся, но тут же сморщился от рези в обожженной щеке. Придерживать ПСС под складкой халата у бедра и одновременно манипулировать кнопками и функциями КПК было сложно. Он выбрал КПК Мешкова, украдкой поглядывая за ученым. Тот отвернулся и стирал тряпкой мазут и пыль с ладоней.
Фраза, появившаяся на экране «наладонника»: «824541. Они в ДК. 397406», подтвердила все догадки.
– Зачем? – раздался под сводом бункера сухой чёткий и строгий голос полковника.
– Вы просто мусор, вы инструмент, вы шлак в этой жизни! – так же неожиданно отчетливо произнес Мешков, выразительно выговаривая каждое слово.
– Так мусор или все же инструмент? – с издевкой спросил полковник, не предпринимая никаких действий и просто наблюдая за предателем.
– Бросьте свои плоские казарменные шуточки! – с визгливой ноткой вдруг воскликнул очкарик. – Вы отбросы общества, и тот мир, за сферой Зоны, он годен лишь…
– А что мы так нервничаем, Мешков? Или как вас там на самом деле?! «Бастион»? «Атом»? «Задница»? – Рогожин улыбнулся, хотя внутри клокотал вулкан. – Крыс никогда не терпел и не терплю. Ни подвальных, ни лабораторных, ни вот таких, как ты, чмо.
– Не двигайтесь… пол… Рогожин, – пробормотал, заикаясь, ученый, уронил тряпку на пол и поднял ПММ, когда-то выданный ему в оружейке Истребителем. Ствол пистолета смотрел на лежащего полковника.
– А то что, крыса?
– Я ученый, я светило науки. И Великий «О» назначил меня исполнить эту миссию… – залепетал Мешков.
– Слышь ты, светило! Так ты у нас из Ока Зоны? Вау-у. Ваще уму непостижимо. Ты какого хрена сюда приперся, в это измерение, в Зону? И нас всех притащил, а, чудило?
– Держите себя в руках, офицер! – крикнул профессор, потрясая пистолетом. – Не уподобляйтесь своим подчиненным, этим воякам, пустышкам, не ведающим истины мировоззрения, главенствования…
– Фу-у, ёп, – перебил лжеученого полковник, – как стремно слышать от тебя эту туфту и бредни спятивших сектантов, этой неформальной противозаконной компашки. А моих ребят ты, сука, не трожь! Они там сейчас твои прихоти выполняют, теряя товарищей, в твоей Зоне, ради твоего «О». Туда их послал ты и твои приспешники, которых мы выведем на чистую воду и у стенки спросим, почему такие уроды пачкают нашу землю.
– Замолчи-и! – завизжал очкарик. – Сейчас же-е замолчи-и!
– Не визжи тут, крыса поганая. Ни чёрта у тебя не выйдет. И у твоих сраных учредителей. Вычислил я тебя, и не видать вам, уроды, цели нашей операции. Сгниете здесь, в этой дыре! И поделом.
– Что-о? Да ты… да я… – трясся Мешков, брызжа слюной и дергая рукоятку ПММ.
Он замешкался, бросая недоуменные взгляды на оружие в дрожащей руке, но в этот момент Рогожин вынул пистолет и сквозь сжатые зубы проговорил:
– Аут, крыса. Игра закончена!
И помещение бункера огласило эхо выстрела, еще долго потом блуждающее под его сводами.
* * *Очень торопливо, а потому и небрежно двое сектантов в сером камуфляже монтировали ДШК на треноге со ржавым щитком и блоком управления и боепитания за ним. А еще надо было пристрелять сектор, обложить низ турели мешками или арматурой, самим занять позиции.
Они явно не успевали.
И не успели!
Никита прицелился и ловко снял одного из них из «Вала». Труп бастионовца без глаза и с окровавленным лицом рухнул возле пулемета. Другой не побежал прочь, не стал сдаваться или трусливо прятаться за кучей хлама. За это в «Бастионе» карали строго и жестко. Он крутанулся, уходя от пуль нападавших, бросился наземь, потом вскочил, стреляя на ходу в чрево тоннеля, и успел сделать несколько шагов. Точнее, прыжков, сбивающих прицельный огонь противника. Типа «качания маятника», известного еще со времен подготовки СМЕРШа. Но…
Очереди бойцов-профи из трех стволов, конечно же, поразили цель. Сектант распластался, получив пулю в шею.
Спецназовцы чётко и быстро рассредоточились по краям площадки, тенями выскользнув из тоннеля. Прошерстили округу. Проверили сектора. Каждый свой. Затем по команде старшего занялись тем, что не успели сделать бастионовцы, только ДШК развернули в обратную сторону.
Пока Никита устанавливал «монку», маскируя ее в листьях побитых местных деревьев сбоку от дороги, Орк с Кэпом домонтировали турель, разобрались с блоком наведения и поворотным механизмом треноги. Ленту на пятьсот патронов размерами с крупные шприцы уложили в цинк, закрыли все пустой канистрой, смятой бочкой и двумя обломками бордюра. Подтянули люльку от мотоцикла «Урал», закрепили двумя арматуринами. Приготовили турель к пуску, проверив боевой взвод и ход станины.
Хлопнули друг другу в ладони. Доложили командиру.
Никита закончил с миной направленного действия, сделал поправку на ближнюю к входу в тоннель аномалию, учел возможные точки маскировки и расположения, приказал занять позиции.
На КПК пришла эсэмэска: «Встречайте. Свои».
Вовремя.
– Ну что, пацаны, встреча на Эльбе?! Сзади она, эта Эльба. Или как там ее, речка Вонючка, – Никита улыбнулся, показав большой палец, – красной дорожки, оркестра и цветов не обещаю, но музыку и салют обеспечим легко. Правильно, бойцы?
Кэп и Орк закивали, повеселев.
– Значит, так. Если наши появляются без хвоста, то махом отключаем ДШК, пропускаем их и снова заряжаем трофеи в работу. Ясно? Все, орлы, а теперь по местам согласно купленным билетам.
Все трое разбежались, занимая облюбованные скрытные позиции. Кэп – за укрытие турели, Орк за остов «Запорожца» слева, Никита ближе к мине, чтобы в нужный момент потом поставить ее на боевой взвод. Притаился за обломками бетонного кольца от колодца.
Перемигнулись и стали ждать.
* * *Холод пока еще не собирался помирать. Особенно здесь, в Зоне. Да и вообще. Скоротечный планчик, созревший в голове, он осуществил чётко и слаженно. Заманив собою остатки фантомов в сарай, Ден почти с разбега прыгнул в то окошко, которое недавно использовал сбежавший пленный. Бандит еще был жив, полураздавленный «парашей», стонал и медленно умирал, распластавшись на полу в застывшей луже сработавшей аномалии. Холод наступил на бедолагу, оттолкнулся и щучкой в прыжке нырнул в оконный проем. Почти гладко и ловко. Только слегка зацепился снарягой, но хорошо хоть не трубой огнемета. Прилично ободрав ладонь и колено (защитные щитки спецназ в эту операцию не взял), он сделал кувырок и мягко приземлился снаружи сарая, в тлеющую траву. Вскочил и побежал дальше, к углу здания, где его уже начал оплакивать Тротил. На бегу подхватил в охапку рюкзаки, оружие и снарягу, отмахал шагов двадцать и рухнул на асфальт. Тротил что-то закричал ему, светлея обгоревшим лицом, замахал. Но Ден поднялся, сбросил с рук все ремни и груз, повернулся назад.
Медленно, словно в повторе кадров кинопленки, он стащил со спины «Шмель-М», направил его в сторону сарая и изготовил к стрельбе.
Тротил ковылял к нему, разгадав задумку товарища, скалился в жутковатой ухмылке, бормоча бессвязные фразы типа: «Врежь им…» или «жги гадов!».
– Хана вам, шашлычки Касперы! – прошептал Холод и выстрелил из армейского огнемета.
Заряд влетел в окно сарая и разорвался внутри него. Стая фантомов, орудуя над телом визжащего бандита, поймала выстрел «Шмеля» прямо в гущу призрачных тел. Огненный смерч наполнил сарай, выплескивая пламя из всех щелей, окон и ворот, разрывая и сжигая все, что находилось внутри. Деревянная постройка наполовину рухнула и загорелась огромным костром.
– Как два пальца, дружище! – улыбнулся Холод, хлопнув Тротила по протянутой ладони, но тут же зашипел от боли в кисти. Кровь сочилась по запястью, пальцам и капала на изувеченный асфальт.
Через пять минут бойцы топали по маленькой улочке, заканчивающейся разрушенной пятиэтажкой и площадкой перед речным портом и тоннелем. У дома их поджидали остальные члены группы, ощерившись стволами и гадая о судьбе оставленных товарищей. Завидев бодрых бойцов, дружно шагающих по заросшему тротуару, остальные замахали им, радостно гомоня.
Встретили. Обнялись. Расспросили, рассказали. Двинули дальше, вдоль штабелей труб и балок.
Там их уже ждали друзья: Истребитель, Орк и Кэп.
– Слава Богу! Дошли, – подумал Ден и улыбнулся, ускоряя шаг.
Глава 13
Зона. Лунинск – Туманск. 28 апреля 2016 г.Раннее утро плавно перетекло в день, унося с собой легкий туман и моросящий дождик, облака ушли, на небе по-весеннему засияло солнышко, вселяя в души людей радость жизни, позитив и бодрость.
И хотя все видели высоко над собой далекий мигающий призрачный купол-сферу, отделяющий многокилометровый периметр Зоны от всего мира, никто сейчас не обращал на это внимания.
Никита отдал некоторые распоряжения насчет привала, обеда, починки и охраны и позвал в землянку Холода с Корсаром. Снова тепло поприветствовали друг друга, искренне радуясь встрече. И начались рассказы. О нудном пути в Лунинск от Энергопостов, в которых исчезли Истребитель со товарищи. О переходе болотистой низменности, полной аномальных полей, артефактов и аскарид. О происшествиях в Лунинске, гибели Фотона, боевых стычках с бандитами, «Бастионом» и мутантами. О героизме одних и растерянности других, о планах и задумках, проблемах и радостях. Холод поведал о Горбоконике, Никита, в свою очередь, об Аперкорте и Егере, о драке в баре и новых знакомствах. Сталкер поинтересовался, что за приблуда на шлеме у командира. Тот рассказал о заказе Кузбасса и договоренности с ним, спохватился и, не прекращая диалога, занялся сменой батареи питания в своей видеокамере. Сидели, отдыхали, пили чай, наспех сваренный Доком, делились впечатлениями и советами. Местами опухшая и посиневшая физиономия Истребителя периодически вызывала смех и подколы друзей, хотя внешность тех, в общем-то, тоже оставляла желать лучшего. Затем Никита, шутливо попросив разрешения у друзей, снял замурзанные кроссовки, насухо протер ноги и без всякой брезгливости надел «берцы», снятые ранее с одного из бастионовцев. Вздохнул с сожалением, прощаясь со своей удобной в рейдах, но малопригодной в Зоне обувкой, и отбросил ее в угол, чем вызвал кислые гримасы юмориста Дена.
Напичкав подходы к мосту во всех возможных местах сигнальными и смертельными устройствами, группа позволила себе немного расслабиться и отвлечься от унылости и трагизма Зоны. Чистились, мылись, стирались и сушились. Лечились и марафетились. Трещали без умолку, спорили и смеялись. Хвастались подвигами и приобретениями. Со стороны группа выглядела хоть и поистрепавшейся и уставшей, но счастливой и воодушевленной.
Потом был шикарный по местным меркам обед, приготовленный Анжелой, Горбокоником и Доком. Трофейные продукты бастионовцев и наемников и дары Егеря пошли на ура после надоевших «сухпайков выживания». Ели сытно, плотно и долго, продолжая делиться впечатлениями, а, закончив, разбрелись по своим делам. Никита, поблагодарив «поваров» и приободрив Тротила, которому Док во второй раз менял повязки на ожогах, отошел по нужде, перелез изогнутый поручень моста, глянул вдаль. Что-то привлекло его внимание. Очень далекое и смутное. У Бродяги был бинокль, но в голову пришла мысль о другой вещи: «А что, если попробовать действие "глаза"?!».
Он достал артефакт, повесил его на шею, зажал кулон в кулаке. По телу тут же пробежал озноб, мурашки долго таяли где-то в районе воротниковой зоны. В голове закололо тысячами иголок, словно туда перца сыпанули.
Никита открыл глаза, зажмурившиеся от незнакомых и дискомфортных ощущений. И вдруг испугался. Мир вокруг преобразился, ожил. Нет, он остался прежним, все на своих местах: та же земля, деревья, здания и сооружения. Но в другом цвете, объеме, ракурсе. И в красно-голубом свечении. Точнее, вообще все голубое, а отдельные живые субъекты – красного оттенка. Будто в инфракрасном излучении.
Боясь отпустить из руки амулет и тем самым потерять изумительную картинку, Истребитель наблюдал преобразившийся мир, жадно впитывая информацию.
Вот прожужжал невиданный майский жук размером с воробья, только в сотне метров от моста. Никита отчетливо различил его ножки, челюсти и панцирь, отливающий холодным блеском. А вон из реки выползло на берег страшное существо в хитиновой чешуе с ластами и двумя хвостами. Поерзав клешнями, оно изогнулось и вкопалось в мокрый песок бережка, то ли маскируясь, то ли очищая тело от паразитов, а, может быть, греясь.
У опрокинутого навесного моста, в километре от Никиты, аасмены осаждали тоннель (точную копию этого, здешнего), пытаясь достать трех анархистов. Четвертый мертвым лежал на обочине дороги и уже стал обедом вожака мутантов.