Во всяком случае, Тимка именно так понял происходившее внизу. И, самое главное, Тим убедился, что Белый вовсе не собирается кидаться в бой с местными драконами. Хотя поначалу, едва мальчик разморозил дракона, тот успел сгоряча стрельнуть пару раз красными молниями прямо перед собой, хорошо хоть ни в кого не попал! Но это как раз-таки и понятно, насчет молний – Тимка поймал Белого волшебным лучом в самый момент его атаки на Змею. Так что молнии предназначались ей, а вовсе не Изеру или какому другому дракону.
Царская свита в это время обступила Белого со всех сторон и каждый из драконов тоже пытался ему что-то сказать, то ли успокоить, то ли подбодрить… Но шум поднялся ужасный!
– Да, конечно, давайте полетим туда, где тихо, – охотно согласился Тимка. – В музей, например. У вас есть музей? Вот уж где тишина-а.
– На кладбище тоже тишина, – фыркнул Хозяйственный, – но нам туда не надо. И без музеев мы тоже обойдемся. Рули, Вион, к Драконьей Главе! Как-никак, а мы ее все же охраняем. Да и шуму там никакого не должно быть – вон, уже все драконы вокруг Белого собрались! Уговаривают и объясняют. Так что и шуметь над ухом некому будет… А в еде что самое главное? Чтобы разговорами не отвлекали. Все, решено – к Главе шагом марш! То есть, э-э…
– Летом мах! – подсказал Тимка. – В смысле крыльями махать и лететь. К драконьей горе.
– Ну, что-то вроде того, – подумав, глубокомысленно кивнул Боня. – Именно летом и именно мах. На крыльях.
– Сама знаю, – усмехнулась Вион, – не пешком же, – и заложила крутой вираж, облетая встречную стаю птиц. Боня щелкнул от неожиданности зубами и прикусил себе язык, на этом его командирское настроение и закончилось.
Красное солнце там, за драконьей горой, уже клевало горизонт, просясь на ночевку, и было неярким и усталым – наступал вечер. Драконья гора на фоне вечернего зарева смотрелась монументально и непоколебимо, точь-в-точь как виденная Тимкой в киноужастике египетская пирамида. И мальчик невольно представил себе, что в той древней пирамиде, куда они сейчас летят, лежит в хрустальном гробу злобная мумия какого-нибудь фараона, вся в бинтах, окруженная живыми скелетами-стражниками, и ждет не дождется их, Тимки и Бони, прилета. Потому что очень проголодалась. Потому что свежей кровушки ей хочется!
– Фиг тебе, а не кровушку! – завопил Тимка, совсем позабыв, куда они летят на самом деле. – У меня противомумиевый ножик есть! – и полез было за скакульим кинжалом, но вовремя опомнился.
– Что, уснул на лету? – заботливо поинтересовался сзади неугомонный Хозяйственный. – Кошмар приснился? Это бывает, с голодухи-то и от нервных переживаний. Вон сегодня сколько всякой всячины с нами приключилось! Ничего, хорошенько поешь, а потом и поспать уже можно будет. После толкового ужина никаких кошмаров не приснится, гарантирую, – и ободряюще похлопал Тимку по плечу.
Внутри драконьей горы было тихо и прохладно. Вион влетала в Драконью Главу через верхний ход, тот самый, в который когда-то так неудачно свалился Тимка. Но в этот раз никакой опасности их здесь не поджидало – жгучая солнечная искра, разумеется, в зале больше не горела. Хотя чуть-чуть осветить драконье жилище и не мешало бы: после дневного света Тимке показалось, что вокруг него внезапно наступила кромешная тьма. Как в натуральной фараонской гробнице. Хотя это было и не так – просто глаза у него еще не привыкли к полумраку.
Вион плавно приземлилась на черный полированный мрамор пола и нетерпеливо обернулась к своим седокам:
– Вот что, дорогие мои волшебники, располагайтесь-ка вы на отдых, а я тем временем слетаю к Изеру. Очень мне интересно узнать, чем закончилась его беседа с нашим гостем. Надеюсь, вы не против?
– Не против, – важно ответил Тимка и спрыгнул со спины драконессы на холодный пол, – лети, раз тебе так интересно. Я, главный рулевой нашего полета, тебя отпускаю. Вольно, разойдись!
– Рулевой он, – хохотнул Боня, слезая следом за Тимкой, – командор драконьих войск… Конечно, Вион, о чем речь? Мы тут нормально устроимся и сами. Меня только одно беспокоит: если мы ненароком уснем, а вы всей толпой домой вдруг воротитесь – не затопчите ли нас? Не люблю, когда по мне драконы бегают.
– Не затопчем, – заверила драконесса Хозяйственного. – Думаю, раньше следующего полудня переговоры с Белым не закончатся, Изер не любит спешки в подобных делах! А чуть что – я им напомню, кто у нас в Главе отдыхает. Мне-то на переговорах быть нельзя, раз поручено охранять Драконью Главу – значит, буду ее охранять! И вас заодно тоже сохраню. Ну а если все-таки сомневаетесь, то на всякий случай можете уйти в пещерку колдуна, – Вион кивнула своей синей головой куда-то в сторону. – Во-он там вход, видите?
– Видим, – Тимка поискал глазами в полумраке зала и обнаружил на противоположной стене большое черное пятно. Вход в пещерку.
– А колдун ругаться не будет? – деловито поинтересовался Боня, снимая рюкзак с плеч. – Не то вернется, соберется колдовать, а место уже занято. Непорядок!
– Не вернется и не будет ругаться, – равнодушно ответила Вион. – Потому что ругаться некому – Изер его уже съел. За плохо сделанный магический щит. За то, что вы сквозь него смогли пробраться.
– Вот как, – неприятно удивился Хозяйственный, даже рюкзак уронил. – Он же… мы же без его ошибки не смогли бы вас спасти!
– Разумеется, – кивнула Вион. – Но также к нам мог бы пробраться и кто-нибудь другой. Гномы, например. И натворить всяких пакостей, пока мы спали. Уж если ты делаешь важную работу, то должен делать ее хорошо! Так сказал наш царь, а слово царя – закон. И наказал халтурщика… Да вы не переживайте, колдун все равно был старым, маленьким и глупым. Слишком много неумных людей съел в свое время, вот ж сам поглупел… Впрочем, хватит о неприятном. Располагайтесь, будьте как дома, – драконесса ласково улыбнулась Тимке, взмахнула крыльями и улетела.
Тимка пригладил взъерошенные ветром волосы, глянул на Боню. Хозяйственный в ответ лишь криво усмехнулся и пожал плечами.
– Нда-а, драконы – они и есть драконы, – недовольно буркнул Бонифаций. – Пошли сразу в пещерку, что ли?
– Пошли, – согласился Тим. – Только ты мечом посвети, хорошо? Темнотища!
– Темнотища и тишинища, – рассеянно отозвался Боня, вынимая «трический» меч из ножен, – стращища. Так, поглядим, как жил их бедный глупый колдун, – с этими словами Хозяйственный вошел в пещерку.
Драконий колдун, может быть, и был глупым, но никак не бедным! Во всяком случае, по человеческим меркам.
– Да-а, – с завистью прошептал Боня, оглядываясь по сторонам, – ты только посмотри. Эх, мне бы такое богатство, да в мою королевскую сокровищницу! Для пополнения финансов, стало быть.
Тимка тоже с интересом огляделся: и то сказать, посмотреть действительно было на что!
Круглая, без единого угла пещера была поразительно красива: посреди темно-серого, словно залитого свежим асфальтом пола, как и положено у колдунов и волшебников, красовалась большая золотая пентаграмма; вдоль округлой стены высились мощные чугунные стеллажи, украшенные литыми драконьими мордами. На стеллажных полках небрежной россыпью там и тут лежали груды разноцветных и наверняка очень драгоценных камней, в беспорядке стояли ярко начищенные серебряные коробки, банки и изумрудные кубки с плотно закрытыми крышками. Кое-где среди банок тускло желтели черепа, человеческие и звериные, с красными рубинами вместо глаз.
Между стеллажей, как раз напротив входа, на стене висел серебряный лист, покрытый крупными непонятными значками. Лист был здоровенный – от пола и почти до самого потолка. Он висел, словно гигантская страница, не очень аккуратно вырванная из неведомой великанской книги – по левому краю серебряного листа ясно виднелась неровная линия отрыва. Буквы – если это были буквы – таинственно светились зеленым фосфорным светом. Тимка попытался было разглядеть, что же там изображено, на том загадочном листе, но сразу бросил эту затею: от пристального вглядывания в фосфорные значки сразу начала болеть голова. Мальчик поспешно отвел глаза в сторону и посмотрел на потолок.
Высокий купол потолка сиял радужным отраженным светом: там находились луна и солнце, звезды и драконы, облака и птицы. И вся эта невероятная картина была сделана из мелких драгоценных камней и всевозможных драконьих чешуек.
– Удивительно, – трепетно прошептал Хозяйственный, – поразительно. Невероятно!
– Ага, – Тимка поковырял носком ботинка пентаграмму. – И впрямь удивительно и невероятно, как это они до сих пор золотую звезду не слопали? Наверное, не знали, что она у колдуна имеется.
– Тьфу ты, – поморщился Боня, – тут над головой такое произведение искусства, что аж в глазах рябит. А он «слопали-не слопали»! Какой-то ты, чесслово, не восторженный. Чувства прекрасного в тебе нету, вот чего.
– Нету, – грустно признался Тимка. – Потерял где-то. Зато у меня есть прекрасное чувство голода. Сейчас возьму и как натуральный дракон всю пентаграмму съем! Выковыряю и съем.
– Нету, – грустно признался Тимка. – Потерял где-то. Зато у меня есть прекрасное чувство голода. Сейчас возьму и как натуральный дракон всю пентаграмму съем! Выковыряю и съем.
– Ах, да, – спохватился Хозяйственный, – действительно. Вот пожуем, что скатерка предложит, а потом все подробненько и осмотрим. Хотя нет! Я не утерплю. Ты вот что – ешь без меня, а я пока по полкам полазаю, посмотрю. Интересно-то как! – Боня торопливо подпихнул к Тимке ногой рюкзак и, держа меч на отлете, словно факел, поспешил к таинственным стеллажам.
– Ты только записку на стене не читай, а то голова разболится. И что попало не хватай! – крикнул ему вдогонку мальчик. – А то будет, как у Олафа в кладовке. Зависнешь кверху ногами и привет! Стаскивай тебя потом вниз.
– Не учи ученого, – весело крикнул Хозяйственный, – я драконьи каракули понимать не обучен. И на всякие там песочные часы теперь ни в жизни не куплюсь! Пальцем их не трону.
– А не песочные? – насмешливо спросил Тимка, расстилая скатерть на полу. – И не часы?
– Да ну тебя, – возмутился Боня, останавливаясь возле ближних полок, – не каркай. И не мешай мне восторгаться. Я, может, такую красоту в первый и последний раз в своей жизни вижу… Ого! Да ведь это не просто камни, а разные фигурки, надо же. Тэ-экс, – Хозяйственный, что-то невнятно бормоча, углубился в изучение колдовских побрякушек. Тимка хотел было подойти к Боне и тоже поахать-поохать с ним за компанию, но передумал. Очень уж есть хотелось. И мальчик постучал по скатерти.
Пока Бонифаций, цокая языком, осматривал дивные статуэтки-самоцветы, двигал серебряные коробки и заглядывал в изумрудные кубки, Тимка плотно поел и вдруг как-то разом устал. Даже подняться с пола было лень, не то что идти и разглядывать драгоценное имущество съеденного колдуна. Пол в пещерке оказался теплым, не в пример тому, каким он был в главном зале, да и рюкзак неожиданно сам собой уютно пристроился под тимкиной головой. Неудивительно, что мальчик скоро задремал.
– Эге, так ты у нас, как я погляжу, и поесть успел, и спать наладился! – бодро сказал Боня, усаживаясь возле скатерти. – Молодец, работаешь как надо. Слушай, а не хочешь со мной еще разок поужинать? Я тут у колдуна в тайничке такие обалденные специи нашел, пальчики оближешь! И перчик, и горчичка, и уксус, и еще кое-что. Вку-усно, – Хозяйственный аппетитно почмокал губами. – Я попробовал.
– Не хочу, – сонно ответил Тимка, – что я, с ума сошел – колдовской перец есть? Да это, наверное, и не перец вовсе, а отрава какая. От тараканов, например. Или от блох.
– Ты думаешь, я перец от блохомора не отличу? – обиделся Боня, щедро насыпая специи себе в полутарелку с борщом. – Скажешь еще, отрава! Отрава вкусной не бывает. Он, колдун, от чего пострадал? От того, что много ел тех, кого не надо. А с чем он их ел? Конечно же, со специями. Дурака только с горчицей съесть и можно, иначе он в глотке застрянет.
– Какие-то у тебя вкусы драконьи стали, – не открывая глаз, сказал Тимка, – уже и дураков он есть собрался. Они же люди! – мальчик повернулся на другой бок и крепко уснул.
– Верно, – внезапно охрипшим голосом рассудительно заметил Хозяйственный, – чего это я? Переутомился, факт. Надо баиньки ложиться, – Боня сунул меч в ножны и, позевывая, прикорнул на теплом полу. А скомканную скатерку сунул себе под голову, вместо подушки.
Проснулся Тимка от громкого, прямо-таки нечеловеческого хрипа и стона. Словно рядом с ним кого-то старательно душили, а этот несчастный «кто-то» душиться вовсе не хотел и изо всех сил сопротивлялся убийце, пугая того жуткими горловыми звуками. В темноте невозможно было разобраться, что же происходит на самом деле, и потому Тимка вообразил себе самое страшное.
– Караул! – завопил Тим, вскакивая на ноги. – Фараонская мумия напала! Боня, руби ее, коли! А то она нас всех тут поубивает, – и бесстрашно кинулся на звук, размахивая кулаками. – В атаку, ура!
И тут же упал, споткнувшись обо что-то мягкое.
– В чем дело? – недовольно спросило мягкое голосом Хозяйственного. – Что за мумий? Какой такой Фарапон? Тю, напугал меня… Это же я храпел! Разве можно на спящего человека вот так вот, с бухты-барахты, падать? – Боня, судя по шороху, сел и вдруг закашлялся. Тимка не поверял своим ушам; голос у Хозяйственного почему-то стал очень низким и каким-то рычащим. А затем мальчик не поверил и своим глазам: вместе с кашлем изо рта невидимого в темноте Бони вылетали очень даже заметные язычки багрового пламени. А когда над этими язычками открылись два светящихся желтых глаза с вертикальными зрачками, мальчику и вовсе стало не по себе. И Тимка, недолго думая, треснул кулаком промеж этих желтых глаз. Так, не со злости, а от неожиданности.
– Ты чего дерешься? – возмутился Хозяйственный, на лету перехватив тимкину руку. – Снов страшных насмотрелся, что ли? Протри глаза, это же я! Неужели не узнал? Да-а, вредно столько спать. Небось, уже за полдень, вон как светло вокруг.
– Боня, очнись, – Тимка выдернул руку из крепкого захвата, – темень вокруг! Ничегошеньки не видно. А у тебя, между прочим, изо рта пламя идет… И глаза, как у дракона: желтые и светятся. И голосок еще тот! Словно ты мороженого переел.
– Да ну, – не поверил Хозяйственный, – хватит врать-то. Голос как голос, только хриплый со сна. А глаза у меня такими небось с испугу стали. Вот я на тебя, спящего, как свалюсь! Посмотрю тогда, какие у тебя гляделки будут, – и Боня рассмеялся, неожиданно пустив изо рта длинную огненную струю. Аккурат мимо Тимки. Впритирку.
– Мама! – одновременно в ужасе крикнули Тим и Боня. Мальчик отшатнулся в сторону, а Хозяйственный поспешно зажал себе рот ладонью.
– Ой, чего это со мной? – прошептал Бонифаций сквозь пальцы. – Я что, смертельно заболел?
– Сбылось проклятие гадского фараона, – мрачно изрек Тимка, – потому что все, кто попадает в древние гробницы, обязательно заболевают страшными болезнями. Гриппом там, или ангиной. Или косоглазием.
– Отстань, – взмолился Боня, – хватит издеваться. Мы же в Драконьей Главе, а не в твоей фарапупской гробнице! А если у меня и ангина, то она какая-то неправильная. Огненная, понимаешь, – и Хозяйственный расстроенно замолчал.
Тимка на ощупь нашел «трический» меч и выдвинул сияющий клинок из ножен – ненамного, лишь чтобы чуть-чуть осветить пещеру.
Хозяйственный сидел на полу, горестно раскачивая головой из стороны в сторону, и разглядывал свои руки: вместо ногтей на его пальцах за ночь выросли великолепные рубиновые когти, острые и длинные. Да и шея, похоже, тоже удлинилась. Боня с немой тоской посмотрел на мальчика, и Тимка удивленно обнаружил, что Хозяйственный чем-то неуловимо стал похож на Изера. На дракона.
– Боня, ты только не пугайся, – сказал Тимка и нервно хихикнул, – но ты задраконел. Одраконился, вернее.
– Как это? – не понял Хозяйственный. – В каком смысле?
– В прямом, – пояснил мальчик. – Превращаешься в дракона. Наверное, драконий колдун перед смертью наложил проклятие на свою пещерку. И все, кто заходит в нее, за ночь превращаются в драконов. Вот ты и превратился. Сбылось проклятье древнего фара… древнего колдуна!
– Что у вас тут такое происходит? – весело спросил знакомый голос у Тимки за спиной. – Чего так шумите? О каких проклятиях говорите? – Вион, засунув голову в маленькую для нее пещерку, с интересом оглядела друзей.
– Да вот, – Тим обвинительно ткнул рукой в сторону Хозяйственного, – в дракона превращается. Почему-то.
– В дракона? – изумилась Вион и внимательно посмотрела на Боню. – Хм. Действительно… Молодец! – драконесса благосклонно улыбнулась Хозяйственному. – Правильно делаешь. Одобряю, – и подмигнула опешившему Тимке. – Мы, драконы, самые совершенные существа на свете! И потому стать настоящим драконом – это великая награда для человека. Не каждому из людей выпадает такая честь, уж поверьте мне, – Вион хотела торжественно выпрямиться, но стукнулась макушкой о мозаичный потолок.
– Вечно забываю, как здесь низко, – сварливо заметила драконесса. – О чем это я? Ах, да. Короче, поздравляю. У нас еще ни разу не было рыжих драконов! Красные – да, были, а вот рыжих – никогда. Ты будешь первым, – порадовала она Хозяйственного.
– Но почему я? – взорвался Боня. – У меня и в мыслях не было.
– Как же не было? – удивилась драконесса. – А это что? – она указала глазами в сторону, рядом с Хозяйственным. Тимка и Боня посмотрели туда же.
Неподалеку от Бонифация, возле смятой скатерти-самобранки, стояли серебряные флакончики со специями. Теми самыми, колдовскими и очень вкусными. Которые Боня себе в борщ сыпал.
– Средство для огненного дыхания, средство для когтей и чешуи, – стала неторопливо перечислять Вион, – снадобье, восстанавливающее драконье тело. Настойка для крыльев… Полный комплект драконьих лекарств! – драконесса принюхалась. – Все правильно. От тебя, Хозяйственный, теперь даже и пахнет, как от нормального дракона. Не сильно, но пахнет.