— Делла, как лодку назовешь, так она и поплывет. Эта мелочь уже цапнула меня сегодня за палец. И шкодит она постоянно.
— Можно подумать, что, если ей подходит «скотина», а мы будем звать ее «ангелочком», у нее от этого пропадут врожденные черты характера.
— Ладно, потом придумаю.
— А куда Дэну Тэгги столько псов? Ему жирно не будет?
— Он недавно купил ранчо, где-то на Секунде, ему понадобится много пастушьих собак. А нам надо избавляться от щенков. Василиса слишком ценный ресурс, чтобы расходовать ее на потомство сомнительного качества.
— М-м? Август, может, ты талантливый дрессировщик сибирских овчарок, но я не вижу, что такого ценного в сломанном киборге. Только не подумай, будто я Ваську не люблю…
— Сломанное можно починить. Да, я заскочил с утра на китайский рынок и столкнулся с Вэнем. Он сейчас один: старших мальчишек выпроводил в армию, а молодняк отправил на экскурсию, ему какой-то спонсор деньжат подкинул.
Ну да, знаю я, что за «какой-то» спонсор. Ага. Мэтт Ахири, хозяин поместья «Белая гора». Мужик спасся чудом, а теперь по мере сил благодарил тех, кто помог ему. Как назло, спасители оказались людьми скромными, и Мэтту пришлось поломать голову. А я, конечно, была в курсе, потому что жена Мэтта, Аннабелл, звонила мне и спрашивала совета.
Август обнаружил мой рапорт по присланным из министерства данным.
— Ага, пришел. И что там?
— Ни-че-го, — хмуро ответила я. — Комар носа не подточит. Я проверяла десять раз по всем параметрам. Рота была на маневрах, дважды пересаживалась с одного транспорта на другой, в свое расположение отбыла вовремя, прибыла вовремя. Получается так, что Крис пропал без вести посреди своей же базы. Вместе со всей ротой. И что делать?
— Как обычно. Сначала ты соберешь досье на всех офицеров, от которых зависела жизнь роты на маневрах. Потом нужен список свидетелей, которые видели эту роту своими глазами. Дальше мы их опросим. Одного за другим. На одном из этапов мы выясним, что было две роты — одна Криса, другая поддельная. Вот эта поддельная и прибыла на базу вместо Криса. А затем, разумеется, была использована по назначению.
— По какому?
— Да мало ли зачем в третьем округе могут понадобиться сто головорезов? Главное, что их сумели провезти на режимную территорию.
— Опа, — только и сказала я. — Но тогда, извини, там коррупция должна быть похлеще, чем у Энстона.
— Так и есть. С той разницей, что Энстон создал феодально-мафиозное государство, а в третьем округе просто воруют. Много, со вкусом, все, что плохо лежит. Измены в классическом понимании этого термина там нет, зато всего, что к измене приравнено, — в избытке. Любите вы, Слоники, вляпаться в самое дерьмо. Вот что тебя потянуло к Энстону? А что потянуло Криса к Мимору? Славы хотели побыстрей. Получили?
Я не знала, что сказать. Такой бестактности от Августа я не ожидала.
— Так что давай, принимайся за рутину. Не нравится? Можешь еще сходить к хилирскому провидцу.
Я никогда не таращу глаза. Но сейчас вытаращила за милую душу. Подобного бреда можно было ждать от кого угодно, но не от Августа.
— Ты не перегрелся? Сегодня с утра жарковато.
— Нет! — весело ответил Август. — А чем плоха идея? Можешь возразить?
— Извини, но идти к мошенникам — это как минимум напрасная трата времени.
— Они не все мошенники. Баба Лиза, которая сейчас тренирует сонских пилотов, мошенница? Нет. А она, между прочим, настоящий хилирский провидец. Даром что без лицензии. Вот у нее и спроси, к кому из ее коллег можно обратиться.
— Не буду, — резко сказала я.
— Будешь. Тебе нужен брат?
— Август, ты перегибаешь палку.
— Если б ты знала столько, сколько я сейчас, ты бы еще и стукнула меня. В смысле, ты на моем месте стукнула бы меня на твоем. Давай-давай, работай. А я пошел, — он посмотрел на часы, — у меня еще одна встреча. Увидимся за обедом.
Положим, мне и на моем месте хотелось треснуть его чем-нибудь тяжелым. Бровь у него почти зажила, надо бы вторую подправить для симметрии.
Август ушел, а я, пробормотав пару смачных ругательств под нос, занялась конвенционной работой. В эти методы я верила больше.
Четыре часа я потратила на составление всей необходимой документации. И поняла, что имел в виду Август. На первом транспорте Криса и его солдат отлично знали в лицо — весь экипаж. На втором штурман когда-то учился в Военном университете, джедай, и с Крисом нашел много общего. А вот на третьем уже не было никого, кто мог бы опознать Криса или его солдат. Никаких пересечений. Если роты и подменили, то на этом этапе. Я поставила для себя зарубку — экипаж третьего транспорта. Соответственно досье на шестнадцать человек, каждый из которых засекречен в той или иной степени. Но мне не нужны военные тайны, мне нужны биографические данные.
С офицерами получилось проще. Криса курировало не так уж много народу. И в числе прочих обнаружился сокурсник Салливана. А вот это уже интересно. Тем более что он, кажется, еще жив.
А перед обедом я решилась. Позвонила бабе Лизе и спросила, есть ли среди хилирских провидцев хоть один достойный доверия.
— А это смотря для чего он тебе нужен.
— Нужно найти человека. Погибшего три с половиной года назад.
— И без провидца никак? — усомнилась баба Лиза.
— Похоже на то. Погиб он где-то в секторе Хилиры. Или рядом.
Баба Лиза поцокала языком:
— Понимаю. Это трудно. Там же полно пиратов. Если погиб у них, вам полиция не поможет и самим искать не получится… Знаешь, а спроси-ка Колю Фомичева. Он у вас, на Танире. Он как провидец не очень хорош, ему лучше удается медицинская диагностика с лечением. Зато честный. Если не сможет увидеть, так и скажет. А больше на Танире никого нормального нет. Одно позорище, а не провидцы.
— А кроме Таниры, вы никого не знаете?
— Да знаю, только где он? Парень, который со мной за Хилиру ходил. Вот он провидец. Настоящий. Сума-то сошел, а видеть научился. Спросить про него?
— Пожалуй, да. Спросите.
Август вернулся буквально перед обедом, заскочил на минуту в кабинет, сказал, что переоденется и спустится в столовую. Вид у него был обескураженный.
Одно время мы пытались ввести правило «за едой не работаем». Ничего не вышло. Поэтому я без зазрения совести отчиталась, поедая вкуснейший суп из морских раков.
— Приятель Салливана, — повторил за мной Август. — Ну да, стоило ожидать. Хорошо, я побеспокою Алистера, это по его части.
— Выходит, что Криса убили все-таки из-за той статуи. Ну и Сеть у этих гробокопателей, однако.
— Сомневаюсь, — резковато ответил Август. — Именно потому, что размах несоответствующий. Знаешь, навести-ка Дика Монро. Пусть он тебя проконсультирует по вопросу.
— Кстати, — обронила я, — если тебе покажется любопытно, то нормальный хилирский провидец на Танире есть. Баба Лиза рекомендует какого-то Николая Фомичева. Обещала найти еще одного провидца, но ничего не гарантировала.
— Отлично, — кивнул Август. — Помимо того что он умеет гадать на кофейной гуще, он бывал в тех краях и знает атмосферу. Для нас это может быть ценно. Ты к Дику когда поедешь?
— Да хоть сейчас.
— Вот и поезжай.
Что делать, пришлось ехать.
* * *Дик принял меня дома.
Вежливый, но словно бы погруженный в свои мысли секретарь проводил меня в сад. Я оживилась: похоже, Дик решил похвастаться. Мне нравится, когда мужчины хвастаются своими достижениями. У них в такие минуты лицо становится просветленным, улыбка естественной, а плечи разворачиваются сами собой, даже если от природы мужчина щуплый и сутулый.
Указав направление, секретарь испарился. Что это, новая услуга? Самостоятельная прогулка? Я неторопливо шла по дорожке из розовой полупрозрачной гальки, отмечая некоторую искусственность посадок. Похоже, Дик слишком доверился дизайнерам; впрочем, через это проходят все начинающие ландшафтники и садоводы. Когда у тебя нет опыта, сложно с нуля разработать цельный проект. Ты ведь еще сам толком не представляешь, чего хочешь, в голове в лучшем случае набор цветовых пятен. А с опытом приходит и чувство стиля, и художественный вкус.
Дик, в фартуке и перчатках, подрезал свои розы. Вид у него при этом был настолько детски-самодовольный, что я хихикнула. Дик бросил взгляд через плечо, снисходительно улыбнулся:
— Что скажешь?
— Лично мне немного не хватает диковатости. Ощущения буйства, укротить которое не успевает садовник.
— О! — Дик поднял палец. — Я тоже такое люблю. Будет, все будет. А что насчет цветовой гаммы?
Я огляделась. Похоже, Дик был сторонником классической красоты. Холодные розово-сиреневые оттенки, разбавленные белым, напоминали земные европейские розарии. Изредка попадались сливочно-красные и палево-желтые крапины, но я не заметила кричаще-страстных, насыщенно-южных сортов — темно-бордовых, оранжевых и сиропно-малиновых.
— Я сказал, что хочу розовый сад. Понимаете, спросил я? Розовый. Роза не должна быть зеленой, полосатой или черной. Да, это так поэтично и фантастично. Вот пусть их разводят поэты и фантазеры. А я хочу видеть розу нормального розового цвета. Мне предложили два проекта — абрикос и жемчуг. Я выбрал жемчуг. Сиреневые — почему-то все называют их голубыми — меня поначалу напрягали, но потом я сообразил, что именно они дают жемчужный отлив. А еще у меня есть клумба из настоящих чайных роз. Настоящего чайного цвета. Вот с ней была морока. Ее же надо вписать в общий фон! А она не вписывалась. Но ничего, придумали.
Я подошла к молодой, еще жидкой розе. Наклонилась, содрала метку, спрятавшуюся у основания побега.
— Спасибо, — сказал Дик. — Эта гадость — метки — запрятана в таких местах, что сразу не заметишь.
— У меня тоже есть такая роза. Тебе сказали, что она неприхотлива, скромно выглядит и не требует особого ухода? — Я ощупала подпорную решетку.
— Да. Обманули?
— Мне тоже так сказали. Не знаю, может, на родине она и такая. На Танире она хочет очень плодородную почву, растет как безумная, цветет как сумасшедшая. Тебе придется изменить дизайн, потому что через пару лет она займет тут всю площадь. И еще — сразу ставь ей подпорку из металлического прутка и на прочном основании. У меня она разрастается так, что ломает решетку два раза в год. Но я терплю за кудрявые цветы и аромат.
Дик отложил секатор, потрогал розу.
— Хм. А знаешь, это хорошо. Мне как раз казалось, что тут как-то лысовато. — Он снял перчатки и фартук, бросил их на малозаметный заборчик. — Пойдем в беседку. Сегодня тепло, лучше пить чай в саду.
Беседка, увитая довольно капризным в наших краях амурским виноградом, скрывалась за шпалерой из быстрорастущего йоркского можжевельника. Беседка как беседка — две резные скамьи с мягкими подушками и пледами, столик под кружевной скатертью, чай сервирован по-сельски.
— Сомневаюсь я, что ты заглянула полюбоваться цветочками. Небось опять по делу.
— Мне нужна твоя консультация.
— Валяй, я сегодня добрый.
— Дик, насколько часто на черном рынке роскоши убирают свидетелей?
Он озадачился, взял себе чашку, откинулся на спинку скамьи и положил ногу на ногу.
— Смотря какие свидетели. Если товар ценный, добывают его с кровью — тогда да, уберут. Не обязательно, нет. Но могут.
— А если свидетель не видел кражи, но знает, что некий экспонат краденый?
Дик презрительно поморщился:
— Никого не волнует. Делла, в этом бизнесе слишком много посредников. Концы прячут так, что покупатель почти не рискует. К примеру, украли у тебя некий раритет. Спустя несколько лет ты видишь его на выставке. Отнюдь не факт, что ты сумеешь его вернуть. Поэтому вопросы краж друг у дружки решаются, как правило, полюбовно. В том смысле, что тебе заплатят чего-то, как будто ты продала. Это в лучшем случае. В худшем — тебя просто пошлют к черту. Иди к федералам, в полицию, куда хочешь. Ты ничего не докажешь. Как правило, на втором-третьем цикле обработки у товара уже абсолютно законные документы, а доказать, что у некоего предмета не существовало копий, нереально. Бывают и комичные случаи. Один мой знакомый так нашел свою вещицу, поднял бучу, вызвали экспертов… и обнаружили, что ему подсунули фальшак.
— То есть рынок по сравнению с другими — относительно бескровный?
— Ну, вот этого я бы не сказал. Убивают владельцев редкостей, убивают конкурентов, иногда убирают непосредственных исполнителей. Но это если вещь чертовски редкая и ценная.
— Великая Мэри, например?
Дик насторожился. Отставил чашку.
— Ага, пошла конкретика. Ты ведь о той золотой статуе, индейской? Я тебе так скажу: она на рынок еще не попала. Но покупателя ищут. Если найдется, ее вывезут под заказ. Я примерно знаю, кто мог бы взяться за задачу, у кого технических мощностей хватит. Но эти парни остепенились, и им даром не нужны конфликты с индейцами. Значит, вывозить ее будут отморозки, и вот их, скорей всего, уничтожат.
Я подумала и вкратце рассказала, что успела узнать о Крисе. Дик озадаченно моргал.
— Делла, что-то здесь не то. Понимаешь, слухи об этой статуе появились от силы год назад. Крис исчез раньше. И исчез он нехарактерно. Смотри, как устроен этот бизнес. Есть банды грабителей, есть артели — черных археологов, гробокопов, как хочешь, так и назови. Это низшая каста. С ними напрямую никто из покупателей общаться не станет. Существуют посредники. Причем, как правило, покупатель выходит на посредника, который исполнителя тоже не видит, он общается с другим посредником. Покупатель сговаривается либо о цене на товар, который в наличии, либо, что чаще, размещает заказ. Товар он получает уже отмытый и с нормальными документами. Или — по особой договоренности — не отмытый и без документов, с условием невыставления. Есть такие чокнутые, которым на все наплевать, хочется иметь конкретную вещь для себя, чтобы любоваться ею. Исполнителей если и убирают, то покупателя это не касается. Он вообще ничего не знает. Проблему решает посредник. И решает, если банда или артель до хрена захотели. Если исполнители разумные, то им поручают следующий заказ, только и всего. Это один вариант. Другой — самопал. То бишь кто-то узнал про что-то, сам нашел отморозков, сам их экипировал, сам получил товар. Но на рынок такое практически никогда не попадает. Как правило, подобные авантюры довольно легко раскрываются полицией, не говоря о федералах. Крис не вписывается ни в одну из обычных схем.
— Салливан не торговал индейскими редкостями?
— Может, и пробовал. Но кому он нужен? Если все, что хочешь, можно абсолютно законно купить чистеньким и отмытым. Делла, индейские штуки хороши своей уникальностью. Но в принципе на черном рынке их нет, потому что есть несколько очень приличных белых археологов. Начало положил Ситон, сейчас работают его последователи. Там схема прозрачная. Человек получает лицензию на раскопки и на вывоз. Что-то находит, оформляет и продает. Весь товар обвешан бирками с индейскими печатями, с нашими консульскими, он прошел таможню и экологический досмотр. На кой черт нужно связываться с гробокопами? Ты еще учти, этот сектор новый. Будь индейцы значимой фигурой в нашей истории, разговор был бы другой. Но для нашего рынка их товар — это экзотические фигнюшки. Великая Мэри — исключение. Вот за ней охота будет. А все остальное — ну чепуха же. Это вам не брошь, которую Людовик Четырнадцатый подарил мадам Помпадур.
— Мадам Помпадур — это Людовик Пятнадцатый.
— Я в курсе. Просто цитирую недавнее предложение. Не знаю, на кого рассчитывает продавец — на полного дебила, что ли?
— Гляжу, ты изменил свое мнение о Говарде. Ситон ведь его племянник. В первый раз ты представил мне Говарда в самых черных красках.
— А! Он звонил мне. Пытался оправдаться. Ну и хотел уговорить на спонсорство для зимней выставки в Каире.
— Уговорил?
— В общем, да. Условия предложил интересные. Есть о чем подумать.
— Ну хорошо, а что тогда могло произойти с Крисом?
— Вот я и думаю. Знаешь, какие моменты тут значимы? Салливан пытался добыть заказ на Великую Мэри. Просил пятнадцать миллионов. С учетом бурной деятельности, которую развернула Серена Говард, объяснение тут одно: Салливану поставили ультиматум. Или он в короткий срок выплачивает пятнашку, или ему конец. Судя по тому, что Салливан еще некоторое время пожил, пятнашку он достал. Вот здесь и надо копать. Где и как он ее достал. С учетом того, что Великая Мэри все еще на Саттанге.
— Обманул заказчика?
— Вряд ли. Заказчики на такие вещи — люди очень и очень влиятельные. Даже Салливан не решился бы на конфликт с ними, уже имея проблемы с Центром.
— Что это за Центр? Впервые слышу такое название.
— Ну, им же тоже пафоса хочется. Потому и Центр. Пираты, черные рудокопы, парни из Ядра — их называют по-разному.
— В досье на Салливана фигурировал некий Хьюго Брассико. Я поверхностно его проверила — он вполне легальный бизнесмен из второго радиуса.
— А он никогда и не был особо замазан. Он посредник, ростовщик, не гнушается скупкой краденого. Обрати внимание на его побочный бизнес — держит частную биржу труда. Вот это, пожалуй, самое главное. Находит глупых, но сильных парней где-нибудь в седьмом-восьмом радиусе, обещает им райские кущи и работу на Земле после испытательного срока и трех лет работы по контракту в четвертом. Для них четвертый — это уже пригороды столицы. Никто этих ребят больше не видит.
— Работорговля?
— Она самая. На рудники, как правило. Там одной механизацией не обойдешься, много ручного труда.
Я задумалась.
— Есть шанс, что Крис вскрыл эту сеть?
— Ни одного. Делла, скорее всего, Криса продали. Знаешь, почему я так думаю? Потому что он пропал вместе с ротой. Сто здоровенных мужиков. И продали их подло: отправили, например, на маневры, посадили на перевалочную базу, ночью дали наркотический газ в вентиляцию, а проснулись парни уже на руднике. И вот почему я так думаю: Салливан где-то добыл пятнадцать миллионов. Рота тяжелой пехоты, полностью экипированная, со всем оборудованием, стоит очень дорого. Дорого стоят не люди — оружие и техника. Да, это не пятнашка. Но если их, допустим, привезли на корабле и транспорт пошел в сумме…