Подъезжая к воротам, Зоя оттеснила воспоминания о бывшем клиенте, совершившем убийство в одном из этих картинно красивых особнячков. Сегодня ей было не до прошлого.
Охранник – судя по нашивке, все из той же «Раднор секьюрити» – сверился с базой данных, удостоверяя приглашение, и объяснил дорогу. Ехать пришлось по довольно извилистой дороге, обрамленной красивыми веерными пальмами. Поворот направо – и впереди открылась резиденция Линдси Войл, просторное здание в юго-западном стиле.
Зоя не удержалась, чтобы, выключив мотор, не подвергнуть его критическому осмотру.
– Линдси рвется заграбастать проект по отделке дома Табиты Пайн… не понимаю, зачем, раз уж ей по карману здесь жить.
– Странно ты рассуждаешь, – пожала плечами Аркадия. – Как будто все в мире делается только ради денег. Люди все время чего-то отчаянно хотят, и притом самых разных вещей.
Вот уж подлинно.
Они вышли из машины и двинулись по извилистой дорожке через «сад» – элегантную композицию из кактусов и обломков базальта. С некоторым удивлением Зоя подумала, что никак не ожидала от Линдси Войл пристрастия к кактусам, но потом ей вспомнился неписаный закон Уисперинг-Спрингз, да и вообще всего штата Аризона: никаких частных парков, скверов и лужаек там, где вода веками ценилась на вес золота. Чтобы подчеркнуть экономию, даже в ресторанах ее подавали только по просьбе клиента. Лишь гольфовые поля, которых, впрочем, здесь было, не так уж мало, могли похвастать изумрудной зеленью.
Если бы Зою спросили, как она относилась к кактусам до переезда в Уисперинг-Спрингз, она бы ответила: да никак, примерно как к анатомическому скелету, в котором нет ни красоты, ни загадки. Несколько лет жизни в пустыне заставили ее изменить мнение об этом виде растительности. Кактусы были неисчерпаемо многообразны, а некоторые их формы как потрясали воображение, так и радовали глаз. Очевидно, Линдси не пожалела средств на свой «сад» – чем ближе к дому, тем богаче и красочнее становилась композиция.
Глядя по сторонам, Зоя невольно думала о том, как верно местные названия кактусов отражают суть. Среди прочих в коллекции Линдси имелось несколько «саблезубых», «крючкотворов» и «зубочисток». Вход обрамляла живописная группа «золоченых толстобрюшек», с толстыми боч-ковидными стволами, словно в пышных венках из сотен золотистых цветков. Со всеми своими колючками они были одновременно красивы и опасны, как любой предмет искусства эпохи Ренессанса.
– Слушай, Аркадия… – Зоя заставила себя вернуться к действительности. – Ты, в самом деле, лично доставляешь клиентам каждую безделушку, сделанную на заказ?
– Нет, конечно, – спокойно ответила та, взглянув на футляр, что держала в руке. – Но Линдси не обязательно это знать.
Дверь отворилась. Безупречно ухоженное лицо Линдси отлично смотрелось в обрамлении блеклых красок ее просторного холла. При виде Зои улыбка у нее на губах увяла, как отживший свое цветок кактуса.
– О! Зоя! Вот уж не думала, что вы помогаете с доставкой.
– Мы с Зоей приятельствуем, – объяснила Аркадия, пропустив шпильку мимо ушей. – От вас собираемся к одной общей знакомой, вот она и решила заехать вместе со мной. Надеюсь, вы не против?
– Нет, нет, ничуть. – Линдси уже оправилась от первоначального удивления и снова сияла вежливой улыбкой. – Прошу, проходите в дом. Только вам придется разуться.
– Конечно.
Зоя заставила себя принять непринужденный вид, что далось нелегко при мысли о том, какую дозу негативной энергии она получит еще и через стопы.
Однако когда она ступила через порог, ноги оказались всего лишь на прохладном полу, а не в копошащемся клубке паутины.
– Вот ваш браслет. – Аркадия нагнулась снять свои вычурные босоножки и снова выпрямилась с обычной холодновато-вежливой улыбкой. – Надеюсь, он не обманет ваших ожиданий. Если хотите знать мое мнение, это на данный момент лучшая вещь работы того же автора, настоящий шедевр.
– Вот как?
Линдси явно была порадована, и это не замедлило сказаться на ее манере. Футляр она приняла бережно и в то же время с нетерпением.
– Жду не дождусь увидеть, как он будет смотреться на руке. Идемте туда, где много света. Пожалуй, в гостиной в это время дня его больше всего.
Она отвернулась, чтобы повести гостей за собой. Аркадия воспользовалась этим, чтобы послать Зое вопросительный взгляд. Та мрачно покачала головой.
Впрочем, спешить не стоило. В таком большом доме могли найтись самые разные уголки. Не исключено, что в одной из задних комнат, куда не всякому открыт доступ, таится средоточие темной паутины… ну, разумеется, если она вообще присутствует.
Резиденция Линдси Войл живо напомнила Зое спальню в «Мечте дизайнера». Все вокруг было в бледных, пастельных тонах: предметы меблировки, дерево стен и плитка пола. Единственным ярким пятном в гостиной была зелень гольфового поля за окном, в обрамлении все такой же блеклой рамы.
Усадив гостей, Линдси подала на белом подносе три бокала жидкого охлажденного чая. Когда они были пригублены, Аркадия сказала:
– Позвольте мне, – и театральным жестом открыла футляр.
В нем, в причудливой оправе из серебра, чуть поблескивали янтарь и бирюза.
– Сказочно! Просто сказочно! – С минуту Линдси смотрела на браслет в счастливом трансе, потом достала и принялась вертеть перед глазами, наслаждаясь прихотливой игрой оттенков в искусно сгруппированных кусочках камня. – Изумительная работа!
– Рада, что вам нравится.
Линдси задала какой-то вопрос, Аркадия пустилась в исчерпывающие объяснения, и Зоя решила, что более подходящая минута улизнуть ей вряд ли представится.
– Извините, можно воспользоваться вашим… вашей дамской комнатой? – осведомилась она по всем правилам деликатности.
– Да, да, это в дальнем углу холла… – рассеянно ответила Линдси, не поднимая глаз от браслета.
Обменявшись с Аркадией выразительным взглядом, Зоя вышла.
Холл был довольно протяженным, и в конце его начиналось другое крыло, как предположила Зоя, спальное. Судя по стратегически выгодному расположению, туалет был, так сказать, общего пользования. Зоя вошла только для того, чтобы включить вентилятор, на случай, если Линдси сочтет ее отсутствие слишком долгим и явится проверить, все ли в порядке. Ни минуты не сомневаясь, что воспитание не позволит хозяйке дома ломиться внутрь, Зоя проскользнула дальше по коридору.
Когда приходится бесшумно красться, босые ноги только кстати. Заглядывая в каждую дверь, Зоя обошла спальное крыло, вплоть до хозяйской спальни, и, не обнаружив ничего хоть сколько-нибудь занимательного, остановилась в нерешительности.
Надежды рушились, уже в который раз.
Вторично, из чистого отчаяния, сунув нос в спальню, она увидела ранее не замеченную дверь, поспешила ее открыть и оказалась на пороге комнаты, задуманной как будуар, но превращенной в кабинет. Эта не несла на себе никакого сходства с остальными помещениями дома. Стены здесь были увешаны красиво обрамленными фотографиями Линдси, всегда с одним и тем же мужчиной – видимо, бывшим мужем. Тот самый большой человек, что погнался за молодостью.
Сколько их было, фотографий! И на каждой разодетая улыбающаяся Линдси красовалась рука об руку с мужем в окружении звезд и знаменитостей, а порой и кое-кого из высших политических сфер.
Помимо прочего, все это говорило о том, как сильно поблекла жизнь Линдси после развода. Уисперинг-Спрингз не мог похвастаться подобным блеском, это поистине была тихая заводь. Здесь не проходило ни кинофестивалей, ни больших шоу, рестораны были сравнительно скромными, а большинство политиков, конечно, даже не слышали о местных курортах, которые горожанам казались просто роскошными.
Стоя на пороге, Зоя ощущала пресловутые потоки энергии, и они не были ни негативными, ни позитивными, а просто потоками давней печали, не до конца перегоревшего гнева и боли, которая не желает уходить.
В том, что происходит с Линдси Войл, не могло быть сомнений. Она все еще любила человека с фотографий.
Зоя тихонько вернулась в холл, отворила дверь кабинки туалета и выключила вентилятор. Справившись с собой, вернулась в гостиную.
Линдси ничего не заметила, но чуткой Аркадии было довольно одного взгляда на лицо Зои, чтобы поставить точку на беседе. Она выразительным жестом поправила на плече ремень сумочки.
– Нам пора, – сказала, поднимаясь. – Я ожидаю скорого пополнения коллекции работ миссис Меррик, и как только драгоценности прибудут, дам вам знать.
– Весьма благодарна.
Настроение Линдси заметно поднялось – провожая гостей, она выглядела много более радушной, чем когда приглашала в дом. Что ж, подумала Зоя, когда нет других радостей…
Она уселась за руль, подождала, когда подруга устроится на своем месте и закроет дверь, и сунула ключ в зажигание.
– Ну и каков результат обыска? – полюбопытствовала Аркадия. – Мне показалось, что нулевой.
Она уселась за руль, подождала, когда подруга устроится на своем месте и закроет дверь, и сунула ключ в зажигание.
– Ну и каков результат обыска? – полюбопытствовала Аркадия. – Мне показалось, что нулевой.
– Вот именно, – с досадой кивнула Зоя. – А я была почти на сто процентов уверена, что именно Линдси…
Она придержала язык, не желая обнаруживать степень своих опасений даже перед близкой подругой. Паниковать было не в характере Аркадии, и она не одобряла паники у других.
Однако между друзьями не всегда и не все нуждается в словах.
– Ты вовсе не помешалась, не дури, – спокойно заметила Аркадия.
– Тогда помешался кто-то другой, – угрюмо буркнула Зоя. – Остается выяснить, кто.
Глава 40
Ночью Зоя оказалась в Занаду…
Она снова шла по бесконечному коридору, только на сей раз, это был коридор отделения Н. Двери, что сменяли одна другую, были все на одно лицо, и ей предстояло разыскать ту, из-за которой тянулись нити темной паутины.
Внезапно она сразу ощутила их, эти клейкие нити, и, преодолев естественное отвращение, оттеснив страх, последовала за ними, как за путеводной нитью.
Густота их быстро росла по мере приближения к источнику.
«Стой! Не ходи дальше! Ты не выдержишь!»
Но выбора не было, и Зоя это знала. Потому что страх виной всему. Страх не позволяет увидеть иные горизонты.
Наконец она у двери, за которой ощущается биение черного сердца. Дрожащая рука тянется отворить ее.
И тут в глаза Зое бросился номер на двери…
Она проснулась с криком, одновременно оглушительным и безмолвным, вся в поту, неудержимо дрожа.
Потому что палата номер 232 была ее палатой.
Итан спал – и, слава Богу. Она ухитрилась не разбудить его.
Отбросив одеяло со своей стороны, Зоя свесила ноги с кровати и попробовала встать, но новая волна дрожи была такой сильной, что почти сбила ее с ног. Обхватив себя руками изо всех сил, она сделала шаг. И еще. И еще.
Подняв со спинки стула халат, набросила и принялась красться прочь из спальни. В гостиной остановилась у окна и невидящим взглядом уставилась на предрассветное небо.
Что же, и дальше притворяться, что все в порядке? Хватит и того, что она сумела дурачить себя эти несколько прошедших недель. На ней лежит вина, тяжкая вина, как на любом, кто таит от любимого истину из страха, что это поставит точку на любви.
Лгать можно и молчанием.
Лгать можно тем, что вместо полной правды предоставляешь отредактированную версию.
Итан заслуживает того, чтобы знать все.
Слезы обожгли глаза. Зоя заморгала. Если то, что видится ей в кошмарах про Занаду, и есть правда, она найдет в себе силы отказаться от Итана. Так будет честнее.
Она поступит честно и тем самым разобьет себе сердце.
Но дальше молчать нельзя. Утром. Она скажет правду утром. Например, за завтраком. Это ведь небольшая отсрочка – ведь уже почти утро.
Слезы навернулись снова, и на этот раз часто покатились по щекам. Зоя отерла щеки рукавом халата.
– Ну что? На этот раз ты скажешь, в чем дело, или опять ограничишься отговоркой?
Она отшатнулась, схватившись за сердце, потом медленно повернулась. Итан, в одних брюках, стоял в темном проеме двери.
Шлепая босыми ногами по линолеуму, он приблизился медленно, как бы боясь спугнуть ее. Остановился, не доходя пары шагов.
– Завтрак…
– Еще рано.
– Я собиралась сказать тебе за завтраком.
– Сказать что?
Ну вот, беспомощно подумала Зоя, настал час ступить на раскаленные угли.
– Ах, Итан!..
– Понимаю. Ты хочешь со всем покончить. – Он яростно взъерошил волосы пальцами. – Такие вещи надо обсуждать достойно, за столом, как принято между цивилизованными людьми. Знаешь, Зоя, я ценю твою деликатность и благодарен за попытку соблюсти приличия, но ты ничего мне не должна. Не обязана лезть вон из кожи ни для того, чтобы этот брак продолжался, ни для того, чтобы красиво поставить на нем точку, поэтому можешь, сказать все как есть, и прямо сейчас.
До нее, наконец, дошло, о чем речь. Потрясенная до глубины души, Зоя вскинула руки в знак протеста:
– Не говори так! Даже и не думай! Это не правда, не может быть правдой, ни на единый миг! Я люблю тебя, как никого никогда не любила и даже не думала, что могу! Буду любить до скончания века, что бы ни случилось!!!
– И тем не менее?.. – поощрил Итан, когда она запнулась.
Зоя собралась с духом – или, по крайней мере, сделала такую попытку.
– Есть серьезная опасность, что я схожу с ума, в буквальном смысле слова, и не хочу, чтобы ты оставался женат на женщине психически ненормальной.
Наступило зловещее молчание.
– Давай-ка сначала и помедленнее, – наконец сказал Итан.
– Ты все прекрасно слышал и все понял. – Зоя уселась на диван и крепко обхватила колени руками.
– Ты, в самом деле, думаешь, что…
– В самом деле. – Она судорожно втянула воздух. Звук был такой жалобный, что она приказала себе сосредоточиться на чем-нибудь, отвлечься – и впилась взглядом в орхидею в вазе у окна. – Долгое время я пыталась убедить себя, что паутина, на которую наткнулась в библиотеке «Мечты дизайнера» и у Аркадии, была оставлена кем-то вроде Джона Бранча или Линдси Войл. Но это самообман. Теперь я знаю, кто там наследил.
– Ты сама? Интересно, путем, каких умозаключений ты пришла к этому выводу?
– Это возможно, Итан, и шансы велики. В точности, как и те двое, я бывала в том и в другом месте. Отсюда следует…
– …что это чушь собачья. Притянуто за уши.
– Итан! – Зоя отвела, наконец, взгляд от золотисто-розовых лепестков. – Я знаю, что ты не веришь ни в психотропную энергию, ни в парапсихологию, ни вообще в сверхъестественное. Но если ты готов списать все со счетов, я не стану этого делать, потому что я-то верю.
– Вот что, давай пойдем другим путем. Забудем на время о том, во что я верю, а во что нет. Представим, что я верю во все то, во что веришь и ты, – просто ради эксперимента. При таком раскладе, Зоя, в твоих рассуждениях имеется упущение, и притом весомое.
– Какое?
– Будь ты источником негативной энергии, у тебя в квартире было бы ни пройти ни проехать от паутины.
– Я об этом думала, Итан, и, признаюсь, хваталась за эту мысль как за соломинку, потому что она, по крайней мере, оставляет надежду. Но что мы знаем о путях и способах рождения потоков негативной энергии? В отличие от математики или физики психология – наука, далекая от точности. Здесь каждый случай единичен и уникален, это как… как статика прорывается в радио, ни с того ни с сего. – Она криво улыбнулась. – Кстати, отличная аналогия. Чем больше сбивается настройка, тем больше статики, пока она не забьет все остальное.
– Чушь! Послушай, милая, плевать мне на аналогии! Я знаю, чувствую, что с тобой все в порядке, а остальное просто чушь.
– Как ты можешь знать? – Зое пришлось приложить усилие, чтобы в голосе не прозвучала истерическая нотка. Ужас перед надвигающимся безумием и страх потерять Итана слились в одно всеобъемлющее отчаяние. – Как, черт возьми, ты можешь быть уверен?! Как можешь утверждать, что мое шестое чувство не вышло из-под контроля, если понятия не имеешь, что это такое?!
– Ну… ты, например, понятия не имеешь, что такое маниакальная страсть к убийству. Ну и что? Ты охотно согласишься, если я скажу, что подозреваю себя в желании всех кругом поубивать?
Столь веский аргумент на минуту лишил Зою дара речи.
– Это же совсем другое дело! – горячо запротестовала она, оправившись от удивления. – Ты никогда даже не заикался на эту тему! Достаточно посмотреть тебе в глаза, чтобы понять…
– Вот именно. Когда я смотрю в твои, то никакого безумия, там нет и в помине.
– Ты бы не понял, если бы и было!
– Отчего же? По-твоему, достаточно взять совершенно нормального на вид человека, прогнать через тесты – и можно будет, сказать, сумасшедший он или нет? Между прочим, людей потому и отправляют на обследование, что их ненормальность видно невооруженным глазом и ее требуется только подтвердить. Скажи-ка, кто-нибудь из «гоп-компании» уже советовал тебе обратиться к психиатру?
– Но, Итан, со мной что-то не в порядке! – Зою бросило в дрожь, отчасти от страха, отчасти от непрошеной надежды, которая робко ожила в душе. – Довольно и того, что я сама это чувствую! Табита Пайн права, надо преодолеть страх, иначе никогда не увидишь вещи с правильной перспективы.
– Как всякий гуру, Табита Пайн специализируется на гладких и обтекаемых высказываниях, но и мы, частные сыщики, не лыком шиты. Вот тебе перл лично моей мудрости: «Не трать силы на поиски замысловатых истин. Истина всегда проста и легко достижима, достаточно протянуть руку, чтобы коснуться ее». Вот и в твоем случае, Зоя, ответ прост и ясен. В состоянии стресса человек более уязвим и чаще всего реагирует неадекватно. Ты реагируешь своим собственным, уникальным образом и острее, чем следует. Дай себе шанс вернуться к нормальной жизни, посмотри, что из этого получится, а потом уж делай выводы.