— Не смеши, — говорю. — Чем Рип ей может помочь?
— Ты разве не знаешь? — спрашивает.
— О чем?
— Рип ушел от жены, — говорит. — Рип будет теперь продюсером.
* * *Тело Джулиана находят почти неделю спустя после его исчезновения (или похищения — зависит от того, какой версии придерживаться). За два дня до этого в пустыне неподалеку от места, где в последний раз видели Аманду Флю, нашли расстрелянные тела трех мексиканских парней, связанных с наркокартелем. У них были отрезаны головы и кисти рук, однако следствию удалось установить, что в какой-то момент на прошлой неделе парни разъезжали на черном «ауди», найденном (правда, в виде обгоревшего стального каркаса) в пригороде Палм-Дезерта.
* * *Кто-то снял меня на цифровую камеру в прошлом декабре, когда я сидел за столиком с Амандой Флю в баре для пассажиров первого класса компании «Американ эрлайнс» в аэропорту Кеннеди. Диск отправлен на мое имя по почте в плотном коричневом конверте без обратного адреса. Так все и было: Аманда гадает мне по руке, пустые бокалы на столике, мы оба обольстительно смеемся, наклоняясь друг к другу, и, хотя картинка темновата, и звук плохой, и о чем мы говорим — неслышно, ясно, что я к ней клеюсь. Просматривая эту сцену в кабинете на экране своего монитора, я вдруг понимаю, что с нее-то все и началось. Вечером того дня Рейн встретила Аманду в аэропорту Лос-Анджелеса на синем джипе, и они решили выяснить, где я живу, поскольку Аманда сказала Рейн, что познакомилась со сценаристом, о котором говорил Джулиан. «Говорят, ты встретил мою знакомую, — сказал мне Рип у входа в отель „W“ после премьеры фильма Дэниеля Картера в прошлом декабре. — Говорят, ты на нее запал…» Когда кончается видео, на экране, сменяя друг друга, возникают фотоподделки: мы с Амандой держимся за руки в очереди за знаменитыми хот-догами Пинкса [90], выкатываем тележку с продуктами от торговца Джо [91] в Уэст-Голливуде, стоим в фойе кинотеатра «Арк-Лайт». Все снимки сделаны в фотошопе, и цель их для меня очевидна: это предупреждение. Больше смотреть не хочу, но едва собираюсь достать диск из компьютера, как звонит Рип (словно специально выбрал момент, словно знает, чем я занимаюсь) и говорит, что скоро получу еще одно видео и что мне тоже следует его посмотреть.
— Что это? — спрашиваю.
И тупо пялюсь в экран, на сменяющие друг друга снимки: мы с Амандой покупаем карту маршрутов по домам знаменитостей в Бенедикт-Кэньоне, стоим перед зданием «Кэпитол-рекордз» [92], как какие-нибудь туристы, обедаем на открытой террасе «Плюща» [93].
— Ничего особенного, — говорит Рип. — Знакомый прислал. Советую посмотреть.
— Почему? — И продолжаю пялиться в экран: мы с Амандой в черном «БМВ» на стоянке забегаловки «Раз — и готово» [94] в Шерман-Оукс.
— Убедительно, — отвечает и потом говорит, что наконец получил разрешение на открытие клуба в Голливуде и чтобы я перестал просить всех не давать Рейн ролей.
* * *В тот же вечер приходит новый диск. Достаю из компьютера диск, на котором мы с Амандой Флю в аэропорту Кеннеди, и вставляю новый, который останавливаю практически сразу, как только вижу, что там: Джулиан, привязанный к стулу, голый.
* * *Я пью джин до тех пор, пока нервы не успокаиваются, и потом стою в кабинете у стола. Они разметили все его тело черным фломастером — будущие «несмертельные проникающие ранения», как назовет их глава судебно-медицинской комиссии Лос-Анджелесского округа в статье «Лос-Анджелес таймс» об истязаниях и убийстве Джулиана Уэллса. Проще говоря, колотые раны, рассчитанные на медленную смерть от потери крови при полном сознании. У Джулиана их больше сотни — на груди, боках, ногах, спине, шее и голове, недавно выбритой налысо, и, когда я в следующий раз заставляю себя посмотреть на экран, люди в капюшонах, стоящие вокруг него, о чем-то тихо переговариваются, но стоит мне остановить диск, как с заблокированного номера приходит CMC с вопросом: «Чего ты тянешь?» Где-то на двадцатой минуте диска я принимаю шум изображения за мушиный рой, кружащий над Джулианом, и люминесцентная лампа на потолке помаргивает, и мне кажется, будто мухи облепили его живот, вымазанный чем-то темно-красным, и, когда Джулиан начинает кричать, взывая к своей покойной матери, изображение гаснет. Когда оно возобновляется, Джулиан издает приглушенные звуки, и тут до меня доходит, что ему отрезали язык (вот откуда столько крови на подбородке), а в следующую минуту его ослепляют. Перед самым концом за кадром звучит то самое сообщение, которое я оставил две недели назад на автоответчике Джулиана, и под мои пьяные угрозы люди в капюшонах методично забивают его ножами, на пол летят окровавленные куски мяса, и кажется, что это длится целую вечность, пока чья-то рука не заносит над его головой бетонный блок.
* * *Люди, собравшиеся на панихиду на кладбище «Голливуд навек» [95], по большей части мне незнакомы, но даже тех, кого узнаю, я больше не знаю — не люди, а тени прошлого, и я долго не мог решить, идти сюда или не идти, но как раз дописал два сценария, которые откладывал все последнее время (первый — римейк «Человека, который упал на землю» [96], второй — про перевоспитание маленького нациста — там в финальной сцене сумасшедший в нацистской форме приводит мальчика в замок, где лежат свежие трупы, и допытывается, не знает ли он кого-то из мертвецов, и мальчик твердит, что нет, хотя это неправда), и потом сидел, вперившись в бутылку «Хендрикса», забытую на столе, слушая, как по телевизору корреспондент Си-эн-эн берет интервью у матери Аманды Флю, подавшей иск на незаконное распространение видео убийства ее дочери и получившей ответ, что право на «неприкосновенность частной жизни» не распространяется на умерших, хотя тело Аманды до сих пор не найдено, и потом был короткий ролик — нарезка из фильмов с участием Аманды под песню «Girls on Film» [97], а за ним — сюжет об усилении нарковойны в приграничных районах, и вопрос «идти или не идти» казался неразрешимым, и в какой-то момент у меня даже мелькнула мысль, не покончить ли со всем разом.
* * *Приезжаю, когда панихида почти завершена, и стою в конце зала, скользя по затылкам присутствующих (их немного), и отец Джулиана проходит совсем рядом, не узнавая. Нет ни Рейн, ни Рипа (хотя я был уверен, что уж он-то обязательно явится), Трент тоже не пришел, а Блэр стоит рядом с Аланой, и, когда оборачивается, успеваю пригнуться; потом я бреду мимо буддистского кладбища, где мертвецы покоятся под ровными рядами ступ и меж могил разгуливают павлины, и смотрю сквозь ощетинившиеся пальмы на водонапорную башню студии «Парамаунт», и на мне костюм от Бриони, который еще недавно сидел как влитой, а теперь висит, и мне кажется, будто кто-то прячется за надгробиями, но я говорю себе: «Померещилось», — и снимаю темные очки, и крепко зажмуриваюсь. Прямо за кладбищенской стеной съемочные павильоны «Парамаунта», и можно видеть в этом иронию, а можно не видеть, так же как можно видеть иронию в том, что стройные ряды мертвецов вытянулись под стройными рядами пальм, а можно принимать это как данность, и я смотрю в небо, размышляя о том, что панихиды следовало бы проводить ночью, а то день и солнце отпугивают души умерших, но, возможно, в этом весь смысл? Стоя у гигантской белой стены мавзолея, вдруг вспоминаю, что летом на кладбище показывают старые фильмы, и стена эта служит экраном.
— Как ты?
Надо мной стоит Блэр. Я сижу на скамье под деревом, но тени нет, и солнце палит нещадно.
— В порядке, — говорю, стараясь звучать как можно более убедительно.
Она не снимает темных очков. И черное платье делает ее еще более стройной.
Со скамьи видно, как небольшая толпа рассеивается на стоянке, и машины одна за другой выезжают на бульвар Санта-Моника, а бульдозер вдали продолжает рыть свежую могилу.
— Вообще-то, — говорю, — как-то беспокойно.
— Почему? — спрашивает с тревогой в голосе, заранее готовая утешать. — Из-за чего?
— Я уже дважды давал показания, — говорю. — Нанял нового адвоката. — Пауза. — Меня подозревают.
Молчит.
— Якобы кто-то видел нас вместе вечером того дня, когда он исчез.
Отворачиваюсь, не уточняя, что единственный человек, который нас действительно видел (за вычетом трех мексиканцев, которые точно не заговорят), — это консьерж в холле комплекса «Дохини-Плаза», но когда его допрашивали, он ничего не смог вспомнить, а в журнале посещений записей нет, поскольку перед приходом Джулиана я сказал, что жду курьера со срочным письмом, и консьерж пропустил его, не записывая; я же, в свою очередь, все отрицал, утверждая, что виделся с Джулианом примерно за неделю до случившегося, но проблема остается: у меня нет алиби на тот вечер, когда я привез Джулиана на угол Финли и Коммонвелт, и Рипу Миллару с Рейн об этом прекрасно известно.
— Что означает… Даже не знаю, что это означает, — бормочу, пробуя улыбнуться. — Много чего, наверное.
Надпись «Голливуд» ослепительно сияет с холма, и вертолет низко летит над кладбищем, и небольшая траурная процессия медленно ползет меж надгробий. Прошло всего пятнадцать минут с тех пор, как я здесь.
— Ну-у, — тянет Блэр неуверенно. — Если ты ничего не сделал, о чем беспокоиться?
— Им кажется, что я мог быть частью какого-то… плана, — говорю впроброс — Даже слово «заговор» звучало.
— Что они могут доказать? — спрашивает тихо.
— У них есть одна запись, которая меня якобы обличает… Наговорил ему спьяну на автоответчик… — умолкаю. — Я спал с его девушкой, ну и… — поднимаю глаза на Блэр и тут же отвожу в сторону. — Думаю, я знаю, кто это сделал, и думаю, они выкрутятся… А вот где в тот вечер был я, никто не знает.
— Не бери в голову, — говорит Блэр.
— Как я могу не брать? — спрашиваю.
— Я скажу, что ты был со мной.
Вновь поднимаю на нее глаза.
— Я скажу, что ты был со мной весь вечер, — говорит. — Я скажу, что ты был со мной всю ночь. Трент с девочками уехал. Я была одна.
— Ради чего? — Я всегда задаю этот вопрос, когда не знаю, что еще сказать.
— Ради… — начинает, но не договаривает. — Я тоже хочу кое-что получить. — Пауза. — От тебя.
— Да? — говорю, прищуриваясь, вслушиваясь в приглушенный шум автомобильной сутолоки на улице Говер за моей спиной.
Она протягивает руку. Я медлю, прежде чем ее взять, но едва встаю со скамьи, сразу же отпускаю. «Она ведьма» — слышу чей-то шепот. «Кто она?» — спрашиваю. «Она ведьма, — говорит голос — Как все они».
Блэр снова берет мою руку.
Думаю, мне и так ясно, чего она хочет, но при виде ее машины последние сомнения рассеиваются. Это черный «мерседес» с тонированными стеклами — совсем как тот, что ехал за мной по Фаунтен, или тот, что кружил по ночам вокруг комплекса «Дохини-Плаза», или тот, что стоял по соседству с синим джипом, караулившим меня на Элевадо, или тот, что следовал за мной под дождем к дому на Орендж-Гроув. Чуть поодаль — светловолосый парень, которого я видел на пирсе «Санта-Моника», и за барной стойкой в «Дэн Тана», и на мосту в отеле «Бель-Эйр», и с Рейн на стоянке перед «Бристол фармз» в прошлом декабре; он стоит, привалившись к капоту своей машины, и, поймав мой взгляд, опускает руку, которой прикрывался от солнца. Со скамьи на кладбище мне казалось, что парень осматривает надгробия, но теперь понимаю, что он наблюдал за нами. Отворачивается по кивку Блэр. Я продолжаю смотреть на его машину, ощущая щекой прикосновения ее пальцев. «Иди, куда она скажет», — вздыхает голос. «Но она ведьма, — шепчу в ответ, не сводя глаз с машины. — Просто спрятала когти…»
— Твое лицо, — говорит.
— Что с ним?
— Будто не было этих лет, — шепчет, — Только очень бледное.
* * *Есть масса вещей, которые Блэр так про меня и не поняла, многое просто просмотрела, а кое-чего не узнает уже никогда, и пропасть между нами сохранится навечно — слишком много вокруг темных пятен. Давала ли она клятвы коварному отражению в зеркале? Плакала ли хоть раз от бессильной ненависти? Жаждала ли измены столь истово, что превращала в реальность свои самые низменные желания, воплощая одну фантазию задругой в только ей понятной последовательности, меняя правила по ходу игры? Сможет ли вычленить тот миг, когда она утратила способность чувствовать? Помнит ли год, сделавшей ее такой? Затемнения, наплывы, переписанные сцены, все, что мною вычеркнуто, — как же хочется сказать ей про эти вещи! — но я знаю, что не смогу, а самая главная из них: мне никто никогда не нравился, и я боюсь людей.
1985—2010
Примечания
1
«Beyond Belief» — первая песня альбома «Imperial Bedroom» («Ампирная спальня», 1982) английского певца и композитора Элвиса Костелло. (Здесь и далее прим. переводчика.)
2
Перевод М. Шатерниковой.
3
Жанр кино (как правило, порно), одним из главных элементов которого являются реалистично снятые (или документально зафиксированные) пытки и настоящее (или неотличимое от настоящего) убийство одного или нескольких героев. Родоначальником жанра считается фильм «Резня» (Slaughter, 1976), создателей которого обвиняли в убийстве актрисы в финальной сцене. Действие первого романа Эллиса, к которому апеллирует герой, происходит в начале 1980-х годов, то есть на пике популярности снафф-фильмов.
4
«You Little Fool» («Глупыш») и «Маn Out of Time» («Тот, чье время истекло») — песни Элвиса Костелло с альбома «Imperial Bedroom» («Ампирная спальня», 1982); «Watch Your Step» («Будь осторожен») — с альбома «Trust» («Вера», 1981).
5
«Ты и впрямь решил меня обидеть?» — третий сингл британской группы Culture Club в исполнении солиста Бой Джорджа; выпущен в 1982 г. и принес группе мировую известность.
6
«Я люблю Лос-Анджелес» — хит американского певца, аранжировщика, композитора и пианиста Рэнди Ньюмена. Впервые появился в 1983 г. на альбоме «Trouble in Paradise («Неприятности в раю»). Одни считают песню «I Love L. А.» гимном городу, другие — тонкой насмешкой над «калифорнийским» образом жизни.
7
Один из старейших и наиболее престижных университетов США. Как и вымышленный Кэмденский колледж, находится на Восточном побережье, в городе Провиденс, штат Род-Айленд.
8
Рой Орбисон (1936—1988) — американский музыкант, пионер рок-н-ролла. Известен сложными музыкальными композициями и мрачными эмоциональными балладами. На саундтреке к фильму Less Than Zero, о котором здесь идет речь, исполнял песню Гленна Данцига «Life Fades Away».
9
Joshua Tree National Park — часть пустыни Мохаве у южной оконечности хребта Сьерра-Невада (общей площадью около 226 тыс. га). Главная достопримечательность парка — растущая на всем его протяжении юкка коротколистная (по-англ. «Джошуа три») — небольшие (высотой 5—6 м) деревья с толстым изогнутым стволом и голыми причудливыми ветвями, которые заканчиваются пучком длинных, похожих на иглы листьев.
10
Один из благополучных пригородов Лос-Анджелеса по соседству с Голливудом.
11
Элитный жилой комплекс в Уэст-Голливуде.
12
Комплекс гостиничного типа, сдающий меблированные комнаты и коттеджи на длительный срок.
13
Улица, расположенная на вершине одного из холмов в Уэст-Голливуде.
14
Гигантский торгово-выставочный комплекс в центре Уэст-Голливуда. Состоит из двух зданий, названных по цвету стеклянных панелей, из которых они построены: Синий центр и Зеленый центр.
15
Сеть элитных спортивных залов по всей Америке.
16
Снотворный препарат, отпускающийся только по рецепту.
17
По времени Нью-Йорк на три часа «опережает» Лос-Анджелес.
18
«Голоден как волк» — песня группы Duran Duran с альбома «Rio» (1982), их первый американский хит.
19
«Китайский театр Граумана» — кинотеатр на бульваре Голливуд, построенный в 1927 г. импресарио Сидом Грауманом; в нем традиционно проходят важные премьеры, перед ним расположена знаменитая «Аллея славы» с отпечатками рук или ног кинозвезд.
20
Отель «Рузвельт» открылся в 1927 г. Известен, прежде всего, тем, что в нем проходила первая церемония вручения премии «Оскар».
21
Район Беверли-Хиллз, где все улицы носят названия птиц.
22
Линия модной одежды дизайнера Скотта Штернберга.
23
Бар в отеле «Беверли-Хиллз», известный тем, что там всегда можно встретить какую-нибудь голливудскую знаменитость.
24
Популярный ресторан французской кухни в Уэст-Голливуде.
25
Один из ближних пригородов Лос-Анджелеса.
26
Бар и ресторан на бульваре Санта-Моника в Уэст-Голливуде. В прошлом — центр притяжения голливудских звезд, ныне больше притягивает туристов.
27
Бруклинская рок-группа, известная пронзительной лиричностью своих песен.
28
Рассказчик ослышался. В действительности солист группы Мэтт Берингер поет: «…осилишь ты, хулиган…» Цитируется песня «Racing Like а Рro» с альбома «Воxеr» (2007).