– Ловко сказано, – встрял Сунь. – Если все так, как ты говоришь, проблема нашего освобождения лежит в плоскости отношений с сангнхитами. Единственное, что мы можем сделать в таком случае, – попытаться бежать, когда нас выведут отсюда. Шансы есть. Сангнхиты еще не имеют опыта захвата землян. Но скажи мне, что если прав я, и вопрос лежит в плоскости отношений с анаким?
Губы Зеберга тронула усмешка, но затем он нахмурился, глядя в ярко освещенный коридор.
– Если прав ты и услышанное про анаким правда, то тогда нам хана. Никаких шансов. Мы никак не можем влиять на них. Вася защищен от них, но сам не понимает чем, и воздействовать на этих анаким не может.
– А я, кажется, понял, что нам делать, – вдруг оживился Бонго. – У меня на родине говорят: «В то время как враг роет для тебя могилу, Бог готовит тебе запасный выход». Я нашел наш запасный выход. Посмотрите: что происходит? Сангнхиты хотят узнать от нас то, что поможет им освободиться от анаким. То есть попросту говоря, готовят мятеж! Нам нужно войти в контакт с анаким, объяснить им, что мы действуем в их интересах, и попросить помощи. И все!
– И как же ты собираешься войти с ними в контакт? – поинтересовался китаец.
Немец хмыкнул. Индеец зачем-то потянулся к ботинку на правой ноге.
– Не знаю, Сунь. Вообще-то они должны быть здесь повсюду… Попробовать-то ничего не мешает…
Помолчав в хмурой задумчивости, Бонго встал и медленно подошел к прозрачной стене. Остановившись, врач «Аркса» раскинул руки и театральным голосом заговорил:
– Анаким! Великие анаким, я призываю вас! Я, Бонго Дас, сын Кана, призываю вас! Я хочу быть с вами! Народ сангнхитов замыслил…
Метко пущенный ботинок Тези Ябубу угодил точно в кучерявый затылок и поток воззваний иссяк. Бонго в ярости развернулся и столкнулся взглядом с невозмутимым индейцем.
– Ах ты… Урчащий Живот, или как тебя там…
– Сядь на место и успокойся! – приказал ровным голосом воин лакота. – По уставу в случае смерти капитана главным становится ответственный за безопасность. То есть я. И я говорю, что никаких контактов не будет.
– А что же будет? – спросил Бонго, делая шаг в сторону Тези Ябубу. – Расскажи нам, самый главный, что ты будешь делать, чтобы обеспечить нашу безопасность?
– Ждать.
– Оригинально! И чего же?
– Пока Вася не поймет, чего от него требуют. Анаким все знают и играют сангнхитами так же, как сангнхиты играют нами. Следовательно, у них тоже есть некий замысел, какая-то своя выгода от нашего прибытия на Аган и от всего, что здесь происходит между нами и сангнхитами. Способен ли ты разгадать их план? Если нет, то единственное что мы можем – не мешать Васе.
«Эх, лучше бы ты, Тези Ябубу, чего-нибудь другое придумал!» – с горечью промелькнуло во мне. Бонго сплюнул и отошел в угол. Сунь встал, подобрал ботинок и отнес Тези Ябубу. Они о чем-то тихо переговаривались на лакота. Бонго сидел в углу. Зеберг отстукивал носком ботинка напряженный, рваный ритм. Снова все избегали смотреть на меня.
Затем Сунь сел рядом с Тези Ябубу, а тот заговорил, громко и четко:
– Прошу внимания. Как старший офицер я дам официальные указания. – Мы посмотрели в сторону прислонившейся к стене фигуры с перевязанной рукой. – Прежде всего не надейтесь, что кому-то удастся выжить. Мы все умрем, и очень скоро. Это наиболее вероятное развитие событий. Но что бы ни случилось – наши действия не должны привести к гибели кого-нибудь из сангнхитов. Именно от нас зависит, ляжет ли вина за возможные враждебные отношения на землян. Подозреваю, что в планах анаким воспользоваться ситуацией так, чтобы стравить сангнхитов и землян между собою. Хочу напомнить, что всего час назад земными боевыми машинами был нанесен удар по сангнхитскому городу. Мы не вправе добавлять напряженности. Вы видели, что произошло с «искателями». И вы знаете, что Земля не готова к такой войне.
Внимательно осмотрев нас, Тези Ябубу продолжил:
– Сангнхиты – люди, и рассуждают они как люди. В чем-то их мышление осталось архаичным. Наша смерть от их рук компенсирует ущерб от нападения «искателей». Мы смертны, и не в нашей власти избежать неизбежного. Но в нашей власти позаботиться о том, чтобы наша смерть принесла не вред, а пользу. Мы понимали, что полет опасен и давали соответствующие расписки перед стартом. Мы прибыли сюда как представители Земли и всего человечества. И действовать должны соответственно. Человечество – это прежде всего наши близкие, оставшиеся на Земле. Наши пять жизней ничего не стоят в сравнении с жизнями тех, кого мы представляем. Если ты, Бонго, хочешь, чтобы твои семеро детей смогли вырасти и состариться, тебе придется согласиться на смерть. Ради них в том числе. И я сам соглашаюсь на смерть в том числе ради моей невесты-вашичу и ради ее счастья, которое она обретет не со мной.
Тези Ябубу сделал паузу, переводя дух. Не услышав возражений, он заговорил уже более теплым тоном:
– Поверьте, друзья, если вы согласитесь, вам станет легче. И если вы станете смотреть на свою жизнь не как на короля, а как на пешку в шахматной игре, вы быстрее увидите, что нужно сделать, чтобы выиграть.
– Красиво говоришь, Тези Ябубу, – заметил Бонго. – Но твои слова легче слушать, чем исполнять. Вам с Сунем легко спеться: вы спокойны, потому что ваш разум одурманен древними мифами. Когда ты произносишь проповедь о самопожертвовании, ты уверен, что испустив последний вздох, отправишься бороздить на мустангах поля большой охоты в ином мире. Там тебя ждут прерии, великие предки, стада бизонов и тому подобное. И тебе, Сунь, в преддверии слияния с первоосновой всего сущего как легко принять за мелочь свою смерть! Но мой разум свободен от дурмана. Я понимаю, что после смерти меня не ждет ничего. Меня больше не будет. И как раз ваша слепая вера мешает вам увидеть и трезво оценить наше положение и наши цели. А цель может быть лишь одна.
– Какая же?
– Любой ценой выжить и вернуться на Землю. А иначе как Земля узнает о том, что здесь произошло и об угрозе, которую представляют сангнхиты? Об этом вы подумали? О да, ваш фанатизм помогает быть беспечным. Ждать, пока Софронова постигнет озарение. Но если это все, что может предложить ваша вера, то она мне не нужна. Погибнуть я смогу и без нее. Если бы чья-либо вера могла сохранить мне жизнь – о да, тогда бы я ее принял и пошел бы на многое другое, лишь бы остаться в живых. И это не эгоизм. Это мой долг перед человечеством и перед моими детьми!
Из коридора снова донеслись шаги. Разговоры смолкли. Стало слышно: идет не один. Страх сковал всех. Сунь отпрянул от Тези Ябубу. Зеберг закрыл лицо руками и вжался в стену. У меня перехватило дыхание. Шаги становились громче. Сунь подбежал ко мне. Я увидел перед собой бледное от волнения лицо.
– Возьми! – Он сунул мне в левую руку что-то колючее и сразу же юркнул к другой стене.
Шаги совсем близко. Я спрятал руку в карман, пряча переданное Сунем.
И тут появились они. Двое. В таких же балахонах, что и Набу-наид, правда, золота намного меньше, – видно, в нижних чинах. Бритоголовые, примерно одного роста и возраста. Остановились. Левый поднял руку и ткнул в Тези Ябубу, Зеберга и Суня:
– Ты, ты и ты – на выход.
Сунь встал и, расправив плечи, зашагал к сангнхитам.
– Я не пойду! – прошептал здоровяк немец, дрожа всем телом. – Я никуда не пойду!
Сангнхит уставился на него пустыми глазами, сощурился и тихо сказал:
– Пойдешь.
– Не спорь, Зеберг! – крикнул Сунь. – Иди лучше сам!
– Нет! – с вытаращенными глазами Зеберг замотал головой, размахивая руками, словно отбиваясь от кого-то.
Я дернулся было к нему, но предательский страх сковал мышцы, и тело осталось сидеть, безучастно наблюдая нелепую и жуткую сцену. Сунь стоя и Тези Ябубу сидя просили Зеберга не сопротивляться, а тот, дергая, словно в припадке, руками и ногами, кричал кому-то другому… Сангнхиты молча ждали. Все, кроме беснующегося немца, оставались неподвижны.
– Нет, не надо! Вася! – Ужас загнанного животного в распахнутых зеленых глазах. – Помоги! Они…
Немец вздрогнул и замер. Крик оборвался. Наступившая тишина как звон колокола ударила по перепонкам. Правая рука его медленно поднялась, шаря по стене. Ноги согнулись в коленях. Оперевшись, Зеберг с бесстрастным лицом молча встал и пошел к прозрачной стене. Еще раньше у нее оказался Сунь.
– Вася! – окликнул Тези Ябубу. – Помоги мне встать.
Еще не оправившись от потрясения, я вскочил и подошел к другу. Склонился, подавая руку, и услышал быстрый шепот:
– Не беспокойся о нас, большой брат. Думай о главном. Сомнение отравляет твой ум и течет в твоих жилах. Изгони его! – Тези Ябубу перехватил мою руку и рывком поднялся. – У тебя действительно есть то, о чем они говорят. Когда мы стартовали с Земли, я курил Трубку и деды сказали, что ты сообщишь мне Вакан Танка. Не сомневайся, это то же, что хотят сангнхиты! Подумай! Вспомни!
– А они не могут сейчас тебе сказать, что это такое?
– А они не могут сейчас тебе сказать, что это такое?
– Нет. Вчера, при первом контакте, нас встречали не только трое сангнхитов. Я видел огромную толпу, великое войско от края до края. Анаким. Они прогнали моих дедов, как хозяин прогоняет собаку. Теперь я такой же беззащитный, как и остальные. Кроме тебя! Не сомневайся!
Лишь когда они скрылись и стихли шаги, я решился запустить руку в карман и рассмотреть, что же передал мне Сунь. На ладони лежали куски разломанной электронной книжки, узкой и продолговатой. Дышать стало труднее и глаза отчего-то защипало. Я отвернулся, чтобы Бонго не заметил.
* * *Внизу проплывали башни обезлюдевшего города. Позади остался черный столп, упираясь в небо и кляксой растекаясь по небесной глади. «Ну вот, одна мечта сбылась», – невесело подумал Энмеркар, стоя на летателе, и неожиданно вспомнил самую заветную мечту: увидеть море. Сердце тоскливо сжалось: поздно. Дело важнее.
Глядя на жилистую, иссеченную старыми шрамами сутулую спину раба, он сказал:
– Раб, говори со мной!
– Да, господин мой, да! – Раб, на мгновение обернувшись, изогнулся в поклоне и вернулся обратно к управлению летателем.
– Имя твое?
– Ибу, господин мой.
– Ибу… Ты знаешь, что я – Избранный?
– Да, господин мой, знаю.
– И что ты об этом думаешь?
– Я сожалею о вашем юном возрасте. Если бы ваш ничтожный раб мог пойти вместо вас, я сделал бы это с радостью.
Раб говорил сухим, ровным голосом, но Энмеркар все равно был тронут. Даже отец не сказал ему таких слов… И говорит этот раб как образованный…
– Ты ведь знаешь, Ибу, что заменить в Гарзе никого нельзя…
– Увы, господин мой, таково извечное заклятие, неизменная воля, нерушимое слово…
– …но я, как Избранный, могу тебя освободить. Ибу, хочешь стать свободным?
Раб обернулся и не мог скрыть удивления и волнения, вспыхнувшего на изуродованном лице. Лишь миг держалось это выражение, затем глаза раба вновь затянулись пеленой безличной почтительности.
– Доброта и щедрость юного господина потрясла ничтожного раба. Исполнять вашу волю – честь для меня. Но если ваше милосердие столь велико, что вы снисходите до мнения презреннейшего из рабов, то я осмелюсь сказать: нет. Я хочу остаться рабом.
– Почему?
– Нелегко соответствовать предназначению раба, но соответствовать предназначению свободного – в шестьдесят раз тяжелее. Ваш ничтожный раб слаб, и потому выбирает то, что ему по силам. И то, что он в свое время заслужил.
– Как хочешь, – ответил, пожав плечами, Энмеркар. – Хотя ты уже был свободным в тот миг, когда решал, оставаться ли тебе рабом.
– Да, господин мой, да.
Летатель спускался, сбавляя скорость. Каменный квадрат крыши Дома Контактеров все больше разрастался внизу. Противно заскрипев о стену, летатель прошел сквозь камень и продолжил спуск. Перед глазами мелькнули желтые песчинки, а затем неуловимый барьер прокатился по глазам и они погрузились в мрачную пучину покоев Главного Контактера.
Стены здесь оказались из настоящего, непроницаемого камня. Оштукатурены темно-серым раствором с золотыми блестками. Потолок тоже настоящий и непроницаемый, лишь в одном углу, через который они спустились, оставлено прямоугольное отверстие точно под размеры летателя.
Едва их летатель опустился на летатель Главного Контактера, Ибу распростерся ниц, уткнувшись лицом в затоптанную ногами поверхность. Энмеркар остался стоять, оглядываясь с жадным любопытством.
Здесь было темно. Дневной свет из прорехи для летателей почти не проникал в комнату. В центре потолка свисала закрепленная на воловьих жилах чаша, в которой горел живой огонь. Дрожащие рыжие отсветы танцующего язычка пламени открывали взгляду невероятно загроможденное помещение. Со всех сторон глядели сотни резных статуэток.
Справа еле проглядывал хранильник, увешанный пуками высушенных трав уму, бур и канкал. Их пряный, удушливый аромат наполнял всю комнату. На полу рядами стояли древние каменные чаши и амфоры самых разных объемов. Некоторые были наполнены Напитком Перехода – бурой, мутно-темной жидкостью, с плавающими разбухшими листьями. На левой стене зеленоватым светом мерцает мутное пятно размером с тарелку.
Слабо дымились курильницы. Пол покрывало необычное вещество: прозрачное, как вода, но твердое, как металл, и наполненное красно-золотыми россыпями. Посреди комнаты в воздухе висела плита, за которой на седалище с высоченной спинкой восседал завернутый в старый зеленый плащ Главный Контактер, склонившись над листьями тамариска. Напротив него пустовало второе седалище со спинкой пониже.
– Садись! – прокричало множество голосов, вырвавшись изо рта Главного Контактера, перебирающего полуувядшие листочки.
Энмеркар прошел и влез на слишком высокое для него седалище.
– Можешь идти! – приказал Главный Контактер, даже не подняв головы.
Ибу рьяно стукнулся головой о металл, поднялся на колени и, стоя так, вылетел через белесое отверстие в дальнем углу. Они остались наедине. Наблюдая за бледными и тонкими, дергающимися как лапки паука пальцами Главного Контактера, Энмеркар с удивлением понял, что страх перед этим человеком совершенно испарился, хотя смутная, еле осязаемая тревога еще тлела где-то внутри.
– Ты пришел рано, – промолвил хором Главный Контактер, по-прежнему не глядя на него. – Что ты хочешь знать? Говори со мной – и я буду говорить с тобою!
Энмеркар заговорил не сразу.
– Почему машины пришельцев напали на нас?
– Разве объяснения, данные тебе Нарам-суэном, недостаточны?
– Нет. – Осведомленность Главного Контактера не удивила мальчика. – Он сказал о следствии, а я хочу знать о причине.
Тонкие пальцы замерли, затянув узелок из стеблей. Главный Контактер убрал руки и поднял голову, пригвоздив гостя на месте взглядом двух бездонных дыр.
– Глава пришельцев отказался продать нам то, за что мы честно заплатили. Нам пришлось посадить его вместе с рабами в темницу. Один из его рабов уже погиб, другой сломал руку, но главный по-прежнему упорствует и отказывается объяснять свой вероломный поступок.
Энмеркар перевел взгляд на правую щеку Главного Контактера, избегая смотреть ему в глаза.
– Из-за ваших дел началась война, которая может грозить поражением и гибелью всему Агану!
– Всякое, конечно, может случиться, – равнодушно пожал плечами Главный Контактер. – Может статься, этой ночью Аган по неведомым причинам остановит скольжение вокруг оси, и Уту никогда больше не встанет над нами. – Не спуская с мальчика взгляда, он провел линию левой ладонью. Связанный узелок тамариска поднялся в воздух и плавно перелетел к хранильнику, повиснув на веревке рядом с другими пучками. Главный Контактер продолжил: – Я допускаю такую возможность, но глубоко сомневаюсь, что она воплотится в жизнь. То же самое и с землянами.
– Они прибыли как гости, – упрямо продолжил Энмеркар, – и вот, смогли пробить стены, возможно, война уже в городе. Что же будет, если они прилетят как воины?
Прорезанное вертикальной морщиной лицо Главного Контактера изогнулось в слабой улыбке. По тому, как неуверенно вытягивались лицевые мышцы, было видно, что им нечасто приходится выполнять такое назначение.
– Ты очень проницателен для своих лет, Энмеркар. Ты был бы хорошим преемником отцу.
Улыбка исчезла, словно порыв ветра сорвал ее с лица Главного Контактера.
– Не беспокойся об Агане, – сообщил он. – Наша беда не от землян. Если они пришлют сюда боевые корабли, то на каждый вражеский корабль мы выставим пять, ничем ему не уступающих. Да, еще у них есть страшное оружие уничтожения, от которого нам не увернуться. В одно мгновение оно уподобит наши города черепкам разбитых горшков. Но если они решатся не захватывать, а уничтожить нас, мы упредим землян и погасим их звезду. Дальний Дом станет безжизненной, заледенелой глыбой, несущейся в космосе. Если кто-то из них и выживет, им будет не до войн с нами.
– Мы не должны уничтожать их место во вселенной!
– Я рассказываю лишь то, как может быть. Но тебя ведь волнует на самом деле другое, не так ли? На твоем месте я бы не стал терять время за лишними разговорами.
Энмеркар нервно вздохнул, вдавившись в холодную спинку седалища. Появилось ощущение, будто комната вокруг начинает сжиматься, а бесчисленные статуэтки, вырываемые из сумрака красно-рыжим светом дрожащего пламени, смотрят прямо на него. Как же дух здесь тяжел и как несвободно сердце!
– Поклянись, что скажешь, если знаешь то, что я прошу!
– Ты – Избранный, – бесстрастно отозвался Главный Контактер. – Сегодня ты имеешь право задавать любые вопросы.
– Поклянись ответить!
– Клянусь.
– Я хочу знать, как можно разорвать контакт с анаким! Чтобы больше их не было на Агане! Чтобы никого никогда больше не пожирали они, чтобы исчезло, растворившись словно соль, всякое воспоминание о них!