- Заводи телегу, срочно гоним к твоему начальничку...
- Новости? - словно сплюнув через губу, вопросил тот.
- Новости, - в тон ему подтвердил Каменцев.
- Смотри... - высказал тот сомнение. - Если прогонишь воздух - тяжелый напряг выйдет, предупреждаю...
- Выйдет, да еще какой! - с ядовитым смешком пообещал Каменцев.
- Хм-м.,. - Бандит накинул на себя куртку. - Ну, Пошли, чудила...
Через полчаса на пятачке служебной стоянки машин у входа в Театр на Таганке произошла встреча с Егоровым.
Главарь сидел в джипе на заднем сиденье, и, уместившись с ним рядом, Каменцев попросил босса приказать шоферу покинуть салон.
- Хорошо. Серега, выйди, - сказал тот.
- Значит, так, Игорь, - начал Каменцев, не без удовлетворения отмечая удивленный взблеск в глазах гангстера при упоминании его имени. - Да, я знаю, как тебя зовут...
- Мы опять переходим на "ты"?
- Думаю, пришла пора. Так вот. Мне известно не только твое имя, но и общий состав банды. Твои подчиненные тут ни при чем, их как раз в излишней откровенности не упрекнешь. А секрет моего обладания информацией, нежелательной для посторонних ушей, заключается в следующем... - Он выложил перед Егоровым диктофон. - Вот, внимай... - нажал на кнопку воспроизведения.
Запись Егоров прослушал, снисходительно усмехаясь. Спросил:
- Ну и что?
- Да ничего для тебя хорошего, - ответил Каменцев враждебно. - Знаешь, что это за адрес, где я вроде бы просил в долг деньги? Там живет милая, добрая старушка. У нее я сделал копию с этой кассеты, запечатал ее в конверт, и вечером того же дня конверт с пояснительной запиской был вручен ее сыну, моему приятелю. Приятель - начальник управления Службы внешней разведки. Тот факт, что конверт вручен, могу доказать тебе прямо сейчас, давай телефон, позвоню. И там все - про пластид, про меня, грешного...
- Ах ты, гаденыш... - прохрипел мафиозо.
- Уйми эмоции! - холодно и твердо произнес Каменцев. - Гаденыш - это ты. Мерзкая уголовная сволочь. И настало время тебя, умника, процитировать: самый верный способ обращения с такими, как ты, при достижении необходимого результата - грубый шантаж. Ты ведь только силу ценишь, только ей подчиняешься? Вот тебе и сила. Теперь. Повторю: генерал - мой приятель. Умный, тонкий, сочувствующий мне человек. И если через определенное время я не буду выходить на его связника, твоей банде - конец!
- Красиво, - помедлив, безучастным и ровным тоном произнес Егоров, почесав затылок. - Более того: настолько грамотно и смело, что я предлагаю тебе свободу, квартиру, документы и стабильную работу в связке со мной...
- Плевал я! - сказал Каменцев. - На все твои золотые миражи! Договор будет таким: я тебя не закладываю, мне как раз очень даже с руки, что этой взрывчаткой ты свое же братское отребье в клочки разнесешь! А меня ты сейчас отвезешь к Наде. И обеспечишь мне уход в Штаты. На том все и рассасывается.
- Сколько взрывчатки свистнули мои огольцы? - внезапно переменил тему Егоров.
- Кто знает... Если ориентироваться на запись - двадцать килограммов, сам слышал. Перед Москвой была остановка. Пластид грузили в красную "Ниву". Мне в тот момент приказали замереть на сиденье, как пришпиленному. Я и замер. И толком ничего, естественно, не видел.
- Какие гарантии, что генерал не проявит инициативы? - спросил Егоров.
- Такие, что, если он ее проявит, я - снова сел... А по прибытии в зону получил заточку под ребро.
- Логично. Но как только ты долетишь до Америки...
- Правильно рассуждаешь, - сказал Каменцев. - У тебя ведь одна проблема - время. Тебе надо выиграть месяц, чтобы замести следы. Где-то так... Отправь меня в Штаты кораблем... Если что - даешь информацию: на борту беглый преступник... Вот таким образом мы выкуем общую связующую цепь.
- Так, значит, едем к Наде, - произнес Егоров задумчиво. - Ладно. . едем! Жди звонка. Дам я тебе одного хрена из кадров Морфлота... Но договариваться будешь без ссылок на меня... Вот же... - Мотнул, как боксер после пропущенного удара, головой. - Это называется: был дурак, но фишка перла!
- Ты выведешь меня на Геннадия? - уточнил Каменцев.
- Ну ты даешь... - процедил Егоров. - Не, мне правда жаль тебя от себя отпускать...
- Придется! - железным голосом произнес Егоров.
- Сошлешься на Вовку Крохина. Его я предупрежу. Скажешь, хочу беспошлинно ввезти машину, нужен паспорт. А там потихонечку подведешь его к вопросу о плавании в Штаты... Но для начала исполним некоторую формальность. Он набрал номер телефона. Обернувшись к Сергею, приказал: - Ну-ка, быстро давай мне адрес старушки... - И, следуя диктовке Каменцева, повторил номер дома и квартиры неизвестному собеседнику, заодно напутствовав его: - Пробей, кто сын. Говорят, будто генерал гэбэшный, разведчик, маму его... Жду! Срочно!
Телефон зазвонил через пять минут, проведенных в напряженном и злом молчании.
Егоров выслушал рапорт порученца. Мрачно кивнув, процедил:
- Понял...
- Думаешь, я блефовал? - фыркнул Каменцев.
- К величайшему сожалению, нет, - досадливо дернул щекой мафиозо. - Но ты не очень-то торжествуй... Жизнь - она долгая, хотя и проходит быстро...
- А знаешь, для чего она дана?
- Ну-ка, интересно послушать...
- Для того, чтобы стать человеком.
- Эх, Сережа... - неожиданно тоскливо произнес бандит. - Если бы ты знал... Хотя - пустое! Ладно, беги, беглец... Отпускаю. - И, помедлив, прибавил: - Честно. За честность же...
Странно: тут ему Каменцев поверил.
Чужая судьба - изломанная, неведомая - вдруг словно открылась в какой-то неопределенной, но горькой и ясной догадке, и еще не потерянным для бога показался Сергею этот человек, бредший по стороне тьмы.
Блики от ночных городских огней, как знаки ускользающей благодати, данной когда-то свыше, еще осветляли его лицо, а значит, и ему, Каменцеву, не стоило усердствовать в ожесточении сердца.
"Оба хороши, оба - грешники мерзопакостные..." - подумал он и сказал:
- Довели же мы себя, Игорь, а?.. Даже противно...
- Вот почему жалею, что тебя отпускаю! - раздраженно сказал тот. Вокруг - сплошная гнусь. Ладно, конец... теме!
Вечером следующего дня Каменцев, одетый в цивильную кожаную курточку, джинсы, в легкой летней кепочке, ехал в метро на встречу со всемогущим морфлотовским кадровиком.
Встреча должна была произойти у головного вагона, следующего из центра города в направлении юго-запада.
Каменцев, предварительно позвонив деятелю, описал свои приметы, добавив, что в руках будет держать модный журнал "Путешественник", позаимствованный у верной подруги и общей своей направленностью отвечающий предстоящей ему стезе скитальца и вообще искателя приключений, хотя кто кого искал, представляло собой вопрос.
Был час пик, в вагоне стояла давка, Каменцев огрызнулся на приземистого мужичка с щекастым румяным лицом, напористо теснившего его локтем в сторону двери, мужичок попутчика нагло и нецензурно послал, усилив давление локтя в его подреберье, и Каменцеву пришлось грубо отпихнуть хама тычком ладони в грудь, получив в ответ чувствительный тумак.
Переругиваясь, они вышли на платформу искомой станции, и тут Каменцев, понимая опасность продолжения склоки, способной привлечь внимание милиции, увещевающе произнес:
- Ладно, друг, завязали! Если я не прав, извини. - И, демонстративно отступив от попутчика, достал из кармана журнал, одновременно принявшись вглядываться в снующую вокруг разномастную публику, от которой вот-вот должен был отделиться самый нужный ему в мире человек.
- Если бы, сука, не дела, я бы тебе устроил! - продолжил тем временем агрессивный пассажир на звеневшей от злобы ноте. - Я бы тебе, сука... - Он внезапно осекся, тупо уставившись на журнал в руке оппонента.
- Ну мы, по-моему, все выяснили! - раздраженно констатировал Каменцев.
- Так это... ты... насчет паспорта-то? - неуверенным голосом произнес вагонный хам.
Каменцев, поначалу обомлев, затем покачал головой, выдавив из себя угрюмый смешок.
- М-да, - произнес попутчик, обескураженно отдуваясь. - Познакомились, выходит... Геннадий, кстати... - Протянул, с секунду замешкавшись, руку.
- Сергей.
- Ну, пошли прошвырнемся по вестибюлю, сейчас поезд подвалит, опять толкучка начнется...
Они побрели под высокими побеленными сводами, и Каменцев, слушая Геннадия, неохотно цедившего слова о сложности поставленной задачи, разглядывал нищих и увечных, густо заселивших некогда образцово-социальную среду столичного подземного транспорта.
Помимо убогих в вестибюле наигрывали неряшливые музыканты, какая-то бабка продавала щенков, стоя у колонны, где на подстилке лежала сонная дворовая сука как образец своего несформировавшегося покуда помета. Неподалеку, поставив раскладной стул, бородатый мужик в сапогах и спецовке выкладывал на матерчатое сиденье грибы, снабженные поясняющей табличкой: "Бледная поганка".
"Во дает! - подумал Каменцев. - Сумасшедший..."
Однако мужичок, видимо, разумел толк в востребованности своего товара, ибо возле него потихоньку начали останавливаться заинтересованные лица, без всякого юмора, а напротив - с деловитой сосредоточенностью - о чем-то продавца расспрашивающие.
Однако мужичок, видимо, разумел толк в востребованности своего товара, ибо возле него потихоньку начали останавливаться заинтересованные лица, без всякого юмора, а напротив - с деловитой сосредоточенностью - о чем-то продавца расспрашивающие.
- Не метро стало, а цирк, - сказал Геннадий, неодобрительно озираясь по сторонам. - Паноптикум, твою мать! Куда только менты смотрят! Ну так вот, продолжил тему, - паспорт - это ясно. Но я тебе могу и перевозку машины по нормальной цене организовать... На борту. Ты куда собираешься за тачкой? В Германию или в Эмираты?
- Вообще-то в Штаты...
- В Штаты? - Собеседник задумался, пожевал губами. - Та-ак... Когда у нас из Штатов корабль-то идет?.. На следующей неделе отшвартовывается, не успеваем... Тебе же еще и виза нужна?
- Естественно.
- М-да, задачка... Но - постараюсь!
Это "старание" Каменцева как раз не устраивало. Во-первых, воздушное пересечение государственной границы исключал договор с Егоровым, во-вторых, Сергей не без основания опасался, что его данные поступили во все центральные аэропорты, поскольку сыщики без труда вычислили устремленность беглого преступника к обитающей в Штатах супруге с ребенком.
- Знаете, - сказал он, - меня с детства буквально гложет мечта: попутешествовать на каком-нибудь океанском лайнере... Может, устроите? Это даже лучше выйдет: приплыву в Штаты, куплю там машину и вместе с ней - обратно. И отпуск проведу романтически, так сказать, и дело сделаю.
- Ну, насчет места пассажира - не гарантирую, - покачал головой Геннадий. - У тебя какая-нибудь дельная специальность имеется?
- Я врач...
- Какой врач?
- То есть?
- Ну, гинекологи, положим, нам не нужны, вот и "то есть"...
- Хирург.
- Это - подходяще! Диплом, конечно, то-се?.. - Он вопросительно вскинул глаза на Каменцева.
- Естественно.
- Так! В общем, пятерка баксов за ксиву, - подытожил Геннадий. - За устройство на корабль - бутыль, а за оскорбление действием - две...
- Я думал, плохое уже забыто, - сказал Каменцев.
- Я злопамятный, - ухмыльнулся Геннадий. - Глянь, мужик-то... все поганки продал, во дела! Значит, - продолжил размеренно, - завтра встречаемся, приносишь мне фотографии свои, все бумажки...
- А если чужие? - перебил Каменцев с натянутым смешком.
- А - по хрену! - легкомысленно отмахнулся Геннадий. - Если данные с реальным лицом совпадают... возраст, прописка... Ну компьютер-то - он дурак ведь... Тэк-с! - Призадумался, моргая глазами. - Так о чем я? А-а! Штука зеленых в качестве аванса, понял? Через три дня получишь документ. А завтра встречаемся в это же время. Но без денег дела не будет, предупреждаю. Никаких там отверток...
Каменцев рассеянно кивнул.
- О, вспомнил! - Геннадий со значением ткнул пальцем в сторону метрополитеновского потолка. - Так вы же на одной и той же посудине вместе с Вовкой Крохиным поплывете! С заходом на неделю в порт Элизабет. Это в Нью-Джерси... Он разве тебе не говорил?
- Он, наверное, думал, что речь пойдет о самолете, - ответил Каменцев, думая, что в плавании обязательно выберет момент для того, чтобы с душой начистить морду Вовы, подставившего его под стальную пяту мафии.
- Судно научное, год на ремонте стояло, - продолжал Геннадий. "Академик Скрябин". С набором команды сейчас идет чехарда, все поувольнялись, набираем новых... Что очень и очень в жилу, между прочим! Подумаю, как тебя на него протолкнуть. Но учти, если вариант выгорает, с тебя еще пятьсот монет, потому что доставка тачки в этом случае бесплатной выходит...
- Давай с этим довеском разберемся по конечному результату, - с убедительной интонацией в голосе предложил Каменцев.
- Ну, гляди не обмани... Корабль в Питере лично встречу, понял? А с таможней у меня там завязки...
- Если я привожу в Питер машину, - произнес Каменцев абсолютно искренне, с нажимом отделяя слово от слова, - то ты получаешь не пятьсот долларов, а тысячу. Причем говорю тебе это нисколько об этой тысяче не сожалея!
СЕНЧУК
Домашний телефон Севастьянова был плотно, без пауз занят - видимо, произошла неполадка на линии.
Связавшись с Крохиным и взяв у него командировочные, вечером Сенчук уже привычно покатил в Питер, где вновь остановился у родственника жены.
Позвонив в порт, выяснил, что таможенный чиновник пребывает дома, отдыхая после суточного дежурства.
Купив бутылку водки, плоскую стеклянную фляжку с коньяком, огурцы и колбасу, Сенчук направился по адресу, каким снабдил его Крохин, получивший необходимые данные наверняка неправедными усилиями мафии, опекавшей аферу.
Лифт в старом доме не работал, и Сенчуку, чертыхаясь, пришлось подниматься пешком по длиннющей лестнице на шестой этаж.
Позвонил в квартиру.
Дверь, удерживаемая цепочкой, приоткрылась.
- Здравствуйте, - выдохнул он в образовавшуюся щель, различая в темной прихожей дородное женское лицо, химическую завивку и старомодные, с позолоченной перекладинкой-оправой очки, придававшие устремленному на него взору настороженную строгость.
Сквозь щелку дама подозрительно оглядела визитера, который отступил на шаг и снял шляпу, чтобы показать ей свою лысину. Этому фокусу его научил один знакомый комитетский опер, уверявший, что, отступая на шаг, внушаешь людям доверие, а Сенчуку думалось, что вид его лысины внушит доверия еще больше.
- Я к Севастьянову, - доложил Сенчук.
-А...
Дверь закрылась, цепочка звякнула, а затем дверь раскрылась вновь.
- Идите за мной, - сказала дама, направляясь в глубь квартиры каким-то длинным коридором с многочисленными дверьми - жилище, судя по всему, было коммунальным.
Стукнув в одну из дверей - двухстворчатую, в потеках облупившегося мебельного лака, крикнула:
- Лида, к вам!
На ее зов выглянула одетая в застиранный халат женщина - молодая, но уже непоправимо расплывшаяся. Темные волосы в беспорядке свисали вокруг ее бледного лица - усталого, но удивительно красивого, с тонкими, как на старинной камее, чертами.
- Я к Севастьянову, - повторно доложил Сенчук.
-Папа спит...
- Вот как? Тогда, может, я зайду попозже?
- Нет-нет, входите, я его разбужу...
Они прошли в просторную комнату, где на диване и в креслах валялось множество детской одежды - явно только после стирки и сушки. Дети, по всей видимости, ныне пребывали кто в школе, кто в яслях.
- Присаживайтесь. - Она кивнула ему на стул, стоящий возле круглого обеденного стола, покрытого клеенкой, где, среди кофейных луж и крошек, стояла не убранная с утра посуда; крошки попали даже в масло, лежавшее на чайном блюдце, и облепили его, как мухи. - Простите, здесь такой беспорядок, произнесла она смущенно.
- Я знаю, что значит вести хозяйство, когда в доме много детей, - сказал Сенчук. - По-моему, матери семейства все простительно. - Он засмеялся, и она ответила ему вымученной, но благодарной улыбкой.
- Мама в больнице, - пояснила виновато, - и отец пока переселился к нам.
- Кого там еще принесло? - раздался заспанный голос, и в комнату, одетый в драную майку и шелковые пижамные брюки, вошел, выставив вперед тугое пузо, мордастый всклокоченный Севастьянов. Брылья его небритых щек свисали бульдожьими складками. - О! - изумленно уставился на Сенчука. - Жора! Надо ж...
- И незваный гость хорош, когда он с гостинцем, - сказал Сенчук, выгружая из пакета снедь. - А ты чего-то заспался, старая перечница! Кто рано встает, тому бог дает, не забывай!
- Кто рано встает, тот рано помрет! - ответил хозяин, осматриваясь по сторонам. - Лидка, что за бардак в доме, неряха! Правильно от тебя муженек свинтил! Со стола хотя бы прибери, пока я умоюсь!
Он исчез в коммунальном коридоре, а Сенчук, вглядываясь в фото хозяйки дома - школьной, видимо, поры, где стройная миленькая девушка обнимала огромный букет ромашек, - недоумевал, как от такого индюка могла родиться прелестная колибри. Ныне, правда, потраченная житейскими неразберихами.
Вернувшись после умывания и бросив на спинку стула влажное полотенце, Севастьянов уселся за стол, куда молчаливая и покорная дочка уже ставила тарелки и рюмки.
- А вот теперь мы можем приняться за работу, - сказал он, потирая руки и воодушевленно глядя на бутылку "Столичной".
- Чего будешь на закуску? - спросил его Сенчук.
- Еда отнимает время у выпивки, - кратко ответил он.
- Но может быть, хотя бы сыру кусок?
- Тогда уж лучше коньяк, - сказал он, - им очень хорошо запивать водку.
- Папа! - укоризненно произнесла дочь.
- Молчи, неряха! Он знает мои шутки! Мы с ним уже двадцать лет как. ..Ну, давай, опер Жора!..
Выпили.
Тактичная дочь ушла на кухню, и, воспользовавшись отсутствием свидетеля, Сенчук вкратце объяснил приятелю суть дела.
- А чего в контейнере? - спросил тот, мигом посерьезнев. - Если наркота или изотопы, сразу говорю: на хрен! И не уговаривай! Я знаю, что ты можешь заморочить мозги даже и самому дьяволу!
- Это мне еще предстоит, - сказал Сенчук. - А с тобой я сейчас как на исповеди: неужто не знаю, что жить за счет государства куда как лучше, чем на государственный счет? И кой хрен всякую дрянь переправлять, если на ней так и так засыпешься? В ящике - цветные металлы. И от тебя одно требуется: поверхностный взор и закорючка в документе. За что и платят. Деньгами. Имеющими много степеней защиты от населения.