Коля сразу расслабился и довольно подмигнул мне.
– Нам теперь гаишникам попадаться нельзя! – доверительно сообщил он. – Так что пускай твои прилетают и нас обоих увозят! У меня стресс, мне отдыхать теперь надо!
Вот оно что.
– Да не пугайся, какое, к черту, ГАИ, тут ФСБ будет разбираться! – успокоил я его.
Вертолет по-прежнему кружил над дорогой, не делая никаких попыток опуститься и предложить помощь. Мы выпили еще по чуть-чуть, когда прилетели спасатели – два легких вертолета, выкрашенных в оранжево-белую полосу, и камуфлированный армейский Ка-72. Репортеры немедленно смылись, словно опасались, что в них пустят ракету. Военный вертолет начал описывать над сопкой круги, а из приземлившихся спасательных к нам бросились люди. Несколько врачей, два автоматчика и сам полковник Данилов. Я поднялся, отмахнулся от докторов и отрапортовал:
– Докладываю – аварийная посадка проведена успешно. Жертв нет, груз цел. Состояние корабля удовлетворительное…
Данилов молча сгреб меня в объятия. Был он здоровый, кряжистый сибирский мужик, выше меня на голову.
– Ну, Петр, ну отмочил… – пробормотал он. – Зараза, сел ведь! Сел, сел!
– Вот… автобус удачно подвернулся…
Данилов покосился на «Икарус», сморщился и повторил мой вопрос:
– Сколько там?
– Помидоры там, товарищ полковник. Жертв нет.
– Ну, Петя… – Данилов недоверчиво уставился на томатную пасту, заляпавшую окна. – Сверли погоны…
По-прежнему обнимая меня за плечо, он пожал руку оробевшему шоферу. Видимо, военная форма производила большее впечатление, чем мой полетный комбинезон.
– Благодарю вас.
– Да что там… – замахал руками водитель. – Вижу – летит! Прямо в сопку! Ну, думаю, хрен с ними, с помидорами, человек дороже! Принял на борт… хм… ну…
Он смущенно потупился. Ай да Коля!
– Я лично распоряжусь о представлении вас к награде, – пообещал Данилов. – Убытки компенсируем.
Водитель расцвел, а Данилов кивнул терпеливо ждущим врачам:
– Нет вам работы! Слыхали? Нет!
Те огорченными от этого известия не выглядели. Между тем полковник подхватил с земли бутылку, глотнул, сморщился и принялся отдавать приказы. Минут через пять с военного вертолета высадили еще троих солдат, в сторонке развернули полевую рацию.
– Собирай вещички. – Данилов махнул рукой. – Да, впрочем, бог с ними… Нечего тебе здесь киснуть. Летим домой.
Я кивнул, оглядываясь на челнок. Да какие у меня, собственно, вещички? Пара сувениров, смена белья…
Счетчик!
Это было как удар под дых.
Словно пелена слетела с сознания.
Счетчик!
Вот мы врезаемся в автобус, вот я бегу в шлюз – пока рептилоид распутывает тросик.
Где он?
– Александр Олегович… – прошептал я. Данилов нахмурился. – Александр Олегович, там…
Данилов схватил меня за руку и молча потащил к челноку. Под открытым люком уже стоял автоматчик, но внутрь еще никто не заходил.
– Чего трап не спустил? – спросил он, примеряясь к обрезу люка.
– Торопился… – виновато прошептал я.
– Торопливость, Петя, она знаешь, когда хороша… подсоби!
Под любопытным взглядом автоматчика я подсадил Данилова, тот подтянулся и скрылся в люке. Через пару мгновений вниз медленно пополз трап.
– Давай… – донеслось до меня.
Данилов никуда не ушел из шлюза. Когда я поднялся, он открыл люк грузового отсека и задумчиво оглядывал штабели кортризона.
– Александр Олегович, я должен вам сказать… – полушепотом начал я.
– Ничего ты не должен, – не оборачиваясь, сообщил Данилов. – Петр, все пилоты хоть раз да возили контрабанду. Я все понимаю. Бери свои вещи, и уходим.
– Но я же совсем не то имел в виду!
– Быстро! – гаркнул Данилов. – Я осматриваю груз. Ты собирай вещи.
Как загипнотизированный я поплелся в рубку.
Мерцающие огоньки пульта. Перекошенный цилиндр джампера. Томатные потеки на стеклах кабины. Раскрытый шкафчик, из которого выпал пакет с чистым бельем.
На всякий случай я заглянул во все отделения шкафчика и в холодильник.
Почему я не удивлен, что счетчика нигде нет?
Да, конечно, это был шок – когда я врезался в автобус. Да, еще большим облегчением стали слова шофера.
Но почему я так легко забыл – напрочь забыл! – о счетчике?
Я вспомнил последний миг, когда видел его. Быстрое касание когтистой лапы… Той самой лапы, что так легко стирала память компьютера.
Человек не машина. Но есть ли эта разница для счетчика? Он заставил меня забыть, пусть на время, о своем существовании! А потом, пока я распивал с шофером водку и закусывал китайскими помидорами, – ушел!
Я понимал, конечно, что надо делать. Рассказать все Данилову, пусть район перекрывают. Облава… солдаты, собаки, вертолеты, мобилизованные местные жители. Найти чешуйчатого Карела!
Нет, я, конечно, человек слегка наивный, сам знаю. Но не настолько же…
Кто мне поверит? Никаких следов Чужого в челноке уже нет. У меня наверняка обнаружат все признаки сотрясения мозга и нервного стресса. Для проформы слегка прочешут местность – и никого не найдут. Счетчик действительно все рассчитал! Сейчас он может лежать, зарывшись в грунт, или какими-то немыслимыми метаморфозами принять облик кабана, дерева или камня… А может быть, он несется сейчас вдоль дороги со скоростью триста километров в час. Что мы знаем о Чужих, тем более – о таких редких, как счетчик?
Меня ждет больница и снятие с полетов. На всякий случай. Небольшая пенсия, работа военруком в школе или инженером на заводе или шофером. Буду ездить, как Коля, с грузом финских йогуртов или польской тушенки, и рассказывать новым приятелям байки о далеких мирах.
– Собрался, Петя? – Рука Данилова легла на плечо. Я вздрогнул.
– Д-да… почти.
Под его добродушным взглядом я подхватил куртку, пакет с сувенирами – абсолютно законными, а никакой не контрабандой! По привычке подошел к пульту и заглушил все системы корабля. Теперь им займется аварийная команда.
– Вряд ли эта «птичка» поднимется в небо, – сухо сказал Данилов.
Я сглотнул, оглядывая маленькую кабину. Что ни говори, а двенадцать рейсов сделано… привык я…
– Не переживай. Хватит тебе на «лапте» летать. Я помогу. Если хочешь, пойдешь вторым пилотом на мой «Буран».
Я так поразился, что даже не нашелся, что ответить. Данилов предлагает пойти в его экипаж! На самые интересные и выгодные рейсы!
– Идем… – Полковник легонько пихнул меня к шлюзу. – Вертолет ждет.
Что-то еще я забыл…
– Сейчас… – Я оборвал леску, на которой болтался над пультом меховой мышонок. Сунул игрушку в карман, смущенно посмотрел на Данилова.
Но он не стал смеяться.
Когда мы взлетали, по дороге уже подъезжали три крытых тентом грузовика с солдатами, две легковушки и БТР. Данилов проводил их одобрительным взглядом.
– Какие планы, пилот? – заорал он, перекрывая рокот винта. – Пресс-конференцию устроим?
Я замотал головой. Еще чего не хватало – врать на весь мир!
– Правильно, – решил полковник. – До завтра подождут…
Мне давно говорили, что Данилов не только лучший пилот «Трансаэро», гордость российского космофлота. Слышал я и про то, что он сотрудник службы безопасности, и про то, что ему принадлежит изрядный пакет акций компании. Наверное, так оно и есть – уж очень легко он принимал решения.
– Глотни! – Данилов протянул мне стеклянную фляжку. – Настоящий «Арманьяк»… меня после той шоферской гадости до сих пор тошнит!
Я послушно сделал глоток бренди.
– Водитель был пьян? – по-деловому поинтересовался Данилов. Я поперхнулся, пожал плечами. – Ладно, мы его обвинять не будем! Все-таки он тебя спас! – Полковник махнул рукой. – Заплатим за его колымагу, мелочи жизни!
Вертолет несся над дорогой, потом свернул, выходя к Свободному напрямую. Я смотрел в коротко стриженный затылок пилота и думал, как мог бы быть счастлив сейчас.
Возвращение из рейса, чудесное спасение, повышение в звании и место в экипаже Данилова… Газетная и телевизионная шумиха, какой-нибудь орденок из рук президента… Дед бы так порадовался!
Обхватив голову руками, я смотрел на приближающиеся здания космодрома. Под нами тянулись склады, путаница рельсов, какие-то загаженные черные пруды. Час назад я пролетал над Свободным, уверенный в скорой гибели. Теперь возвращаюсь, но радости в душе нет…
– Петр, у тебя все в порядке? – Данилов наклонился ко мне. – Голова не болит? В глазах не темнеет?
Славный он мужик, что ни говори. Пусть даже и работает в службе безопасности…
– Все в порядке, Александр Олегович.
Данилов кивнул и вновь протянул мне флягу.
– По последней. Доктора тебя все-таки осмотрят, Петр, ничего не поделаешь… вишь, набежали…
– Все в порядке, Александр Олегович.
Данилов кивнул и вновь протянул мне флягу.
– По последней. Доктора тебя все-таки осмотрят, Петр, ничего не поделаешь… вишь, набежали…
Вертолет начал опускаться на площадку. Там и впрямь стояло два белых фургончика.
– Распоряжусь, чтобы тебе подготовили хороший номер… – тем временем размышлял вслух Данилов.
– Александр Олегович, не надо. Я лучше домой, – попросил я.
Данилов помолчал, с любопытством разглядывая меня. Кивнул.
– Хорошо. Понимаю, пилот. Сейчас – медкомиссия. Потом – обед. И доставим в Хабаровск. На вечерний рейс в Москву ты успеваешь.
Глава 4
Врачи меня мучили целый час. Рентген, анализы, энцефалография, зачем-то – гастроскопия. Я вырвался из их рук с ощущением, что слишком рано обрадовался спасению. Обещанный Даниловым обед оказался маленьким банкетом с начальником космодрома генералом Киселевым и десятком чинов поменьше. Репортеров, которых, по слухам, собралось уже с полсотни, к счастью, не пустили. Зато были два американца из «Дельты», вернувшиеся прошлой ночью с Кэриннари-3. Улыбчивые, белозубые и подтянутые.
– За героизм русских пилотов! – провозгласил сухонький старичок Киселев, опрокидывая первую рюмку. Американцы зааплодировали. Мне тоже пришлось выпить.
Минут через двадцать в маленьком зале царил полный бардак. Все повставали, разбились на группки и оживленно спорили обо всем на свете. Чинный банкет превратился в чисто российский фуршет. Я с ужасом наблюдал за братанием и питием на брудершафт американских пилотов и русского генерала. Офицеры хлебали водку и коньяк, закусывая крошечными бутербродами с икрой и ветчиной. Людей в зале словно бы стало больше. К потолку потянулся сигаретный дым, в блюде с салатом, к которому я потянулся, внезапно оказалась пара чадящих окурков.
На мгновение из суеты вынырнул Данилов. Глянул на меня, поймал пробегавшего официанта – солдатика в белом халате, – что-то приказал. Через минуту солдат притащил мне на подносе тарелку борща.
– Поешь, – возникая за спиной, посоветовал Данилов. – И не обращай внимания, народ переволновался утром…
Словно я не переволновался!
Безумие длилось еще с полчаса. Я сгорбился над столом, всей душой желая стать меньше ростом, и быстро доедал борщ. Один из американцев, подойдя ближе, просветлел лицом, извлек фотоаппарат и несколько раз щелкнул меня. Причем выбирая ракурс так, чтобы в него попало несколько пустых бутылок из-под водки. Я начал звереть, и тут из толпы, в которой точно было уже человек тридцать, словно каждый полковник размножился делением, а генералы – почкованием, вынырнул Данилов. Он вроде бы пил не меньше других, но казался абсолютно трезвым.
– Жди своего портрета где-нибудь в «Плейбое», – порадовал он. – Отдых русского героя… Петя, пробирайся на выход, я подойду.
– А как же…
– Все в порядке, свою роль свадебного генерала ты отыграл. – Данилов развел руками. – Не комплексуй. На выход!
Я поднялся из-за стола и, неловко улыбаясь, стал пробираться к выходу. У дальнего угла стола невысокий застенчивый майор собирал в полиэтиленовый пакет куски ветчины и красной рыбы с бутербродов.
– Здравствуйте, Петя! – слегка смутившись сказал он, протягивая руку. – А я Максим, Максим Гиллер. Я вас вел из ЦУПа…
– Спасибо, Максим, – от души поблагодарил я.
– У меня кошки дома, – признался Максим. – Очень редкая порода, бесшерстные, знаете?
Я покачал головой.
– Вот, решил их порадовать… все же натурпродукт, а не «Вискас»!
– Еще сыр можно взять, – посоветовал я.
Максим радостно кивнул:
– Да, сыр они тоже любят…
Я проскользнул мимо официантов, выскочил в приемную Киселева. Вход охраняли два сержанта с автоматами. При виде меня они подтянулись. Я присел на первый попавшийся стул, отер лоб.
Кошмар какой-то!
Сержанты демонстрировали чудеса выправки.
– Ребята, а часто такие банкеты бывают? – спросил я.
Оглядевшись, один из сержантов вполголоса произнес:
– Да нет, раза два в неделю, товарищ майор…
– А вы раньше сюда не попадали? – поинтересовался второй охранник, посмелее.
– Нет, – признался я.
…Обычно я проходил все формальности – это занимало полдня. Потом подписывал акты приема-сдачи корабля, получал билеты, проездные деньги и на попутном вертолете или автобусе добирался до ближайшего города с аэропортом, чтобы улететь на Москву. Ну, бывало, выпьешь рюмочку коньяка с начальником смены в ЦУПе или пивка с кем-то из пилотов…
Дверь хлопнула, и в приемную выскочил Данилов. Сержанты закаменели.
– Ага, сидишь, – удовлетворенно сказал полковник. – Молодец. Идем. Кстати, пленку я Джонатану засветил…
– Правда?
– Взял аппарат посмотреть, случайно раскрыл заднюю крышку… – Данилов ухмыльнулся. – Быстро, а то не успеешь на самолет.
– Мне еще вещи забрать…
– Идем!
Вертолет уже раскручивал ротор, когда мы подбежали к нему. Рядом с машиной стоял молодой лейтенант, одной рукой придерживая рвущуюся к небу фуражку, другой – держа на весу «дипломат» с моими пожитками.
– Я там кое-что положил, – небрежно бросил Данилов. – Не бойся, не бомбу. Презент твоему деду. Сам бы завез, да мне еще сутки кантоваться… Лейтенант, проводите Хрумова до самолета!
– Есть!
Мы с Даниловым обнялись, и я забрался в кабину вертолета. Следом нырнул лейтенант.
– Я с тобой свяжусь через пару дней! – крикнул Данилов. – И передавай от меня привет деду, Петя!
Конечно, я был удивлен, но переспросить, откуда Данилов знает деда, не успел. Вертолет уже уходил вверх.
– Должны успеть, – поглядывая на часы, заметил лейтенант. – Наверное…
Мы бы все-таки не успели, но рейс «Трансаэро» Хабаровск – Москва почему-то задержался на полчаса. Едва мы выскочили из вертолета, как к нам подкатила старенькая аэродромная «волга» с мигающей надписью «Follow me». Через все взлетное поле мы понеслись к «Боингу». Я запоздало вспомнил, что билет мне так и не выдали.
На трапе стояли две девочки-стюардессы и задумчиво покуривающий командир корабля. Лейтенант выполнил приказ Данилова буквально – довел меня до трапа, вручил «дипломат» и откозырял.
– Рад познакомиться! – Пилот протянул мне руку. – Геннадий.
Стюардессы улыбались, разглядывая меня с неприкрытым восторгом.
– Взаимно… – смущенно сказал я. – Петр. Тут такое дело, с билетом…
Командир захохотал, втаскивая меня в нутро «Боинга».
– Есть желание – пошли в кабину, – предложил он. – Пилотировал «семьдесят седьмой»? Не звездолет, конечно, но…
– Спасибо, не стоит. – Я замотал головой. Интересно было бы поднять в воздух «Боинг», но не с пассажирами же на борту!
– Ну, если будет желание…
Меня усадили в полупустом бизнес-салоне. Там скучали несколько китайцев и японцев в строгих деловых костюмах, пара стареющих крашеных дам и молодых бизнесменов в костюмчиках из кэрринарского «шерстяного хлопка». Все как по команде уставились на меня. Потом японцы о чем-то тихонько зачирикали. В мою сторону посыпались улыбки.
Принужденно улыбаясь в ответ, я закинул «дипломат» на полку и устроился в широченном кресле рядом с дремлющим мужчиной – по виду государственным чиновником. Прикрыл веки, притворяясь спящим.
Над головой щелкнуло, и послышался голос Геннадия.
– Уважаемые пассажиры, компания «Трансаэро» приносит извинения за вызванную техническими причинами задержку вылета…
Я завозился, устраиваясь поудобнее. По салону пробежала стюардесса, что-то вежливо шепча пассажирам. На миг остановилась надо мной, защелкнула ремень и побежала дальше. «Боинг» медленно выруливал на старт.
– Я счастлив приветствовать на борту нашего самолета отважного космонавта Петра Хрумова, чей героизм спас тысячи человеческих жизней… – тем временем продолжал командир. Все пассажиры бизнес-класса с готовностью зааплодировали. Пришлось открыть глаза и раздать еще немного улыбок.
И все же любое бремя славы недолговечно. «Боинг» стал разбегаться, неуклюже взмыл в воздух, медленно закладывая разворот. Пассажиры застыли в креслах, мужественно глядя перед собой. Я покосился в иллюминатор на вздыбленное поле аэродрома, вздохнул и расслабился.
Скоро я буду дома.
И уж кому-кому, а деду придется рассказать все.
По спине пробежал холодок.
Велика страна моя родная!
Даже когда летишь на скоростном американском самолете.
Полет занял почти шесть часов. Я успел выспаться, а один раз, разбуженный ласковым шепотом стюардессы, даже поел. Все бы хорошо… не гуляй сейчас по Земле счетчик. Чужой. Хитрый и коварный враг, которого я сам впустил на родину.