— Вы уверены, что он не детектив?
— Вы что же, купились на его басни? — спокойно укорила мисс Путнэм. — Я полагала, у вас побольше здравого смысла.
— Почему вы так уверены?
— Потому что сама сыщик и другого узнаю за милю!
— Но он друг виконта де Блиссака!
— Это он так уверяет.
— Он знает имя виконта…
— Долго ли узнать? «Готский альманах» можно купить в любой книжной лавчонке. Парень он молодой, крепкий, так что вполне в состоянии открыть книжку и прочитать все, что написано о виконте.
— Да, верно. А я и не подумала…
— И припомните, ему никак не удавалось говорить нормально. Все сбивался на «брюлики» и «медвежатников». Уверяю вас, он мошенник! Мне ли их не знать! И заметьте, изготовился действовать быстро. Эти его советы поменяться спальнями с мистером Геджем… Профессиональные взломщики, я слыхала, не любят работать в спальне, где спит дама. Женщины визжат, и к ним не все грабители способны применить грубую физическую силу.
— А мне показалось, — с задумчивым видом отозвалась миссис Гедж, — предложение недурное. Спальнями с мужем я, наверное, все-таки поменяюсь.
— Разумеется, поменяйтесь. Я б и сама это предложила. Пускай эти субъекты воображают, будто у них преотлично все вытанцовывается. Пусть приступают к действиям, и вот тут-то мы и сцапаем их на месте преступления!
— Вы считаете, и действуют они заодно?
— Нет! — помотала головой мисс Путнэм. — Непохоже они себя ведут. Не гуляют вместе. Держатся отстраненно. Мне все рисуется вот как: тот, который только что был здесь, играет в одиночку…
— Сенатор! — воскликнула миссис Гедж.
— Нет, тут полный порядок! — заверила мисс Путнэм с некоторым сожалением, словно ей хотелось, чтоб и он тоже, для полной симметрии, оказался преступником. — Сенатора Опэла я видела в Вашингтоне. Это тот самый, совершенно точно. И я ни на грош не верю, что камердинер — мошенник. Это все для отвода глаз.
— Нет, я хотела сказать, у меня есть одно письмо, и сенатор, чтобы заполучить его обратно, пойдет на что угодно. Как вы думаете, а вдруг он нанял этого субъекта, чтобы его выкрасть?
— Очень может быть! — с удовлетворением решила мисс Путнэм. — Угодили по шляпке гвоздя! Тогда все прекрасно вписывается. Этот тип работает на сенатора, а Втируша охотится за брюликами. Но Втируша — аферист, сейфы он не взламывает. Значит, есть еще кто-то за пределами шато, с кем он в сговоре. Мне кажется, я знаю, кто это. Не доводилось вам слышать о человеке по имени Слаттери, Суп Слаттери?
Миссис Гедж ответила не сразу. Видимо, она старательно копалась в памяти.
— Нет, — наконец сказала она. — Не-ет. Суп Слаттери? Что за странное имя! Почему Суп?
— Суп — это вещество, которым взрывают сейф. Динамит.
— О, неужели?
— Когда я на днях наведывалась в городок, поклясться могу, что приметила Слаттери. У него физиономия из таких… не забывается. В казино входил. Я уж подумала, что это его двойник. Но теперь, когда все так повернулось, когда Втируша оказался в шато, я ничуть не сомневаюсь — это и был тот самый Слаттери. Втируша пролез в дом, а, разведав все, впустит Супа. Так всегда делается.
— Да?
— Это называется — сообщник в доме.
— Сообщник в доме? Как удивительно!
Говорила миссис Гедж спокойно, но мисс Путнэм видела: она потрясена. Что ничуть ее не удивило. Женщина широких взглядов, она понимала, что присутствие преступников, лично ее бросавшее в дрожь азарта, на владелицу дома эффект может оказать совершенно иной. Непрофессионал, само собой, реагирует иначе, чем специалист. К тому же дамы народ нервный.
По коленке миссис Гедж мисс Путнэм уже стучала; теперь она потрепала ее.
— Миссис Г., причин нервничать нет. Я здесь. Когда вы нанимаете служащего агентства Джеймса Б. Флаэрти, то получаете настоящего мастера своего дела.
— Что же вы можете сделать?
— Закурите-ка сигарету выкурите почти до конца, пусть останется окурочек с полдюйма. А я сшибу его выстрелом с двадцати шагов. Вот что я могу.
Миссис Гедж понемножку приходила в себя.
— Я не сомневаюсь, что вполне могу на вас положиться.
— Девиз нашей фирмы — «Верная служба»! — заверила мисс Путнэм.
— Тогда я все предоставляю вам. — Миссис Гедж встала.
— И разумнее поступить не можете.
— Пойду разыщу Веллингтона и скажу ему, что мы меняемся спальнями. А потом, наверное, — прибавила миссис Гедж, — сразу же и лягу. Я очень устала после плавания.
— Надеюсь, вы не разнервничались?
— О нет! Нисколько!
Но напряженность лица опровергала ее заверения. Мисс Путнэм провожала ее взглядом, пока за ней не закрылась дверь, потом покачала головой. Попадались ей нервные наниматели и раньше, но теперь она жалела, что не сохранила информацию в тайне.
Но тут же и просветлела. Очкастое лицо вскинулось, словно у боевого коня, почуявшего приближающуюся битву. Как-никак события вот-вот начнут разворачиваться. А бурные события — как она частенько говорила близким друзьям в фирме Флаэрти на Сорок четвертой улице и Седьмой авеню — самое лакомое блюдо.
Глава XIV
1
Во время исключительно важной беседы между Пэки и миссис Гедж мистер Гедж маялся поблизости от библиотечной двери. И не успел самозваный служащий фирмы «Нью-Йорк, Лондон и Париж» выйти из библиотеки, как наткнулся на него, трепещущего от возбужденности и любопытства.
Отчет Пэки вдохнул в Геджа новую жизнь. Видимо, все сошло легко и гладко. Миссис Гедж проглотила сказочку, не поперхнувшись. И муж ее преисполнился ликованием, словно ему на ступенях эшафота даровали отсрочку приговора.
Преподнесенная несколькими минутами спустя новость — миссис Гедж предлагает ему поменяться спальнями — ничуть не уменьшила его ликования. С чего вдруг жене приспичило совершать такой странный обмен, уразуметь он был не в силах, но она частенько совершала поступки, мотивы которых оставались для него темны и непонятны. Приписав все пустому женскому капризу, он вышел во двор, чуть ли не пританцовывая. Ему еще досаждали, конечно, кое-какие тревоги, но хотя бы от самой большой он избавился. Заворачивая за угол, он даже запел.
Возможно, он так и так не пел бы долго — человеку со множеством забот на уме очень скоро нашлось бы, над чем поразмышлять молча, — но пение его оборвалось совсем уж быстро. Неспешно подойдя к задним комнатам шато и бесцельно блуждая взглядом по сторонам, он наткнулся на зрелище, от которого оторопел, словно его хорошенько двинули кулаком.
Действительно, такая картина обескуражила бы любого, и то, что Гедж издал приглушенный писк, а пятясь, больно стукнулся головой о дерево, нельзя считать свидетельством какой бы то ни было слабости.
Ведь увидел он жандарма! Тот только что нырнул в кусты рядом с кухонной дверью, да как нырнул! Со зловещей прытью леопарда на охоте.
2
Воспользовавшись преимуществом обзоров с птичьего полета, узнаем про этого жандарма поподробнее, и выяснится, что он отнюдь не безжалостная гончая, мчащаяся по следу, а всего лишь милый молодой человек по имени Октав, дожидающийся пирога. А потому мы можем взглянуть на него хладнокровно. Глаза наши не выкатятся из орбит, как не скатываются твердо сидящие на своих орбитах звезды, а кудри останутся лежать и ни один волосок не вздыбится, как иглы на взъерошенном дикобразе. Однако с Геджем именно все перечисленное приключилось. Он превратился в настоящее желе из пульсирующих нервов. С силой молота на него обрушилась кошмарная истина: несмотря на все старания и предосторожности, полиция вышла на его след!
Пройти мимо страшных кустов с их страшной начинкой оказалось выше его сил, и, развернувшись, он засеменил обратно. А заворачивая снова за угол, наткнулся на Пэки, единственного человека, с кем мог обсудить это жуткое происшествие.
— Послушайте! — задыхаясь, выговорил он.
Как и почти все, кто видел этого коротышку, Пэки намеревался бросить ему словечко-другое и проскользнуть мимо, но взглянул на него и застыл на месте. Его поразили выпученные от ужаса глаза. Всего минут десять назад он оставил Геджа в состоянии полной душевной гармонии, и не мог вообразить, что же вызвало столь удивительный рецидив.
— Послушайте! — воззвал Гедж. — За домом следят!
Теперь уж Пэки впал в совершеннейшее недоумение.
— Ну что вы! — растерянно возразил он.
— То есть как «что вы!»? — осведомился Гедж. Случаются минуты, когда приходится говорить жестко даже с союзниками. — Я видел копа! Собственными глазами!
— Видели?
— Да-с, сэр!
— Где?
— В кустах у кухонной двери.
— Всего один коп?
— И одного хватит.
— Как странно…
Гедж находился не в том настроении, чтобы судить об этом, но уж очень ему показалось неподходящим это определение. И он разгневанно фыркнул:
— Как странно…
Гедж находился не в том настроении, чтобы судить об этом, но уж очень ему показалось неподходящим это определение. И он разгневанно фыркнул:
— Странно! Ничего себе!
— Погодите здесь! — велел Пэки. — Сбегаю взгляну на него.
— Только сами на глаза не попадайтесь!
— Ладно.
Пэки занял выгодную позицию, откуда хорошо просматривалась кухонная дверь. Долго следить не пришлось — трогательная любовная сцена представителей низшего класса вознаградила его за вахту. Из дома вышла кухарка, неся дымящийся пирог. Точно бы влекомый запахом, из кустов выполз жандарм. Пирог перешел из рук в руки. Жандарм поцеловал кухарку, кухарка поцеловала жандарма, и жандарм двинулся прочь, держа курс на юг. Он нес пирог и мурлыкал себе под нос какую-то сентиментальную песенку.
Пэки понял все, и к Геджу вернулся целеустремленно. Его осенила новая блестящая идея. Последнее время идеи так и сверкали у него в мозгу, так что он уж почти и удивляться перестал.
— Ну? — подался к нему Гедж.
— Да, жандарм здесь. Все верно. Мне все понятно. Его прислали для расследования. Поразительно, до чего ж сноровисто действует эта французская полиция!
Столь очевидного восторга оперативной работой французской полицейской машины Гедж явно не разделял. Он молча пританцовывал на месте.
Пэки, явно старавшийся докопаться до донышка, задал уточняющий вопрос:
— В ночь преступления…
— Не нравится мне, когда вы так это называете!
— В ночь того неудачного происшествия, — поправился Пэки, — вы говорили кому-нибудь, что отправляетесь на праздник?
— Нет. Но в дом меня впустил, когда я вернулся, дворецкий. Он же уложил меня в постель.
— И, наверное, заметил, что вы в восточном наряде, с тюрбаном на голове?
— Ну, не заметить он никак не мог.
— Вот и разгадка! Так полиция и напала на след. Видимо, информацией их снабдил дворецкий.
— У-y, гончая! — провыл Гедж. — А ведь обещал ни словечка не проронить!
— Надо было дать ему на чай.
— Как это, интересно, дать на чай? Я кто, по-вашему, Джон Рокфеллер?
— Да ладно, теперь уж все равно поздно горевать. Если полиция села вам на хвост, остается одно — удирать! Улизнуть и залечь на дно. И я скажу вам где. На моей яхте!
— На вашей?…
— В Сен-Рок я приплыл на ялике. Сейчас он стоит на якоре в гавани. Там вы будете в совершенной безопасности. Отлежитесь со всеми удобствами. На борту полно консервов. Можете хоть месяц там скрываться, вас не найдут. А когда появится возможность спокойно вернуться, расскажете миссис Гедж сказочку… ну, будто потеряли память, что-нибудь в таком роде. Афазия — по-моему, так это называется. Многие известные бизнесмены в Нью-Йорке исчезают из родного дома, а через несколько месяцев их обнаруживают в Дюбеке, к примеру, штат Айова, где они бродят со стеклянными глазами, вопрошая: «Где я?» Детали, в общем, продумаете на яхте. Времени хватит.
Из всех предложений, какие могли бы сейчас выдвинуть перед Геджем, ни одно не показалось бы ему соблазнительнее. Мысль сбежать подальше от дома пленяла его. Будь Пэки крупным финансистом да предложи ему неограниченный кредит, и то он не смотрел бы на него с большей симпатией.
— Пошли! — с пылом выкрикнул он.
— Минутку! — остановил Пэки. — Как же доставить вас на яхту?
— Моторкой управлять умеете?
— Конечно.
— Ну так в лодочном домике на озере есть моторка.
— Вполне возможно. Но какой толк нам кататься по озеру?
— В озеро вливается канал, соединяющий его с гаванью.
— О, вот как? Прекрасно! Тогда бегите скорее, упакуйте зубную щетку, пижаму, всякие мелочи, и в путь!
С тихим удовлетворением Пэки наблюдал, как Гедж скрылся в доме. Наконец-то, показалось ему, он распутал это сложное дельце. Осталось только, переместив хозяина шато на «Летящее облако», нанести визит в отель «Дез Этранжэ», найти там Супа и уведомить его, что больше незачем терзаться колебаниями. Когда он сегодня ночью прокрадется в венецианскую спальню, она будет очищена не только от дамочек, но и от постояльцев мужского пола.
Сочтя, что проявил к Слаттери огромное великодушие, Пэки повернулся спиной к ветерку закурить сигарету, вполне, по его мнению, заслуженную. А повернувшись, увидел, что к нему приближается Блэр Эгглстон.
3
Когда Блэр подошел поближе, стало очевидно, что выдающийся романист не в самом радужном настроении. Но это не отпугнуло Пэки от беседы с ним.
— Приветик, Эгг, — окликнул он. — Ну, как оно все идет? — Блэр насупился еще пуще.
— Не называйте меня Эгг, пожалуйста!
— Простите. А как все-таки делишки?
С минуту Блэр молчал. Он чуть поморщился, глаза у него совсем потемнели.
От задания, навязанного ему, приятности он получал еще меньше, чем рассчитывал, что служило лишним доказательством трюизма — авторы редко похожи на свои книги.
И впрямь, в сочинениях своих Блэр представал хладнокровным и безжалостным. Как и у многих наших романистов, весь тон его книг кричал, что он — разочарованный, ироничный человек, испивший до дна чашу недозволенной любви, но всегда готовый наполнять ее вновь и вновь. В иных его романах (особенно в «Черве» и «Потрохах») встречались пассажи, от которых читатель прямо содрогался, — такой цинизм проглядывал в них, с такой брутальной силой срывались завесы, являя миру женщину, о всей ее натуральной сущности.
Однако лишенный своей авторучки Блэр вел себя с женщинами довольно застенчиво. В реальной жизни ему никогда не доводилось оказываться наедине в благоухающей ароматами студии со скудно одетой, но знатной дамой, возлежащей на тигровой шкуре. Но даже окажись он в такой ситуации, непременно оттащил бы стул подальше от нее, поближе к двери, и, усевшись там, завел разговор о погоде. На недавнем свидании у озера лишь одно соображение понуждало его вкладывать пыл в комплименты: в кустах подслушивал сенатор.
Теперь, при вопросе Пэки, он скривился от одного воспоминания.
— Не могу я придумать, что говорить этой проклятой девчонке! — признался он в припадке откровенности, напавшей при воспоминании о перенесенных муках.
— А я-то думал, — удивился Пэки, — что вы, современные романисты, истинные дьяволы с женщинами!
Тут ему пришла новая мысль.
— А здесь-то вы чего околачиваетесь? Вам же полагается находиться рядом с ней.
— Эта девица послала меня принести сигарет и бутылочку вина. Пожаловалась, жажда ее замучила.
— А! Так в доме вино имеется? — живо заинтересовался Пэки. — А я и не видел.
— Оно заперто. Но дворецкий может достать.
— Так, так, так! Как же теперь я примусь обхаживать этого дворецкого! Ценные сведения!
Посмаковав новость, Пэки вернулся к сути дела.
— Сигареты? Вино? Что ж, все складывается как нельзя лучше. Настоящий Омар Хайям. Видимо, вы добились большого успеха. Наверное, вы из тех, кто много не болтает, а всего добивается взглядами. Я бы не стал тревожиться из-за того, что нечего сказать. Продолжайте обстреливать ее глазами — и победа обеспечена!
Блэр содрогнулся от внезапной ярости.
— А я вот подумываю взять да и бросить все!
— Нет, нет и нет! Это говорит не ваше истинное «я»! Вспомните, как мы на вас полагаемся!
— До того хочется взять да и бросить все! Я считаю, вы со мной обошлись препаршиво. Поставили в самую неприятную и недостойную ситуацию! Хватит, надоело! Я чувствую…
Проникнуться симпатией к Блэру Пэки никогда не удавалось. С самой первой их встречи он определил романиста как чрезвычайно ядовитый вид сорняка, и мнение его с той поры не переменилось. Сотни раз терялся он в догадках: ну что в нем могло привлечь такую девушку, как Джейн? Тем не менее он не хотел, чтобы молодой романист слишком мучился. Вдохновение, позволившее ему столь триумфально провести недавнюю беседу с миссис Гедж, осенило снова и подсказало выход.
— Ну если вам так уж противно ухаживать за ней, скажите, что вы сыщик.
— Что?!
— Да-да. Я и сам испробовал такую уловку. Подействовало как по волшебству. С полной гарантией от Франклина. Скажите, что вы сыщик, работаете на страховую компанию «Нью-Йорк, Лондон и Париж». Вас прислали сторожить драгоценности миссис Гедж. Сами увидите: результаты последуют незамедлительно. Если она по той же части, тут же кинется пожимать вам руку и во всем признается. Ну а если нет, то проникнется скорее всего такой почтительностью, что вы и на милю не сумеете к ней приблизиться. В общем, при любом раскладе вы в выигрыше.
Если Пэки в последнее время и сеял тревоги и беспокойство среди своих новых знакомых, то сегодня немало потрудился, чтобы восстановить баланс. Только что он заставил Геджа радостнее взглянуть на жизнь; вот-вот принесет радостные вести Супу; потом его новости окажут тонизирующий эффект на сенатора и Джейн. А теперь он явно снял тяжкое бремя с души Блэра. После короткой борьбы, приноравливая свои способности к совету, романист, по всей видимости, счел его очень даже утешительным. Глаза его вспыхнули, и он намеревался выразить свои чувства словами, когда послышалось пыхтение и, семеня, к ним подскочил Гедж с чемоданчиком в руке.