— Ну а ты? — осведомилась я, прищурившись и склонив голову набок. — Откуда появился Нарцисс? Только не говори, что это не маска и ты просто действительно такой и есть.
Он загадочно ухмыльнулся. Не напоказ, разводя таинственность, а скорее как человек, которому есть что рассказать, но он не рвётся это делать.
— Ты будешь разочарована, — с некоторой долей не вполне объяснимой грусти отозвался он. — Никакой особенной истории, как в твоём случае, за этим прозвищем не стоит. Скажем, просто мне так нравится.
Не скрою: такой ответ действительно несколько меня разочаровал. Но не пытать же его, в самом деле! Тем более что предыстории и правда может не быть. Ну, обозвал его так кто-то — и прижилось. Не редкость.
— Знаешь… — Нарцисс смотрел куда-то в сторону. Голос его стал серьёзным, и он даже непроизвольно изменил позу: спина распрямилась, а ноги соскользнули с кресла. — Несколько лет назад у меня было задание. Из застенков сбежал грабитель, рецидивист. Надо было его найти. На след я вышел довольно легко. Он далеко успел уйти от места заключения, и поиски привели меня в Тагорн. Это один из крупнейших городов в Ристонии, ну ты-то точно знаешь. Там легко затеряться, много злачных мест, но и искать мы умеем. Словом, я шёл по следу. И тут, в одном из центральных кварталов, повстречался мне старый приятель. Туда-сюда, чуть-чуть поговорили, оказалось, что он живёт совсем рядом. Ну, предложил зайти, выпить за встречу. А я двое суток на ногах, практически без сна. Вот и решил: зайду, отдохну полчаса, кофе выпью. Алкоголь, не думай, трогать не собирался. Ну а потом, с восстановившимися силами и посвежевшей головой отправлюсь дальше. По моим расчётам, мне недолго оставалось охотиться на того парня.
Я слушала, затаив дыхание, отлично понимая, насколько важный наступил сейчас момент. Обычно мужчины, тем более такие, как Нарцисс, не рассказывают женщинам о том, что могут чувствовать себя уставшими, невыспавшимися, нуждаться в чашке кофе… Словом, о том, что они тоже живые люди из плоти и крови, а вовсе не эдакий сгусток мышц и самомнения.
— Я принял приглашение. Мы просидели и проговорили даже не полчаса, а минут сорок. И выпили далеко не одну чашку кофе.
— И что? — нахмурила брови я, чувствуя подвох. — Твой приятель оказался сообщником парня, которого ты ловил?
— Нет. — Нарцисс улыбнулся, горько, словно как раз в этом случае всё было бы хорошо. — Мы просто посидели и разошлись, и я отправился ловить своего подопечного. И уже в скором времени вышел на его логово. Оно находилось в одном из тех самых злачных мест. Ветхий дом, давно уже запущенный, с покосившейся крышей. Вот только преступника там уже не было. Мы разминулись совсем чуть-чуть. Он успел побывать в доме и ушёл где-то за полчаса до меня. Так я понял из рассказа соседки. Но я его не потерял. След нашёлся, и я пошёл дальше. — Нарцисс помолчал, словно не хотел больше ничего говорить, но продолжение было неизбежно. — Прямо оттуда он отправился в ювелирную лавку. Ограбил её, чтобы с драгоценностями сбежать за границу. До Эркландии было не слишком далеко, а там, сама понимаешь, несложно потеряться. — Ещё одна пауза, на этот раз короткая. — В лавке он убил двух человек. Ювелира и его пятилетнюю дочь.
Я почувствовала, как что-то сжалось внутри, и отвела глаза. Теперь многое становилось понятно.
— Прежде он не совершал убийств, — глухо продолжил Нарцисс. — Или, по крайней мере, об этом не было известно. Но тут, видимо, близость свободы и страх снова попасться сделали своё дело. Он торопился и хотел уйти любой ценой.
— Он ушёл? — Мой голос разбил воцарившуюся снова тишину.
Нарцисс криво усмехнулся одним уголком рта:
— Нет, конечно. Я его нагнал. У самой границы. Может быть, даже на той стороне. Я не вдавался в такие тонкости.
— Ты арестовал его? — подозрительно покосилась на агента я, не исключая совсем другой исход.
— Да, — бесцветным голосом ответил тот. — Правда, кажется, немного покалечил. Но это не так уж принципиально, верно? Всё равно за убийство, тем более убийство ребёнка, полагается смертная казнь.
Я с грустью смотрела на коллегу. Теперь мне не нужно было спрашивать, зачем он рассказал эту историю и какое отношение она имела к теме полученных нами прозвищ. Всё и так было понятно. Быть Нарциссом действительно комфортнее, чем Джозефом. Нарцисс сосредоточен на самолюбовании. Его не мучают угрызения совести, не гложут воспоминания. Ему чуждо самокопание и размышления о том, что бы произошло (или не произошло), поступи он так, а не иначе. Нарцисс — это маска. Но маска, надетая в первую очередь не для окружающих, а на тот случай, если понадобится посмотреть на себя в зеркало.
— Ты ведь и сам понимаешь, что мы не в силах предвидеть всех последствий наших поступков, — озвучила совершенно тривиальную истину я. — Иногда задержка оказывается роковой, а иногда, наоборот, слишком раннее появление может иметь страшные последствия. Тут мы бессильны.
— Я повторил себе это достаточно много раз, — с ухмылкой закатил глаза Нарцисс. — Поверь: в том, что касается рационального анализа происшествий, я могу дать фору многим своим коллегам. Но что толку? Факт остаётся фактом: если бы я не задержался тогда, те двое бы не погибли.
Я опустила глаза. Что ещё можно сказать в такой ситуации? Да в общем-то ничего.
Нарцисс встал с кресла и, как будто испытав при этом чувство облегчения, прошёлся по комнате, потом, остановившись, провёл ладонью по столику.
— По-моему, игра в вопросы и ответы получается у нас как-то не очень, — признался он.
Я не была уверена, что он прав, но для того, чтобы оспаривать его слова, момент уж точно выдался неподходящий.
— У нас были и другие варианты, как провести время, — заметила вместо этого я, поднимаясь с кровати.
Подошла к Нарциссу со спины и положила руки ему на плечи. С силой сдавила их и принялась разминать, всякий раз отводя назад, заставляя тем самым распрямить позвоночник Он шумно выдохнул, с наслаждением откинул голову назад. Чёрные волосы коснулись моих пальцев, упали на чуть вспотевшую рубашку. Я плавно опустила руки, взялась за края рубашки и потянула вверх. Нарцисс послушно поднял руки и, когда голова его уже освободилась от белой ткани, сам стянул рукава. Развернулся, переступил через рубашку, лежавшую теперь на полу, и шагнул ко мне.
— Только ради твоей матери, — шепнула я ему на ухо.
Он усмехнулся, впервые повеселев.
— В таком случае придётся порадовать её по полной, — так же тихо предупредил он и поцеловал меня в шею.
— Главное — не звать в качестве свидетеля, — выдохнула я, запрокидывая голову и закрывая глаза. — Всё равно к утру хоть кто-нибудь да доложит.
— Даже не сомневайся.
Так и не размыкая век, я почувствовала, как слетел к моим ногам расшнурованный корсаж Горячее дыхание Нарцисса, придерживавшего одной рукой мою откинутую голову, обдало жаром грудь. Потом меня подхватили на руки и перенесли на кровать (предназначавшуюся для меня, а не для него, между прочим, но возражать было как-то поздновато). Губы Нарцисса заскользили по соблазнительным холмикам, вздымавшимся над корсетом, руки обхватили моё тело. Лёгкая ткань камизы позволяла раздвинуть ноги, чтобы обвить ими бёдра мужчины. Мягкие касания, в ходе которых мы удерживали себя в рамках, были недолгими. Вскоре Нарцисс перевернул меня на бок и принялся остервенело расшнуровывать корсет. Всё-таки современным мужчинам требуются весьма продвинутые способности для того, чтобы самостоятельно раздеть женщину, не прибегая при этом к помощи горничных или, того лучше, друзей и сочувствующих. Иногда в мою душу закрадывается подозрение, что они обучаются этому в специальных учебных заведениях.
Едва моя грудь оказалась доступна, руки и язык Нарцисса сосредоточились исключительно на ней. Я запустила пальцы ему в волосы, рискуя вырвать пару-тройку клоков, но он этого скользкого момента, кажется, даже не заметил. Затем, не в силах больше тянуть, я постаралась сползти пониже, борясь с прижимающим меня к кровати телом, нащупала брючный ремень, расстегнула и просунула руку туда, куда позволяли теперь свободно сидящие штаны. Обхватила пальцами то, до чего, собственно, и пыталась дотянуться. Шумно выдохнув, Нарцисс выпустил из клети ласк мою грудь и с усиленным рвением принялся помогать мне ликвидировать брюки.
После этого не прошло и нескольких секунд, как мы соединились, алчно впитывая душу и тело друг друга. Выжимая все соки, но возвращая долг сторицей, расплачиваясь собственными ресурсами и собственной энергией. Я ласкала его спину, целовала губы, плечи и грудь, тёрлась носом о разгорячённую кожу, проводила по ней языком, слизывая крохотные капельки пота и снова целовала в губы, прогибаясь под его напором и подаваясь вперёд — изо всех сил, всем телом стремясь к нему навстречу, стараясь дать всё, что только было в моей власти при нынешних обстоятельствах. Дать большего я не могла. Ни повернуть время вспять, ни воскресить ту девочку, ни сделать так, чтобы он разминулся с тем своим приятелем на несколько минут. Могла лишь помочь ему забыть об этом на время, поспособствовать тому, чтобы начисто отключился мозг и стучащая в висках кровь заглушила любые, даже самые громкие или навязчивые мысли. Чтобы в этот короткий, но от того не менее яркий отрезок времени желание вытеснило все прочие чувства, не позволяя ни на мгновение отвлечься от совершаемого действа.
Думаю, мать Нарцисса осталась бы довольна.
Глава 10
Ночь оборвалась внезапно, значительно раньше, чем за окнами забрезжил рассвет. Топот ног и женские крики в коридоре раздались буквально за несколько секунд до того, как в нашу комнату ворвалось пятеро вооружённых мужчин.
Нет, конечно, за несколько секунд можно успеть достаточно многое. Я, например, благополучно натянула свои «кинжальные чулки», каждый из которых сверху заканчивался ремешком, на который относительно удобно крепился короткий кинжал. Нарцисс тоже успел что-то прихватить с ближайшей полки, хотя что именно, я не разглядела. В спальню уже вломились несколько громил, и нас в буквальном смысле слова вытащили из кровати. Можно было, конечно, попробовать дать отпор, но численный перевес был на их стороне, кроме того, у них имелось огнестрельное оружие. И наконец, мы не знали, что происходит снаружи. Поэтому предпочли не оказывать сопротивления и вместо этого относительно спокойно отправиться туда, куда нас повели. Как оказалось, на первый этаж, в ту самую гостиную, где мы уютно и по-домашнему пили чай всего несколько часов назад.
Помимо нас, сюда же свели всех обитателей дома — Леану, обеих сестёр, горничную (единственную служанку, жившую здесь же), а также жениха Амалии. Вооружённых людей, ворвавшихся в дом по непонятной пока причине, я насчитала десятерых. Последний, одиннадцатый, с хамоватым видом восседал в хозяйском кресле с самой высокой спинкой — традиционный признак статусности. Имелось ли у него оружие, я со своего не слишком удобного для обзора места понять не могла. Не знала и того, все ли громилы собрались в гостиной или же кто-то остался караулить у дверей.
Всех нас — пять женщин и двоих мужчин, волей судьбы оказавшихся пленниками в доме Кантри, — рассадили широким полукругом. Несколько человек с мушкетами стояли к нам лицом, с обеих сторон от расположившегося в кресле главаря. Остальные держались у нас за спинами, вытащив из ножен мечи. Да-да, не аристократические шпаги для дуэлей, а именно мечи, используемые на войне — ну и при вооружённом нападении, конечно, тоже.
Мозг быстро фиксировал детали — расположение врагов, их весовые категории, рост, наличие дополнительного оружия, — а параллельно работал над решением нетривиальной задачки: в чём причина столь внезапного нападения? Единственная более-менее логичная версия, какую удавалось выдвинуть при имевшейся в моём распоряжении информации: этим людям понадобился Нарцисс. Учитывая род его деятельности и если предположить, что кто-то выследил агента и связал самовлюблённого красавчика-Нарцисса с казначеем Джозефом Кантри, вывод вполне логичный. Вот только чего конкретно они хотят? Убить его до сих пор не попытались, значит, цель не в этом. Заставить действовать в их интересах путём шантажа? Это представлялось наиболее вероятным.
Меж тем главарь обвёл всех нас пристальным взглядом (в котором мне лично виделось столько позёрства, что аж зубы свело) и, к моему немалому удивлению, обратился вовсе не к Нарциссу, а… к Гарольду.
— Ну что, Флаффи, — последнее слово он произнёс с такой интонацией, словно это была не фамилия, а прозвище, — ты очень сильно меня разочаровал.
— Джером, позволь, я всё тебе объясню, — дрожащим голосом проговорил заметно побледневший жених.
Думаю, никто из нас не отличался сейчас здоровым цветом лица, но Гарольд Флаффи и вовсе казался похожим на поднятый из могилы труп. Впрочем, в отношении себя он явно ожидал прямо противоположного действия.
— Не позволю! — неожиданно громко рявкнул тот, кого только что назвали Джеромом. И прежним искусственно миролюбивым тоном продолжил: — Ты говорил, что хочешь заработать. Заверял меня, что твои связи принесут пользу моему делу. Я поверил тебе. Дал чрезвычайно качественный товар. И что же? Где мои деньги?
— Но я ведь говорил, Джером, — практически заскулил Гарольд. — Я пытался, я правда пытался. Приложил все усилия, но мне не удалось! Тот человек, на которого я рассчитывал, в последнюю минуту отказался, а остальные не захотели идти на риск.
— Всё это лирика, — поморщился Джером. — Она мне неинтересна. Важно другое: я рассчитывал на прибыль, которую не получил. А я не люблю, когда не оправдываются мои ожидания. Это очень больно бьёт по карману.
Заложники напряжённо молчали, вслушиваясь в этот неожиданный диалог, наверняка казавшийся женщинам семьи Кантри совершенно диким. Нам с Нарциссом подобное было более знакомо, и, кажется, я уже догадывалась, какого рода «товар» Гарольд должен был сбыть по указанию рассевшегося в кресле человека.
— Но я ведь вернул тебе порошок! — воскликнул Флаффи, подтверждая мои подозрения.
При этом он был так взвинчен, что попытался вскочить со стула, но тяжёлая рука одного из громил мгновенно легла на его плечо, заставляя сесть обратно и съёжиться от страха.
— Не весь. — Джером, в отличие от Гарольда, являлся прямо-таки олицетворением спокойствия. — Я недосчитался нескольких унций.
— Но я ведь давал порошок на пробу! — воскликнул Гарольд. — Не мог же я забрать его назад. Клянусь, я не взял себе ни песчинки!
— Меня это не интересует, — отрезал со скучающим видом Джером. — Я потерял деньги. Причём не только на недостающем порошке. Как я уже говорил, я не получил ожидаемую прибыль, а это очень плохо само по себе. С кем приходится иметь дело, — посетовал он, обращаясь к одному из своих сообщников, тому, что стоял от него по правую руку. Тот сочувственно покивал головой. — С тех пор как взяли Паромщика, работать стало неимоверно тяжело. Ты кичился своими связями, — вновь повернулся к Гарольду он. — А на поверку оказался пустым местом.
— Я же просил дать мне ещё немного времени! Слово дворянина, я верну тебе весь долг! — взмолился Гарольд.
Зрелище Флаффи представлял собой весьма жалкое, но прямо скажу: у меня он ни капли сочувствия не вызвал. Нечего было идти на сделку с таким, как Джером; нечего было влезать в торговлю сиреневым порошком. К тому же парень подставил не только себя самого, но и людей из своего окружения. Раз влез в такие дела, хоть повременил бы, что ли, с женитьбой!
— Слово дворянина мало для меня значит. — Джером скривил губы, будто ненароком сжевал кислую ягоду. — Что же касается времени, да, помню, ты говорил, что выгодно женишься и заплатишь мне из приданого.
Ах вот оно что! Беру свои слова назад: теперь понятно, почему Гарольд не стал тянуть с браком.
— Однако, как видишь, ждать твоей свадьбы мне ни к чему, — продолжал Джером. — Я и сам могу взять всё, что полагается мне по праву. Кстати, которая из них твоя невеста? Вот эта?
Он вперил взгляд в Луизу. Та испуганно вжалась в спинку кресла.
Видимо, кто-то качнул головой или инстинктивно указал на истинную невесту, поскольку Джером понял свою ошибку и повернулся к старшей сестре:
— Стало быть, эта? Что ж, тоже хороша, хоть и постарше.
Амалии, кажется, очень хотелось сказать что-нибудь едкое в духе «благодарю за одобрение», однако она сдержалась, молодец. На Нарцисса же я и вовсе старалась не смотреть. Воображаю, как сильно он сейчас бесился, но уж кто-кто, а один из лучших агентов Кэмерона Эстли сумеет сдержать себя в руках до нужного момента.
— Словом, как видишь, причитающееся тебе приданое мы возьмём и так. — Джером вновь обращался исключительно к Гарольду, словно больше никого в гостиной и не было. — Но мне этого мало. Мои интересы пострадали по твоей вине, за это надо платить. Поэтому я намерен взять и твои деньги тоже.
— Но у меня их нет. — Жених нервно сжал лежавшие на коленях руки. — Ведь именно поэтому мы и заговорили о приданом…
— Денег нет, — согласился Джером. — Разве только если продать твой дом, но это потребует слишком много времени. Согласись, я не смогу ждать результатов, сидя в этой гостиной, даже несмотря на то, что здесь очень уютно. — Он одобрительно оглядел стены комнаты. — Однако у тебя есть кое-что другое. Фамильные драгоценности, которые ты всё-таки не решился ни продать, ни поставить на кон в игре.
По лицу Гарольда пробежала тень. Идиот, сейчас время за свою жизнь беспокоиться. Всё остальное — уже полнейшая ерунда.
— Их у меня нет, — пробормотал заплетающимся от страха языком парень.
— Ты хотел сказать, они хранятся не в твоём доме? — проницательно улыбнулся Джером. — Мне это известно. Ты держишь драгоценности в… как называется это нововведение, Викензо? — обратился он с вопросом всё к тому же сообщнику, стоявшему справа от него.
— Банк, — услужливо подсказал тот.
— Банк. — Джером благодарно кивнул, хотя я готова была поклясться, что нужное слово он ни на секунду не забывал. — Да-да. Странное заведение, призванное сохранить в неприкосновенности чужие богатства, но при этом будто намеренно привлекающее разбойников всех мастей.