— Эти люди пойдут с нами, но будут держаться на расстоянии и вмешаются, только если дело пойдёт совсем плохо, — пояснил Октавио. — А мы с вами разыграем главную партию, чтобы попытаться спасти легенду нашего общего знакомого. Вы, как и прежде, будете изображать нуждающуюся в помощи деву, а я — принца на белом коне. Или собственно коня. Или ещё кого-нибудь в этом роде.
Что ж, это объясняло его внешний вид.
— Рассказывайте. — Насмешливые интонации вновь сменились предельной серьёзностью.
И я принялась излагать те детали, которые, с моей точки зрения, могли сыграть роль в предстоящей операции. Включая расположение комнат и точное место, занимаемое каждым участником происходившего в гостиной — во всяком случае, на тот момент, когда я её покинула.
Карета остановилась на одной из боковых улочек, в стороне от дома Кантри. Дальше мы с Октавио шли пешком. Наши спутники, как и обещано, держались на расстоянии и вообще походили на пару теней. Тоже, кстати сказать, весьма нехарактерное для городских стражников поведение.
Приблизившись к дому, я указала прямо и направо, давая понять, где располагается главный вход и караулящий его громила. Октавио кивнул и растворился в ночи. Говоря менее романтичным языком, двинулся в обход здания. Я выждала с полминуты, после чего направилась к крыльцу.
— Простите, пожалуйста, вы не скажете, как пройти в архив? — с милой улыбкой поинтересовалась я у дежурившего на входе мужчины.
Тот пару раз ошарашенно моргнул — то ли силился понять, что можно делать в архиве в ночное время, то ли и вовсе напряжённо вспоминал, что такое архив. Умственное напряжение прервал удар рукоятью меча по голове, полученный от подкравшегося со спины Октавио.
Нужное окно я агенту показала, хотя, говоря откровенно, в этом не было нужды, ведь именно гостиная была освещена лучше всех прочих комнат. Бодро мне отсалютовав, Октавио ухватился рукой за первый обнаруженный в стене выступ. Взобраться будет непросто, но это и не моя забота. Я, стараясь ступать бесшумно, устремилась в дом через оставшийся без охраны вход.
Сбросив на ходу плащ, тихонько прокралась к гостиной. Осторожно заглянула внутрь. К моему немалому облегчению, там, похоже, мало что изменилось. Заложники все на месте, вид взволнованный и утомлённый, но все живы и, кажется, невредимы. Луиза даже задремала, и её голова соскользнула по спинке кресла набок. Преступников семеро, и трое из них тоже спят, что крайне неосмотрительно для людей в их положении. Однако подозреваю, что их сейчас не разбудишь, даже если в соседней комнате выстрелит пушка. Если я права, то Октавио предстоит иметь дело не с семерыми, а с четверыми. Не знаю, правда, стоит ли хоть чего-то в драке Джером, с такими, как он, не угадаешь. В любом случае дееспособных бандитов, пожалуй, многовато, надо бы помочь коллеге из дружественной державы.
Отойдя и оглядевшись, я сдвинула с места тяжёлое кресло. Ножки заскрежетали, проехав по не устланному ковром участку пола, однако внимания на этот звук никто не обратил. Тогда я взяла книгу, которую кто-то оставил на столике, подняла повыше и разжала пальцы. Книга упала с громким стуком. В соседней комнате воцарилась тишина. Я отступила в тень и замерла у незажжённого камина.
Из гостиной послышался ворчливый голос Джерома:
— Сал, проверь, в чём там дело.
Я осталась на месте, лишь беззвучно расстегнула украшавший правое запястье браслет и нажала на потайную пружину. Браслет с тихим щелчком превратился в кастет, который я надела всё на ту же правую руку, но теперь уже на пальцы. И когда Сал оглядывался, безуспешно пытаясь найти в тёмной комнате источник шума, осторожно отделилась от стены, подошла со спины и ударила его по темени. Одним словом, более-менее повторила недавний манёвр Октавио. Не слишком оригинально, конечно, но в нашем деле тот, кто готов гоняться за оригинальностью за счёт действенности, платит порой очень высокую цену.
К ведущей в гостиную двери я вернулась как раз вовремя, чтобы получить возможность наблюдать весьма занимательную сцену. Октавио, чрезвычайно эффектно выглядевший в чёрном плаще и чёрной шляпе с пером, соскочил с подоконника. В руке его появился пистоль. Выстрел — и ещё один бодрствующий приспешник Джерома вышел из строя. Вопли, паника, Нарцисс, кричащий, чтобы дамы пригнулись, очередной сторонник Джерома, схватившийся за мушкет. Снова звук выстрела; мишенью на сей раз был Октавио. Но, к счастью, пуля пролетела на пару дюймов правее его головы и застряла в стене. Всё-таки огнестрельному оружию никогда не заменить холодное. Что толку в его мощи, если гадать, попадёшь или нет, — всё равно что играть в рулетку?
Будто вторя моим мыслям, преступник отбросил в сторону разряженный мушкет и выхватил из ножен меч. Октавио сделал то же самое и первым кинулся ему навстречу, на ходу восклицая нечто пафосное о негодяях, вторгающихся в приличные дома. Женщины продолжали визжать, особенно сильные связки оказались у горничной. Джером, в свою очередь, орал, безуспешно пытаясь разбудить своих сообщников. Отчаявшись добиться хотя бы малейшего эффекта, он выхватил откуда-то из-под стола свой собственный пистоль. Попытался прицелиться в Октавио, но сейчас, во время поединка, когда мужчины постоянно передвигались по комнате, это было проблематично.
Решив сменить тактику, Джером развернул пистоль в сторону заложников, рявкнув, чтобы они сидели тихо. В сложившихся обстоятельствах идея прикрыться кем-нибудь из женщин могла бы оказаться совсем не глупой. Но главарь слишком поздно сумел осознать, сколь радикально изменилось его положение. За те несколько секунд, когда его внимание было сосредоточено на попытке подстрелить Октавио, Нарцисс успел соскользнуть со своего места. И теперь удар стулом по голове заставил Джерома выронить пистоль из руки. Сознание он потерял не сразу. Успел, сильно сморщившись от головной боли, повернуться к нанесшему удар хозяину дома. Но Нарцисс недолго думая повторно опустил стул, и второй встречи с этим предметом мебели, рассчитанным на прямой контакт с совершенно другой частью тела, голова не выдержала. Джером закатил глаза, наполовину съехал с кресла вниз и застыл в неестественной позе.
— Теперь всё будет хорошо, — объявил Октавио, при этом подмигнув девушкам столь чарующе, что, думаю, даже я бы растаяла.
Его слова словно послужили сигналом к действию. Заложники, до сих пор сидевшие, напряжённо застыв (исключая, конечно, Нарцисса), теперь все одновременно повскакивали с мест. Луиза и горничная в едином порыве бросились к Октавио и повисли у него на шее, чуть не свалив беднягу с ног. Амалия бросилась к брату. Я уже испугалась, что, следуя этой логике, ко мне сейчас ринется Гарольд, но повезло. Источник всеобщих проблем делать резкие телодвижения пока не спешил. К моему немалому изумлению, ко мне (а не к своим детям) устремилась Леана.
— Дейзи, как вы? — спросила она, протягивая ко мне руки и взволнованно заглядывая в глаза. — Вы в порядке? Вам нужна помощь?
— Всё хорошо, — поспешила заверить я, пожимая её ладони. — Они заперли меня, а потом стали о чём-то ругаться в соседней комнате. А вскоре вот этот мужчина, — я указала на Октавио, к этому моменту худо-бедно высвободившегося из крепких объятий, — забрался ко мне через окно.
— Я заметил подозрительного человека у дверей, — пояснил Октавио. — Постоял под освещённым окном, послушал разговор. Вот и решил проникнуть в дом.
— Когда преступники снова отперли мою дверь, он их встретил, — продолжила рассказ я. — В общем, они уже никого не побеспокоят.
— Но он же был один против троих! — восхищённо всплеснула руками Луиза.
— Просто мне повезло, — потупившись, объяснил Октавио, хотя весь его вид при этом говорил: «Вот такой вот я герой».
— Что с тем охранником на входе? — спросил не особенно впечатлённый Нарцисс.
— Я его убрал.
— Ещё один должен вернуться! — взволнованно сообщила Амалия.
— Мы его достойно встретим, — с обворожительной улыбкой пообещал Октавио. — Но нужно позаботиться об этих господах, — добавил он, имея в виду Джерома и его людей. — Некоторые из них ещё могут прийти в себя. Нельзя ли попросить вас, милая девушка, позвать стражу, пока я займусь этими людьми? — обратился он к горничной. — Наверняка в такой час вы быстро повстречаете патрульных, если направитесь в сторону рыночной площади.
Я с трудом сдержала усмешку. Ну да, «патрульных» она, несомненно, встретит, по крайней мере двоих. И значительно скорее, чем можно было бы ожидать.
Горничная, одарив Октавио последним восторженным взглядом, выбежала из гостиной. Гарольд сделал пару шажков следом за ней, видимо, рассчитывая скрыться «под шумок». Но не тут-то было. Взгляды всех присутствующих как-то сами собой скрестились именно на нём.
Горе-жених тут же испуганно сжался и словно стал меньше ростом.
— Амалия, милая! — Разговаривать со всеми сразу было слишком страшно, и он выбрал иную стратегию: обратился к невесте. — Я правда очень сожалею. Я никак не ожидал ничего подобного и, поверь, никогда в жизни не ввязался бы в такую историю, если бы не обстоятельства…
Ну да, бедняга, случайная жертва, мир так жесток и всё такое прочее. Сейчас разрыдаюсь. Нарцисс, судя по зло сверкнувшим глазам, тоже. Но главный вопрос: как отреагирует Амалия?
Девушка подняла голову. Октавио, частично загораживавший от неё жениха, почтительно отступил в сторону.
— Мне это безразлично, — равнодушно заявила Амалия.
Она едва заметно поёжилась, будто от холода, и это, пожалуй, была единственная деталь, на основе которой я могла бы упрекнуть её во лжи. Но кто я такая, чтобы считать, будто ложь заслуживает упрёка?
— Мне совершенно всё равно, сожалеешь ты о чём-то или нет и каковы были причины твоих поступков, — продолжала девушка. — Ты меня больше не интересуешь. — Она сняла с пальца кольцо, по-видимому, подаренное женихом на помолвку, и швырнула в сторону Гарольда. — Вот, можешь отнести его в банк, — с язвительными нотками в голосе произнесла она. — А мне не нужна тряпка. Вот это, — она совершенно неподобающим образом, пальцем, указала на Октавио, — настоящий мужчина. Скажите, — теперь она обратилась непосредственно к агенту, — вы женаты?
— Нет. — Агент явно говорил искренне, подозреваю, что впервые с момента своего появления в этом доме.
— Вот и чудесно. Хотите взять меня в жёны?
Я мысленно поаплодировала девочке. Браво! Замуж за Октавио она, конечно же, не собирается, а вот демонстрация хорошая — и для бывшего жениха, и для всех присутствующих. Отличное выступление, цель которого — показать, что она ничуть не расстроена, что гордость её не уязвлена, а свадьбу девушка отменила просто потому, что Гарольд не соответствует её представлениям об идеальном мужчине.
— Леди! — воскликнул Октавио, прижимая руку к груди. — Ради вас я бы с радостью пошёл на край света.
«…Но брак, к сожалению, находится за краем», — мысленно закончила за него я.
— Однако моя служба не позволяет жениться, не согласовав такое решение со старшим по званию, — по-своему продолжил сказанное агент.
Я хмыкнула. Неплохо вывернулся. Надо будет в перспективе поинтересоваться у Эстли, возражает ли он против женитьбы перспективных сотрудников. Впрочем, нет, не надо. Боюсь, что граф неверно истолкует мой интерес…
— Тем не менее я буду счастлив побеседовать с вами с глазу на глаз, — добавил Октавио, галантно подставив Амалии локоть.
Нарцисс смерил коллегу чрезвычайно выразительным взглядом, но, на счастье Октавио, тут же отвлёкся. Поскольку Гарольд, пробормотав себе под нос что-то в духе «Ну, я, пожалуй, пойду, столько дел, пирожки подгорели и молоко убежало, наверное», бочком двинулся к выходу.
— Торопитесь? — участливо спросил Нарцисс, преграждая бывшему жениху дорогу.
— Так ведь… пора, — неуверенно проговорил тот, уже в принципе понимая, что живым его не выпустят, но всё ещё надеясь на чудо.
— Ну как же так? — поцокал языком Нарцисс. — Вы же почти член семьи, а мы с вами так толком и не посидели, не поговорили, чаю не попили. — При этом он фамильярно положил руку Гарольду на плечо, отчего тот тихо охнул и в очередной раз съёжился.
— Не увлекайся, — широко улыбаясь напоказ, шепнула я Нарциссу на ухо. — Сейчас у него на плече останется отпечаток твоей ладони. А я не уверена, что у Джозефа Кантри такие сильные руки.
Не поручусь, что мои слова возымели должный эффект. По взгляду, коим наградил меня агент, я поняла одно: в течение долгих ночных часов он ничего не жаждал так сильно, как дорваться до этого молодого человека. И теперь, когда это желание наконец-то осуществилось, так просто его не отпустит.
— Простите, господин, простите! — ловко подобрался к нам Октавио. — Но в скором времени сюда прибудет стража, и до тех пор никто не может покинуть дом.
Эти слова заставили Гарольда окончательно впасть в уныние, зато Нарцисса более-менее примирили с реальностью, в которой он не имел возможности незамедлительно расквасить несостоявшемуся зятю физиономию. Сама же я мысленно отметила, что человека, замаравшего руки в торговле сиреневым порошком, пусть даже неудачной, Кэмерон Эстли так просто не выпустит.
Моя «интуиция» оказалась верной: служанка в скором времени вернулась в сопровождении двух стражников. А ещё полчаса спустя дом буквально-таки наводнили служители порядка. Однако и закончилось их нашествие достаточно быстро (значительно быстрее, чем обычно бывает в подобных случаях).
Члены семьи Кантри наконец получили возможность разойтись по своим спальням, чтобы позволить целительному сну худо-бедно уложить в голове события минувшей ночи. Но мать Нарцисса вместо того, чтобы отправиться отдыхать, попросила меня о разговоре с глазу на глаз. Проведя меня в одну из пустовавших комнат, она плотно закрыла дубовую дверь, предложила мне сесть и лишь после этого перешла к делу.
— Госпожа Корбетт… — начала она, нервно сцепив пальцы. Начала было мерить комнату шагами, но, видимо, сочтя такое поведение неподобающим, тоже опустилась в кресло. — Словом, так. — Она на секунду прикрыла глаза и, решившись, заговорила быстрее и увереннее. — Я прекрасно осознаю, что мой сын давно уже вырос, и стараюсь не вмешиваться в его жизнь. Однако это не делает меня слепой. Я отлично понимаю, что Джозеф вовсе не служит в казначействе. — Леана мимолётно улыбнулась, и горечь смешалась в этой улыбке с нежностью, вне всякого сомнения, испытываемой ею к сыну. — Подобное сидение на одном месте не в его характере, да он никогда и не увлекался финансами. Его дела носят совершенно иной характер, и я даже подозреваю, что в сегодняшнем… происшествии он сыграл большую роль, чем может показаться со стороны. Равно как и вы.
Она посмотрела на меня пристально, чуть нахмурив от волнения изогнутые изящными дугами брови, словно надеялась, что этот взгляд не позволит мне увильнуть, уйти от ответа или придумать убедительную ложь. Но, будто вспомнив, что требовать она от меня ничего не вправе, Леана быстро отвела взгляд.
— Я не прошу вас выдавать тайны моего сына и тем более ваши собственные секреты, — снова подняла глаза она. — Просто ответьте мне на один вопрос. То, чем он занимается… Это сильно идёт вразрез с нашими законами?
Я улыбнулась и покачала головой:
— Госпожа Кантри, вы можете быть совершенно спокойны на этот счёт. То, что делает ваш сын, ни в коей мере не противоречит интересам Ристонийского государства.
Сказать, будто Нарцисс кристально чист перед законом, значило бы согрешить против истины. А так я сказала правду, и Леана это почувствовала. Морщинки на её лбу разгладились, линия губ стала мягче. Она кивнула, на пару секунд прикрыв глаза, и слабо улыбнулась в ответ.
— А вы действительно сослуживица Джозефа? — спросила она затем, теперь уже значительно более расслабленно.
— Мм… не совсем, — призналась я. Склонила голову набок, ища подходящие слова. — Скажем так, мы с ним коллеги. Но служим в разных местах.
— Жаль, — искренне сказала Леана.
Я улыбнулась ей в ответ.
Часть четвёртая
Глава 12
В Таврополис, эрталийский городок, расположенный на границе с Эркландией, цирк приехал без предварительного предупреждения, как, впрочем, и всегда бывает с бродячими труппами. Просто в один прекрасный день на центральной городской площади появился большой красочный шатёр. Засновали туда-сюда одетые в непривычные, пёстрые наряды артисты. Зазвучали зычные голоса, призывающие почтеннейшую публику приходить на представления и сообщающие о времени, когда эти самые представления будут проводиться.
Зрители выступлениями остались более чем довольны. Программа бродячего цирка оказалась весьма насыщенной. Был здесь клоун, раскрашенное лицо которого больше напоминало маску и казалось очень грустным до тех пор, пока его обладатель не принимался смеяться, шутить и дурачиться, и братья-акробаты, которые вовсе не являлись братьями, а были похожи исключительно за счёт одинаковых костюмов, плотно облегавших хорошо сбитые мужские тела (одна из причин, по которым на представления столь охотно приходили представительницы женского пола). И девушка, танцующая на шаре и совершающая сложные трюки на протянутом над площадью канате, и усатый фокусник с загадочным взглядом, одетый в чёрный костюм с блёстками. И силач — какой же без силача цирк! — и танцовщики, и виртуозный наездник.
Конечно, всё это не значит, что труппа была необычно многочисленна. Она насчитывала семь человек — недурно для бродячего цирка, но не более того. Просто многие из артистов, как это нередко бывало, исполняли по несколько функций параллельно. Акробат садился верхом на коня, а девушка-канатоходец ассистировала фокуснику.