– О, боже! Митя, я так больше не могу! Это не ребенок, а какой-то Павлик Морозов! – прошипела Гронская.
– Девочки, не ссорьтесь! – прозвучал слабый голос Лобова. – Ребенок моей карьере никак не повредит. Хуже все равно уже не будет, – договорил он совсем обреченно.
Несмотря на протесты Алевтины, Тася все-таки проводила ее до сельсовета, но у входа девчонка уперлась и пошла на допрос одна.
Беседовал с ней не Кудимов, а другой, пожилой следователь с реденькими седыми усиками, до этого он снимал показания с деревенских, и вопросы его показались Але очень простыми, даже глупыми.
– Да успокойтесь вы! Мы просто болтали. Про экспедицию этот старикан меня вообще не спрашивал, – рассказывала она потом отцу. – Его почему-то зациклило на том, как мы с тобой в лесу застряли. Он все беспокоился, было ли мне холодно ночью в машине, или страшно одной, когда ты за трактором ушел, и сколько часов я там просидела, пока ты не вернулся.
– Умница! – вяло улыбаясь, похвалил ее Лобов. – И напрасно ты, Тасенька, волновалась… – Он обернулся к Гронской, но та лишь поджала губы и, похоже, нервничать не перестала.
Тем временем сам «старикан» докладывал Кудимову о проведенном допросе:
– По словам дочери, Лобов отсутствовал в машине примерно три с половиной часа. Я прикинул расстояние по карте. Теоретически за этот промежуток времени у него была возможность дойти до лагеря, и если предположить наличие второго комплекта ключей, он мог достать из машины находки, потом где-то их спрятать и договориться с трактористом, но…
– Что «но»?
– Юрий Юрьевич, с практической точки зрения все это чрезвычайно хлопотно и трудновыполнимо. И главное, где его мотив? Для начальника экспедиции пропажа золотых находок – настоящая катастрофа.
– Да, пожалуй, с мотивом тут непонятно… – протянул Кудимов.
– Зато он имеется у Шепчука. Вы бы видели, какую он докладную на институтского друга накатал по возвращении! Любо-дорого почитать. А ведь на почве неприязненных отношений, зависти человек может на многое пойти… И времени у Шепчука было достаточно, чтобы сначала подменить находки, а затем, воспользовавшись неразберихой, достать их и увезти в Новгород…
Кудимов поморщился:
– Это что-то из области фантастики, хотя проверять надо все. А что там наши криминалисты?
– В данный момент дактилоскопируют жителей деревни… На кузове автомобиля помимо отпечатков археологов они нашли чьи-то чужие пальчики. Проверяют.
– А вот вы, кажется, упомянули Гронскую, которая рвалась присутствовать на допросе дочери Лобова?
– Да-да, так и было. Но сама дочь категорически отказалась. Не волнуйтесь, Юрий Юрьевич, процедура была соблюдена – мы заранее привезли учительницу из соседнего села…
Кудимов его не дослушал:
– Что ж, если Гронская так рвется на допрос, то можно пойти ей навстречу. Уверен, этой даме еще есть что рассказать. – Майор бросил взгляд на часы. – Нет, пока повременим. Через двадцать минут у меня аспирантка.
– Тогда, если не возражаете, я пойду в лагерь к этим двум хворым… – сказал усатый.
Практиканта Гарика он допросил самым первым, а двух других, Вадима и Дениса, решил оставить на потом и не вызывать в сельсовет, а поговорить прямо в палатке, где они были размещены до окончательного выздоровления. «Парни и так настрадались, – подумал следователь. – Да уж, хорошая летняя практика у них получилась. Сами еле выкарабкались, а товарищ их – в цинковом гробу…»
* * *– Скажи, Вадим, ты знал, где хранились находки? – усевшись на табуретку, спросил следователь и смущенно отвел взгляд от изрытого оспинами лица юноши, но тот, казалось, не испытывал никакой неловкости, сидел на раскладушке и грыз семечки.
– Ну, вообще-то нам об этом никто не говорил. Мы – землекопы, наше дело киркой работать, – после паузы заговорил молодой человек, демонстрируя полное равнодушие к предмету разговора. – Но, в принципе-то, надо быть идиотом, чтобы не догадаться. А где еще им храниться? Или в шкафу в кузове, или в палатке у Дмитрия Сергеевича. Хотя, знаете, когда заявился этот министерский…
– Шепчук, что ли?
– Ну, вроде Шепчук. Я думал, он специально за находками приехал, чтоб их в Новгород забрать… – сплюнув в кулак шелуху, ответил Вадим.
– А где хранились ключи от зажигания и от кузова «Урала», ты знал?
– Не знаю… в командирской палатке, но нам туда без разрешения заходить нельзя.
– И ты не заходил?
– Хм, а зачем? Мне без надобности.
– Вадим, скажи, ты помнишь, как уезжал Шепчук?
– Не-а, я тогда уже в отрыв ушел! – отправив в рот очередную семечку, сообщил юноша.
Следователь понимающе закивал.
– А вечер накануне помнишь?
– Да вроде… Вообще-то находки были первый класс. – Вадим перестал жевать и не без гордости сообщил: – Это, кстати, наш с Генкой участок был, ну, а потом…
– Что потом?
– Этот Шепчук притопал и нас всех зачекинил.
– Зачекинил? – переспросил усатый.
– Ну, застукал, когда мы с Кольшей и мужиками самогонку пили. Между прочим, нам было что отметить! Мы там две недели, как гасты, вкалывали… Тоже имеем право! – четко аргументировал свою позицию Вадим. Заметив, что пожилой следователь согласно кивнул ему в ответ, молодой человек приободрился. – А что? Я лично считаю, что все из-за этого чинуши. Из-за него Дмитрий Сергеевич на нас разозлился, поэтому прибежал и самогонку вылил. Тогда мужики окрысились, ну и… в отместку стянули у него коньяк. Правда, я не знал, откуда он у них взялся. Так бы и пить не стал… – замялся молодой человек.
«Тук-тук», – донеслось снаружи, и в палатку вошел Денис Кузнецов.
В отличие от Вадима оспа не оставила на его лице страшных отметин, хотя он тоже выглядел бледным и очень похудевшим.
– Простите, товарищ следователь, не разрешите войти? А то я что-то подустал стоять снаружи. Можно мне присесть?
Следователь поспешно кивнул, собирая бумаги.
– Конечно, конечно, присаживайся. Мы с Вадимом уже закончили. Давай сделаем небольшой перерыв, и я тебя поспрашиваю. Идет?
Как только следователь вышел, Дэн, крутя пальцем у виска, подскочил к Вадиму:
– Ты что, дятел, совсем ничего не соображаешь?! Зачем ты сказал этому деду про лобовский коньяк? Если вы его украли, то запросто могли и еще чего-нибудь стянуть…
– Похоже, блин, я лоханулся! – Вадик хлопнул себя по лбу и задумался. Он даже вздрогнул, когда в полумрак палатки ворвался солнечный свет, а вместе с ним и Алевтина.
В последние дни она часто навещала ребят, «подвизалась сестрой милосердия» – как она сама это называла.
В руках у девушки был термос с чаем и бутерброды.
– Между прочим, с докторской! – радостно сообщила она. – Вип-обслуживание номеров!
– Откуда такая роскошь?
– В деревню приезжал автомагазин.
– А че там вообще делается? – спросил Вадим.
– Все как всегда: отец лежит, Гронская шипит, Архипцев со шведом бухают, Калашина трясется перед допросом, а меня этот дед уже допросил. С виду вроде белый и пушистый, но я уверена, что мы все у него на подозрении. Кроме папы, само собой. Его же в лагере не было.
– С какой это радости? – удивились Вадим и Дэн. – Почему ты так решила?
– Это же очевидно, золото спер кто-то из деревни или из лагеря. И вообще вам не кажется, что все это… – она сделала выразительный жест рукой, – напоминает фильм «Мышеловка». Ну, по Агате Кристи, помните?
– Я не помню, – признался Вадим.
– Замкнутое пространство, все отрезаны от внешнего мира, все друг на друга смотрят косо и что-то подозревают. Короче, та еще атмосферка… – подытожила Аля. – Ой, про бутерброды-то я забыла! Вы лопайте, лопайте, я еще принесу. Может, потом вместе пойдем прогуляемся? – предложила она, посмотрев при этом на Дэна.
– Спасибо, добрый человек! – Вадим с аппетитом откусил бутерброд. – Но с прогулкой я – пас, неохота с такой рожей светиться. А Дэн по ходу уже нагулялся, целое утро где-то пропадал…
– Ты за меня не отвечай! – перебил его Денис и тоже угостился докторской колбаской. – С тобой, Алька, хоть на край света. Только ты подожди, пока меня дедуля поспрашивает…
Алевтина довольно кивнула. С ее точки зрения, из всей археологической компании Денис был самым нормальным парнем, с ним, по крайней мере, нескучно. Гарик еще за время карантина ей надоел. Ну а Вадим – странный какой-то, замороченный, день-деньской сидит в палатке, будто его к раскладушке прибили, а когда стемнеет, выходит…
* * *– Денис, ты не удивился, когда получил сообщение от Дмитрия Сергеевича? Почему-у-у… – рот следователя широко растянулся, к усам прилипли пушинки одуванчика, и он оглушительно чихнул, – почему он обратился за помощью именно к тебе, к практиканту?
– Будьте здоровы, товарищ следователь. Сенная лихорадка? Может, гистаминчик предложить? – с сочувственной улыбкой спросил Денис.
Следователь затряс головой.
Следователь затряс головой.
– Ладно, проехали, отвечаю на вопрос. Я не удивился, потому что связь тут ни к черту, я сразу понял, что шеф такие эсэмэски всем разослал. Понимаете, в Торнове мобильник – штука бесполезная. Правда, в хорошую погоду с утеса иногда можно дозвониться. Да и то больше намучаешься, чем поговоришь. Опять-таки с зарядкой проблема – только через генератор. Здесь даже не все носят с собой телефоны. Вот я и подумал, что Лобов всем такое сообщение отправил, чтоб хоть кто-нибудь откликнулся, и решил поехать ему навстречу. Поговорил с Калашиной, она ключи от «Урала» мне дала. У Маши тоже есть права, но машина тяжелая, не женская, к ней приноровиться нужно. Да еще ливень был жуткий. Короче, я решил сам. А на кузов в тот момент я вообще не смотрел, закрыт он или открыт. Обстановка не та. Про находки я даже не думал.
– А почему ты не сообщил об этом Архипцеву или Гронской? Где Всеволод был в это время?
– Не знаю, я думал, Калашина им скажет. Неохота было время терять. Хотя для очистки совести я заглянул в пару палаток, но Севу не нашел и поехал сам.
– Несмотря на плохое самочувствие? Ты ведь врач, неужели не понял, что ехать не стоит?
– Нет, меня потом накрыло, резко, уже в дороге.
– Ну, положим, проехал ты совсем немного.
– Да, это все деревья – растут где попало… – усмехнулся Дэн.
– А после столкновения? Подозрительные звуки, голоса слышал?
– Ой, и слышал, и видел. Это называется слуховые и зрительные галлюцинации и к делу не относится… Знаете, пограничное состояние, когда мгла чередуется с яркими вспышками. Люди, животные бегают вокруг, кричат, суетятся. Аффективная насыщенность. Одним словом, как под кайфом…
* * *Кудимов выпрямился и хрустнул пальцами – рука устала писать с непривычки. Кому рассказать, не поверят, вести протокол приходится вручную! В городе все давным-давно про это забыли. XXI век, всеобщая компьютеризация. Но Красный Рыболов – не город. А в местном сельсовете – ни одной целой розетки. К тому же техника барахлит из-за скачков напряжения.
– Мария Геннадьевна, так вы сказали, что обстановка в лагере в тот день была довольно нервозная? – спросил майор, с ног до головы оглядев свидетельницу Калашину.
– Еще бы, – ответила та.
– Из-за чего?
– Сначала рабочие отказались копать под предлогом каких-то глупейших суеверий. Потом, несмотря на строжайший запрет, прямо на раскопе стали распивать самогонку…
– Так что же, в вашем лагере сухой закон?
– Нет. Просто нельзя распивать алкоголь в рабочее время на рабочем месте. – Девушка повела плечом. – Тем более что гость из Минкульта приехал… Дмитрий Сергеевич поэтому расстроился и вылил у них водку. То есть мы тогда все расстроились… – поспешно договорила она, сообразив, что ее занесло не в ту степь.
– Что ж, понимаю, с расстройства и в драку полезли. Впрочем, ладно… А когда вы снова вернулись в лагерь, кто в палатке находился? Гость из Минкульта?
Калашина сначала вспыхнула и что-то хотела возразить, но раздумала и просто кивнула.
– Это он вам сказал, чтобы вы убрали находки в несгораемый шкаф?
– Нет, Дмитрий Сергеевич.
– А что же он сам не убрал?
– Он был занят, разговаривал с Леонидом Аркадьевичем.
– Скажите, Мария, почему было выбрано такое странное место для хранения находок?
– Так Гронская предложила. Я это точно помню, – выпалила Калашина.
Майор усмехнулся. Все мысли девушки легко читались на ее лице. И Кудимов прочел, что Лобова она выгораживает, а вот с его сожительницей особенно не церемонится.
Хрестоматийный набор мимических движений. Хитрить Калашина не умела, поэтому глаза на Кудимова не поднимала, отводила взгляд в сторону, взмахивая длинными, чуть подкрашенными ресницами…
«Ничего не скажешь, красивая девушка», – отметил про себя Юрий Юрьевич.
Что же касается того, как оно было на самом деле, то майор уже давно и в красках представил себе эту сцену после драки. Очевидно, министерский гость, сославшись на нездоровую обстановку в лагере, которую, по сути, он сам и спровоцировал, предложил Лобову увезти находки в Новгород, на что тот ответил отказом и по-тихому велел аспирантке убрать их с глаз долой.
– Мария, значит, вы по просьбе Лобова взяли золотые находки и отнесли их в несгораемый шкаф? А вы уверены, что закрыли его на ключ? Ведь вы сами говорили, что в тот момент все были несколько расстроены, то есть взвинчены. А когда человек нервничает, то может что-то и упустить…
– Ну, знаете! Не до такой же степени! Я совершенно точно помню, что положила сверток на нижнюю полку и закрыла. Там еще замок тугой.
– Вы разворачивали сверток перед тем, как его отнести? Какого он был размера?
– Нет, не разворачивала, кажется… – Маша задумалась и показала, какой размер был у свертка. – Небольшой, но тяжелый, из-за кубка. Он один весил три килограмма восемьсот граммов, а еще монеты, поясная бляха… Когда мы все взвешивали, получилось – четыре сто.
– Что ж, значит, не разворачивали… – протянул Кудимов и внимательно посмотрел на аспирантку. – Тогда давайте вместе порассуждаем. Если предположить, что в крафтбумагу была завернута четырехкилограммовая гиря примерно такой же формы и размера, а не золотой артефакт, то вы и ее могли отнести в сейф и запереть на ключ.
Маша подняла на Кудимова полные ужаса глаза, часто заморгала, потом качнулась на стуле и, взмахнув тонкими загорелыми руками, кулем осела на землю.
– Что с вами?! – выкрикнул Юрий Юрьевич, хотя и так стало понятно, что со свидетельницей приключился обморок. Просто такого он не ожидал. Вскочив на ноги, он обежал стол. Графина с водой в комнате не оказалось, он достал из кармана фляжку с коньяком и наклонился над лежащей девушкой.
«Только этого мне не хватало! А может, она притворяется? Красивая все-таки девушка. Но вдруг сюда сейчас кто-то войдет?» – Кудимов не успел подумать, как мысли его материализовались.
Первым в комнату вошел пожилой усатый следователь, вторым (о, боже!) какой-то незнакомый упитанный турист в темных очках.
– О! Простите, – пролепетал он, увидев майора юстиции в пикантной позе.
Усатый тоже смутился.
– Бросьте вы! У нее обморок! – скрежеща зубами от злости, выдавил Кудимов. – Принесите воды!
Совместными усилиями Калашину привели в чувство, допрос пришлось прервать.
«Нелепица! Глупость! Сцена из сериала!» – все еще крутилось в голове старшего следователя, когда незнакомец снял очки и представился по всей форме:
– Капитан Неверов, Сочинское ГУВД.
По большому счету, если бы не эта сцена, свидетелем которой стал сочинский капитанишка, то Юрий Юрьевич даже разговаривать бы с ним не стал, а отправил бы незваного гостя восвояси, не вдаваясь в детали.
«Пусть этот Неверов расследует все, что ему хочется, но только у себя, на своей территории! Мыслимое ли дело, не согласовав, включать кого-то в состав моей группы!» – возмущался про себя Кудимов, вслух сказав:
– Не стану скрывать, капитан, я не рад, – и принялся читать переданный Неверовым запрос об обмене оперативно-следственной информацией между двумя управлениями, на котором стояли подписи двух начальников.
Однако сочинец оказался шустрым и застрочил, как из пулемета, что привез отчет вирусологов, что сам не рад «вторгаться со своим уставом в чужой монастырь», но, дескать, информация у него архиважная, и между делом, которым в настоящее время занимается он, и тем, что поручено Кудимову, имеется тесная связь.
– Тут серия, понимаете, товарищ майор, серия! Четыре жестоких отравления за последние десять месяцев! И как ловко исполнены! Комар носа не подточит! Преступник очень хитер, просто-таки коварен…
Кудимов, поморщившись, сделал знак капитану, чтоб тот остановил свою говорильню, и углубился в отчет вирусологов.
Если бы не строгий канцелярский слог отчета, изобилующий специальными терминами, то Кудимов подумал бы, что читает какой-то научно-фантастический роман. Выводы, сделанные вирусологами, хоть и были оформлены в осторожные, обтекаемые формулировки типа «допуская вероятность варианта Х, было бы неверным полностью исключить вариант Y», все же казались совершенно нереальными. Так что Юрию Юрьевичу потребовалось немало времени, чтобы как-то осмыслить и переварить новую информацию.
На мгновение он оторвался от бумаг, качнув головой в такт своим мыслям:
– То есть, по сути, никакой эпидемии не было, а имело место отравление…
Этого оказалось достаточно, чтоб сочинский «пулемет» застрочил с новой силой:
– Так и я о том же! Конечно, отравление!
Далее последовала история обнаружения трупов Дмитриевой, Жарко, затем Тарасова и Шестопала, а также рассказ о вмешательстве отставного подполковника Торопко, благодаря которому выстроилась версия об отравителе.
– Это дает нам основание предполагать, что археолог Лобов находится в большой опасности и может явиться следующей жертвой. Преступник затаился и, так сказать, занес над ним свой дамоклов меч. Он просто ждет удобного случая! – закончил Неверов, с трудом переводя дух.