Убойная должность - Кирилл Казанцев 8 стр.

– Максим, – спокойным и довольным голосом ответил Сашка.

– Ну-ка, подробнее, – предложил Антон, пытаясь унять в теле дрожь от азарта.

– А что подробнее? В тот же день, когда, по твоим словам, он встретился с Автаевым, Максим и провернул эту операцию. С его ли адреса похищались деньги до этого, пока установить не смогли. Короче, его объявили в розыск. По поводу Автаева город тоже поставлен на уши.

– Сашка, а ты уверен в том, что именно Максим скачал эти три с лишним миллиона со счетов?

– Ну, как тебе сказать… Выражусь несколько иначе – с его компьютера все это сделано.

– Хрен редьки не слаще! Что так, что эдак. Не воры же залезли к нему в квартиру и поработали на его компьютере. Хотя, если учесть, что он пропал… Если это сделал не Максим, то его самого уже нет в живых.

– Опа! – хмыкнул Сашка. – Вот это выводы у тебя!

– Ну, посуди, если подставлять человека под такую кражу, то желательно, чтобы он не смог опровергнуть обвинение. Если кто-то пошел на такие сложности с его компьютером, то они приняли все меры, чтобы подставу мы не раскусили. Только мертвый ничего не расскажет, Сашка. Вот так-то!

– Печально, но ты, наверное, прав, – вздохнул Великанов. – Ладно, спокойной ночи. Я приказ Быкова выполнил и информацию тебе передал. Пока, супермен.

Неприметная «Газель» с екатеринбургскими номерами остановилась возле Городского парка. Улица была пустынна, но в череде припаркованных возле тротуара машин «Газель» ничем не выделялась. Такой же выцветший и потрепанный ветром старый тент кузова, такой же потерявший сочность черного цвета бампер и пластиковые накладки возле лобового стекла. Вчерашняя оттепель, свалившаяся на город вместе с обильным снегопадом, превратила городские дороги и тротуары в кисельное месиво. Забрызганные серо-коричневой массой по самые крыши машины буксовали, неистово работали стеклоочистителями и мужественно везли своих хозяев через город. Кое-где коммунальные службы уже очищали асфальт и тротуарную плитку, по главным городским магистралям уже прошли уборочные машины со стальными отвалами и цилиндрическими метлами.

«Нива», цвет которой нельзя было определить из-за слоя грязи, покрывающей ее бока и даже крышу, вывернула от тротуара и исчезла за перекрестком. На смену ей за «Газелью» припарковался темно-зеленый «уазик-буханка». Ничто не нарушало монотонности городского движения. Машины шли то сплошным потоком, забрызгивая грязной жижей припаркованных у тротуаров собратьев, то улица надолго оставалась пустынной, и слышно было, как каркают вороны, облюбовавшие старый вяз в парке. Пешеходов на тротуаре, идущем вдоль ограждения парка, почти не было.

Небо вдруг стало низким и тяжелым, снова повалил мокрый снег. Из кабины «Газели» выпрыгнул мужчина в старой зимней камуфляжной куртке. Он сделал несколько махов руками, покрутил тазом, как человек, который сидел очень долго, а теперь разминается. Правда, глаза этого человека бегали по сторонам настороженно и внимательно.

Потом он неторопливо пошел к «уазику». Еще раз глянув по сторонам, мужчина открыл боковую дверь салона и поставил ногу на подножку. Он не торопился забираться внутрь. Трое мужчин в «уазике» сидели порознь, и только один из них, с внешностью кавказца, смотрел на гостя дружелюбно. Остальные с хмурыми недобрыми лицами демонстративно пялились в окна.

– Заходи! – улыбнулся кавказец и похлопал ладонью по алюминиевому кейсу, лежавшему рядом с ним на сиденье.

Мужчина на подножке не успел ответить и даже сделать шага внутрь машины. С визгом резины на проезжей части резко остановился большой черный внедорожник с затемненными стеклами. Двери распахнулись почти в тот же момент, когда машина осела на передние колеса, намертво тормозя возле «уазика». Из внедорожника посыпались люди в черных спецкостюмах и с черными масками на лицах. Они мгновенно встали полукругом, целясь из пистолетов в окна и дверь. На противоположной стороне улицы такие же люди, но уже с короткоствольными автоматами, выскочили из других машин, в парке за деревьями замелькали черные фигуры.

Мужчина в старом камуфляже выругался и отскочил от «уазика». Одним движением опытного бойца он выхватил из кармана гранату и прыгнул, кувыркнувшись, через низкое ограждение парка. Откатившись в сторону, он вскочил на ноги, но бросить гранату не успел. Четыре быстрых одиночных выстрела отпечатались на его куртке рваными дырами, и еще одна пуля попала в лицо. Мужчина выронил гранату, из которой он так и не успел выдернуть чеку.

Не все гладко прошло и при захвате людей в «уазике». Двое, оказавшиеся чеченцами, сразу стали стрелять и бросились к выходу. В руках у одного из них оказался автомат. Прозвучали несколько очередей и град одиночных выстрелов. «Уазик» дернулся с места, но ткнулся капотом в стоявшую перед ним «Газель» и замер на месте. Из открывшейся двери кабины стал валиться в грязь убитый водитель.

Командир группы спецназа скрипнул зубами и, засовывая пистолет в кобуру, двинулся осматривать поле боя. Точнее, поле побоища. Такого провала у него не было давно. Из четверых человек в «уазике», включая водителя, убиты были трое. Один, славянской внешности, лежал с двумя пулями в области сердца и судорожно дышал. Несмотря на принимаемые меры, было понятно, что жить ему оставалось считаные минуты.

Живым остался водитель «Газели», но что-то подсказывало, что он, скорее всего, ничего не знает. Он может знать тех, кто загрузил оружие в его «Газель», он мог знать, что это именно оружие, и знать кого-то из продавцов. Но этого оперативникам было мало, им нужен был покупатель, заказчик. А заказчика он вряд ли знал. Не положено ему это по всем законам всех операций.

Оправданием бойцам спецназа было то, что преступники оказали быстрое сопротивление. Скоротечный огневой контакт не позволял скоординировать их действия. Каждый стрелял в того, кто угрожал оружием ему или его товарищам. Граната, автомат – вещи серьезные, да еще в центре такого крупного города, как Екатеринбург. Жертв среди мирного гражданского населения командиру группы никто бы не простил.

Взрывотехники обследовали содержимое кузова «Газели» и выдали заключение, что взрывных устройств там нет. Немного дольше копались с алюминиевыми кейсом в салоне «уазика». Когда его открыли, то перед оперативниками предстала знакомая картина. Собственно, никто и не сомневался, что в этом кейсе могло быть. Разумеется, деньги. В протоколе осмотра места происшествия была зафиксирована сумма в три миллиона семьсот тысяч рублей.

– Ну, что ты намерен теперь делать? – спросил Быков.

Антон поднялся с дивана и прошелся по комнате. Окна конспиративной квартиры выходили в тенистый дворик. Правда, сейчас он был засыпан снегом, и вместо детских каруселей и горок там красовались большие сугробы. После вчерашнего снегопада, который разошелся не на шутку и длился почти сутки, дворники еще не успели разгрести и десятой части своих участков.

Картина за окном умиротворяла, а в данной ситуации лучше бы наоборот, побуждала к действиям. Но что делать-то? В «Газели», которую захватили во время перестрелки, оказалось немного оружия. Короткоствольные автоматы, автоматы с глушителями, пистолеты, патроны самого разного калибра. И взрывчатка в фабричной упаковке. Набор и количество говорили о многом. Тут не надо быть и специалистом, чтобы понять – все это очень похоже на подготовку террористического акта в городских условиях.

Личности покупателей так быстро не установишь. В лучшем случае кто-то окажется судимым, и в картотеке МВД найдутся его «пальчики». С продавцами легче, с местом, откуда ушло оружие и взрывчатка, тоже несложно. Но единственное, что было важно для Антона, что ему могло помочь и что одновременно запутывало все окончательно, так это сумма, которая находилась в кейсе в «уазике», – три миллиона семьсот тысяч. Именно столько было украдено со счетов трех клиентов трех банков. И украдено с использованием компьютера Максима.

– Максима надо искать, – наконец тихо сказал Антон, продолжая смотреть на заснеженную улицу. – Мне почему-то кажется, что он жив. Либо он сбежал от Автаева и спрятался, а это реально, учитывая, что он парень ушлый. Либо он не сбежал, но террорист его держит у себя живым и невредимым.

– А после этого неудачного захвата, – напомнил Быков, – он его может запросто ликвидировать. Правда, пока никаких новых ниточек, ведущих к Автаеву, не появилось.

– Вот поэтому я и считаю, что Максим жив. И если Автаев его держит при себе, то после этой неудачи с покупкой оружия и взрывчатки он тем более будет беречь Максима. Ему же опять понадобятся деньги, много денег, чтобы организовать новую партию. Я все-таки считаю, что Максим один у нас в городе такой умный. Похоже, что последние кражи совершены не другими людьми, а, скорее всего, им самим.

– Согласен. Правильно рассуждаешь. Но меня не цель интересует, а способы. Какие именно шаги ты намерен предпринять?

– Надо сближаться с Галиной с видом, что ничего такого не случилось. Я же лично ей никаких претензий не высказывал. Да, был раздражен, перепуган, но это объяснимо. А три дня не звонил ей и не встречался, так это потому, что улаживал свои предпринимательские дела.

– Что тебе даст Галина?

– Галина незаменимый источник информации, и ей, в отличие от Ольховикова, можно верить. Все-таки я считаю, что он относится к Романовой предвзято и нельзя исключать месть с его стороны. А еще на Галину может выйти Максим. Они все-таки поддерживали отношения – бывшие однокурсники. Не мешало бы порыться в ее телефоне. Не факт, что Максим ей позвонит, но вот номерочки в ее телефоне могут оказаться любопытные. Например, телефон общих хороших знакомых, квартиры какой-нибудь интересной.

Глава 5

Отношения с Галей Романовой Антону восстановить удалось, но какая-то невидимая стена между ними все же осталась. Первое же предложение посидеть вечером в кафешке Галя приняла. И за весь вечер ни разу не зашел разговор об их размолвке. Антон мысленно к этому разговору готовился, перебирал различные варианты своего поведения, своей реакции. В конечном итоге он решил делать вид, будто никакой размолвки не было. Он предприниматель, и это его манера общения. А если учесть, что он рисковал деньгами, то некоторое раздражение в его голосе вполне могло присутствовать. Но лично к Гале он никаких претензий не предъявлял и лично с ней он не ругался.

Галя слушала болтовню Антона, его рассказы из прошлой жизни, по большей части выдуманные. Сама она эмоции выражала скупо и подолгу Антону в глаза не смотрела. Когда удавалось ее разговорить, то все услышанное им из уст девушки сводилось к какой-то странной философии. Хотя странной она показалась Антону поначалу, а потом он вспомнил свое первое впечатление о Гале Романовой, которое возникло, когда он с ней только познакомился, и успокоился. Ведь девушку всегда интересовала карьера, успешность в жизни. И Антон принялся тоже философствовать на темы положения в жизни, карьеры и бизнеса. Правда, он старался не касаться профессиональных вопросов, потому что отдавал себе отчет в своей слабоватой грамотности.

Все осторожные намеки, вопросы и другие хитрые ходы относительно личности Максима так ни к чему и не привели. Причем Антон был убежден, что Галя о Максиме в самом деле ничего не знает и не встречалась с ним с того самого времени, когда они с Антоном приходили к Максиму в гости.

Интересно, что Быков отнесся со скепсисом к утверждению, что Галина Антона не обманывает.

– А почему ты так уверен в этом? – спросил Алексей Алексеевич во время одной из их встреч с Антоном.

– Как вам сказать, – пожал Антон плечами. – Уверен, потому что вижу, что она говорит правду. Точнее, что она не обманывает. Что бы там ни говорили, а я вижу, когда люди врут, а когда говорят правду. Не знаю, как вам объяснить, Алексей Алексеевич. По каким-то нюансам, еле заметным признакам. Я больше скажу. Я давно убедился, что основная масса людей вообще не умеет врать.

– В чем-то ты прав, Антон, – согласился полковник. – Но только в чем-то. Да, большинство людей врут очень неумело. И, главное, врут всю жизнь, а врать так и не научились. Но на твоем месте я бы не стал делать такие поспешные выводы. Мужчины врут не так, как женщины. Мужчины вообще все делают не так, как женщины: не так живут, не так едят, не так любят, не так смотрят на окружающий мир и много еще чего.

– Вы, кажется, женщин недолюбливаете, – попытался свести все к шутке Антон, но полковник хмуро глянул на него, и желание шутить исчезло.

– Я говорю тебе, Антон, о таких вещах, о которых вам не говорили на психологии, каких вам в институте не преподавали. Потому что есть официальная наука, утвержденные подходы, а есть жизненный опыт. И он зачастую идет вразрез с наукой. А знаешь почему? Да потому что нет ничего инертнее нашей заскорузлой в своих заблуждениях науки. Ничего нового, ничего, что могло бы пошатнуть любовно создаваемую веками башню мироздания. И не важно, что она отличается от того, что мы видим и ощущаем. Главное, чтобы она не пошатнулась, эта башня. Тогда не придется переписывать учебники, не придется начинать все с «нуля», не придется снова начинать искать доказательства своих теорем.

– Что это вы? – насторожился Антон. – Чем вам наука не угодила?

– Не наука, а ученые, которые упорны в своих заблуждениях. Ты вот считаешь, что женщина от мужчины не отличается ничем, кроме внешних половых признаков. Так ведь?

– Н-ну, не только, – многозначительно заметил Антон, – еще они более эмоциональны.

– Да бред! Ты судишь по тому, что большинство девчонок хохотушки? А давно ли ты бывал в компании современных дебилов, которые еле-еле окончили школу и устроились какими-нибудь третьеразрядными слесарями в каком-нибудь ЖКО. Ты с ними вечерком пива попей и увидишь, что они тоже будут постоянно и беспричинно ржать. Хоть палец покажи, хоть железочку с дырочкой. Недоразвитые есть у любого пола, а я тебе о значимом отличии говорю.

По теории Быкова получалось, что отличие женщин от мужчин не просто большое, и не чисто внешнее и физиологическое. Оно, как утверждал Быков, наводит на размышление, что женщина вообще другое существо. Она отличается от мужчины, как инопланетянка. Получалось, что причина – заложенное природой функциональное предназначение. Мужчина: существо, которое должно женщину завоевать (добиться ее, понравиться ей, заставить полюбить себя), потом он должен зачать ребенка, а потом он должен женщину и своего ребенка кормить. То есть ходить на охоту (или на работу), приносить еду, шкуры, кость (зарплату), находить надежное убежище (иметь квартиру) и защищать свою семью от всех напастей извне. То есть воевать и отбивать у других самцов желание приблизиться к его самке. Весь этот заложенный природой функционал и делает мужчину. Он приспособлен ублажать женщину, но все же прямолинеен, деловит, снисходителен и в определенной мере наивен. Он любит и даже предпочитает, чтобы его хвалили, ему нужно постоянное ощущение признания, превосходства.

Женщина – дело другое. Настолько другое, что позволяет относиться к ней как к совершенной иному гуманоидному типу. Как в мужчине заложено природой при каждом удобном случае зачать потомство, так в женщине заложено стремление создать семью. Быков даже выразился – «неуправляемое и неконтролируемое стремление».

– Это как паранойя, Антон, – серьезно говорил Алексей Алексеевич. – Ты по причине молодости еще не заметил одной особенности жизни, а я тебе подскажу. Больше половины всех женщин выходят замуж не по любви. Чем выше интеллектуальный уровень, тем больше браков по любви. У студентов вузов, у людей с высшим образованием. А вот в менее интеллектуальной среде девушка уже в девятнадцать лет начинает капризничать, говорить, что она уже старуха, что она еще не замужем, что вот-вот останется старой девой.

По взгляду Антона Быков понял, что парень не согласен с ним, и поправился:

– Ну, пусть не такими словами и не в такой форме. Но по сути так. Первый, кто предложит ей выйти за него замуж, тут же получит согласие. Разумеется, что законченный алкоголик, или страшный, как атомная война, или страшно увечный, скорее всего, получат отказ, но остальная часть мужского населения получит согласие. И учти, что девушка всячески будет демонстрировать свои симпатии к избраннику, не испытывая к нему настоящей любви.

– Вы намекаете, что большинство девушек с легкостью ложатся в постель не по любви?

– С легкостью или нет, я не знаю. Говорю о потребности выйти замуж, родить ребенка, то есть обзавестись семьей. Это программа свыше, и ничего она с ней поделать не может. А потом, когда семья получилась, начинаются либо массовые измены, потому что свой обрыдл, потому что периодически встречаются статные, мускулистые мачо. А еще начинается устройство семьи по собственному разумению. То есть выплывает снова то, что заложено природой: очаг, дети, обустройство быта. И именно так, как это удобнее самке.

– Грубо вы о них, – заметил Антон.

– Я не в уничижительном смысле, я про женскую природу говорю. Так это у волчиц, так это у других хищников. Самца к детям почти не подпускают. Не его это дело. Его дело – мяса добыть, в пещеру приволочь. Чтобы поощрить самца, ему дают лучший кусок и отправляют спать. А утром его снова гонят за добычей. И он уже сам не лезет в вопросы благоустройства пещеры и системы быта семьи. Он же снисходительный тип. А женщина готова за свое любому горло перегрызть, ей природой предназначено любой ценой сохранить семью, очаг, потомство. И природой ей даны для этого самые совершенные возможности, которые только существуют.