Железные ворота захлопнулись. Женщина засеменила к перекрестку, дождалась, пока вспыхнет зеленый свет, вместе с терьером перешла улицу.
— Мы обманули ее, — нарушила молчание Джилл.
— Это точно.
Оки зашагали к скамье по тропинке, проложенной вдоль забора. Вот и дом Уошбурна. Швейцар у двери.
— Мы обманули ее, — повторила Джилл.
— Старушку? Как же?
— Она приняла нас за милую молодую пару. Наверное, мы таковой и были, — она отвернулась. — А вот сейчас наверняка — нет, — добавила она.
Скамья стояла в тени двух больших вязов. В парке воздух был чище и прохладнее, чем на улицах города. Очи сидели, прижавшись друг к другу, у их ног начиналась зеленая лужайка. Через прутья забора они смотрели на роскошные жилые дома. Вокруг царила идиллия. Тишина и спокойствие заставляли забыть, зачем они здесь, почему. Словно старушка оказалась кругом правой. Молодожены, решившие уединиться на несколько мгновений в жаркой и душной суете Нью-Йорка.
И лишь другие образы позволили ему собраться. Пять пуль, посланных одна за другой в голову Джо Корелли. Профессиональные удары, свалившие его с ног. Бесстрастное изнасилование Джилл. Холодная ярость, приведшая их в Нью-Йорк. Карл, телохранитель Лублина, сначала поверженный на пол, потом убитый.
Нести наблюдение всегда нелегко. Куда проще действовать. А тут сидишь и ждешь, чтобы что-то произошло. Но беда в том, что ничего не происходило.
Никто не выходил из дома Уошбурна, никто не входил. Швейцар застыл на боевом посту. В какой-то момент закурил сигару, двадцать минут спустя швырнул окурок в канаву. Мимо проезжали машины, но не сплошным потоком. Иногда кто-то входил в парк, открывая ворота своим ключом. Выгулять собаку, почитать книгу, просмотреть газету. Даже при раздвинутых шторах они не могли видеть, что происходит в квартире: окна на четвертом этаже, они — на уровне земли. Свет, правда, горел, свидетельствуя, что в квартире кто-то есть.
Внимание рассеивалось. Тянуло в сон. Они пытались подбодрить друг друга, не дать задремать. Задавали какие-то вопросы, просили сигарету, не допускали учительных пауз.
— Я уже видела этот автомобиль, — внезапно сказала Джилл.
Дэйв встрепенулся. Она кивнула в сторону темно-серого «понтиака», поворачивающего на запад на пересечении с Двадцатой улицей. Он не успел разглядеть его, потому что «понтиак» заслонила другая машина.
— Ты уверена?
— Да. Пять минут тому назад. В этот раз они проехали медленно, словно кого-то искали.
— Нас?
— Возможно.
— Ты думаешь…
— Я думаю, в машине сидели двое. Мне так показалось. Первый раз я не обратила на нее особого внимания. Чего ради приглядываться к автомобилям? А вот во второй раз, когда они проехали мимо, я вспомнила, что уже видела эту машину. У них фара на капете. Таких моделей немного,
— А мужчины?
— Я не знаю, оба ли мужчины. Водитель — да. Когда я поняла, что уже видела эту машину, они проехали мимо, так что увидала я лишь их затылки.
Его рука инстинктивно нырнула под пиджак, нащупала револьвер, заткнутый за ремень брюк. Он погладил рукоятку. Мы уже близко, подумал он. Раньше только мы искали убийц, теперь кто-то ищет нас.
— Жаль, что ты их не разглядела.
— Может, они еще вернутся.
— Да.
Он полез за сигаретами, передумал. Надо сматываться. Они могут заглянуть в парк. Вдруг в следующий раз им повезет и они обнаружат его и Джилл. Тогда…
Нет, надо оставаться на месте. Если они увидят, кто сидит в «понтиаке», то будут на шаг впереди. Бегство для них недопустимая роскошь.
— Должно быть, их послал Лублин, — предположил Дэйв.
— Скорее всего.
— Вывод напрашивается один. Он не хочет, чтобы Уошбурн узнал о прошедшей ночи. О том, что он — наводчик. А потому постарается сделать так, чтобы эта информация не дошла до Уошбурна. Поэтому Лублин решил взять под наблюдение дом Уошбурна, чтобы перехватить нас. На это потребовалось время. В этом нам повезло. Иначе они засекли бы нас на улице и тогда…
Договаривать он не стал. Достал сигарету, рука его пошла ко рту, остановилась на полпути.
— Выходит, что Уошбурн ничего не знает!
— О нас?
— Да. Если б знал, обязательно выставил бы охрану, чтобы мы не подошли к дому. Раз Лублин ничего ему не сказал, значит, ему надо одновременно решать две задачи. Во-первых, не допустить нас к Уошбурну. Во-вторых, держать под наблюдением дом Уошбурна, но так, чтобы тот ничего не заметил. Ему надо разделаться с нами тихо, без шума. Куда ты?
Джилл встала, шагнула к ограде.
— Хочу получше их разглядеть. Если они проедут еще раз.
Дэйв схватил ее за руку, потянул назад.
— Не дури. Мы и отсюда их увидим. А нам незачем попадаться им глаза.
Он повел ее по асфальтовой дорожке к другой скамейке, отделенной от улицы еще и декоративным кустом. Сквозь листву они видели все, а вот рассмотреть их из проезжающего автомобиля не представлялось возможным.
— Может, ты напрасно встревожилась, — заметят он.
— Ты о «понтиаке»?
— Кто-то мог объезжать квартал в поисках места для парковки. Сама видишь, в Нью-Йорке это проблема.
— Возможно, но…
— Что «но»?
— Не знаю, но чувствую, что искали они не кусок тротуара, где можно поставить автомобиль.
Он чувствовал то же самое. Ему хотелось, чтобы кто-то начал их разыскивать. Если их кто-то ищет, значит, Уошбурн ничего не знает. Это во-первых. А во-вторых, Лублин сказал им правду.
Несколько минут спустя они увидели «понтиак». Джилл ткнула его локтем, указала на автомобиль, но он и сам уже не отрывал от него глаз. На этот раз они ехали в противоположном направлении, в сторону Двадцать первой улицы. Четырехдверный автомобиль с опущенными стеклами. Скорость не превышала двадцати миль в час.
На переднем сиденье — двое мужчин. Поначалу он не смог хорошенько их разглядеть. Прищурился, когда автомобиль поравнялся с ними, шумно вдохнул, почувствовал, как пальцы Джилл впились ему в руку. Автомобиль проследовал дальше.
Место пассажира занимал широкоплечий крепыш с очень короткой шеей, мясистым лицом и сломанным носом. За рулем сидел мужчина с густыми бровями и тонкими губами. На переносице белели полоски шрамов!
«Понтиак» свернул на Двадцать первую улицу. Они проводили его взглядом. Он повернулся к Джилл. Она отпустила его руку, положила свои на колени, пальцы сжались в кулачки. На лице отражались ненависть и ужас.
Ли и его напарник. Убийцы Корелли. Их цель.
Дэйв понял, что пора ретироваться из парка. Он тихонько позвал Джилл, она ответила невидящим взглядом, словно мысли ее гуляли где-то далеко. Может, она вспоминала изнасилование, может, думала о мести.
— Пойдем, нам тут делать нечего.
Джилл поднялась, они вышли из парка, зашагали к Третьей авеню. Остановили свободное такси, попросили отвезти их в «Ройялтон».
— А если им известно об отеле? — спросила Джилл, когда они выехали на Третью авеню.
— Откуда?
— Не знаю. Наверно, я паникую, ничего больше.
— Может, и знают, — он наклонился вперед. — Высадите нас на углу Тридцать четвертой.
— Не у «Ронялтона»? — спросил водитель.
— Нет, на углу.
— Тридцать четвертой и какой?
— И Третьей авеню.
На Третьей авеню, между Тридцать четвертой и Тридцать пятой, они заметили бар. Вылезли из такси и зашагали к нему. Напряжение не покидало их, пока они не зашли в бар и не заняли кабинку у дальней стены. Он понимал, что это нелепо. «Понтиак» далеко, они в полной безопасности, «хвоста» за ними нет. Но на улице он не мог отделаться от ощущения, что кто-то не спускает с них глаз.
Официантки в баре не было. Он прогулялся к стойке, взял две бутылки «будвайзера» и стаканы, заплатил за пиво, вернулся в кабинку. Налил себе пива, выпил. Ее бутылка осталась нетронутой. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, покачала головой, и не произнесла ни слова.
— Я этого не понимаю, — наконец, вырвалось у нее.
— Чего?
— Лублин не знал, кто убийцы. Он так нам и сказал.
— Да.
— Значит, он солгал. В машине сидели Ли и его напарник. Они высматривали нас. Кто, кроме Лублина, знает о том, что мы в городе?
— Никто. Если, конечно, кто-то не узнал тебя в доме Лублина.
— Кто? Я всех видела впервые. Значит, Лублин натравил их на нас. Выходит, что убийство Корелли оплатил он, а Уошбурна приплел, чтобы сбить нас с толку.
— Он не лгал.
— Получается, что лгал. Он…
— Нет. Подожди, — он взял стакан, отпил пива. Очень холодного. Там, где стоял стакан, на поверхности столика осталось мокрое пятно.
— Лублин сказал нам правду, — продолжил он. — После нашего ухода ему пришлось искать ответ на два вопроса. Как удержать нас от встречи с Уошбурном и как дать знать Ли и его напарнику о нашем приезде? Вот он и решил убить двух зайцев одним выстрелом. И пустил их по нашему следу. Во-первых, они нас уже видели, во-вторых, лично заинтересованы в том, чтобы мы отправились в мир иной. Опять же, ему не надо ничего объяснять. Достаточно сказать этой парочке, что в город приехали мужчина и женщине которые разыскивают убийц Корелли, а уж с остальным Ли и его напарник разберутся сами. Если они убьют нас, у Уошбурна не возникнет к Лублину никаких претензий. Если мы убьем их, опять же, он будет чист перед Уошбурном потому что мы тут же уедем, не нанося Уошбурну визита вежливости.
— Лублин сказал нам правду, — продолжил он. — После нашего ухода ему пришлось искать ответ на два вопроса. Как удержать нас от встречи с Уошбурном и как дать знать Ли и его напарнику о нашем приезде? Вот он и решил убить двух зайцев одним выстрелом. И пустил их по нашему следу. Во-первых, они нас уже видели, во-вторых, лично заинтересованы в том, чтобы мы отправились в мир иной. Опять же, ему не надо ничего объяснять. Достаточно сказать этой парочке, что в город приехали мужчина и женщине которые разыскивают убийц Корелли, а уж с остальным Ли и его напарник разберутся сами. Если они убьют нас, у Уошбурна не возникнет к Лублину никаких претензий. Если мы убьем их, опять же, он будет чист перед Уошбурном потому что мы тут же уедем, не нанося Уошбурну визита вежливости.
— Он действительно боится Уошбурна?
— Уошбурн распорядился убить Корелли только потому, что тот пытался обдурить его. Не обдурил, а лишь попытался. Лублин позволил себе более серьезный проступок. Он выдал нам Уошбурна. Я думаю, Лублину есть чего бояться.
Джилл покачала головой,
— Не сходится. Прошлой ночью Лублин не знал, кто убийцы. Если знал, то назвал бы их нам, не так ли? Если исходить из того, что он говорил правду. Так с чего его осенило, кому надо звонить сегодня утром. Почему он направил именно их по нашему следу?
— Это просто.
Она вопросительно посмотрела на него.
— От него потребовалось лишь одно — позвонить Уошбурну, — он хлопнул себя по лбу. — Господи, ну до чего же я глуп. Он позвонил Уошбурну, спросил, кто убил Корелли. Уошбурн назвал ему имена, не зная, что стоит за этим вопросом. И Лублин сразу же связался с Ли и его дружком. Мы тут изображаем детективов, следим за квартирой Уошбурна, короче, маемся дурью. А самый короткий путь к цели проморгали.
— И что нам теперь делать?
— Позвоним Уошбурну.
Они позвонили из телефонной будки в баре. Поначалу попытались отыскать номер Уошбурна по справочнику, но там он не значился. Тогда Дэйв вспомнил, что переписал номер и адрес из записной книжки Лублина. Открыл блокнот, бросил в щель десятицентовик, набрал номер.
— Резиденция мистера Уошбурна, — ответил ему мелодичный женский голос.
Твердым, решительным голосом Дэйз попросил позвать мистера Уошбурна. Она пожелала знать, кто говорит. Джерри Манна, последовал ответ. Она спросила, сможет ли он чуть-чуть подождать. Он согласился.
— Уошбурн слушает. — взял трубку мужчина — Кто это?
— Джерри Манна, мистер Уошбурн. Мистер Лублин сказал, что я могу вам позвонить. Он сказал…
— Мори?
— Да. Я…
— Подожди, — говорил Уошбурн резко, рубя слова. — Не нравится мне этот телефон. Назови мне свой номер, я тебе перезвоню. Записываю.
Сможет ли Уошбурн выследить их? Едва ли. Он быстро продиктовал номер, выбитый на телефоне-автомате.
— Жди звонка[7], — и Уошбурн бросил трубку на рычаг.
Дэйв сидел в телефонной будке, с закрытой дверью, вытирая со лба пот.
Вспотели и ладони. Сейчас Уошбурн может звонить Лублину. Лублин скажет ему, что никогда не слышал о Джерри Манна. И тогда…
Но с чего у Уошбурна возникнут подозрения? Если Лублин ничего ему не рассказал, а рассказывать не в его интересах, то Уошбурну не надо ничего проверять. Для того чтобы узнать, где находится конкретный телефон-автомат, потребуется много времени. Полиция узнает это легко. А с другими телефонная компания делиться этой информацией не будет. Но Уошбурн имеет немалый вес в преступном мире. У него наверняка есть связи в полиции. Так что нужные сведения ему предоставят быстро. Он потянет со звонком, а в бар пошлет двух громил.
Они не могут задерживаться в баре. Если Уошбурн позвонит прямо сейчас, все отлично. Если нет, значит, им расставлена западня.
Джилл подошла к телефонной будке, ее брови вопросительно поднялись. Он покачал головой, рукой указал на столик. Она вернулась к нему, налила в стакан пива. Повертела стакан в руке, поднесла ко рту, отпила.
Зазвонил телефон.
Он схватил трубку, поднес к уху.
— Алло, Манна слушает.
I- Теперь мы можем говорить, — голос Уошбурна. — В чем дело?
— Мистер Лублин сказал, что я могу позвонить вам, мистер Уошбурн.
— Я это уже слышал. В чем дело?
— Я насчет строителя из Хиксвилла. Его зовут Джо. Мори говорил…
— Что, опять?
У Дэйва перехватило дыхание. Что должен означать этот вопрос.
— Ты хочешь узнать имена двух парней, которые этим занимались, так?
— Совершенно верно, мистер Уошбурн. Я…
- Черт побери, Мори уже звонил мне по этому поводу. Когда ты разговаривал с ним?
— Вчера вечером.
— Мне он позвонил утром. Рано. Разбудил меня, черт побери. Я ему все сказал. Ты больше с ним не говорил?
— Не могу с ним связаться, мастер Уошбурн. Пытался несколько раз. Возможно, он сам звонил мне, но я отъезжал и он не знал, где меня искать. Вот я и решился позвонить вам, мистер Уошбурн. Только потому, что не мог связаться с Мори.
Последовала долгая пауза.
— Ладно, черт побери, — раздался, наконец, голос Уошбурна, — но я просто ненавижу такие звонки. Эти два парня работают, главным образом в восточном Нью-Йорке и Куинсе. Одного зовут Ли Ругер, говорить надо с ним, второго — Даго Краузе. Цена зависит от работы, от того, что они должны сделать. Они берут хорошие деньги, но и трудятся на совесть. Парни надежные. Тебе такие и нужны; так?
— Вас не затруднит дать мне их адреса, мистер Уошбурн. Я…
— Господи, да я уже дал их Мори. Ради этого он вытащил меня из постели, и теперь все надо повторять сначала. Меня от этого тошнит, знаешь ли.
— Я буду вам очень признателен, мистер Уошбурн.
— Подожди минуту.
Он ждал, пока в трубке вновь не раздался голос Уошбурна.
— Не могу найти этот чертов телефонный номер. Адреса Краузе у меня нет, никогда не было. Все равно говорить надо с Ругером. Дом семьсот двадцать три по Лорринг-авеню. Телефонный номер найдешь сам. Мори…
— Премного вам благодарен, мистер Уошбурн.
— Но Уошбурн еще не договорил.
— Мори — безмозглый идиот. Мой номер ты узнал от Мори, так?
— Ну, он…
— У него что-то не в порядке с головой. Он что, сам дал его тебе…
— Разумеется, мистер Уошбурн.
— Передай ему, что он слишком много говорит, понятно? Или я сам поговорю с ним. Как тебя зовут? Манна?
— Манна, — ответил Дэйв. А когда Уошбурн положил трубку, добавил. — С небес.
В «Ройялтоне», возможно, им ничего не грозило, но в отель они не веpнулись. Джилл боялась возвращаться туда, и они сочли эту причину убедительной. Первые полчаса после убийства Корелли прошли слишком быстро, чтобы полностью восстановить цепь событий. Что-то они вспомнили, что-то как отрезало, так что наемные убийцы вполне могли знать их имена.
В «Ройялтоне» они зарегистрировались как мистер и миссис Уэйд. Ecли эти двое решат проверить отели…
Но им требовался отдых. Они прошли полквартала по Тридцать четвертой улице. В магазине кожаных изделий купили дешевый чемодан. В соседней «Галантерее» он приобрел носки, трусы, майки, две рубашки, уложил покупки в чемодан. В «Женской одежде», в том же квартале, они купили белье и колготки для Джилл.
Такси доставило их к «Морхеду», третьесортному отелю на Тридцать восьмой улице, между Восьмой и Девятой авеню. Взяли номер на втором этаже с предоплатой. Они зарегистрировались как мистер и миссис Ралф Кэссиди из Олбани, штат Джорджия. Портье проводил их к номеру, открыл дверь. Чаевых дожидаться не стал.
В комнате стояла железная кровать, когда-то выкрашенная белой эмалью, которая со временем облупилась и потрескалась. Даже не двойная, полуторная, провалившаяся посередине. Чистенькие, но старые, местами заштопанные простыни. Туалетный столик, недавно выкрашенный заново. Маляр хотел замазать следы потушенных о поверхность сигарет. После того, как столик покрасили, появились новые.
Ковер отсутствовал. Линолеум на полу треснул в нескольких местах. От грязи, осаждавшейся на стене много лет, они приобрели неприятный зеленовато-серый дает. С потолка свисали три лампы без абажуров, горела только одна. Единственное окно давно следовало помыть. Выходило оно на кирпичную стену. Портье предупредил, что душевая дальше по коридору.
Дэйв постоял, прикидывая, куда бы поставить чемодан, наконец, положил его на кровать. Джилл подошла к окну, открыла его.
— Ну и дыра, — бросил он.
— Нормальный отель.
— Мы можем найти что-нибудь получше. Сможешь ты тут спать? Кровать жуткая.
— Ничего страшного. По-моему, я смогу спать, где угодно.
Он подошел к ней, обнял.
— Бедняжка. Ты, наверное, смертельно устала.
— Это точно, — она зевнула. — Не такое уж плохое место. Главное — есть кровать, а больше мне сейчас ничего не нужно. Который час?