– Подхвостье гмырха! – всполошился орк и рванулся к огню. – А все из‑за этой гадины! Не, они точно ни на что не пригодны, заразы ушастые!
– А теперь объясни, почему ты напал на моего ученика? – спокойно спросил горец, на самом деле едва сдерживая дрожь возбуждения.
– Чему человек может учить орка? – изумился эльф. – Зачем его чему‑то учить? Это ведь тварь из ада!
– Да кто тебе такое сказал? – насмешливо хмыкнул Лек. – В сказках ваших говорится? Почему? Последняя война между эльфами и урук‑хай закончилась, насколько мне известно, тысячу семьсот лет назад. За это время многое изменилось. А чему учить? Я горный мастер. Храт – мой ученик. Он через полмира прошел, чтобы добиться ученичества.
– Горный мастер?! – Эльф резко побледнел. – Тогда мне понятно, как ты меня поймал…
– Но откуда ты здесь взялся? – не выдержал Энет. – Вы же полторы тысячи лет не выходили из эльваранских лесов!
– Именно, что не выходили… – мрачно буркнул пленник. – Я первый такой дурак.
– Почему дурак? – приподнял брови Лек. – Сбежал?
– Да… – тяжело вздохнул эльф. – Ваш язык специально выучил, лодку вырастил – через степь не пробраться, там кочевники.
– А ведь ты за этим в империю пришел… – протянул юноша, приподняв со своего плеча черный шнурок.
– Откуда ты знаешь?! – вскинулся пленник.
– Догадался, – ехидно усмехнулся Лек. – Ведь я прав?
– Прав, – скривился эльф. – Пока наши заклинания еще держатся, не пускают степняков в лес. Но они слабеют с каждым годом! А маги вместо того, чтобы думать о защите, песенки поют и танцы танцуют. Да и какие они уже маги? Так, фокусники. Забыли все. Замкнулись в своем лесу и думают, что остальной мир оставит их в покое. Идиоты! Никто меня слушать не захотел, даже Зеленая Стража. Двадцать лет я пытался что‑то доказать. Потом понял – не докажу. Бесполезно. А отец…
Он закусил губу и отвернулся.
– Да, – сочувственно покивал горец. – Я тебя понимаю, и мои предки так думали. Только однажды на Манхен пришла империя. И больше не ушла.
– Вот именно… – глухо сказал пленник. – Вот именно. А они поют и танцуют, идиоты… Дождутся когда‑нибудь на свою голову. Ведь дождутся! Я много думал, пытаясь найти выход, потом вспомнил сказки о горных мастерах империи. Решил рискнуть. Кому я дома нужен‑то? Младший сын, ничего не наследующий. Попросил древесного отца вырастить мне лодку, перебрался через рифовый пояс и поплыл. Три месяца по морю носило, сам не знаю, как выжил. Дней десять назад неподалеку отсюда на побережье выбросило. С тех пор прятался в лесу. А сегодня орка увидел, точно такого, как на картинках в древних книгах, вспомнил, что о них там написано, и не удержался… Извините, я…
– Понятно, – криво ухмыльнулся Лек. – Как тебя зовут?
– Тинувиэль. Принц Тинувиэль.
– Принц?!
– Мой отец – владыка Эльварана, – неохотно пояснил эльф. – Хранящий Свет. Только у меня старших братьев и сестер больше тридцати. По нашим меркам я…
– Что? – иронично прищурился Лек. – Слишком молод?
– Да… – тяжело вздохнул пленник. – Едва семьдесят стукнуло.
– Да уж, молод, – едва не подавился горец. – Совсем мальчик.
– По вашим меркам – это где‑то лет шестнадцать, может семнадцать…
– Ясно, – кивнул Лек. – Тебя просто никто не воспринимал всерьез. Чем бы дитя ни тешилось…
– Но если я вернусь со шнурком старшего мастера, они уже не смогут просто так отмахнуться от моих слов! – запальчиво выкрикнул Тинувиэль.
– Что ж, понятно, – задумчиво покивал юноша. – Если тебя развязать, не будешь больше на Храта кидаться?
– Да я его одной левой! – недовольно буркнул от костра орк. – Пусть только попробует!
– Не буду… – уныло сказал эльф. – Податься мне все равно некуда. Лодка утонула.
– Даже так? – укоризненно посмотрел на него Лек. – Повезло тебе, дурень, что это я оказался. Другой бы на моем месте сперва прирезал, а потом бы только стал разбираться, кого прирезал. Ладно, ужинаем и возвращаемся в город.
– Почему? – удивился Энет. – Нам ведь говорили…
– Мастер‑наставник просил меня, если встречу эльфа, привести к нему. Как будто знал.
– Откуда?! – вытаращились на него все трое учеников. Тинувиэль тоже выглядел удивленным.
– Да он что‑то невнятно говорил о какой‑то легенде, – пожал плечами Лек. – О скоморохе, горце, аристократе, орке и эльфе.
– Что?! – одновременно вскрикнули Энет с Тинувиэлем. – Пророчество Пятерых?!
– Вы о нем знаете? – насторожился горец. – А ну‑ка рассказывайте.
– Я его в одной очень старой книге прочел. – Энет растерянно смотрел на наставника. – Там говорится, что однажды придет время, когда Элиан, Эльваран и Оркограр окажутся на грани гибели. Тогда придут Пятеро и спасут всех. Как именно спасут, не сказано. Почему именно они – тоже.
– А ты что можешь добавить? – повернулся к эльфу Лек.
– В общем‑то, почти ничего… – сказал Тинувиэль, по очереди оглядывая каждого. В глазах эльфа горело неприкрытое изумление. – Примерно то же самое написано и в наших книгах. Понятно, что пророчество объявлено фантазией какого‑то безумца. Но…
– Глупые сказки! – отмахнулся горец. – Никогда в них не верил и не поверю. Я верю в свои руки, мечи и друзей. Все остальное – полная чушь. Пророчества всякие! Надо же. Значит, эксцессов больше не будет?
– Нет… – Эльф покраснел.
– Ладно. – Лек наклонился и освободил Тинувиэля от ремней.
Эльф медленно сел. Он казался нахохлившейся птицей, продолжая искоса поглядывать на юношу своими невероятной красоты глазами. Бедняга выглядел таким несчастным и одиноким, что его хотелось пожалеть и утешить. Оказался незнамо где, ни одного знакомого, куда идти – неизвестно. А тоже ведь ходок за мечтой. Леку показалось, что скоро у него будет не трое, а четверо учеников. Юноша тяжело вздохнул и распорядился разделать оленя.
Эльф ел аккуратно, но видно было, что очень голоден. Этот неумеха что, даже охотиться не умеет? Похоже на то. Смотрящий на остроухого волком орк язвительно поинтересовался, так ли это.
– Мне их жалко… – отчаянно покраснел Тинувиэль.
– Кого? – удивился скоморох.
– Зверей… Они живые…
Санти, Энет и Храт переглянулись, и громко заржали.
– Зря смеетесь, – пристально посмотрел на учеников Лек. – Старшие мастера вообще не едят мяса. И именно по указанной Тинувиэлем причине. Не считают себя вправе лишать кого‑то жизни ради пропитания. Достаточно того, что убивают врагов. Есть еще немало других причин, но вам о них знать пока рано. Я сам еще не дорос до уровня неупотребления мяса. Однако ты, принц, поступаешь неправильно. Ты ешь мясо, добытое другими. Выбери что‑то одно. Не перекладывай на других грязную работу.
– Спасибо, я понял… – снова смутился эльф.
После ужина быстро упаковались, и горец погнал учеников к городу. Передвигались волчьим скоком – тридцать шагов бегом, десять шагом. Так можно было идти сутками, почти не уставая. Впрочем, до Тарсидара совсем недалеко, каких‑то пятнадцать верст. К закату добрались до северных ворот.
– Накинь капюшон, – мрачно посоветовал Тинувиэлю Лек. – Нечего пугать людей видом эльфа, они и к орку‑то еще не привыкли.
Стражники на воротах пропустили горного мастера без лишних слов, однако весть о его прибытии сразу ушла в казармы. Кто знает, чего еще натворит этот носатый? Лучше перестраховаться… Лека узнавали на улицах, многие приветственно махали юноше, другие настороженно отходили в сторону, со страхом поглядывая на довольно скалящегося Храта. Горец старался побыстрее добраться до зала мастера‑наставника – не хотелось снова отбиваться от наемных убийц. Слава Единому, обошлось без неприятностей, только какой‑то сумасшедший монах долго кричал Леку в спину проклятия, держась на безопасном расстоянии.
Кертал тренировал младших мастеров императорской стражи, когда в дверях зала появился Лек. Прошипев себе под нос все, что думал о молодых дураках, не желающих слушать старых и опытных людей, мастер‑наставник направился к нему.
– Ну, и что это значит? – сердито спросил он. – Я тебе что говорил? Две недели в городе не показываться! А ты в разгар событий приперся. Совсем ума нет?
– Но ты же сам сказал, старший брат… – растерянно пролепетал юноша.
– Что я сказал?!
– Если я эльфа встречу, то сразу к тебе привести…
– И что, встретил? – иронично прищурился Кертал.
Лек кивнул и показал на закутанную в зеленый плащ фигуру позади. На сей раз старик все‑таки уронил свою железную палку. Причем на собственную ногу. Пару минут он прыгал на другой ноге и яростно ругался. Потом сел прямо на пол и схватился за голову.
– Ты меня доконаешь, парень… – тихо простонал старый мастер. – Так ведь и кондрашка хватить может. И откуда только ты на мою голову взялся, а?
Лек скромно промолчал, старательно делая вид, что его здесь вообще нет. Он ежился под пронзительным взглядом Кертала, не понимая, что такого случилось. Ну, эльф. Ну и что?
– Ладно. – Несколько успокоившийся старик встал. – Деваться все равно некуда. Бери своего эльфа и иди за мной.
Юноша махнул Тинувиэлю и отправился за Керталом. Вскоре они оказались в небольшой, но уютной комнате для отдыха, застеленной соломенными циновками. Старик сдернул с эльфа капюшон и только охнул при виде миндалевидных глаз и кончиков ушей, торчащих над черными волосами. Он долго осматривал смущенного принца, что‑то недовольно ворча себе под нос.
– И зачем ты прибыл в империю? – хмуро спросил старик – казалось, что он переел кислого.
– За этим, – серебристым голосом ответил Тинувиэль, показывая на полупрозрачный шнурок у мастера на плече.
– Так я и думал… – тяжело вздохнул Кертал, сокрушенно качая головой. – Так я и думал… Да, иначе и быть не могло. Нет, ну надо же? Ну почему именно на мою долю все это выпало, Единый?
Старик довольно долго ругался, изощренно богохульствовал и проклинал все на свете. Потом еще немало времени сидел молча, о чем‑то мрачно размышляя. Наконец он снова повернулся к Леку, ткнул юношу пальцем в грудь и сказал:
– Насколько я понимаю, этот эльф будет твоим четвертым?
– Пусть так… – уныло согласился горец.
– Хорошо, идем готовить обряд. Я хочу провести его без шума. После этого – вон из города! И чтобы раньше, чем через десять дней, не появлялись. Понятно? Припасы нужны?
– Да что я, безрукий, оленя не подстрелю? – обиделся Лек.
– Тогда ладно. И тренируйтесь, как не знаю кто! Чувствую, времени у нас остается все меньше.
– Что ты имеешь в виду, мастер‑наставник? – осмелился спросить юноша.
– Не твое дело! – отмахнулся тот. – Придет срок – узнаешь. Пока твоя задача – готовить учеников так, будто им завтра в бой. Понял?
– Да… – растерянно ответил ничего не понявший Лек.
– Кстати, когда тебя самого инициировали, какого цвета луч тебе достался? Не черный, часом?
– Откуда ты знаешь?!
– На то я мастер‑наставник, – проворчал старик. – И даю гарантию, что у эльфа будет зеленый.
Больше Лек ничего не стал спрашивать. В узкой улочке за залом на скорую руку провели обряд. Кертал оказался прав – Тинувиэлю и в самом деле достался зеленый луч. И эльдар на этот раз почему‑то говорил едва слышно, иногда даже казалось, что невидимый рыцарь престола с трудом удерживается от смеха.
Покинув город вместе со своими странными учениками, Лек ар Сантен не знал, что сразу после его ухода в доме Элоиза Кертала собрались десять высших мастеров‑наставников Тарсидара.
– Объясни, чего ради ты меня из постели вытащил? – недовольно проворчал самый старый из них, Иквар ар Ханид, которому недавно исполнилось сто двадцать два года.
– Все вы, братья, знаете о пророчестве Пятерых. И знаете, что полный список пророчества есть только у нас, боевого братства.
– Знаем, и что из того? – нахмурился старший мастер тайной стражи.
– Да ничего. Хочу всего лишь сообщить, что Пятеро собрались и готовы к инициации. Причем собрались здесь, в Тарсидаре.
– Кертал, ты в своем уме? – подозрительно спросил главный лекарь и хирург императорского госпиталя, бывший на самом деле невидимкой боевого братства.
– В своем, в своем, – заверил его старый мастер. – Итак, хроника событий. Восемь дней назад ко мне обратился по поводу тренировок на удивление талантливый мальчишка, прибывший с Манхена. Причем, его луч – черный. Путь Тьмы, чего не случалось больше тысячи лет. Он взял себе в ученики небезызвестного вам скомороха Сантиара. Да‑да, того самого рыжего шкодника. Я поначалу не обратил на это особого внимания, ну, взвалил на себя парень неподъемную ношу. Его личное дело. Позже узнал, что цвет скомороха – белый. Путь Света. На следующее утро горец привел ко мне орка. Об этом вы все знаете. Цвет – алый. Путь Ярости. Еще через день третьим учеником мальчишки стал наследник высокого лорда ар Инвата. Цвет – синий. Путь Мудрости.
– Но какое отношение все это имеет к пророчеству? – не выдержал кто‑то. – Для его исполнения…
– Нужен эльф, – закончил Кертал. – Так вот, три часа назад горец приволок ко мне эльфа, бежавшего из дому ради того, чтобы стать горным мастером. И не просто эльфа, а эльфийского принца. Естественно, он получил зеленый цвет. Путь Жизни. Думайте теперь сами, братья.
– Хвост дорхота мне в глотку по самое основание! – в сердцах выругался начальник стражи. – Таки собрались, будь они неладны! И что теперь с ними делать?
– Ничего, – холодно сказал Иквар ар Ханид вставая. – Надеюсь, среди нас не найдется идиота, которому взбрело бы в голову встать на пути у Пятерых? Они нас сметут и даже не заметят. Наша задача – помочь им всем, чем только сможем. Итак, братья, я объявляю алую тревогу. Немедленно сообщите о Пятерых всем нашим в империи. И не пропустите момента инициации!
– Сделаем все, что возможно, старший брат! – склонил голову Кертал.
Десять мастеров боя встали, глядя в глаза друг другу. Наступали страшные времена. Времена, ради которых и создавалось когда‑то боевое братство. Что будет впереди, не знал никто, оставалось только надеяться, что они не совершат ошибки. Ведь цена ошибки будет страшной. Эта цена – империя.
5. Путник
– Наставник!!!
Бешеный орочий рев заставил Лека вскинуться. Юноша мгновенно оказался на ногах, выхватил картаги из ножен и тенью метнулся на поляну, где оставил учеников, решив немного помедитировать перед ужином. Да и обдумать кое‑что не мешало. Но что могло случиться?! Через пару мгновений горец оказался на поляне и замер в недоумении. Все было в порядке. Только перед орущим, визжащим и машущим кулаками Хратом неловко топтался на месте смущенный эльф с растопыренными покрасневшими ушами.
– Молчать! – Леку давно надоели постоянные пикировки этих двоих. – Хватит вам уже!
– Наставник! – снова взревел орк. – Ты глянь, что эта зараза ушастая с нашим ужином сделала!
Посмотреть было на что. Туша убитого недавно оленя выглядела угольно черной и отвратительно воняла горелым. Возможно, внутри нее и сохранилось что‑нибудь съедобное, но как‑то не тянуло проверять. Все ясно, эльф, оставленный следить за жарящимся оленем, не уследил. Почему, интересно? Лек вопросительно взглянул на Тинувиэля.
– Я замечтался… – растерянно пробормотал тот, опустив уши.
– Замечтался? – переспросил ничего не понимающий горец. – Это как?
– Ну, я… – Эльф стал совсем пунцовым. – Я представлял, что вернулся домой со шнурком… – едва слышно прошептал Тинувиэль. – Потом песню сочинял… Ну и…
– Ясно. – Лек озадаченно потер лоб. – Великий бард создал нетленное творение, зато мы остались без ужина.
– Меня, между прочим, называли серебряным голосом Эльварана! – обиделся Тинувиэль.
– Так спой, коли такой голосистый! – скептически скривился орк. – У‑у‑у, врезать бы по шее, чтоб с копыт навернулся, бард, тудыть тебя в ломбард!
– А вот и спою! – вскинулся эльф.
Он схватил свою зеленую сумку и принялся лихорадочно в ней копаться. На землю полетело множество каких‑то непонятных вещей. Вскоре куча стала огромной, едва ли не в половину человеческого роста.
Лек растерянно смотрел на нее, пытаясь понять, как столько всякой всячины влезло в не такую уж и большую сумку. Потом вспомнил сказки о безразмерных эльфийских мешках, в которых ничего и никогда не портилось, и которые оставались легкими, сколько в них ни положи. Не сказки, значит. Хорошая вещь, крайне полезная. Теперь ясно, как Тинувиэль сумел выжить в море три месяца. В сумке был, наверное, полугодовой запас продуктов. Наконец в руках эльфа оказалась небольшая лютня в футляре из черного дерева, ценимого в империи на вес золота.
– Ладно, послушаем, – кивнул Лек, усаживаясь на траву. – Спать ложиться все равно придется голодными, так хоть развлечемся.
В легендах эльфийским бардам пели такие дифирамбы, что ни один нормальный человек им не верил. Ученики тоже расселись и приготовились слушать. Только оттащили подальше сгоревшую тушу, чтобы не смердела под носом. Раз наставник сказал, то пусть себе остроухий поет, хотя за порчу ужина стоило бы отвесить растяпе пару затрещин, не повредило бы. Может, думать начнет, а не только мечтать. Даже орк ничего не сказал, только недовольно ворчал себе под нос и одаривал барда многообещающими взглядами, от которых тот нервно ежился.
Решившись, Тинувиэль зажмурился, коснулся пальцами струн и запел. Лек сначала не особо вслушивался, а затем и сам открыл рот, только от изумления. Легенды не лгали! Даже в самой малости не лгали! Музыка завораживала, лютня плакала, кричала, звала куда‑то. Да разве можно так играть?! А ведь кроме мелодии, заставляющей душу взлетать в небеса, был еще и голос – невероятный, потрясающий воображение. Да, безответственного мальчишку не зря называли серебряным голосом Эльварана, лучше не скажешь. Эльф пел какую‑то древнюю балладу, на ходу переводя слова на лаарский. Порой выходило не слишком ровно, но слушатели не обращали внимания – слишком потрясло их пение. Даже орк завороженно слушал, застыв на месте. Он с немым изумлением смотрел на Тинувиэля, которого искренне считал бездельником и фантазером.