С Кларой я нашел себя. Она вникает в мои мысли, она меня чувствует, там, где я слаб, она придает мне силы.
И если она хочет познакомиться с вами, то прежде всего потому, что знает, как я вами дорожу.
Клара — часть моей души, а я часть ее. Теперь она стала мне еще дороже, мы с ней еще неразрывнее связаны и душой и телом.
Клара ждет моего ребенка.
Мы не собирались его заводить, но он возник точно так же, как между нами возникла любовь. Сильное дерево, питаемое плодородной почвой и солнцем, всегда подтверждает свою жизнеспособность плодами.
Я бы очень хотел сообщить вам радостную весть по-другому, живым голосом, держа Клару за руку.
Но какая, собственно, разница? Главное, что я сообщаю вам о своей любви и о радости жить.
Клара идет со мной на свадьбу Артура и Луизы. Вы вряд ли захотите с ней познакомиться, потому что для вас все это еще так непривычно. И я на вас не обижаюсь. Я знаю, пройдет время, и вы оцените мой выбор. Потому что вы любите меня так же, как я люблю вас.
Ваш сын * * *Руки Лоррен Сансье дрожали. Глазами, полными слез, она перечитывала строчки письма, вбирая в себя всю полноту выраженных в нем чувств. Ей казалось, она слышит голос сына, который читает ей свое письмо.
Дени сидел рядом с ней, опустив глаза. Они сидели так довольно долго, погрузившись в поток мыслей, воспоминаний, вопросов, чувств, сдержать который не было возможности.
Инспектор Панигони, вернувшись, замер на пороге, невольно отдавая дань почтения глубокой печали этой пары. Дени первым заметил его возвращение. Он взял жену за руку и нежно сжал ее.
Инспектор колебался. Он не знал, нужно ли ему говорить, что найдено еще одно письмо, обращенное к возлюбленной Габриэля. Но предпочел сохранить тайну переписки. Кларе он отнесет письмо во второй половине дня.
А новые факты о случившейся аварии сообщать было пока еще рано.
30
Дженна Дебер ждала возле комиссариата адвоката, нервно куря, торопливо затягиваясь и тут же выпуская дым. Почему ее муж отправился на квартиру к Габриэлю Сансье? Почему поставил себя в такое странное положение? Все, что говорил и делал Александр после аварии, казалось Дженне совершенно необычным. Словно вернулся тот самый человек, которого она любила вот уже пятнадцать лет, и она чувствовала себя счастливой. Но это с одной стороны, а с другой… С другой, ей порой казалось, что перед ней человек, с которым она никогда в жизни не встречалась.
Выходя из комиссариата, Пьер-Андре Марки был так же невозмутим и спокоен, как и когда входил туда.
— Сейчас ваш муж выйдет, — ровным голосом сообщил он.
— Надо же! Тем лучше! — воскликнула Дженна, собираясь выслушать дальнейшие сообщения адвоката.
— Да, тем лучше, — повторил адвокат и ничего больше не добавил.
— Как вам это удалось? Он дал какие-то объяснения?
— Нет. Но следствие выявило очень важный факт.
Адвокат снова замолчал, как будто Дженне Дебер было совершенно достаточно этого сообщения.
— Неужели? И что же это за факт?
— Похоже, что ваш муж не несет ответственности за случившуюся аварию. Кто-то нарочно испортил его машину.
— Вы хотите сказать… Его хотели… убить?
— Вполне возможно. Полиция продолжит расследование.
— Вы чем-то недовольны? — спросила Дженна в ответ на направленный на нее инквизиторский взгляд адвоката.
— Мне кажется это естественным. Трудно защищать клиента, который ничего тебе не рассказывает.
— Но если он невиновен, вам не придется его защищать! — воскликнула Дженна.
— Дело крайне запутанное. Вашему мужу предстоит объяснить, по какой причине кто-то мог желать его смерти. И еще: почему он так настойчиво посещал квартиру Габриэля Сансье. Он упорно молчит. Я понятия не имею, какую игру он ведет. Как адвокату мне это не нравится.
* * *— У меня есть для вас новости, Клара, — сообщил профессор Атали.
Клара скользнула по нему пустым взглядом. Врач старался найти успокоительные слова, но не нашел и сказал все как есть.
— Результаты обследования отрицательные. Предстоит операция.
— Я не позволю лишить меня ребенка.
— Речь идет о вашей жизни, Клара. Оперативное вмешательство необходимо, и как можно скорее.
— Есть шанс, что мой ребенок останется жив?
— Отслоение плаценты и операция представляют для него немалую опасность. Но вполне возможно, все обойдется.
— Я отказываюсь от операции. Ребенок — это все, что у меня есть.
— Но у вас нет выбора, Клара. Я отвечаю за вас, и мой долг вас прооперировать.
Как ни странно, новость, сообщенная врачом, подействовала на Клару успокаивающе. Она узнала, что решение, которое она только хотела принять, уже принято без нее, и ей стало легче. Мрак рассеивался, забрезжил рассвет. Еще немного, и взойдет солнце в потустороннем мире. В мире, где Габриэль будет уже через несколько часов.
Судьба против Клары. Кто же борется со своей судьбой? Кларе ничего уже не нужно решать, осталось только подчиниться течению событий.
Все теперь лишилось смысла. Она не хотела больше страдать, сопротивляться, жить в отчаянии. Не хотела больше существовать.
* * *Луи Дерен схватил мобильный и дрожащей рукой набрал телефон сообщника.
— К нему вернулась память, — сообщил он.
— То есть?
— Он помнит, что его перестала слушаться машина.
— Кто вам об этом сказал?
— Его жена. Я позвонил ей, чтобы узнать новости.
— Хорошо. Я займусь этим сам.
— Что вы собираетесь делать? — нервно осведомился Дерен.
— Не люблю разговоров по телефону.
— Ничего не предпринимайте без моего разрешения.
— Не звоните мне больше, — отрезал собеседник и повесил трубку.
Без его разрешения! За кого он себя принимает, жалкий слизняк? Он терпел, так и быть, его начальнический тон, дурацкие потуги на крутого, но теперь речь идет о спасении собственной шкуры. При чем тут какой-то месье Дерен?! Если Дебер заговорил, легавые арестуют заказчика. А заказчик тут же назовет его имя.
Так что нужно спешить, причем без всякого разрешения.
* * *Практикант перехватил профессора Атали при выходе из операционного блока.
— Профессор… Мне нужно с вами поговорить, — начал он тревожно.
— А подождать немного нельзя?
— Нет… Дело очень серьезное.
— Что такое?
— У нас проблемы. С Габриэлем Сансье.
Атали удивленно посмотрел на ученика.
— Хорошо бы вам самому прийти и посмотреть, — прибавил практикант.
В боксе Габриэля практикант протянул профессору карту больного.
— Черт подери! Что за ерунда такая! — Профессор перелистывал карту. — И когда вы это заметили?
— Два часа назад, но вы были на операции.
— Аппарат барахлит?
— Это единственное объяснение.
— Проверьте еще раз хорошенько. С этим пациентом не должно быть никаких ошибок! Понятно? Вы отвечаете за него головой. До момента, когда мы отключим аппарат!
— Хорошо, профессор, я все понял, — озабоченно ответил оробевший ученик.
Атали, широко шагая, поспешил к себе в кабинет. Стоит ли сообщать новость родителям? Нет, не стоит. К чему подвергать их новым испытаниям, если нет уверенности.
31
Дени и Лоррен ехали в больницу. В тишине им обоим чудился голос Габриэля. Его признание в любви, сообщение о будущем ребенке потрясло их до глубины души. Им казалось, что сын с ними рядом, что он разговаривает с ними — вопреки злой судьбе, их непониманию и упрекам. Им понадобится время, чтобы в свете исповеди сына увидеть другими глазами прошлое. Но изменить прошлое невозможно, а вот настоящее, наполнившись новым смыслом, призывало их к себе. Их последнюю ошибку возможно было исправить, и они собирались это сделать. Из любви к сыну, из любви к будущему ребенку.
И вот они стоят перед боксом Клары, и Лоррен, пытаясь призвать мужество, берет мужа под руку. Постучались. Никакого ответа. Дени отворил дверь. Клара лежала, свернувшись комочком на кровати, повернувшись лицом к стене. Они ждали от нее какого-то знака, позволяющего им войти, но она лежала, не двигаясь.
— Добрый день, Клара, — мягко произнес Дени.
Она не ответила. Дени взглянул искоса на жену, словно спрашивая, как им поступить. Заметила ли их Клара? Делает вид, что не замечает? Находится в прострации под действием лекарств?
Дени встал так, чтобы попасть в поле зрения Клары. Она подняла на него глаза, и ее полный горькой безнадежности взгляд ожил.
Клара повернула голову к двери, увидела Лоррен и села на кровати, подобрала ноги, обняла колени, словно защищаясь, словно испугавшись, увидев возле себя мать Габриэля.
Дени мучительно подбирал слова. Что сказать? С чего начать? Какое уж тут красноречие, когда теряешься в сомнениях.
Дени мучительно подбирал слова. Что сказать? С чего начать? Какое уж тут красноречие, когда теряешься в сомнениях.
Тяжело нависшее молчание нарушила Клара.
— Мне очень жаль, — пробормотала она разбитым голосом.
Удивившись, они хотели что-то ответить, но Клара продолжала говорить, уставившись взглядом в пустоту.
— Вы оказались правы, мне не быть вместе с вашим сыном. Я тоже думала, что не заслуживаю его любви, что рано или поздно он поймет это и расстанется со мной…
— Подождите, — вмешалась Лоррен, желая остановить Клару.
— Но каждый день, проведенный с ним, был таким счастьем, — медленно продолжала Клара. — Его слова, его взгляд успокаивали меня. И я в конце концов поверила, что, кто знает, может, мы и в самом деле проживем нашу жизнь вместе. Вам не удалось разлучить нас. Нас разлучила судьба.
— Клара… — снова попыталась вставить слово мадам Сансье.
Но Клара продолжала говорить, уставившись на простыню:
— Я вам не понравилась, хотя не понимаю, по какой причине. Теперь вы и вовсе меня ненавидите. Из-за меня Габриэль уехал с этого праздника. Я была за рулем. Я плакала. Не сумела вовремя включиться. Потеряла над машиной контроль.
Дени подошел к кровати.
— Мы не думаем вас ненавидеть. Мы пришли… Мы хотим извиниться…
Удивившись, Клара подняла голову.
— Вы ушли с праздника по моей вине, — заговорила Лоррен. — Я обидела вас. Но тогда я думала в первую очередь о сыне. Нет, конечно, не только о нем. О нас всех, о своих пожеланиях относительно него. Я не верила в вашу любовь. Хоть это очень глупо, но я не считала сына достаточно взрослым, чтобы положиться на его выбор. Я всегда грешила гордыней и считала себя вправе принимать решения за моих близких. Так что, Клара… виной всему я.
— И я, — заговорил отец Габриэля. — Я позволил себе забыть, откуда вышел я сам. Я поднялся наверх и постарался избавиться от всего, что напоминало мне прошлое. Вы мне напомнили о нем. И я должен был бы поддержать вас, увидеть, как искренне вы любите Габриэля. Но я оказался слеп, постоянное стремление к успеху лишило меня способности трезво смотреть на вещи.
Дени хотел еще прибавить, что результаты расследования полностью сняли с нее вину, но Клара прервала его.
— Наши извинения не имеют теперь никакого смысла, — безнадежно произнесла она.
— Имеют, и очень большой, — сказала Лоррен и тоже подошла к кровати.
— Какой же?
— Габриэль написал нам письмо за несколько дней до аварии, но оно не было отправлено. Полиция нашла его в квартире и передала нам.
Клара вздрогнула.
— Не понимаю, зачем ему было писать, когда он мог с вами увидеться?
— Потому что в нашей семье не принято… не принято говорить о чувствах. Он хотел сообщить нам важные вещи прежде, чем мы встретимся на свадьбе. Он… Он не питал иллюзий относительно нашего отношения. Господи! Он хорошо знал своих родителей!
— И что же написал Габриэль в письме?
Клара смотрела на месье и мадам Сансье широко открытыми глазами, готовая принять самую горькую правду.
— Он написал о вашей любви и…
— Лучше дай Кларе прочитать письмо, — посоветовал Дени.
— Да, так будет лучше.
Лоррен достала копию письма из сумочки и протянула Кларе.
Клара не решалась взять протянутый листок.
— Прошу вас, — настойчиво повторил Дени.
Клара взяла, развернула и начала читать. Читая начало, она не могла удержаться от слез. Прочитав письмо до конца, она выпрямилась, слез не было и в помине. Лицо ее застыло, стало жестким. Похоже, Кларе запала какая-то мысль, завладела ею, сосредоточила на себе. Теперь она смотрела на родителей Габриэля темным недобрым взглядом.
Она вернула письмо и сухо, гневно сказала:
— Уходите!
Дени и Лоррен обменялись тревожным взглядом.
— Я… Я не понимаю вас, — начала Лоррен.
— Вы пришли не извиняться. Вы пришли за моим ребенком. Вам наплевать на то, что я чувствую и переживаю. Ваш цинизм отвратителен!
— Нет! Что вы такое говорите! — воскликнула Лоррен. — Мы пришли с самыми искренними чувствами!
— Конечно, ваш ребенок для нас надежда, — признал Дени. — Но мы говорили с вами вовсе не потому, что задумали вами манипулировать. До этого письма мы не понимали, насколько Габриэль любит вас.
— Вам не увидеть этого ребенка, — жестко заявила Клара.
Лоррен взглянула на мужа, прося у него помощи. Но увидев, как он подавлен, поняла, что сейчас он ей не в помощь. В отчаянии, не зная, что сказать и что сделать, она поспешно вышла из бокса.
— Поверьте нам, мы были совершенно искренни, — тихо и растерянно произнес Дени. — Подумайте о нашем разговоре, очень вас прошу.
Он направился к двери, но на пороге обернулся и посмотрел на Клару.
— Мы пришли еще, чтобы вам сказать, что Габриэля отключат от аппарата завтра в десять часов утра.
* * *Гнев мгновенно утих, словно выплеснувшиеся слова избавили Клару от невыносимого напряжения, в котором она находилась. Ее поразило в самое сердце то, что она только что узнала, и мысль об этом не оставляла ее. Так, значит, Габриэль знал… Откуда же он мог узнать? Почему не сказал ей? Почему не успокоил относительно будущего, догадываясь, в какой она живет тревоге? Или он ждал решающего слова родителей? В письме он написал, что любит ее. Но оставить ее мучиться, решая судьбу ребенка, — разве значит любить? Судя по письму, он хотел от нее ребенка, но ей о своем желании и словом не обмолвился…
* * *На улице уже смеркалось, когда Габриэль вышел из комиссариата.
Он был неприятно удивлен, увидев Дженну и Элоди. Они ждали его с озабоченными лицами, стоя возле машины. А ему так нужна была свобода действий.
Элоди подошла к нему и поцеловала. Дженна улыбнулась ему. Они сели в машину.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Дженна.
— Устал.
Она положила ему руку на плечо.
— Ничего, сейчас вернемся, и ты будешь отдыхать, — пообещала она. — Мы все перенервничали с этой историей.
32
Панигони взял стул и поставил его возле Клариной кровати.
— Я хотел бы задать вам несколько вопросов, — сказал он, садясь.
Клара безразлично смотрела перед собой.
— Вы знакомы с Александром Дебером?
— Нет, — уронила она сухо.
— Ваш жених произносил когда-нибудь это имя?
Клара отрицательно покачала головой.
Инспектор открыл конверт, достал фотографию и показал Кларе.
— Вам знаком этот человек?
Клара скользнула равнодушным взглядом по фотографии и узнала мужчину, который заходил к ней в бокс. Инспектор внимательно следил за ее реакцией.
— Вы его уже видели, не правда ли? — спросил он, по-охотничьи насторожившись.
— Да.
— При каких обстоятельствах?
— Несколько дней назад он зашел сюда.
— Что он хотел от вас?
— Хотел утешить, как все другие.
— Утешить? — не поверил своим ушам Панигони.
— Да, он сказал, что понимает мое состояние, что тоже потерял в аварии женщину, которую любил.
Панигони нахмурился.
— А еще что он сказал?
— Больше ничего.
— А вы видели его раньше?
— Нет.
Инспектор почесал в затылке. Чем дальше в лес, тем больше дров. Ну и дельце ему досталось!
— Машина этого человека врезалась в вашу, — сообщил инспектор.
Клара вздрогнула.
— А как же…
— Да, да, да, я могу понять ваше удивление.
Почему убийца Габриэля пришел к ней? Из-за угрызений совести? Да, наверное. Удивление прошло, и ей стало совершенно безразлично, по какой причине приходил к ней этот человек.
— Мы вчера обнаружили его в квартире вашего жениха, — объявил инспектор, надеясь что-то понять по реакции Клары.
Клара собралась задать вопрос, но не задала его.
— Он сказал, что им двигало чувство вины, что ему хотелось посмотреть, где вы живете, а когда он нашел ключи на электросчетчике, то не мог устоять перед искушением.
Клара выслушала сообщение равнодушно. Она не хотела вникать, правду говорит этот человек или лжет. Ее это не интересовало.
Панигони понял, что Кларой вновь завладевает мрак отчаяния. Ее взгляд потух, она ушла в себя. Торопясь задержать ее, инспектор поднялся и пошарил у себя в карманах.
— Когда мы осматривали квартиру вашего жениха, то нашли там два письма.
Клара мгновенно вернулась к действительности.
— Одно было адресовано его родителям, а другое вам.
* * *Дженна подождала, пока Элоди уйдет к себе, и заговорила наконец о том, что ее мучило:
— Теперь мы одни. Скажи, ты знаешь, кто намеревался… с тобой расправиться?
Даже при мягком приглушенном свете, царившем в гостиной, было видно, как Дженна взволнована.
— Мне подумалось…