В лицо пахнуло холодом. Уже в самом подъезде температура резко упала. Дарья надеялась, что последние холодные дни уже миновали, а тут вдруг, судя по ощущениям, снова резкие заморозки. Закрыв дверь, она нажала кнопку, вызывая лифт. Кабина послушно отреагировала и пошла с нижних этажей наверх.
Рысаков стоял у подъезда и внимательно прислушивался, не выходит ли кто-нибудь на улицу. Когда он услышал цоканье каблуков, он весь напрягся, но его организм был уже порядком измотан за долгие часы ожидания. Он отдавал себе отчет, что не сможет выйти на пик собственной формы и сделать все быстро и четко. С другой стороны, из-за того, что он долго ждал жертву, его нервы успокоились, мандраж прошел. Он уже время от времени даже поигрывал шприцем, в котором был яд.
«Она это или нет?» – мелькнуло в голове.
Он вошел в подъезд и поднялся по ступенькам навстречу спускающейся вниз девушке.
Дарья мгновенно вспомнила его.
«Он был в "Пегасе" и снял Лизочку». Ей даже захотелось сказать ему: «Привет».
Вот он поднимается к ней, глядя прямо в глаза. Все действие длилось не больше секунды. Он бежал вверх по ступенькам. Ему нужно было всего пару раз хорошенько оттолкнуться и, вытянув руку, всадить иглу ей в тело, неважно куда. Игла была толстая и специально подобранная им для того, чтобы пробить одежду и войти глубоко внутрь, не поломавшись и не деформировавшись при этом.
Дарья, чисто инстинктивно, выставила вперед вначале руки, а потом догадалась лягнуть нападавшего ногой. Удар каблуком пришелся прямо в лицо. Рысаков на мгновение потерял ориентацию. Этого было достаточно, чтобы он получил еще раз, уже локтем в висок. Дарья отвесила ему повторно в тот самый момент, когда уже прорывалась мимо него вниз, на улицу. Она поставила себе за отпор положительную отметку, хотя понимала, что нападавший обязательно придет в себя и попытается догнать ее.
Сигнализация «Фольксвагена» тирикнула, доложив об отключении. Дарья подбежала к машине, оглянулась и увидела, как из подъезда, держась одной рукой за окровавленную щеку, а в другой сжимая шприц, выбегает небольшого роста мужчина, и он, к сожалению, не пытается убежать, как раз наоборот, хочет добраться до нее. Дрожащими пальцами она вставила ключ зажигания и провернула замок. Двигатель мгновенно ожил, но и Рысакову хватило времени для того, чтобы он, разъяренный собственной неудачей, с силой ударил рукой в боковое стекло дверцы автомобиля. Но разбить его ему не удалось. В следующий миг Дарья сорвалась с места и понеслась к кинотеатру.
Она обязательно должна рассказать о случившемся капитану. Кроме всего прочего, одна домой она уже не пойдет. Через минуту после нападения колени у нее затряслись с такой силой, что она не смогла управлять автомобилем. Пришлось остановиться на мгновение, но потом, поняв, что Алексей – так, кажется, представлялся этот парень на дискотеке – может преследовать ее, она снова собралась с силами и рванула с места так, что чуть не сбила какую-то женщину, справедливо посчитавшую, что на дороге нет автомобилей и ей не грозит опасность. Пролетев несколько кварталов и нагнав в кровь адреналина, Данилова вскоре пришла к выводу, что надо сбросить газ, а то можно поймать какой-нибудь столб и попрощаться не только с машиной, но и со здоровьем, а то и с жизнью.
Лиховцев прошел в здание, где уже вовсю шла дискотека, и, подойдя к диск-жокею, попросил его прекратить весь этот балаган. Тот вначале выразил неудовольствие, но после того, как капитан повертел у него перед носом краснокожей книжицей, музыка стихла, зажегся свет, а молодежь недовольно заулюлюкала. Выражение недовольства продолжалось недолго, так как в танцевальный зал зашли тридцать человек омоновцев в масках и с оружием в руках.
В наступившей гробовой тишине капитан заявил, что тотальному обыску подвергнутся все присутствующие и никто не уйдет из этого зала неопрошенным. Как следствие, на пол начали сыпаться разного рода тяжелые предметы. Капитан заулыбался и призвал граждан также выкидывать из карманов деньги. На что кто-то из толпы послал его подальше. Этого было достаточно для того, чтобы операция по зачистке дискотеки перешла в решающую стадию.
Капитан взял на себя труд и вместе с еще пятью инспекторами первым делом опросил всех представительниц прекрасного пола. Они показывали фотографии жертв и спрашивали, кто продавал этим людям наркотики. Девчонки, в большинстве своем, не признали вообще этих молодых людей.
Когда с дамами было покончено, Лиховцев перешел к сильной половине человечества. Он выделил нескольких дистрофиков и откровенных хиляков, с которыми изъявил желание поговорить сам. У некоторых он наблюдал миоз зрачков, что свидетельствовало о том, что парни находятся под действием какого-то наркотического вещества. Двое явно только получили свои дозы и плохо соображали, находясь под кайфом.
Вскоре капитану принесли несколько пакетиков с белым порошком, которые обнаружили прямо на полу в танцзале, и еще тридцать нашли при обыске в мужском туалете. Это давало повод капитану предполагать, что они очень даже могли заблокировать среди всех этих задержанных молодых людей одного или двоих наркоторговцев.
Он прекрасно понимал, что операция не принесет никакой пользы, если они не узнают что-нибудь о человеке, который постоянно продавал покойным наркотики. Ведь до недавнего времени никто посреди дискотеки на пол не валился и не умирал. Все, можно сказать, произошло в последние два-три дня. Значит, на рынке появился товар, который не доставляет кайф, а просто убивает. Не ответить милиция не могла. И вот они здесь. А допросить нужно восемьдесят человек, точнее, восемьдесят три. И на каждого надо хотя бы по пять минут времени.
Первым делом, после того как капитан отобрал худых, он выстроил их в шеренгу в кабинете директора дискотеки и приказал всем закатать рукава. Осмотрев вены на руках, он к двум явным наркам добавил еще парочку. Осталось шестеро вроде как здоровых, не употребляющих.
Заглядывая каждому в глаза, Лиховцев пытался обнаружить в них хоть что-нибудь, что ему не понравится. После третьего захода один из подростков посмотрел на него более чем нагло. Это капитану не понравилось. Он тут же велел ему снять носки и закатать брюки. Когда следов уколов не обнаружилось и там, он велел ему снять с себя штаны и продемонстрировать, что у него чистые вены и с внутренней стороны бедер. Парень было запротестовал, но одному из присутствующих на процедуре омоновцев достаточно было лишь звякнуть наручниками, и процесс вошел в норму. Осмотр вен на ногах и на лобке ничего не дал. Тогда Лиховцев перешел ко второй стадии допроса. Начал он с выявленных наркоманов. Показывая фотографии трупов их коллег, он внушил им, что здесь работают люди, которые продают дрянь, которая рано или поздно убьет их.
– Вы, – обратился Лиховцев к задержанным, – приходите сюда каждый день и покупаете наркотики. Я не спрашиваю вас, где вы берете деньги на это. Я просто хочу, чтобы больше не было смертей. Во-первых, я хочу, чтобы вы сказали, взяли ли мы кого-нибудь из торгашей. На них не надо показывать пальцем, надо просто описать внешность, если знаете, сказать имя. Разговаривать будем один на один. Отсюда никто не уйдет, пока я не получу в руки всех, кто торгует здесь наркотиками.
Процедура грозила затянуться. Народ, оставшийся в зале, начал роптать и кричать, что их должны немедленно отпустить. Кто-то захотел в туалет, кому-то надо было домой, а кому-то становилось плохо от того, что в зале очень душно.
Наступил поздний вечер, а дело не двигалось с мертвой точки. Никто не хотел признаваться, и даже после внушения, что они сами могут умереть, если не сдадут тех, кто продает яд, люди не сдавались.
Бросив бестолковое занятие с наркоманами, капитан распорядился отправить их всех на принудительное лечение, после чего вернулся в зал к молодежи. Там уже кто сидел, кто лежал на полу.
– Начальник, долго вы нас будете здесь держать? – раздались крики. – Вы что, бандитов себе найти не можете, что вы к пацанам-то пристаете?
Лиховцев ничего не ответил. У него была уже подготовлена своя речь.
– Народ, – начал он, – пять человек умерло от какой-то дряни, которую продают именно у вас. Вчера у вас умер один, сегодня уже трое. Это те, кто приходил вместе с вами сюда каждый вечер. Здесь не было бы никакого ОМОНа и никакой милиции, если бы не было таких случаев. Мы вынуждены подвергнуть вас этой неприятной процедуре и задержать до выяснения всех обстоятельств. Мне ничего не остается, кроме как провести здесь ночь и переговорить с каждым.
Когда на допрос заявился сорок шестой, был уже первый час ночи, и это несмотря на то, что капитан тратил на каждого намного меньше времени, чем сам себе наметил изначально. В кабинет вошел командир отряда и сообщил, что, если капитан не хочет, чтобы данная операция имела общественный резонанс, он должен распорядиться, чтобы начали отпускать людей. Скоро на милицию свалится гвалт звонков о том, что их дети не вернулись с прогулки. На это капитан возразил, что нормальные дети сидят дома, но все же был вынужден признать правоту коллеги.
– Осталось еще столько же, – сказал он, – ладно, сейчас сориентируемся. Перепишите всех, кто есть, и выпроводите в шею.
Перед ним сидел сорок седьмой из задержанных.
– Фамилия, имя, отчество? – уже на автомате спросил капитан.
– Дмитрий Эдуардович Орлов, – сообщил невысокого роста мужчина с огромной лохматой головой на сутулых плечах.
– Год рождения?
Услышав ответ, Лиховцев удивился.
– Что это вы в свои тридцать шесть лет делаете в молодежном гадюшнике?
– Да пришел девчонку подснять, – сочинил Дима.
– Наркотиками балуетесь? – поинтересовался капитан.
– Да нет, что вы, я к этим забавам равнодушен. Выпить иногда можно, а колоться – нет, это не по мне.
– Понимаю. Здесь видели вот этих ребят? – Капитан показал Орлову фотографии, и тот с ужасом узнал на них собственных клиентов. – Ну так видели когда-нибудь?
Дмитрий отдал снимки обратно.
– Тяжело смотреть на такое.
– Так да или нет?
– Нет, никогда не видел.
– Вы уверены, может, еще раз взглянете?
Он послушно взял в руки фотографии, еще раз внимательно посмотрел на лица умерших и снова покачал головой.
– Нет, я определенно не был знаком ни с кем из них.
– Домашний адрес свой скажите, пожалуйста.
Дима подумал и сообщил первое, что ему пришло в голову.
– Безымянная восемнадцать, квартира четыре.
– Хорошо, – записал Сергей Петрович, – документов у вас при себе, конечно, никаких нет?
Орлов отрицательно покачал головой и сообщил, что не думал брать с собой документы, направляясь на дискотеку.
– Ясно. Ладно, Орлов, идите.
Вот на сегодня и все. Что он успел? Что он смог? Задержать четверых наркоманов? Можно выбить, конечно, информацию, где они покупают себе наркотик, да только, в конечном счете, попадется опять какая-нибудь мелочь. Ему надо с убийством Иванова разобраться, он все-таки был видной фигурой. Как-никак – президент ассоциации, не простой работяга или бомж. Его смерть незамеченной быть не может. Человек занимал положение, был заметен.
Лиховцев вышел из здания и неожиданно для себя попал в объятия Дарьи.
– Я устала тебя ждать. К тебе не пускают, говорят, что работаешь. Я им чуть ли не женой представлялась.
– Люди молодцы, люди работают.
Лиховцев взял Дарью за руку и спросил, не будет ли она так любезна и не подвезет ли его до дома.
– Я, конечно, понимаю, что веду себя сейчас не как джентльмен, но спать ужасно хочется.
Дарья согласилась, заметив, что воспользовалась советом Сергея и выспалась.
– Знаешь, мне было страшно сидеть в машине и ждать, пока ты выйдешь.
– Это почему? – спросил он.
– На меня сейчас напал мужчина.
Лиховцев попросил рассказать, как все произошло. Дарья описала в мельчайших деталях сцену происшествия и выдала словесный портрет преступника.
– Ты уверена, что сможешь узнать его?
Дарья сказала, что несомненно, и добавила несколько фраз, касающихся ее собственных подозрений насчет слежки за собой.
– То есть ты хочешь сказать, что за тобой следом, уже несколько дней, мотается какой-то человек на белом «Москвиче», а я об этом только сейчас узнаю.
– Нет, – Дарья попыталась смягчить ситуацию, – он то появлялся, то пропадал. Нельзя сказать, что он следил за мной постоянно. Но, похоже, вычислил, где я живу. Мне страшно возвращаться домой, правда.
Капитан, недолго думая, предложил переночевать у него.
– Опять будешь мучиться в кухне на раскладушке?
– Ну, это мои проблемы.
Лиховцев приобнял Данилову, и они быстрее зашагали к машине, зная, что у них сегодня ночью наверняка что-нибудь да получится.
– Что это у тебя в руках? – спросила она, указывая на несколько листов бумаги.
Он с отвращением бросил их на заднее сиденье «Фольксвагена», сказав, что это бесполезный материал.
– Сегодня нам с тобой действительно надо было пойти ужинать, а не ездить сюда и не толочь воду в ступе. Кроме четверых наркоманов, я больше никого не выцепил. Представляешь, еще столько народа оторвал. Завтра мне Шерстилов все уши прожужжит.
– Но ведь он сам дал свое согласие.
– Согласие-то он дал, – кивнул Лиховцев, – но на операции его не было. Отрицательный результат на совести того, кто ведет расследование, а в данном случае на мне. Я отвлек людей и средства, но никакого положительного результата достигнуто не было.
– Как там Костин?
– Костин молодец, – похвалил Лиховцев, – смотался туда-сюда за день, будто до Москвы десять минут езды на машине. Результатов пока нет, если тебя, конечно, это интересует, а не сам Гена.
– Нет, нет, что ты, – успокоила она его, – такие субъекты мужского пола меня не привлекают.
Сергей Петрович удовлетворенно хмыкнул.
– Ну так вот, результат будет скорее всего завтра днем. Получим по факсу какую-нибудь бумажку.
– А что мы будем делать до завтра? – поинтересовалась она.
– Сейчас приедем, – пробасил он, – и я тебе найду занятие.
Утро началось с кофе и тостов. Дарья поглядывала на Сергея, Сергей – на Дарью. Жизнь казалась не совсем плохой штукой.
– Новый рабочий день, – с сожалением констатировал капитан.
– Признайся, Сережа, у тебя каждый день – рабочий, так что нечего на судьбу роптать.
– Да, – Лиховцев взял тост и намазал его маслом, – судьба у меня, судьбинушка. Ты чем планировала сегодня заниматься?
Дарья пожала плечами.
– Честно говоря, я даже на улицу выходить боюсь. Заперлась бы за десятью замками и сидела бы.
– Но это не дело. Будешь сегодня целый день на меня работать, шофером. Повозишь меня на своей шикарной тачке. А то у меня как раз сегодня дел много, а транспорта под рукой нет.
Она с удовольствием согласилась, не забыв выразить желание получить за работу хотя бы мороженое.
– Будет тебе мороженое, – успокоил Лиховцев, – допивай кофе, и помчались, а то мы уже опаздываем.
Она постаралась как можно быстрее выполнить приказание, чтобы не подводить Сергея.
Он оставил ее одну-одинешеньку в собственном кабинете, а сам пошел к начальству на «сексуальный» час. Дарья попросила его не нервничать и не принимать все близко к сердцу.
– Теперь мне будет полегче сносить различного рода выговоры, – улыбнулся капитан, – есть на что мозги поворотить.
Он ушел, а Дарья осталась. От нечего делать она начала читать показания, снятые Лиховцевым во время вчерашней облавы. Под номером один шел некий Сероземов. Минуты потекли одна за другой.
Когда она дошла до тридцать девятого гражданина, которого подвергли принудительному опросу, вернулся Лиховцев.
– Ну как, интересно? – мрачно поинтересовался он.
– Да так, – Дарья отложила бумажки в сторону, подошла к нему и чмокнула в губы. Он незамедлительно приобнял ее и стал тонуть в изумрудных глазах.
– Иногда, дорогая моя, ругань начальства действует положительно. Она увеличивает интенсивность выделения нервной энергии, и если направить ее в нужное русло, то неожиданно тебе в голову приходит мысль.
Дарья чуть отстранилась от него и поинтересовалась:
– Милый, тебя посетила идея?
Он утвердительно кивнул.
– Мы сейчас ее разовьем.
Сев на свое место, которое освободила его дама, Сергей набрал номер телефона фирмы «Магнат» и попросил Маргариту Анатольевну Ракитову.
Женщина вскоре взяла трубку. После того как Лиховцев представился, она сообщила, что у нее нет времени сейчас с ним разговаривать, потому что она очень занята. Капитан не постеснялся рявкнуть на нее и сказать, что при желании найдет ей занятие на пару ближайших лет, если она не соизволит сейчас отложить все свои дела в сторону.
Дарья поморщилась. В постели мужик как мужик, а на работе мент и мент, угрожает женщине. Зачем так? Хотя тут же другая половина ее встала на защиту Лиховцева, женщины тоже всякие бывают.
– Вы сейчас, – начал начальственным тоном капитан диктовать условия для Маргариты Анатольевны, – садитесь к своему компьютеру и делаете следующий документ. Берете первые десять самых крупных предприятий, которые были членами ассоциации, выписываете, вносите в этот документ юридические адреса, телефоны, фамилии директоров и их заместителей. И с этой бумагой через полчаса я жду вас у себя. И не нужно придумывать, что у вас нет времени.
– Но меня может не отпустить начальство, – возразила Ракитова.
– Начальству объясните, что вас вызвали в милицию. При этом, если будут какие-то недоразумения, звоните мне снова.
Звонить Маргарита Анатольевна не стала. Через сорок минут она действительно приехала и привезла с собой составленный перечень.
– Отлично, – похвалил Лиховцев. – Сейчас будем пугать людей, – он ухмыльнулся. – Вот вам телефон, – он указал на потрепанный аппарат с вертушкой, – садитесь и при мне обзваниваете все фирмы и сообщаете следующее, – Сергей Петрович пальцем потер переносицу, стараясь сформулировать необходимую фразу. – Ассоциация частных товаропроизводителей области, в связи со смертью президента ассоциации, не в состоянии в ближайшее время обеспечить юридическую и правовую защиту, но считает своим долгом сообщить, что, по имеющимся у ассоциации данным, не далее как сегодня или завтра ваше предприятие может быть проверено санэпидстанцией. Цель проверки – не только выявить нарушения, но и закрыть производство.