– У меня нет фактов. Но когда умирает вполне здоровый молодой человек с деньгами, на ум так и просится мыслишка о том, что он что-то с кем-то не поделил.
Дарья поднялась со своего места.
– Ну я пойду.
– Идите, идите, – очень быстро согласился он.
Но вместо того чтобы затопать каблучками по выложенному плиткой полу, она стала изучать собеседника своими изумрудными глазами.
– Борис Гаврилович, сколько вам заплатили? – произнесла она очень тихо. Так, что если бы в лаборатории и был кто-то, он ничего не услышал бы.
Дарья достала из сумочки несколько пятисотенных бумажек и стала крутить их между пальцев.
– Я могу заплатить вам больше.
При виде денег здоровяк скрестил руки на груди, затем почесал за ухом, потер нос, подбородок. Потом встал, подошел к двери, раскрыл ее пошире и рявкнул на весь учебный корпус:
– Вон!
* * *
Дарья сидела в машине и перебирала пластмассовые коробки с компакт-дисками. Куда-то подевалась Таня Буланова. Набравшись терпения, она еще раз просмотрела ту часть аудиоколлекции, которую постоянно возила с собой. Затем, спохватившись, открыла СД-проигрыватель и увидела тот самый диск, который и искала. Коробка от него обнаружилась под соседним сиденьем.
– Бардак, – поставила диагноз состоянию салона Дарья.
Вот так и в жизни: ищешь, ищешь, а оно под носом, но ты все продолжаешь, прикладываешь неимоверные усилия, роешь, отбрасываешь в сторону мусор, камни, встречающиеся на пути, продолжаешь копать, но так ничего и не находишь, садишься передохнуть и неожиданно понимаешь, что искомое находится у тебя перед глазами. Надо было всего-навсего бросить монотонную и тяжелую работу, успокоиться и посмотреть по сторонам.
Дарья включила музыку, порылась в сумочке и достала позолоченную визитную карточку. Недолго думая, она позвонила в справочную и очень быстро получила адрес и телефон.
За неимением лучшего, Дарья решила познакомиться с условиями работы покойного. Поговорить с сослуживцами. Может, какая-нибудь кака и выплывет из камышей.
Контора Иванова располагалась в старом трехэтажном здании рядом с голубой церковью. Духовное заведение реставрировали уже лет пять.
Она вышла из машины, задрала голову и посмотрела на купола, все еще стоявшие в лесах. Жаль.
Скрип старых ступенек выдал ее подъем на верхний этаж. На лестничной клетке она нос к носу столкнулась с охранником. Пожилой мужчина, на которого напялили камуфляжную куртку, из сонного сторожа превратился в бдительного охранника. Тело его здоровьем отнюдь не пышет, о чем свидетельствуют сутулая спина и невыразительная стойка на полусогнутых. Дарья, не говоря ему ни слова, показала визитную карточку. Охранник покрутил ее в руках, затем надел очки и внимательно прочитал все то немногое, что было написано на ней.
– Сожалею, но Виктора Валентиновича вы увидеть не сможете, – заявил он хриплым голосом.
Она чуть было не сказала ему, что она и так знает. Вместо этого Дарья произнесла более корректную, хоть и туманную фразу:
– И как же мне теперь быть?
Уловив в ее голосе разочарование, граничащее с осознанием приближающейся личной катастрофы, охранник проникся сочувствием.
– У вас есть при себе какие-нибудь документы?
Он вписал ее в журнал для посетителей, после чего посоветовал зайти в триста первую комнату и поговорить с Алексеем Павловичем.
Поблагодарив охранника, она поспешила скрыться с глаз камуфлированного пенсионера.
В небольшой приемной было пусто. На черном столе сиротливо стоял брошенный компьютер. Здесь она почувствовала, что да, действительно, умер президент, умер глава.
Постучавшись в кабинет, она нажала ручку вниз и толкнула дверь от себя.
За большим столом, уставленным телефонными аппаратами, которых было аж три, расположился нагловатого вида молоденький, не старше ее самой, блондин. Волосы его были в полном беспорядке. Взгляд из-под жиденьких бровей представлялся деланно высокомерным. Уголки губ были приспущены вниз, что в сочетании с белесыми усиками и бородкой не производило благоприятного впечатления и не внушало симпатии.
– Что вам здесь надо? – резко бросил он.
Увидев, что в кабинете больше никого нет, она вошла и протянула ему визитку Иванова.
Он поднял брови, после чего немедленно предложил сесть и заметил, что внимательно ее слушает.
Дарья поспешила убрать обратно в сумочку сделанную под золото драгоценность, рассчитывая на то, что эта визитка может пригодиться ей еще не один раз.
– Вы еще не знаете… – мрачно выдавил он.
Сев в жесткое креслице для посетителей, Дарья увидела на небольшой тумбочке, стоящей слева от Алексея Павловича, початую бутылку коньяка и ломтики лимона.
– О чем вы? – разыграла из себя девушку в неведении Данилова.
– К сожалению, Виктор Валентинович умер, – безжизненно произнес блондин.
Дарья с шумом выдохнула, опустила плечи, потупила взгляд, после чего тихо-тихо произнесла:
– Как же так? Что же мне теперь делать?
Алексей взял бутылку, плеснул себе в рюмку коньячку, выпил, посмотрел на Дарью с некоторой долей пренебрежения, мол, она не понимает, какая здесь произошла трагедия, и все пытается решить какие-то свои личные проблемы.
– Вместо того чтобы быть на похоронах, я сижу за этим столом, как привязанный, – печально сообщил о своей участи заместитель Иванова. – Может быть, могу вам чем-то помочь?
Дарья шевелила извилинами. Надо было придумать причину визита, причем очень быстро. Шансы попасть впросак были велики, поэтому она не стала лезть ни в торговлю, ни в производство – материи для нее сложные. Сказала почти правду, что она познакомилась с Виктором Валентиновичем в баре и именно сегодня они договаривались с ним встретиться.
– Извините, ничего не выйдет, – развел руками захмелевший молодой человек. – Конечно, если для себя самой наймете киллера, тогда вы с ним вскоре увидитесь.
– А вы не очень-то его любили.
– Не за что-с.
– А он мне показался уравновешенным, спокойным человеком, – романтично произнесла Дарья.
– Был у него такой грешок, – согласился блондинчик. – Он мог представать перед людьми в том обличье, в котором ему было необходимо и выгодно.
Сидящий перед ней молодой засранец из грязной работы не вылезал. Иванов наверняка подкидывал ему заданьица потяжелее. Она была в этом уверена, как сказал, осматривая труп Иванова, Варенов, «на все сто десять процентов».
Тем временем блондин продолжал:
– Что он, что мать его. Старуха взяла и уволила вчера нашу секретаршу, красивую бабу. Белые волосы, грудь, – он обозначил руками размер бюста, – ноги от ушей, зад, – он бросил на Дарью кобелиный взгляд. – Вы, я вижу, тоже ничего. Вот что-что, а подруг себе Иванов умел подбирать. Жаль, если такая красавица, как вы, выйдет отсюда и пойдет искать себе мужчину, а я останусь здесь полупьяный и в полном одиночестве. Все сотрудники у гроба, а я у телефона. Может быть, господь послал вас мне в награду за мое терпение? Я, конечно, не так богат, как Иванов, но накормить приличным ужином смогу, – он снова наполнил рюмку, но пить не спешил. – Ну так как, девушка, можно пригласить вас на ужин? Заодно обсудим все проблемы. Обещаю. Вам остается только сказать «да», а мне сделать так, чтобы вы не разочаровались в вашем «да» впоследствии.
– Я подумаю. Вы каждый день на работе?
– Естественно… И даже иногда в выходные и в праздники. Я знаю, – обиженно пробормотал он. – Если говорите, что подумаете, это значит «нет». Скажите мне сразу, вот я здесь сижу перед вами пьяный…
– Протрезвеете, будем говорить.
Дарья поднялась со своего места и вышла. Увидела в приемной пустой стул секретарши и вернулась – А где девушка, котороя работала здесь? – она кивнула головой в сторону приемной.
Блондин покачал головой, цикнул, хлопнул еще рюмку.
– Зачем она вам?
– Я отдала ему свою фотографию, снимок очень дорог для меня. Он уверял, что поставит ее у себя на столе. Но здесь я ничего не вижу. Может, секретарша в курсе, куда она подевалась.
– Наивная, – пробормотал он и выдвинул ящик тумбочки.
Достал толстый справочник, долго листал, медленно переворачивая страницу за страницей.
– Нашел. Сорокина Вера. 3-й Малый проезд, дом 14, квартира 1. Это в Заводском районе. Красивая девка, – он сладостно причмокнул губами.
Дарья дошла до того, что махнула ему рукой, после чего еще долго считала себя великодушной по отношению к такому мудаку.
* * *
Новенький «Фольксваген-Бора», разгребая колесами саратовскую распутицу, подымался в горку к 3-му Малому проезду.
Дарья очень хорошо знала, что если понадеешься на собственную интуицию, то можно часами блуждать по частному сектору в поисках нужного дома. А так, известно, язык до Киева доведет!
Ей повезло не сразу, почему-то в двенадцатом часу дня на улицах не было ни одной бабульки. За что она любила пожилых людей, так это за то, что они все знают. Бесполезно спрашивать нужный номер дома у мальчишки, его такие вопросы не интересуют, зато пожилой человек непременно будет знать, в каком доме живет Манька-буфетчица, а в каком Ванька-пьянчужка – ведь за долгую жизнь в голове накапливается весьма ценная для заплутавшего гражданина информация.
В роли Ивана Сусанина выступил мужчина, чей зад возвышался над капотом потрепанных «Жигулей» первой модели.
Задница, согреваемая весенним солнцем и одетая в потрепанные серые брючки, сообщила ей густым мужским басом, что если она поедет в том же направлении – вот уж у человека глаза на одном месте; не поворачиваясь, знает, кто куда едет, – то вторая улица, что будет пересекать ту, по которой она сейчас едет, и будет 3-й Малый проезд.
Поблагодарив объект за информацию, она вдавила педаль газа. Какой приветливый, какой внимательный, уважающий себя и собеседника российский обыватель!
Поднявшись выше, Дарья действительно обнаружила так необходимый ей проезд. Данилова миновала интересующий ее дом, увидела на посеревшей от времени деревянной калитке навесной замок и решила остановиться чуть поодаль.
В момент, когда Дарья увидела Сорокину, ей сразу стало понятно, что это именно та женщина, о которой говорил пьяненький Алексей Павлович. Высокая и стройная, с привлекательной мордашкой девица несла в каждой руке по пухлому пакету. Дарье показалось, что она вполне могла бы подружиться с этой девушкой. Такое бывает время от времени. Встречаешь человека, он не произнес ни единого слова, а ты уже чувствуешь, ты знаешь, что именно с ним или с ней ты с удовольствием посидел бы в компании или пошел куда-нибудь.
Как только красавица прошла мимо ее машины, Дарья покинула салон.
– Вы Сорокина? – окликнула она девушку, одетую в сиреневый свингер и высокие сапоги.
Красавица остановилась, чинно развернулась к ней и согласно кивнула головой.
– Да, это я.
– Можно мне с вами поговорить? – спросила Дарья, сокращая расстояние.
– А что такое? – в глазах девицы промелькнула искорка беспокойства.
– Вы работали у Виктора Валентиновича Иванова?
Вера сразу помрачнела, развернулась и пошла к своей калитке.
– Погодите, – Дарья ускорила шаг. – Я просто хотела поинтересоваться… Понимаете, мы были друзьями с Виктором.
– Да? И насколько близкими? Впрочем, мне это безразлично, – тон, которым она говорила, подтверждал ее слова.
– Вы долго работали у него?
Сорокина стала возиться с замком.
– Люди сейчас на одном месте не задерживаются. Все чего-то ищут, особенно молодые. Мало работала.
– Да-да, – поспешила согласиться Данилова.
Она надеялась, что разговор разгорится, подобно костру, надо будет только подбрасывать слова-дровишки, и дело пойдет.
– Знаете, в последнее время, когда мы были с Виктором вместе, я стала замечать за ним странности в поведении, – Дарья стремилась заглянуть собеседнице в глаза, а та, наоборот, прятала их от нее и пыталась как можно быстрее скрыться за спасительной калиткой, но навесной замок, висевший на ней, никак не позволял ключу проворачиваться. – Может, он чем-то болел и скрывал от меня? Я хотела поговорить с вами, вы как личный секретарь могли бы развеять мои сомнения.
– Если вы были так близки с ним, так почему же вы не на похоронах? – ключ продолжал сражение с замком.
– Причина в его матери. Она меня просто ненавидела.
В этот момент замок сдался, но последняя фраза, брошенная Дарьей, изменила ситуацию в ее пользу.
– Как ни странно, меня тоже. Я Вера, а как тебя зовут?
– Даша.
Две красивые женщины стояли и смотрели друг на друга. Наконец Сорокина дрогнула.
– Заходи… Все мы, бабы, стервы, как поется в одной песне, правда? – крашеная блондинка бросила пакеты на стол, стоящий посреди кухни. На свет вывалились ветчина, копченая колбаса, сыр и другая снедь.
«Не голодает. Холодильник и плита современные, на полу дорожки, стенка на кухне из натурального дерева. Глядя на дом снаружи, не скажешь, что здесь так уютно, а по местным понятиям и зажиточно. На что? На зарплату секретарши?»
– Говорите, она вас ненавидела? А меня она вчера в первый раз в своей жизни увидела и тут же уволила.
– У нее столько власти? – Дарья приметила мужские ботинки в коридоре и потертую кожаную куртку на вешалке.
– После смерти сына у нее на руках семьдесят процентов акций фирмы. Теперь будет вертеть людьми, как ей заблагорассудится, сволочь.
– Да. У нее с головой не все в порядке. Но Виктор никогда не говорил, что у него есть своя фирма. Сказал лишь, что президент ассоциации… дальше я не помню.
– Это для отмазки. У Вити был свой бизнес. Он торговал бензином. Не хило, правда?
– То, что он крутой, я сразу поняла.
– Смотрю я на тебя и думаю, что у Вити со вкусом все было в порядке. Хороших он себе женщин находил, только никого счастливыми не делал. И ты, вижу, тоже маешься. Неужели влюбилась?
– Знаешь, я как узнала о смерти, всю ночь плакала. Мы знакомы были всего ничего. Но я не могла смотреть, как он мучается: то веселый, то хмурый, то подавленный, то заражается оптимизмом. Может, он болел, а, Вера?
Сорокина вздохнула, предложила Дарье бутылочку кока-колы. Та не отказалась.
– Ты не огорчайся, – блондинка сняла с себя кофту и осталась в простенькой футболке. – Таких мужчин редко встречаешь, я имею в виду его материальное положение. Но все равно можно найти.
«Кому ты рассказываешь, дура».
– У меня сейчас никого нет, – сказала Дарья. – А у тебя как на этом фронте?
Сорокина улыбнулась, но, так ничего и не сказав, перевела разговор на другое.
– Говоришь, ненавидела тебя Лидия Яковлевна? Может, это потому, что мы с тобой одного поля ягоды?
«А вот это вряд ли».
– Может быть. Сегодня я зашла к Виктору на работу и встретила там какого-то нагловатого светловолосого типа.
– А, Ле-е-еша, – протянула она. – Леша у нас одно время был мальчиком для битья. Провинился перед шефом…
– И что же он такого сделал?
– Что сделал? Зажал меня, начал лапать, я уж и дать ему была готова… Слушай, – она выбросила вперед руку, как бы останавливая невидимый напор, – ты только не обижайся, может, тебе неприятно это слышать, но я говорю как есть. Мужчинам и женщинам надо время от времени выпускать пар. Природа. В общем, вошел Витя, увидел, что покусились на его собственность, увольнять Лешу не стал, но после этого случая наш Леша из дерьма не вылезал, то командировки, то сверхурочные. Зарплату он ему не понизил, как раз наоборот, но человек зашиваться стал. Он, наверное, дома даже жену… усладить не мог. Дарья заставила себя улыбаться.
Полученная информация заставляла пересмотреть ранее составленную характеристику покойного. Он был не только странен в своем поведении, но, кроме всего прочего, и намеренно жесток. Не увольнял, не понижал в должности, а долбал тяжелым трудом. Наверное, Леша сидел на месте шефа и так отмечал его смерть. Для кого горе, для кого праздник.
– Ты сказала, мол, до поры до времени. Что, потом случились перемены?
– Потом Леша стал расти. Не знаю, с чего бы это. Добрался до зама. Ты спала с ним?
Вопрос таил в себе подвох. Двум женщинам, переспавшим с одним и тем же мужчиной, как бы и разговаривать особо не о чем, но если разговор зайдет о достоинствах и недостатках самца, в этом случае можно сильно проколоться. Подловить Дарью после утвердительного ответа ничего не стоило. Пришлось сказать:
– Не успела, но очень хотела.
– Я когда хочу, трусы сама снимаю, – отреагировала Вера с некоторой наглецой. – Прости меня, я немного прямовата и груба. А может, у него на тебя сил после меня не оставалось?
Дарья теперь, дело ясное, должна была очень обидеться и заткнуться. Пришлось. Сама себе такую роль выбрала.
– То есть он не болел.
– Нет-нет, ничего такого. Он был здоров как бык. Поверь, я-то знаю. На себе все испытывала.
– Может, я зайду к вам еще как-нибудь?
– А зачем?
«Чтобы дать тебе под зад, брехушка. Шеф сидел на игле, а ты не знала. Зачем ты врешь, беби?» Дарья вышла на воздух.
«Болел, не болел. Что из этого можно выудить? Иванов не страдал безденежьем. И вообще, где он покупал героин?»
Дарья засунула в рот подушечку «Стиморола», однозначно без сахара. После чего села в машину и запустила двигатель. Можно было бы и постоять у дома Сорокиной, но слишком уж у нее приметная тачка. Давать повод для беспокойства бывшей секретарше Иванова ей не хотелось.
Заявиться на поминки? Но она не проводила покойного в последний путь. Как после этого прийти и сесть за стол?
Сглотнув сладкую слюну, она почувствовала, что надо бы наполнить желудок чем-то более питательным, нежели замешенной в далекой Дании подушечкой.
Поглядывая по сторонам и стараясь обнаружить какую-нибудь забегаловку, Дарья катила в сторону центра. Размышляя над тем, сколько денег было у Иванова, она пришла к выводу, что никак не меньше ста тысяч долларов. Его мать без колебаний отдала ей две тысячи, фирма снимала весь этаж здания. Аренда стоила немалых денег. Секретарша, заместители, рядовые сотрудники, которых человек пятнадцать, не меньше. Вера обмолвилась, что он занимался бензином. Нет, пожалуй, сто тысяч – это не столь уж и много. Его машина тянула не меньше чем на пятьдесят кусков. Раз у него были дела на рынке топлива, можно предположить, что покойник тянул на все триста тысяч. Сумма ей понравилась – триста штук баксов. При случае надо бы узнать, сколько на самом деле.