Нет, все-таки я гений заездов в объезд! Или объездов в заезд? Не важно! Во всяком случае мне удалось виртуозно избежать ДТП с джипом! Ладно, не мне, а Алексу. Руль был в его руках, и мы мчались по проспекту. Благо не слишком загруженный.
Я посмотрела в зеркало заднего вида. Внушительный джип перекрыл выезд со стоянки машине лысого. Водитель стоял на дороге и что-то кричал нам вслед.
Тут Алекс свернул с проспекта, и мы запетляли по дворам.
– Сбрось скорость! Что ты вцепилась в руль, ты мне мешаешь! Тормоз! Газ! Да что с тобой? Ты что, крашеная? – заорал он, хватая меня за коленку.
Возникло смутное ощущение дежавю, и я скосила глаза. Показалось, что рядом сидит мой психопат-инструктор.
Тем временем нервный пассажир совсем разуверился во мне как в Шумахере и решил взять все в свои руки. В правую – руль, а в левую – мою ногу, которой он пытался жать на педали. Небритая щека почти касалась моей. Я метнула взгляд на его губы, четко очерченные, чувственные. Интересно, какие они на ощупь, подумала я и…
– Жми на тормоз!!!
И я нажала. Но не на тормоз, а на газ. Перепутала. И мы влетели в мусорные баки…
Несколько секунд мы сидели в молчаливом оцепенении. Потом Алекс выскочил из машины и принялся бегать вокруг «Ауди», вдохновенно размахивая руками и что-то бубня со страшным лицом оперного певца, который пытается взять верхнее «си». Через стекло не было слышно, что именно он говорил. Но шестым чувством я поняла – что-то трехэтажное. На всякий случай, заблокировала дверцы авто. Люди с неадекватным поведением всегда вызывали у меня опасения.
Когда Алекс немного успокоился и закурил, я решилась показаться ему на глаза.
– Прости! – вздохнула я, выбираясь из авто. – Насколько все плохо?
Тот факт, что я разбила его машину, нас как-то сблизил, и мы перешли на «ты».
– Поправимо. Только фара, – усмехнулся Алекс, выбрасывая бычок.
В густеющих сумерках он прочертил между нами огненную дорожку.
– Очень злишься?
– Нет, ты же меня спасала.
– Я… что-то могу для тебя сделать? – преданно спросила я и моментально прикусила язык! Сейчас он скажет: «Можешь кое-что. С тебя десять тысяч баксов!»
– Можешь кое-что, – ответил Алекс и, притянув меня к себе, поцеловал.
Его губы оказались мягкими и нежными.
Не знаю почему. Наверное, из-за пережитого стресса, я отреагировала на поцелуй странно. Чуть не задушила Алекса, обхватив руками и, кажется, даже ногами, а через пару секунд отпрыгнула от него метра на два, как горная коза.
Алекс тяжело дышал и выглядел абсолютно ошарашенным. Не знаю, какое лицо было в этот момент у меня, но Алекс, пристально глядя мне в глаза, почему-то вскинул руки ладонями вперед. Так делает полицейский в американском боевике, показывая, что он безоружен, психу, захватившему заложника.
– Ну, все, мне пора, – скороговоркой протараторила я, озираясь, в какую сторону лучше дать деру.
– Я тебя подвезу!
Он сгреб меня в охапку и фамильярно запихнул к себе в машину.
«Это Лизкин парень! Это Лизкин парень», – мысленно твердила я, как мантру, пока мы ехали к метро. Я старалась не смотреть на него, с пристрастием изучая свой маникюр, и подняла глаза, только когда машина затормозила. В каком-то дворе.
– Это не метро! – возмутилась я.
– Знаю, у меня здесь дело, решил заехать по дороге. Пойдем, хочу тебе кое-что показать.
– Не сомневаюсь. Но, пожалуй, подожду тебя здесь.
Решила, что сбегу, как только он уйдет. Алекс, видимо, это понял и никак не желал оставить меня в машине одну. Хотя, учитывая обстоятельства нашего знакомства, может, он боялся оставить наедине со мной свою тачку?
После долгих и нудных разбирательств я все-таки уступила.
– Пойду, но прежде объясни, чего хотел тот лысый тип. Мы от него еле удрали!
Алекс смутился.
– Связываться не хотелось, он бывший клиент моего детективного агентства.
– И чего он взъелся? Или все бывшие клиенты хотят тебя убить?
– Это не интересно. Не забивай себе голову…
– Я остаюсь в машине!
Алекс окинул меня пристальным мрачным взглядом.
– Он нанял нас, чтобы проследить за женой. Подозревал ее в супружеской измене.
– И что же случилось потом?
– Там оказалось все чисто. Она не гуляла, влюблена в мужа, как кошка. Даже сделала татуировку с его именем в паху, представляешь? Я предложил снять слежку, но этот Отелло вбил в свою лысую башку, что жена изменяет ему со мной. Бред! А сегодня, я так понимаю, решил сам за мной проследить. Думал, что, если он увидит меня с девушкой, это его как-то… успокоит, но парня опять сорвало с катушек. Просто псих. Так бывает.
Я знала, бывает.
– А как тебе стало известно о татуировке в паху его жены?
– Я профессионал, – ответил Алекс, пряча улыбку. – Пойдем. И сумку свою не забудь, Маша-растеряша! Прости, как-то язык не поворачивается называть тебя Аполлинарией.
Он взял меня под руку и подвел к нарядному подъезду, похожему на вход в бутик. Мы спустились вниз по крутой лестнице и, миновав еще одну дверь, оказались в кромешной тьме. Щелкнул выключатель. Комнату осветил свет зеленого абажура, и я шумно вздохнула. Мы очутились в доме бабушки-интеллигентки в смешной шляпке, которая кутается в японскую шаль, повсюду носит томик Мандельштама.
Отсвет абажура падал на круглый стол со старинной пишущей машинкой и пожелтевшей газетой. На рассохшемся деревянном комоде сидели фарфоровые куклы в поблекших кружевных платьях. Со швейной машинки с элегантными коваными ножками скалился чугунный утюг, зажав в хищных зубах букетик полевых цветов. Красавец граммофон навострил золоченое ухо, а на ширме у стены, уронив пухлые рукава-фонарики, висело расшитое бисером бархатное платье. Наверняка винтажное! Несмотря на жаркий вечер, в полуподвальной комнате было прохладно. Пахло сыростью и безвозвратно утекшим временем.
– Это ретро-салон моей двоюродной сестры.
– А где она достает все эти вещи?
– Скупает у коллекционеров, ездит по блошиным рынкам. Она у нас хранитель тайн. Утверждает, что каждая винтажная вещь – это тайна.
Динь-динь-динь! Послышался серебристый перезвон, и из глубины ретро-салона вальяжно выплыл черный котище. Его массивную шею украшала цепочка с маленьким колокольчиком.
– Цепной кот? – рассмеялась я.
– Это Матвей, он здесь главный хозяин.
Матвей посмотрел на Алекса круглыми янтарными глазищами и требовательно мяукнул. Тот присел и принялся чесать кота за ухом. Матвей снисходительно замурлыкал и плюхнулся на бок. Ни белого «галстучка», ни «носочков», абсолютно черный котище! Хотела поплевать через плечо, но как-то постеснялась.
Я подошла к искусственной елке, украшенной старинными игрушками: картонными ангелами, медведями с баянами на железных прищепках, зайцами в костюмах Пьеро и выцветшими сосульками. Еще там была дивная собака с фарфоровой головкой и стеклянный дирижабль. Все это казалось таким странным и волшебным, как во сне – новогодняя елка посреди жаркого июля. В комнате, доверху набитой тайнами.
Поддавшись очарованию момента, я сняла с ветки прозрачный шар с бабочкой внутри. Бабочка закрутилась, как веретено. Я завороженно улыбалась и вдруг перехватила взгляд Алекса. Он наблюдал за мной, скрестив руки на груди и опираясь о книжный шкаф. Волосы в живописном беспорядке, пристальный взгляд карих глаз, потертые джинсы. Соблазнительный и таинственный, как киногерой. Бабник! Наверняка привозит сюда всех своих девиц: Лизку, татуированную жену лысого и еще вагон и маленькую тележку! Все они кружат вокруг него, словно бабочки вокруг огня… Я вдруг разозлилась.
– Хочешь чего-нибудь? Вермут? Мартини «Асти»?Решила поставить Алекса на место.
– Никакого мартини «Асти»! – строго сказала я. – Только вермут!
Он передал мне стакан в медном подстаканнике и завел граммофон. Комната наполнилась звуками старинного романса. Алекс подошел и церемонно поклонился, приглашая на танец.
– Спасибо, но я что-то сегодня без кринолина и бальную карту дома забыла…
Он посмеялся и даже по-дружески похлопал меня по плечу, но было ясно, что на уме у этого плута. Другой рукой Алекс вцепился в мое запястье, видимо, чтобы я опять не взбрыкнула.
Вдруг комната закружилась под звуки старинного романса, как веретено. В ушах зазвенело. Динь-динь-динь! А может, это был всего лишь колокольчик Матвея?
– Даже не мечтай, – тихо сказала я.
– Почему?
В полумраке его глаза показались совсем черными.
– Я похожа на женщину, которая спит с первым встречным? – надменно спросила я.
Куда девался второй чулок? Спокойно! Испариться из этой комнаты он никак не мог! И зачем я их только надела! Кто вообще носит чулки летом?! Выползая из-под круглого стола, я стукнулась головой. Взвизгнула и тут же зажала рот рукой, покосившись на спящего на полу Алекса. Пыльный луч света, прокравшийся в окошко под потолком, щекотал его щеку. На губах – блаженная улыбка, ресницы отбрасывают тень в пол-лица. В моей жизни был только один более красивый мужчина, рядом с которым я просыпалась. Джордж Клуни. Одно время над кроватью висел его постер. Я вздохнула, закатив глаза. И… нашла чулок! Он зацепился за шнур абажура. И как только сюда попал? Ох, лучше даже и не вспоминать!
Подхватив сумку, я бросилась к выходу, но замерла – что-то заставило меня обернуться. На комоде в окружении фарфоровых кукол развалился черный котище. Он буравил меня янтарным взглядом и вдруг подмигнул одним глазом! Наверное, сказался недосып, но я вздрогнула всем телом, по спине побежали мурашки. Снова возникло желание поплевать через левое плечо, но я не стала. Зачем? Все самое ужасное уже произошло…
Я неслась по улице так, словно убегала от своры маньяков. Свежий утренний воздух окончательно выветрил из головы хмель шальной ночи. Что я натворила? Как я могла?! Пигалица, выпрыгнувшая из красного «Мини Купера», смерила меня презрительным взглядом. Это потому, что она знает! Знает, что я сделала прошлой ночью! Провела ее с парнем лучшей подруги, почти сестры! Разве может быть что-то кошмарнее? Нет! Это вовсе не пигалица, а жеманный паренек в розовых джинсах. Впрочем, какая разница?
Я верю в закон бумеранга. Возмездие или… как там это еще называется? Если ты делаешь кому-то подлость, она прокатится от человека к человеку по Вселенной, как снежный ком, обрастая всякой пакостью, и – р-раз! Накроет твою жизнь настоящим стихийным бедствием!
Я бежала к метро, вжав голову в плечи. Предчувствовала, Возмездие не заставит себя долго ждать – с крыши непременно упадет кирпич и размозжит черепушку, как грецкий орех. Или меня собьет машина. Или разорвет на куски терактом в метро. В душном переполненном вагоне сердитая толстуха обдала запахом прогорклых духов и отдавила ногу. Пока это было единственным покушением на мою жизнь со стороны Высших сил.
На подходе к дому голова уже шла кругом от черных мыслей. У самого подъезда я столкнулась с соседкой.
– Машутка! Что у тебя с лицом?!
– А что такое?
С тревогой дотронулась до щеки. Может, лицо покрылось мокнущей экземой?
– Вся сияешь! Ты что, влюбилась?
Глава 3
«Лизка! Я последняя сволочь! Но дело в том, что это проверочное свидание как-то сразу вышло из-под контроля. Сначала на нас напал маньяк, потом я разбила машину, а потом был этот долбаный ретро-салон. О, именно он всему виной! Там такая тлетворная обстановочка… Я будто попала в параллельную реальность, в другое время! Все было, как во сне, а значит, не на самом деле! И я – это вроде бы и не я, а он – не твой парень, понимаешь?» Нет, она не поймет…
Я репетировала покаянную речь, стоя под душем. Подставляла тело гибким водным струям и отчаянно терлась мочалкой. Надо поскорее смыть с себя его запах, навязчиво преследовавший все утро. Изведя практически целый тюбик геля, провела контрольное смывание хозяйственным мылом. Вроде полегчало… Жаль, нельзя прочистить мозги ершиком для унитаза!
Замотавшись в полотенце, я потянулась к телефонной трубке. Надо признаться во всем Лизке! Просто взять трубку, набрать номер и… Телефон пронзительно заверещал в моей руке.
– Где ты была?! – взвыла трубка голосом Лизки.
Сжала кулаки на удачу.
– Лисенок, я сейчас тебе все объясню…
– Как ты меня назвала? – с ужасом прошептала она. – Последний раз ты говорила: «Лисенок, я сейчас все объясню», когда уморила голодом моего хомячка, пока я отдыхала на Сардинии!
– Не говори ерунды! Эта крыса страдала десятой степенью ожирения. Ее невозможно было уморить, она просто… сдохла от старости.
– Мария, не заговаривай мне зубы. Что случилось?
– Лизка, я последняя сволочь…
– Так и знала! – перебила она. – И зачем я только тебя попросила? Сразу ведь знала, что все кончится именно так!
Я стояла босиком на кафельном полу и вдруг покрылась мурашками.
– Лиз, понимаешь…
– Ты порвала платье!
– Нет, с платьем порядок. Я его не порвала, так… слегка помяла. Ты понимаешь…
– Сломала каблук?
– Да нет же!
– А тогда что?
Я набрала в легкие побольше воздуха и выпалила на одном дыхании:
– Лизка! Я последняя сволочь! После кафе я поехала на работу, надо было писать текст под монтаж. Я так увлеклась, что забыла позвонить, а мой сотовый разрядился!
– Вполне в твоем духе. Зачем вообще нужен мобильник, если он никогда не работает? Ну, рассказывай. Как все прошло? Он повелся?
– Нет, сидел там, как истукан, и смотрел в стол.
На том конце провода послышался вздох облегчения.
– Ты себе не представляешь, как я рада! И как он тебе вообще? Понравился?
– Ну, да… в целом вполне… Он такой… м-м-м… гибкий!
– Что?!
– Ну, в смысле дипломатичный! Умеет деликатно дать понять девушке, чтобы она отвязалась.
– Надо же, – хмыкнула она. – Ну, хорошо… Все подробности при встрече, а сейчас у меня дел по горло. Пилинг, вакуумный массаж, потом обертывание… Ах да! Машка! Мата Хари ты моя ненаглядная, спасибо! Ты настоящая подруга.
– Да уж, – крякнула я.
Нажала на кнопку отбоя и посмотрела в зеркало. Припухшие, зацелованные губы. Глаза в обрамлении темных кругов горят, как фары в ночи. Хороша подруга, нечего сказать!
Я с детства верила – тайное всегда становится явным, и уже предвидела гражданина, облитого манной кашей, на своем пороге, но в ту секунду ощутила облегчение, как воришка, который стянул пухлый кошелек и остался непойманным. Да, у меня не хватило духу во всем признаться Лизке. Но, может, это даже к лучшему? С Алексом мы больше не увидимся, и она спокойно продолжит крутить с ним любовь. Мрачно усмехнулась. Что ни говори, а я выполнила свою миссию в лучших традициях Маты Хари. Достоверно выяснила, что Лизкин парень – редкий бабник. Жаль, не смогла раскрыть ей глаза. Но, думаю, Лизавета и без моей помощи скоро выяснит, что он за фрукт, и сама его бросит. Поплачет недельку и забудет, уж я ее знаю! Я благополучно договорилась со своей совестью и отправилась пить кофе.
Так впервые в жизни у меня появился секрет от Лизки…
Кофе был горьким. Надо не забыть по дороге с работы купить сахар. Поморщившись, я включила мобильник. Ух, ты! Двадцать четыре пропущенных вызова от Лизки и четыре от абонента Рыба-прилипала. Вот зараза!
Абонент Рыба-прилипала – это мой парень Макс. Да, у меня есть парень. А что такого? Я испытываю к нему самые теплые чувства вот уже пять лет и никогда не изменяю. Ну, не считая вчерашнего. Да это и не измена была, а… умопомрачение! И точка. Кстати, я вовсе не считаю Макса рыбой-прилипалой. Забила его в «Контакты» своего мобильника под этим прозвищем в самом начале нашего знакомства. Там была такая история… Впрочем, я обещала Максу никому о ней не рассказывать. Ну вот. Потом я хотела переименовать его на Макса Докукина, но все как-то руки не доходили. Сейчас этим и займусь. Хотя… сначала надо набрать ему, вдруг что-то случилось?
– Я звонил тебе весь вечер! Где ты была? – принялся возмущаться Макс.
Я пересказала легенду об офисной ночевке.
– Ты скоро пропишешься у себя на работе, а ведь вчера у нас были планы сходить уже, наконец, в кино.
Вот за что я люблю Макса! Он создает в моей сумбурной жизни хотя бы иллюзию порядка. Например, вчера, оказывается, у меня был в планах культурный досуг, а вместо этого… От воспоминания о прошлой ночи внутри что-то сладко оборвалось. Так, надо просто выкинуть этого парня из головы. Забыть!
– Макс, давай увидимся сегодня! Пожалуйста! – взмолилась я.
– Так соскучилась? – хмыкнул он. – Ладно, выбирай место.
В суши-баре за столиком у окна меня дожидался молодой человек в льняном бежевом костюме, великолепно подчеркивающем его оливковую кожу. Выразительные серые глаза, мягкие черты лица, очень короткие темные волосы. Они вьются, Макс не терпит неряшливости и так стрижется, чтобы волосы не торчали в разные стороны. Пожалуй, его можно было бы назвать красавцем, если бы не слишком тонкие губы и немного скошенный безвольный подбородок.
– Прости, я опоздала, – выдохнула я, опускаясь на стул и открывая меню.
– Отлично выглядишь, – присвистнул Макс. – Глаза блестят, и эти розовые кеды…
К нашему столику подошла официантка в черном шелковом кимоно с какой-то двусмысленной подушкой на спине, и мы сделали заказ.
– Почему ты выбрала этот ресторан? – спросил Макс, когда официантка отошла.
– Наша Викуля здесь снимала, вот и посоветовала. А что? Здесь мило, только название какое-то странное – «Колесо сансары». Сансара – это ведь, кажется, такое японское дерево? При чем здесь колесо?
– Японское дерево – это сакура, – рассмеялся Макс. – А «колесо сансары» – цепь перерождений в индийских религиях. И еще, кажется, символ солнца…
Я горделиво улыбнулась. Какой же Макс умный! Подающий надежды юрист в солидной фирме. И как ему идет этот элегантный костюм! Это вам не потертые джинсы, которые выглядят так, как будто их сняли с покойника.
Тем временем Макс все распространялся по поводу колеса сансары. Минут через пятнадцать, когда он закончил, я мечтательно вздохнула:
– Хорошо все-таки быть индусом! Знать, что вернешься в этот мир еще не один десяток раз и снова увидишь солнце…