Она терпеливо ждала его отзыва. Физули так растерялся, что ему потребовалось несколько секунд, чтобы опомниться и ответить. Наконец она спросила, чтобы подтолкнуть его к ответу:
– Вы ничего не хотите мне сказать?
– Да, – сумел выдавить Физули, – хочу.
Он сглотнул. Почему-то сильно заболела голова.
– Ваш друг, очевидно, будет обедать немного позже, в пять часов вечера и без минеральной воды, – сказал он наконец хриплым голосом.
Она кивнула головой, входя в его комнату и закрывая за собой дверь. Затем сняла платок и хиджаб. Он сделал еще один шаг назад. Она оказалась молодой женщиной в современном темном платье. Несколько плотная фигура, характерное восточное лицо, чуть изогнутый нос, темные глаза, тонкие губы. Ей было лет тридцать пять – сорок.
– Я представляла вас немного другим, – сказала она на фарси.
– Я вообще не думал, – пробормотал он, – не думал, что вы… женщина… здесь… Как вы меня нашли?
– В Кандагаре все знают, что вы отправились за товаром в Пешавар и забронировали для себя номер в этом отеле. Должна сказать, что отель явно не отвечает стандартам в четыре звезды, которые нарисованы на дверях этого заведения.
Гусейнов усмехнулся.
– Так и будем говорить на фарси? – поинтересовался он.
– Я могу и по-турецки, – ответила она. – Вам, наверно, будет удобнее говорить на турецком языке.
– Да, – согласился он. – А еще какие языки вы знаете?
– Арабский, французский, русский, английский, – улыбнулась она и уже по-русски добавила: – Кажется, вы тоже должны понимать русский язык. И арабский?
– Я понимаю, – ответил он по-турецки, прислушиваясь к шагам в коридоре. – Но кто вы? Откуда вы приехали?
– Из Кандагара. Я искала вас там несколько дней, пока наконец мне показали вашу лавку. И уже потом приехала сюда через Лахор.
– Как вас зовут?
– Саида Джалал, это фамилия по мужу.
– И как я смогу объяснить ваше присутствие у меня в номере?
– Никак. Я никогда не была в вашем номере и не могла быть здесь ни при каких обстоятельствах. Мусульманская женщина, которая встречается с мужчиной без свидетелей, должна быть осуждена общественным мнением. Согласно нашим правилам я даже разговаривать с вами не имею права без присутствия рядом моего брата или мужа.
– Вы сказали, что Джалал – ваша официальная фамилия?
– Да. А моя настоящая фамилия – Сулейманова. Я лезгинка из Махачкалы.
– Странно, что вы мне честно обо всем рассказываете.
– А почему я должна лгать? У меня все документы в порядке. Я действительно Саида Сулейманова и по мужу Саида Джалал. Мой муж был ливанским бизнесменом из очень влиятельной семьи.
– Почему был?
– Он погиб в автомобильной катастрофе.
– Простите, – нахмурился он, – я задал неуместный вопрос. Думал, что вы развелись.
– Нет. Но это случилось еще восемь лет назад. Я вернулась в Москву, а потом снова уехала к родственникам мужа. С тех пор я Саида Джалал, и меня довольно хорошо знают в арабских странах, где я являюсь представителем общества Красного Полумесяца и руководителем фонда Шарафа Джалала.
– Тогда понятно. Может, вы сядете? – Он подвинул ей стул, сам присел на кровать. – Кажется, я не совсем готов к нашей встрече.
– Судя по вашему лицу, вы действительно не были готовы, – сказала она, чуть улыбнувшись. – Я думала, что такие люди, как вы, готовы к любым неожиданностям.
– Только не к появлению женщины-связной в моем номере в Пешаваре, – пробормотал Физули.
– Вы слишком много времени провели в Афганистане, – снова улыбнулась она, – у вас неверные представления о современных женщинах. Даже для мусульманской страны.
– Наверно… – согласился он. – Я все еще не могу собраться с мыслями. Признаюсь, что вы меня очень удивили.
– Больше не будем говорить об этом, – предложила она. – Господин Ахмед Саразлы, я пролетела несколько тысяч километров и искала вас почти полмесяца, чтобы наконец встретиться с вами. Может, вы поверите наконец, что подобные встречи иногда бывают реальными?
– Очевидно, я не совсем готов к этой роли, – пробормотал он, – иначе я бы не стал так удивляться. Надеюсь, что вам не опасно оставаться здесь?
– Вы имеете в виду общую обстановку в отеле или боитесь угроз в свой адрес? – уточнила она.
– Только из опасения за вас, – признался Физули. – Я уже давно ничего и никого не боюсь.
– Я все знаю, – посерьезнела она, – и про вашу прошлую жизнь, и про вашу семью. Мне рассказали об этом.
– Тогда тем более вы должны понимать, что меня трудно испугать. Скорее я был удивлен.
– В Турции американцы дали вам в качестве связной Мартину Гложник? – уточнила она. – Мы сумели проследить ваши приключения до того, как вы уехали сюда.
– Правильно. Они проверяли меня по полной программе. Сначала американцы, потом турки, потом афганцы. В общем, я уже прошел все круги их возможных проверок. И не могу быть уверенным, что вас не прислал кто-то из моих проверяющих, – добавил он.
– Тогда почему вы со мной беседуете?
– Если вас подставили, то сразу же после вас сюда придут какие-нибудь мрачные типы и просто пристрелят меня. Не думаю, что их будут волновать всякие мелкие подробности. Если вас прислали ко мне, значит, вы знакомы с моей биографией. Меня трудно напугать.
– Почему вы не выходили на связь?
– У меня не было связных. Ни одного за столько месяцев. Я даже думал, что про меня забыли.
– Они не могли до вас добраться. Вас слишком плотно опекали. Насколько мы знаем, вы прибыли из Турции не один?
– Правильно. Со мной был напарник, Иззет Гюндуз, оставшийся в Кандагаре. Он абсолютно непредсказуем. Рассказывают, что однажды он зубами загрыз своего сокамерника в тюрьме, оказавшегося предателем. Для него я герой, и он относится ко мне с определенным пиететом, хотя я понимаю, что в любую секунду его отношение ко мне может измениться, узнай он, кем я являюсь на самом деле.
– Они допрашивали вас на своих установках?
– Много раз. И несколько раз я произносил свое настоящее имя. Но мне отчасти повезло. Там оказался врач, который любит восточную поэзию и хорошо знает Физули. Поэтому я и жив до сих пор. Он, очевидно, решил, что я тоже любитель поэзии.
– По нашим сведениям, они готовят какой-то крупный террористический акт, который могут провести в ближайшие полгода, – сообщила Саида, – но мы не знаем ни точного места, ни времени, ни участников этой операции.
– Вы думаете, что я, сидя в своей лавке в Кандагаре, мог быть допущенным к каким-то особым секретам? – невесело усмехнулся Физули. – Легче было работать нелегалом в западных странах, чем попытаться пробиться в пещеры афганцев. Туда так просто не попасть. Время – тоже категория проверки. Как я поведу себя, смогу ли продержаться, не сорвусь ли при подобном бездействии…
– Они начали действовать, – возразила Саида. – Недавно в Афганистан прибыл известный ученый, физик из Германии – Хозван Джабри. По национальности он араб из Сирии. Араб-христианин. Его нашли убитым несколько дней назад. Вероятнее всего, его убийство связано с очередной попыткой запустить некое устройство, возможно радиоактивное. Считается, что в данном случае могут быть использованы либо оружейный плутоний, либо отходы с атомной станции. Террористы попытаются сделать некое подобие небольшого радиоактивного снаряда, рассчитанного на массовое поражение людей.
– Мне об этом ничего не известно, – честно признался Гусейнов. – И учтите, что у меня было два взаимоисключающих друг друга задания. Вы просили меня об информации, а американцам нужно убрать своих врагов. Они вручили мне особый Коран, в который был вмонтирован передатчик. Весьма миниатюрный, но его все равно могли обнаружить, хотя Коран обычно никто не трогает. Однако я решил не рисковать и в последние несколько месяцев не ношу Коран на цепочке на шее, как делал это раньше. Меня никуда не зовут, и я ни с кем не встречаюсь. Не считая связного американцев. Насколько я понял, они не очень охотно используют меня как информатора. Я нужен им для одноразового использования, как агент, который может близко подобраться к руководителям, засевшим в пещерах. И тогда они нанесут свой удар.
– Так было раньше, – возразила Саида, – сейчас всех волнует только готовящийся террористический акт. Американцев он волнует даже больше других, ведь бомба может оказаться в любом американском городе или на любой американской базе. Для того чтобы убить всех находящихся там людей, даже необязательно проносить бомбу на базу. Достаточно установить ее где-нибудь рядом, в нескольких метрах от базы. Ни один военнослужащий не выживет после такого. Поэтому мы считаем, что американцы тоже несколько сместят акценты. Они сделают все, чтобы получить информацию о готовящемся теракте.
– Понятно. И вы считаете, что я буду иметь какое-то отношение к этому варварскому делу?
– Меня просили передать вам, что аналитики просчитали возможность вашего использования. Вы одна из наиболее реальных кандидатур на подобную акцию. Вам уже верят, если столько месяцев держат вас в резерве…
– Скорее не допускают к работе…
– Иначе вас не держали бы столько времени в Кандагаре, – возразила Саида, – поэтому будьте готовы к тому, что скоро вы им понадобитесь. Им будут нужны именно такие люди, как вы.
– Посмотрим, – кивнул Физули, тяжело вздыхая, – мне начинает надоедать моя бессмысленная жизнь в Кандагаре.
– Ваш пароль изменен, – сообщила она. – Теперь связной, когда выйдет на вас, скажет, что ему нужна газированная вода для обеда в два часа дня. В два часа дня. А вы ответите, что предпочитаете негазированную воду в пять. Вы меня понимаете?
– Надеюсь, что это я запомню, – пробормотал он, – не так сложно. Газированная вода в два и негазированная в пять. Интересно, в следующий раз снова будете вы или придет кто-то другой?
– Если вы вернетесь в Кандагар и останетесь там, то я полагаю, что мы с вами еще увидимся, – сообщила Саида, – хотя туда очень трудно добираться даже на автомобиле. Есть очень большой риск, что машину обстреляют из-за холмов либо сторонники «Талибана», либо правительственные войска, либо американцы, которые так жестко контролируют движение автомобилей по всем основным дорогам. И хотя мы вывешиваем на своих автомобилях флаги с красным крестом и полумесяцем, это не мешает и тем, и другим, и третьим регулярно обстреливать нас.
– У вас сложная работа, – заметил он, с любопытством глядя на эту женщину.
Саида улыбнулась. Зубы у нее были мелкие и ровные.
– Все, – она посмотрела на часы, – я должна уходить. Ровно через две недели я буду в Кандагаре. В центральной мечети женщины сидят в отведенных им местах, и поэтому я не смогу приблизиться. К вам подойдет мужчина, который назовет вам пароль и отведет на встречу со мной. Можете ему доверять, это мой слуга.
– Хорошо, – усмехнулся Физули, – я все понял. А если мне срочно понадобится связь?
– Сейчас я назову вам номер телефона здесь, в Пакистане, – сказала она, поднимаясь со стула, – запомните его. Он будет включен круглосуточно, и там всегда будут ждать вашего звонка.
Она назвала номер. Он неожиданно улыбнулся.
– Что случилось, – не поняла Саида, – чему вы улыбаетесь?
– У меня есть другой номер телефона, для американцев, – пояснил Физули. – Мне дал его их связной в Кандагаре. Пришлось долго заучивать наизусть.
– Значит, они смогли прислать своего связного в Кандагар, – поняла она.
– Нет. Это был завербованный агент из местных жителей. В отличие от вашей разведки они не столь дорожат таким агентом, как я. Решили, что можно рискнуть, выводя на меня местного жителя.
– Похоже, вы правы, – согласилась она. – Я еще раз продиктую вам номер. Сможете запомнить?
Она вторично продиктовала код и номер телефона, по которому он должен был звонить. Физули закрыл глаза, попытался сосредоточиться. Открыл глаза. Затем покачал головой.
– Нет, – сказал он мрачно, – я не смогу запомнить. Раньше мог, а после ранения и многомесячной комы не могу. Меня не зря списали на пенсию. Это в детективных романах у разведчиков абсолютная память. У меня ее не осталось. Я запишу номер и попытаюсь его заучить. И потом сожгу эту бумагу.
Саида хотела возразить, но, взглянув на него, передумала. Физули как раз повернулся к ней левой стороной, и она увидела его шрамы, заметные даже под волосами. Она не стала больше ничего спрашивать и еще раз продиктовала номер. Он достал ручку и записал все на листок бумаги, лежавший перед ним. Саида надела свой хиджаб, закрыла лицо. Протянула ему руку.
– До встречи.
Гусейнов пожал ей руку. После ее ухода в комнате еще долго витал аромат французского парфюма. Он понюхал свои руки. Впервые за много лет они пахли столь своеобразно. И в эту ночь он впервые заснул крепким сном, его не тревожили кошмары.
Где-то в окрестностях Кандагара. Афганистан. За два с половиной месяца до дня «Х»
Три всадника ехали по пустыне – одна женщина и двое мужчин, вооруженных винтовками. Четвертая лошадь везла тюки с грузом. Небольшая группа шла по отлогим холмам, направляясь к известному им месту, где они собирались сделать привал.
Если бы кто-то наблюдал за этой группой, то принял бы их за обычную семью, совершавшую переход в окрестностях Кандагара вдоль течения реки Тарнак. В этих безжизненных местах переходы совершались таким образом, чтобы не слишком удаляться от реки.
Один из мужчин поднял голову, глядя на заходившее солнце, обернулся к своему спутнику.
– Скоро зайдет солнце, – крикнул он ему.
Второй подъехал ближе. Большой платок, наброшенный на голову, не позволял разглядеть черты его лица.
– Сколько нам еще осталось?
– Не больше часа, – уверенно ответил первый, – мы успеем на место еще до захода.
– Это очень важно, – кивнул его собеседник, – они следят за всеми передвижениями в этом районе с помощью своих спутников. Пусть видят, как мы подъедем к дому. Нас уже ждут?
– Они находятся там уже два дня, никто не выходит из дома.
– И учти, Мансур, что нужно разговаривать так, чтобы не поднимать головы. Спутники видят не только наши перемещения. Они могут зафиксировать наши лица, а специалисты даже прочитать по губам, о чем именно мы говорим.
– Проклятые кяфиры, – с ненавистью произнес Мансур. – Неужели у них есть такая техника?
– У них есть все, что может придумать человек, – ответил второй, – и поэтому нам нужно быть осторожнее.
– Зато у них нет Аллаха, – уверенно ответил Мансур, – и мы все равно победим их, какие бы новые спутники они ни изобрели.
Второй мужчина усмехнулся, ничего не сказав.
Если бы спутник сумел зафиксировать, кто именно передвигался вдоль реки в составе этой группы, и наблюдавшие могли узнать, чем именно он занимается, то наверняка уже через несколько минут сюда бы ударили высокоточные снаряды. Но имя и деятельность этого человека были окружены абсолютной тайной. Идрис аль-Исфахани, офицер пакистанской разведки, официально сотрудничавший с американцами и британцами, был на самом деле главой службы безопасности самой мощной террористической организации, когда-либо существовавшей в этом мире и под этим солнцем.
Получивший блестящее образование в Гарварде и Кембридже, он работал в разведке уже давно. Его способность быть двойным, тройным агентом очень пригодилась. Никто даже не мог предположить, что этот высокопоставленный офицер пакистанской разведки является именно той скалой, о которую разбиваются все планы зарубежных разведслужб.
Он умело использовал все новейшие достижения и технологии, которые считались приоритетом западных спецслужб. Он использовал лучших экономистов, чтобы незаметно переводить крупные суммы денег, уводя их от наблюдения заинтересованных лиц; его агенты проникали в офисы крупнейших западных компаний, имели доступ в штаб-квартиры многих разведслужб мира. Огромные деньги, которыми он мог бесконтрольно распоряжаться, делали его не только неуловимым, но и позволяли эффективно бороться против всех агентов, так или иначе засылаемых в его организацию. Именно его деятельность в последние несколько лет не позволяла западным спецслужбам добиваться ощутимых успехов.
Идрис аль-Исфахани и был тем самым Козырным валетом, вычислить которого пытались разведки мира. Его активно искали индийские и китайские разведчики, пакистанская и иранская контрразведки. Он знал, как много личных врагов есть у него в этом мире, и поэтому никому не доверял.
Следовавшая за ним женщина была одной из его личных телохранительниц. Под хиджабом у нее были два автоматических пистолета, а вьючная лошадь везла короткие израильские автоматы «узи». Идрис точно знал, что передвижение в этом опасном районе фиксируется многочисленными спутниками, которые нацелены именно на этот участок афгано-пакистанской границы, и принял меры. Со стороны казалось, что это обычная пуштунская семья передвигается на лошадях вдоль реки.
Примерно через час они достигли небольшого селения. Солнце светило еще достаточно ярко. Всадники спешились и вошли в дом. Там их ждали трое. Эти люди были даже внешне похожи на прибывших. Минут через двадцать, пока еще было светло, из дома вышли трое путников: те же платки, тот же хиджаб и те же винтовки, с которыми они подъехали к дому. Люди сели на лошадей и тронулись дальше на северо-восток в городок Шахджой, находящийся выше в горах. Даже если кто-то и наблюдал за этой группой, то не смог бы заметить подмены первых трех всадников.
Идрис позволил себе прилечь на кровать, закрыть глаза. Он знал, что его спутники будут охранять его и никого не впустят в дом. Все его передвижения планировались только им самим, и это была единственная гарантия от возможных неудач.