Она нашла большой булыжник и уселась на холодную поверхность. Если она будет сидеть долго, то замерзнет, но она еще не готова к встрече с мужем и последующему спору.
Кэлен с мрачным видом прошел через кухню. Рионне не следовало спускаться вниз. Черт, да ей вообще нельзя вставать с постели. Он хотел удержать ее там еще две недели, не меньше.
Но больше всего его беспокоило ее душевное состояние. Нападение сильно повлияло на нее. Она стала тихой, сдержанной, даже застенчивой. А застенчивой она никогда не была. Он боялся, что нападение непоправимо изменило ее или чем-то повредило. А он был бессилен что-то изменить.
Кэлен остановился у дверей, ведущих наружу, после того как женщины объявили, что она вышла через эту дверь. Выйдя на снег, он увидел, что Рионна сидит спиной к нему и смотрит на горы.
Ком, который так часто вставал в горле после его возвращения с охоты, снова мешал дышать при виде ее волос, развеваемых ветром.
Она казалась такой худенькой. Хрупкой. Это слово возвращалась к нему снова и снова и наиболее точно описывало ее внешность.
Рионна выглядела одинокой и беззащитной, словно не имела ни единого защитника в мире. Никто не защитил ее, когда она больше всего в этом нуждалась. И сознание этого будет преследовать его всегда.
— Лэрд, не сердитесь. Она носит привычную одежду. Сейчас ей нужно именно это.
Кэлен удивленно взглянул на Сару. Та встревоженно наблюдала за Рионной.
— Плевать мне на то, что она носит! Меня больше волнует ее здоровье!
Сара одобрительно кивнула, и Кэлен жестом отослал ее, а сам бесшумно пошел по снегу, не желая тревожить или пугать Рионну. Сейчас она походила на лань, готовую бежать при малейшем признаке опасности. Но, подойдя ближе, он увидел пустые равнодушные глаза.
Неужели она никогда не оправится? Не станет прежней? Пока еще слишком рано тревожиться, но он не мог не гадать, насколько глубоки ее раны.
— Рионна, — тихо позвал он и услышал, как она ахнула, словно от испуга.
Она круто развернулась вне себя от страха и успокоилась, только увидев, кто перед ней.
Но потом опять застыла и посмотрела на него так, что ему стало не по себе. Изучала, словно готовилась вынести приговор. Обвинительный. Возможно, всему виной его угрызения совести, но он не мог отделаться от ощущения, что она сердита. Очень сердита.
— На улице холодно. Ты можешь простудиться.
Он обнял ее за плечи и стиснул, пытаясь согреть.
К его удивлению, она рассмеялась. Только смех был невеселым. Грубым и хриплым. Болезненным.
— Ты, возможно, считаешь меня сумасшедшей, — кивнула она.
— Нет, — мягко ответил он. — Вовсе нет.
— Считаешь меня напуганным кроликом, который боится выйти из комнаты из боязни нового нападения.
— Нет, девочка. Просто тебе нужно время, чтобы поправиться. Храбрость вернется к небе.
Она повернулась и пронзила его пылающим взглядом так, что он даже поежился.
— Я не боюсь, лэрд. Честно говоря, я взбешена.
В подобных обстоятельствах гнев был совершенно естественной реакцией, и она действительно выглядела обозленной. Из глаз буквально летели искры. Она дрожала всем телом. Он впервые расслабился: облегчение было неожиданным и безграничным. Он знал, как обращаться с рассерженной Рионной. Но сломленная, несчастная, хрупкая женщина, которая поселилась в ее теле на несколько недель, сбивала его с толку и озадачивала.
— Это хорошо, что ты сердита, — спокойно ответил он.
Она вскочила и, развернувшись, окинула его яростным взглядом. Кулачки были судорожно сжаты, и, судя по виду, ей очень хотелось отвесить ему хорошую оплеуху.
— Даже если я сердита на тебя?
Вот к этому он не был готов.
Кэлен нахмурился, понимая, что ступил на зыбкую почву. Девочка еще не пришла в себя, эмоции перехлестывают через край, и ему не хотелось расстраивать ее еще больше.
— Прости, что не смог защитить тебя. Об этом я буду жалеть всю жизнь. Мне следовало лучше позаботиться о твоей защите. Больше такой ошибки я не сделаю.
Из ее горла вырвался гортанный вопль ярости. Кажется, еще немного — и она начнет рвать на себе волосы.
— Нет, дело вовсе не в твоей защите. Ты должен был позволить мне защитить себя!
— Не понимаю, о чем ты. Успокойся! Пойдем в дом. Тебе нужно лечь в постель.
— Знаешь, что произошло перед тем, как эти люди напали на меня? — спросила она, не обращая внимания на его слова. — Так я расскажу. Хью забрал у меня меч и сказал, что не хочет, чтобы меня покалечили, что размахивать мечом не женское занятие. И предупредил, что всякий, кто вступит со мной в поединок, ответит перед ним. — Она шагнула вперед и ткнула пальцем в грудь Кэлена. — Будь при мне меч, эти люди и близко бы не подошли! Не бросили бы меня в снег. Не коснулись бы меня. Не избили.
Да, жена довела себя до весьма впечатляющего приступа ярости. Стыдно, но его буквально трясло от похоти, когда она наступала на него, словно воин, готовый нанести смертельный удар.
Он едва удерживался, чтобы не бросить ее на снег и не сорвать тунику и ненавистные штаны.
— Если ты хотел покорную хозяйку дома, хорошо воспитанную, идеал жены и прекрасное дополнение такому мужу, как ты, следовало бы подумать, прежде чем жениться вместо брата. Он знал, что получит. — Она подбоченилась и снова шагнула вперед, прижавшись грудью к его груди. — Я — другая. Не такая, как все. И не желаю довольствоваться обязанностями хозяйки дома. Сначала я хотела согласиться и сделать все, чтобы стать идеальной женой, но те подлецы одолели меня легко, как ребенка. На что я гожусь тебе или моему клану, если не могу защитить себя? Как я должна оборонять своих родственников? Детей? Других женщин? Или буду стоять над могилами, утешаться тем, что я хорошая жена и воспитанная леди? Станет ли это утешением для семей погибших? Простят ли они, что я стояла в стороне и позволила их любимым умереть, потому что муж хотел жену, способную только мило улыбаться и приседать так, чтобы не запутаться ногами в подоле?
Кэлен едва сдержал улыбку. Прикусил губу и честно пытался не выказать веселости. Если он сейчас рассмеется, она вполне может всадить в него кинжал.
По правде говоря, он должен был рассердиться на такое откровенное неуважение. И ему следовало немедленно отчитать ее. Но за все эти недели она впервые проявила хоть какие-то признаки жизни и, Бог видит, была великолепна в своей ярости.
— Думаешь, это смешно? — завопила она и неожиданно толкнула его в грудь. Он рухнул в снег и гневно взглянул на нее, отряхивая штаны. Она стояла над ним, пригвоздив свирепым взглядом. Потом лицо исказилось болью, и под глазами вновь легли тени.
— Позволь мне быть такой, какая я есть, Кэлен. Я же не прошу тебя измениться. И если позволишь, сумею тебе помочь. Не держи меня в тени, выводя на свет, только когда это удобно тебе. Может, таковы обычаи этого мира, но они необязательно должны стать нашими.
Кэлен вздохнул. Страстная мольба ударила его в ту часть сердца, которую он давно считал мертвой.
— Тебе так важно одеваться в мужской костюм и размахивать мечом?
Рионна нахмурилась и покачала головой:
— Дело не в этом. Если покажешь мне, как сражаться в женском платье, я не стану спорить, если прикажешь больше не надевать мужское.
— Разумеется, это невозможно. Ты тут же наступишь на подол, — пробормотал он.
Рионна впервые улыбнулась, и глаза зажглись былым огнем.
— Значит, ты позволишь мне носить этот костюм?
— Когда и у кого ты спрашивала разрешения, девочка? — с отвращением заметил он.
— Я могу быть сговорчивой, — заверила она.
Кэлен фыркнул.
— Да, когда это служит твоим целям, — кивнул он и, прищурившись, пристально глянул на нее: — У меня есть условия, Рионна. С этого дня тебя повсюду будет сопровождать начальник гарнизона. Ты никуда не пойдешь без сопровождения. Я не позволю, чтобы нечто подобное случилось снова. Если мне понадобится Гэннон, его место возле тебя займет Хью.
Рионна согласно кивнула.
— Далее, ты тренируешься со мной, и только со мной. Больше ни с кем. Если хочешь учиться, тебя будет наставлять лучший воин, и, поверь, тебе придется нелегко, потому что ты — моя жена.
Она задорно улыбнулась:
— Другого я и не ожидала, муженек.
— И ты не станешь бинтовать груди.
Она вскинула голову и с подозрением посмотрела на него. Он лениво ухмыльнулся:
— Это не только для моего удовольствия. Просто бессмысленно. Я могу позволить тебе одеваться в мужской костюм. Но ты не будешь пытаться выглядеть мужчиной.
— Что-то еще, муж? — спросила она, притоптывая ногой.
— Да, помоги мне подняться.
Она хмыкнула, но все же протянула руку. Эта девчонка никогда ничему не научится!
Не успела она оглянуться, как он схватил ее за запястье, дернул на себя, и она приземлилась в снег рядом с ним.
Но тут же поднялась, вытирая лицо, моргая так недоуменно, словно понятия не имела, почему он это проделал.
— Месть, девочка. Месть, — пояснил он с усмешкой.
Презрительно поморщившись, она набросилась на него, и оба покатились по снегу. Он расхохотался и оседлал ее. Свободной рукой скатал снежок и угрожающе поднял его над головой.
— Не посмеешь! — прошипела она.
Он запустил в нее снежком и снова рассмеялся, когда она принялась вытирать лицо. Струйки воды ползли по ее щекам, придавая ей потрясенный вид. Но тут ее глаза загорелись воинственным светом.
Встревоженная тем, что хозяйка и лэрд так долго стоят на холоде, Сара поспешила к дверям и остановилась как вкопанная, увидев, что лэрд оседлал Рионну.
Неужели не понимает, что после нападения она еще слишком слаба? Кэлен спятил!
Она уже хотела хорошенько пожурить лэрда, когда услышала звеневший в холодном воздухе смех Рионны.
Та вывернулась, в свою очередь уселась на лэрда и принялась забрасывать его снежками. Он стал отбиваться, поднимая целые фонтаны снега.
Широкая улыбка раздвинула губы Сары. Она потихоньку попятилась и закрыла дверь. Пусть побудут вдвоем!
Глава 18
Впервые после нападения Рионна появилась в зале к ужину.
Приходилось терпеть устремленные на нее взгляды, но очень хотелось закрыть лицо, чтобы не было видно синяков, и убежать к себе.
Нет, она достаточно долго скрывалась. Больше этого не будет.
Кэлен с изумлением воззрился на нее и встал, когда она приблизилась к столу. Остальные воины сделали то же самое, и Кэлен жестом велел Саймону освободить место, чтобы Рионна могла сесть рядом.
— Я бы приказал подать тебе ужин в спальню, — тихо сказал Кэлен, садясь.
— Приятно, что ты так заботишься обо мне, — улыбнулась она, — но давно пора выйти из укрытия. Конечно, лицо изуродовано синяками, но во всем остальном я вполне здорова.
Он сжал ее подбородок и повернул лицо к свету. Но не стал утешать ее и говорить, что она вовсе не уродлива. И как ни странно, это ей понравилось.
— Синяки уже сходят. Через несколько дней они совсем побледнеют.
Его пальцы потерли слабые отпечатки пальцев на шее. Ноздри раздулись от гнева, прежде чем он отнял руку и вернулся к еде.
В конце ужина Рионна встала. За столом было тихо, словно люди боялись расстроить ее. Потребуется время, чтобы убедить их в том, что ее дух не сломлен. Конечно, она сама виновата: вела себя так, что произвела именно такое впечатление. Но как можно объяснить словами, насколько беспомощной и рассерженной она чувствовала себя в руках нападающих? Мужчины этого не поймут. Она предпочтет не стоять на месте, а идти вперед, не терзаясь событиями прошлого. Со временем они тоже забудут.
Кэлен остановил ее, взяв за руку, и кивнул в сторону Гэннона.
— Я пойду с тобой, — сказал он Рионне, удивив ее.
У него вошло в привычку отдыхать вместе с воинами после ужина. Так легче всего подружиться с людьми после долгого дня тренировок. Он слушал их предложения, смеялся непристойным шуткам, большинство которых коробило Рионну, и перебирал события очередного дня. Он и Гэннон пытались достучаться до сердец Макдоналдов, что очень ценила Рионна, хотя люди до сих пор еще не приняли Кэлена как лэрда.
Но сегодня он извинился и, по-прежнему держа Рионну за руку, повел ее наверх.
— Тебе вовсе не обязательно было идти со мной, — заметила Рионна, когда он закрыл за собой дверь.
— Знаю, но я так захотел. Потому что предпочитаю поговорить сегодня не со своими людьми, а с женой.
Она вгляделась в мужа, пытаясь понять его намерения.
— Ты имеешь в виду что-то определенное?
— Вероятно. Ложись в постель, жена. Ты выглядишь усталой. Я подкину дров в огонь, и сегодня мы ляжем пораньше.
Сбитая с толку его странным настроением, она тем не менее послушно принялась раздеваться и потянулась к ночной сорочке, но муж неодобрительно покачал головой.
— Нет?
— Хочу ощутить прикосновение твоей кожи.
В его просьбе не было ничего особенного, но сегодня она почему-то застеснялась и одновременно рассердилась, что испытывает нечто подобное.
Словно ощутив ее неуверенность, Кэлен отошел от очага и пересек комнату. Осторожно взял у нее рубашку и положил на стул у огня.
— Я ничего не стану требовать от тебя, Рионна, ничего не сделаю, чтобы испугать тебя. Но я истосковался по твоему теплу и запаху на моей коже. Если ты не возражаешь, я лягу с тобой.
Она положила руку на его грудь. Сердце таяло от нежности в его голосе.
— Ты не пугаешь меня, Кэлен. Наоборот, рядом с тобой я чувствую себя в безопасности.
Он взял ее руку, поцеловал ладонь и прижал к губам, прежде чем отпустить.
— Пойдем в постель. Сегодня ночью холодно, и ветер задувает сквозь меха на окнах.
Рионна легла под меховые покрывала. Кэлен разделся при свете огня, а когда повернулся к ней, она молча откинула меха.
Едва он лег рядом, она прижалась к нему и блаженно вздохнула.
Кэлен усмехнулся, зарывшись лицом в ее волосы.
— Ты почти мурлычешь, жена.
— Ммм… ты такой теплый.
Он стал гладить ее спину.
— Я о многом подумал.
Она нахмурилась. Когда разговор начинается такими словами, конец обычно оказывается не слишком приятным. Рионна отстранилась, и его рука застыла на ее пояснице.
— Так о чем ты думал?
— Скажи, почему ты так одеваешься и откуда эта страсть к оружию?
Она широко раскрыла глаза. Вот уж не думала, что он заговорит на эту тему.
— Очевидно, ты много времени посвящала тренировкам. Признай, это странное занятие для леди. Твой отец этого не одобрял. Я видел его реакцию, когда ты победила воина Маккабе во время посещения нашего дома. — Она молчала. Он снова погладил ее по спине, легко, словно успокаивая. — А теперь на тебя напали и сильно избили, ужасное событие для любого, тем более для такой худенькой, хрупкой девушки. Я думал, ты испугаешься, но ты обозлилась, потому что была лишена возможности защищаться.
— Да, — прошептала она, — я ощущала себя беспомощной и ненавидела это чувство.
— Почему ты так свирепо стараешься защищаться, Рионна? Молодые девушки обычно не думают об этом. Долг родных, отца, брата или мужа заботиться о них, защищать от зла, а ты стараешься все сделать сама.
Рионна закрыла глаза от стыда. Кэлен знал о гнусных поступках отца, но если высказать правду сейчас, будет только хуже.
— Рионна?
Он отстранился и приподнял ее подбородок, чтобы посмотреть в глаза. Свеча, которую он оставил гореть, давала достаточно света, чтобы она могла видеть его мрачное лицо и решимость открыть ее секреты.
Она вздохнула и отвернулась.
— Ты знаешь, каким человеком был мой отец. И когда он попытался силой взять Кили, моя мать изгнала ее из клана. Кили была моей кузиной. И она была не единственной, кого преследовал мой отец. Я знала о его пороках едва ли не с детства и всегда боялась… — Она глубоко вздохнула и прикрыла глаза. — Я только и думала о том, что будет, когда он обратит внимание на меня. Если он смог сотворить такое со своей племянницей, какое значение имеет, что я его дочь? Груди у меня начали расти очень рано. Мужчины смотрели мне вслед. Поэтому я стала бинтовать груди и старалась выглядеть парнишкой. И научилась владеть мечом, потому что поклялась: если отец попытается овладеть мной, я смогу защититься.
В глазах Кэлена кипели гнев и отвращение. Он коснулся ее щеки, провел от виска до подбородка и обратно.
— Ты правильно сделала, — признался он. — И твой отец по-прежнему одержим Кили. Даже годы спустя. Несколько недель назад он едва не изнасиловал ее, если бы я не заметил, что он потащил ее в одну из комнат.
— Его желания противоестественны, и он не заботится о том, кому причиняет зло. Думает только о себе и своих наслаждениях. Я бы убила его только за то, что он сделал с Кили, — прошипела Рионна.
— Если он еще хоть раз дотронется до тебя, в гневе или похоти, я скормлю его тушу стервятникам.
— Я тревожусь, когда тебя нет рядом, — тихо сказала она.
— Знаю, девочка, и, как мне ни больно это говорить, у тебя есть веские причины просить моего разрешения продолжать тренировки. Я подарил Мэйрин кинжал, чтобы она могла защищаться. И вполне естественно дать моей жене ту же возможность и умение это сделать.
— Спасибо, — тихо сказала она. — Твоя поддержка много значит для меня.
— Рано благодарить, — остерег он. — Я не буду снисходителен только потому, что ты женщина.
Если хочешь защитить себя, значит, должна уметь победить воина вдвое выше и сильнее. — Она кивнула, но он продолжал: — Учти, я жестокий учитель и буду учить тебя долго и безжалостно, пока не запросишь пощады. И стану ожидать от тебя не меньше, чем от своих людей.
— Понимаю. А теперь помолчи и дай мне поблагодарить тебя как следует муженек.