Кюхелин, который, вероятно, лучше других понимал Гвиона и больше всех походил на него, наблюдал, задумчиво сдвинув брови, как тот уходит. Вначале, поддавшись порыву, он даже шагнул вслед за Гвионом, но затем передумал и вернулся к Овейну. Принц вместе с офицерами и советниками поднялся по ступенькам и исчез за дверью, направляясь в свои покои. Кюхелин, еще раз оглянувшись, последовал за всеми. Кадфаэль и Марк, не считая замешкавшихся слуг, остались почти одни в опустелом дворе, где после шума и суматохи воцарилась тишина. Теперь все было сказано, и ход событий направляла твердая рука.
- А нам тут не отведено никаких ролей. - Голос Марка прозвучал рядом с Кадфаэлем совсем спокойно.
- Да, завтра утром нам остается только седлать лошадей и отправляться в Бангор.
- Именно это я и должен сделать, - согласился Марк. В голосе его прозвучала нотка тревоги и сожаления, словно он считал чуть ли не нарушением человеческого долга уехать со своим поручением сейчас, когда дело приняло такой опасный оборот. - Интересно, Кадфаэль... Они решили, что стражи у ворот достаточно - у всех ли ворот? Почему это все полагали, что ему не вырваться из этих стен? Никто ведь не караулил дверь его жилища и не следовал за ним на его пути из зала до двери?
- Из церкви до двери, - поправил Кадфаэль, - если кому-то это было поручено. Нет, Марк, мы же видели, как он шел. Никто за ним не следил. - Он взглянул на аллею, в которой исчез Блери, выйдя из церкви. - Не слишком ли многое мы принимаем на веру? У принца сейчас действительно более срочные дела, но не следует ли кому-нибудь подтвердить то, что все мы считаем само собой разумеющимся?
Гвион медленно вышел из церкви, прикрыв дверь, так что исчезла полоска красного света. Он устало шел по двору, по-видимому, не замечая двоих, которые неподвижно и молча стояли во мраке. Кадфаэль вышел вперед, чтобы остановить Гвиона, и мягко спросил его:
- Подожди! Ты знаешь, в котором из многочисленных домов провел сегодня ночь Блери ап Рис? - И, когда молодой человек резко остановился, повернув к нему испуганное и настороженное лицо, Кадфаэль добавил: - Я видел, как ты вчера поздоровался с ним, когда мы приехали, и решил, ты знаешь. Должно быть, ты был рад поболтать со старым знакомым, пока он здесь.
Затянувшееся молчание оказалось красноречивее наконец-то прозвучавшего ответа. Было бы естественно сразу же ответить: "Для чего тебе это надо знать? Не все ли теперь равно?" Ведь жилище было пусто, если человек, ночевавший там, сбежал ночью. Пауза ясно говорила, что Гвиону хорошо известно, кто зашел в церковь, когда он там был, и он прекрасно понимает, что они видели выходившего из церкви Блери. Поразмыслив, он наконец произнес:
- Я действительно был рад поговорить с человеком из своего клана. Я здесь в плену уже более полугода. Управляющий отвел Блери комнату у северной стены. Могу вам показать. Но какое это имеет значение теперь? Он уехал. Другие могут его обвинить, - высокомерно сказал он, - но только не я. Если бы я был свободен, я поступил бы так же. Я никогда не делал секрета из того, кому я предан. И останусь предан!
- Боже упаси осуждать человека за то, что он верен клятве, - спокойно заметил Кадфаэль. - Блери был в этой комнате один?
- Да, один. - Гвион пожал плечами, не понимая, чем вызван этот интерес, однако признал, что, вероятно, все это имеет какое-то значение для двух странствующих бенедиктинцев. - Рядом с ним в комнате не было никого, кто бы мог помешать ему сбежать, если вы это имеете в виду.
- Нет, я вот над чем размышлял, - сказал Кадфаэль, - не насочиняли ли мы слишком много только из-за того, что пропала лошадь. Если его комната находится в дальнем углу, то, возможно, он проспал весь этот шум и преспокойно продолжает храпеть? Раз он там один, некому было его разбудить, а сон у него, видать, крепкий.
Гвион пристально посмотрел на Кадфаэля, приподняв густые темные брови.
- Ну что же, если бы не рожок, то человек, изрядно выпивший, мог и не проснуться. Правда, я в этом сомневаюсь, но если хочешь сам убедиться... Мне не по пути, но идемте. - И не произнеся больше ни слова, он направился в проход между задней стеной дома и длинными деревянными зданиями кладовых и оружейной мастерской. Монахи последовали за молодым человеком, который шагал к длинному ряду домов, тянувшихся вдоль ограды манора.
- Третья дверь его. - Дверь была приоткрыта, света внутри не было. Входите, братья, и посмотрите сами. Но, судя по всему, он исчез, прихватив вещи.
Вдоль внешней стены прямо под караульной площадкой был выстроен ряд маленьких домиков, сейчас они были в густой тени. Кадфаэль увидел, что на площадку ведет всего один лестничный марш, который хорошо обозрим от главных ворот. К тому же с внешней стороны стены было бы нелегко спуститься без длинной веревки, так как мешала галерея, а внизу был ров. Кадфаэль распахнул дверь, и глаза его, уже привыкшие к полумраку безлунной ночи, сначала ничего не различали в темной комнате. Не было слышно ни звука. Он сделал пару шагов.
- Нам бы надо было прихватить факел, - заметил Марк, вошедший вместе с Кадфаэлем.
Казалось, в факеле не было необходимости - и так было ясно, что комната пуста. Но Гвион, терпеливо сносивший любопытство этих назойливых посетителей, предложил с порога:
- В привратницкой горит жаровня. Я принесу факел.
Кадфаэль сделал еще шаг и чуть не упал, запутавшись в чем-то мягком, возможно, это был скомканный плед, упавший с кровати на пол. Наклонившись, Кадфаэль уловил запах шерсти. Он ощупал ткань и почувствовал под ней что-то твердое. Это была рука. Отпустив ее, он нащупал грубый шов, а под ним человеческое тело, еще не совсем остывшее. Это действительно была рука большая мускулистая рука.
- Да, факел нам понадобится, - сказал Кадфаэль через плечо. - Нам сейчас нужно много света.
- Что там такое? - насторожился Марк.
- Судя по признакам, мертвец. Человек мертв уже несколько часов. И если только это не кто-то, пожелавший помешать побегу, то это может быть только Блери ап Рис.
Гвион прибежал с факелом и вставил его в кольцо в стене, предназначенное для маленького светильника. В таких небольших комнатах обычно не позволялось держать факел, но это был крайний случай. Скудно обставленное помещение ярко осветилось, и стали видны скомканная постель у задней стены и пледы, упавшие на пол. На соломенном тюфяке отпечатался след длинного тела. На полочке у изголовья кровати, под рукой, стояла маленькая лампа. Ее не гасили, и она так и выгорела, остался лишь масляный след да обуглившийся фитиль. Под полкой лежала кожаная седельная сумка, а не нее были небрежно брошены мужской колет, штаны и рубашка, а также свернутый плащ, не потребовавшийся во время путешествия. В углу стояли сапоги, и один был отброшен, словно его пнули ногой.
А между дверью и кроватью, прямо у ног Кадфаэля, лежал распростертый на спине Блери ап Рис. Руки и ноги его были широко раскинуты, а голова прислонена к деревянной стене, словно от сильного удара его подбросило вверх и отшвырнуло назад. Крупные ровные зубы были обнажены в кривой ухмылке. Одежда в беспорядке разметалась вокруг тела, грудь была обнажена. В мерцающем свете факела трудно было определить, что за пятно у него на левой челюсти и щеке - тень или кровоподтек, но ясно видна была глубокая рана над сердцем и кровь, которая вытекла и пропитала складки рубашки слева. Кинжал, нанесший рану, сразу же вынули, а вместе с ним вышла жизнь.
Кадфаэль опустился на колени и осторожно отвернул шерстяную ткань на груди, чтобы получше рассмотреть рану. Гвион, стоявший у него за спиной, не решаясь отойти от двери, глубоко вздохнул и резко всхлипнул, так что пламя заколебалось, отчего почудилось, будто мертвое лицо вздрогнуло.
- Успокойся, - мягко произнес Кадфаэль и, нагнувшись, прикрыл глаза мертвецу. - Ведь он теперь совсем успокоился. Да, я знаю, вы с ним вместе служили. И я сожалею о случившемся!
Марк стоял спокойно и неподвижно, глядя на тело с состраданием и без всякого страха.
- Я думаю, остались ли у него жена и дети, - наконец вымолвил он.
Кадфаэль отметил про себя, чем именно озабочен в первую очередь этот едва оперившийся каноник, и одобрил его. Вероятно, у Христа была бы такая же первая мысль при виде случившегося. Не "Он не причащен, и теперь его душа в опасности", и даже не "Когда он в последний раз исповедовался и получил отпущение грехов?", но - "Кто позаботится о его малютках?"
- Да, есть, - очень тихо ответил Гвион. - У него есть и жена, и дети. Я все знаю и сам этим займусь.
- Принц охотно даст тебе разрешение на это, - заметил Кадфаэль, тяжело поднимаясь с колен. - Нам всем нужно идти к нему и рассказать, что случилось. Мы у него в гостях, включая и ап Риса, и тут правит Овейн. Произошло убийство. Возьми факел, Гвион, и иди вперед, а я закрою дверь.
Гвион беспрекословно повиновался ему, невзирая на то что Кадфаэль не имел права ему приказывать. На пороге молодой человек споткнулся, хотя в руках у него был факел. Марк поддержал его под руку, а затем сразу же тактично отпустил. Гвион не произнес слов благодарности, так как Марк в них не нуждался. Он шел впереди как герольд и, поднимаясь по ступенькам в покои принца, освещал остальным дорогу.
- Да, есть, - очень тихо ответил Гвион. - У него есть и жена, и дети. Я все знаю и сам этим займусь.
- Принц охотно даст тебе разрешение на это, - заметил Кадфаэль, тяжело поднимаясь с колен. - Нам всем нужно идти к нему и рассказать, что случилось. Мы у него в гостях, включая и ап Риса, и тут правит Овейн. Произошло убийство. Возьми факел, Гвион, и иди вперед, а я закрою дверь.
Гвион беспрекословно повиновался ему, невзирая на то что Кадфаэль не имел права ему приказывать. На пороге молодой человек споткнулся, хотя в руках у него был факел. Марк поддержал его под руку, а затем сразу же тактично отпустил. Гвион не произнес слов благодарности, так как Марк в них не нуждался. Он шел впереди как герольд и, поднимаясь по ступенькам в покои принца, освещал остальным дорогу.
- Все мы ошиблись, милорд, - сказал Кадфаэль, - предположив, что Блери ап Рис, отказавшись от вашего гостеприимства, сбежал. Он не уехал, и ему не нужна лошадь для путешествия, хотя это самый долгий путь, который предстоит смертному. Блери ап Рис лежит мертвый в комнате, которую отвел ему управляющий. Судя по тому, что мы видели, у него не было ни малейшего намерения бежать. Я не уверен, что он спал, но определенно был в постели и, когда кто-то поднял его, накинул домашнюю одежду на голое тело. Эти двое были со мной, и они подтвердят мои слова.
- Все так, - сказал брат Марк.
- Все так, - подтвердил Гвион.
Они беседовали в покоях Овейна, обставленных с аскетической простотой. Теперь за столом воцарилось долгое молчание, и офицеры застыли, ожидая приказаний принца. Хайвел, стоявший возле отца и разворачивавший перед ним свиток, замер с бумагой в руках, и взгляд его широко открытых глаз остановился на лице Кадфаэля.
Овейн задумчиво произнес, осмысливая неожиданно свалившееся на него известие:
- Мертв. Вот как! - И через минуту: - А как он умер?
- Его убили ударом кинжала в сердце.
- В грудь? Не в спину?
- Мы оставили его лежать в том же положении, как нашли, милорд. Ваш собственный врач может посмотреть, мы ничего не трогали. Я полагаю, продолжал Кадфаэль, - ему нанесли сильный удар, отбросивший его к стене и оглушивший. Разумеется, его ударили спереди, а не со спины. И в тот момент не применили оружие. Кто-то в сильном гневе ударил его кулаком. Но потом, когда он уже лежал, его закололи. Пошла кровь, и от нее намокли складки одежды с левой стороны. Нет никаких следов борьбы. Он был без сознания, когда его закололи.
- Это сделал один и тот же человек? - спросил Овейн.
- Кто может сказать? Это вероятно, но трудно утверждать с уверенностью. Я думаю, что он лежал без движения каких-нибудь несколько мгновений.
Овейн оперся на стол, отодвинув в сторону разбросанные бумаги.
- Ты говоришь, что Блери ап Рис был убит. Под моей крышей. Каким бы путем он сюда ни попал, был ли другом или врагом, он был гостем в моем доме. Я этого не потерплю. - Принц бросил взгляд на мрачное лицо Гвиона. - Не думай, что я ценю жизнь честного врага ниже, чем жизнь моего человека, великодушно заверил он.
- Милорд, - едва слышно произнес Гвион, - я никогда в этом не сомневался.
- Хотя я должен сейчас уехать и заняться другими делами, - продолжил Овейн, - все же правосудие свершится, хочу в это верить. Кто последним видел этого человека живым?
- Я видел, как он поздно выходил из церкви, - ответил Кадфаэль, - и направлялся к своему жилищу. Брат Марк тоже видел, мы были вместе. А дальше я не знаю.
- В это время я был в церкви, - охрипшим голосом сказал Гвион. - Я говорил с ним. Я был рад увидеть знакомое лицо. Но когда он вышел, я не последовал за ним.
- Будут опрошены все слуги в доме, - проговорил Овейн, - которые отправились спать позже всех. Позаботься об этом, Хайвел. Если кто-то случайно видел либо Блери ап Риса, либо человека, подходившего поздно к дверям его жилища или удалявшегося от них, приведи этого свидетеля сюда. Мы соберемся, как только рассветет, но у нас еще есть несколько часов. Если мы сможем покончить с этим делом до того, как я отправлюсь разбираться с братом и его датчанами, - тем лучше.
Хайвел отправился выполнять поручение, положив на стол лист пергамента и захватив с собой двух человек, чтобы ускорить поиски. Эта ночь обещала быть беспокойной и для слуг, и для управляющих, и для служанок, а также для охраны и воинов Овейна. Блери ап Рис явился в святой Асаф, суля недоброе и замышляя недоброе, но сам же пал жертвой, и отзвуки беды были подобны тем кругам, что расходятся по воде пруда от брошенного камня, и круги эти будут задевать всех в маноре, пока не раскроется тайна убийства.
- А кинжал, которым убили? - спросил Овейн, возвращаясь к дознанию так же стремительно, как ястреб камнем падает на добычу. - Он не остался в ране?
- Нет. И я не осмотрел рану настолько подробно, чтобы с уверенностью сказать, какое было лезвие. Ваши собственные люди, милорд, смогут сами это сделать. Лучше, чем я, - добавил Кадфаэль, - так как с годами меняются даже кинжалы, а я давно не брал в руки оружие.
- А в кровати, как ты говоришь, спали. По крайней мере, лежали. И этот человек не готовился скакать верхом и не собирался бежать. Дело было не столь серьезно, чтобы я отрядил человека караулить Блери всю ночь. Но тут есть еще одна тайна, - заметил принц. - Раз он не ускакал на одной из наших лошадей, то кто же? Ведь нет сомнения, что лошадь исчезла.
Эта мысль даже не пришла в голову Кадфаэлю, поглощенному смертью Блери. Правда, у него было смутное ощущение, что до утра надо выяснить еще кое-что, но в те краткие мгновения, когда он пытался на этом сосредоточиться, мысль ускользала. Теперь он поймал нечто, ускользавшее от него, и Кадфаэль прикинул, сколько времени уйдет на опрос всех в маноре с целью найти того единственного, кто исчез без следа. Заняться этим придется не принцу, а кому-то другому, поскольку Овейн непременно должен выехать на рассвете.
- Все в ваших руках, милорд, - сказал Кадфаэль. - Как и все мы.
Овейн распрямил большую красивую руку, лежавшую на столе.
- Мой путь определен, и я не могу его изменить, пока дублинские датчане Кадваладра не отправятся, поджав хвост, восвояси. А вам, братья, надо идти собственным путем, менее поспешно, чем мне, однако и вам нельзя откладывать свои дела. Ваш епископ так же вправе ожидать неукоснительного выполнения своих поручений, как и принц. Так не лучше ли сейчас по свежим следам наверняка установить, в какое время каждый из нас отправился спать и кто из нас мог совершить убийство. Тогда мы ничего не упустим, если остальное пока придется отложить до другого раза. Пойдемте, я хочу сам взглянуть на все, а потом нам нужно будет позаботиться о покойном и помочь его семье. Он не был моим человеком, но и не сделал мне зла. Я хочу поступить с ним по справедливости.
Прошел почти целый час, прежде чем они снова собрались в покоях принца на совещание. К этому времени тело Блери ап Риса уже было поручено заботам капеллана и подобающим образом помещено в церкви. Немногочисленные пожитки покойного были осмотрены, но ничего нового не удалось выяснить. Оружие не нашли, а ранка была узкая и небольшая. Нетрудно попасть прямо в сердце, когда человек лежит без сознания во власти убийцы. Вероятно, Блери даже не успел осознать, что умирает.
- Думаю, этого человека не особенно любили, - сказал Овейн, когда они снова направились к залу. - Многие здесь, должно быть, имели на него зуб, так как он повел себя довольно-таки надменно. В конце концов, для драки довольно было небольшой ссоры. Но убить? Неужели кто-нибудь из моих людей зашел так далеко, зная, что Блери мой гость?
- Да, тут действительно надо было сильно рассердиться, чтобы содеять такое, - признал Кадфаэль. - Чтобы нанести удар, требуется всего один миг, но еще меньше - чтобы забыть всякую осторожность. Блери нажил себе множество врагов даже за то короткое время, что мы ехали вместе. - Кадфаэль не стал называть имена, но вспомнил о страшном взгляде каноника Мейриона, когда тот наблюдал, как Блери фамильярничает с его дочерью. Вспомнил Кадфаэль и о том, чем могла быть чревата подобная фамильярность для карьеры славного каноника, которой он ни в коем случае не желал рисковать.
- Если бы тут была открытая ссора, я бы справился, - сказал Овейн. Даже если бы совершилось убийство, была бы уплачена цена крови, и виновны были бы обе стороны. Блери вызывал ненависть. Но следовать за ним, когда он отправился спать, и вытащить из постели? Это совсем другое дело.
Взоры всех присутствующих в комнате для совещаний обратились к вошедшим. Марк и Гвион ждали вместе с остальными. Они молча стояли рядом, словно их отделило от командиров, усевшихся за столом, и объединило то, что они вместе обнаружили убитого. Хайвел, вернувшийся раньше отца, привел с собой мальчугана, прислуживавшего на кухне. Его темные волосы торчали в разные стороны, а лицо слегка припухло со сна, но глаза были ясные - он окончательно пробудился, узнав про внезапную смерть, о которой мог немного рассказать.