Что мне с ветром доносится шепот его,
Дуновенье его поцелуя…
Пусть непонятой буду я в мире земном,-
Я готова страдать терпеливо,
Если рай нахожу я в безумье своем,
Если бредом своим я счастлива!
Ах, не плачьте!.. Не надо мне вздохов и слез…
Вы – тоскуя, как я, – не любили!..
Схороните меня среди лилий и роз,
Схороните меня среди лилий…
Он склонится, развеет таинственный сон
Среди лилий и роз погребенной,
И воскресну тогда я бесплотной, как он,
И сольюсь с ним душой окрыленной!
4 марта 1893
ЭЛЕГИЯ
Я умереть хочу весной,
С возвратом радостного мая,
Когда весь мир передо мной
Воскреснет вновь, благоухая.
На все, что в жизни я люблю,
Взглянув тогда с улыбкой ясной,
Я смерть свою благословлю -
И назову ее прекрасной.
5 марта 1893
ОКОВАННЫЕ КРЫЛЬЯ
Была пора, когда могла
Я жить, паря в лазурной дали,
Когда могучих два крыла
Меня с земли приподымали.
Но вот я встретила тебя…
Любви неодолима сила! -
И крылья я свои сложила,
Чтоб жить страдая и любя…
С тех пор напрасно к светлой дали
Стремить души своей полет,-
Мне крылья легкие сковали
Любовь и гнет земных забот.
Но, жизнь мою связав с твоею,
Я не могу роптать, о нет!
Пока мне счастья блещет свет -
О небесах я не жалею.
Когда же страсть в твоей груди
Сменится холодом бессилья,-
Тогда, молю, освободи
Мои окованные крылья!
27 июня 1893
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ПЕСНЯ
Вечер настал, притаились ручьи,
Гаснет сиянье зарниц;
Нежно упала на щечки твои
Тень шелковистых ресниц.
В дальнем лесу на прощанье свирель
Трель отзвучала свою…
Тихо качая твою колыбель,
Песню тебе я пою.
Долго, любуясь тобой перед сном,
Я созерцаю, любя,-
Небо во взоре невинном твоем,
Рай мой в глазах у тебя.
Долго смотрю я на ангельский лик:
– Милый, твержу я, грустя,
Ты еще крошка, а свет так велик…
Будешь ли счастлив, дитя?
Видит лишь месяц средь темных ночей,
Что я на сердце таю;
Шлет он мне сноп серебристых лучей,
Слушает песню мою…
Спи, не одна я счастливой судьбой
Бодрствую в мраке ночном,-
Ангел-хранитель твой бдит над тобой
И осеняет крылом.
11 сентября 1893
ВО СНЕ
Мне снилося, что яблони цвели,
Что были мы детьми и, радуясь, как дети,
Сбирали их цветы опавшие – с земли,
Что было так светло, так весело на свете…
Мне снилося, что яблони цвели…
"Смотри наверх, – сказала я,-
скорей.
Там бело-розовый бутон раскрылся новый,
Сорви его, достань!" – По прихоти моей
Ты влез на дерево, но, спрыгнуть вниз готовый,
Упал на груду сучьев я камней.
И умер ты… Но грустно было мне
О том лишь, что одна осталась я на свете,
Что не с кем мне играть, и по твоей вине…
Не правда ли, как злы порой бывают дети,
И как на них похожи мы… во сне?
Мне снился бал. Гремящий с дальних
хор -
Оркестр был так хорош, так сладки вальса
звуки,
Мой стройный кавалер так ловок и остер,
Что упоенье нам тесней сближало руки
И влагою подернуло наш взор.
Мне нравился весь этот блеск и ложь;
В чаду восторга я смеялась и плясала,
Нарядна, как цветок, как бабочка… И что ж,
Вдруг весть ужасную приносят мне средь б
Что болен ты, что ты меня зовешь!
И велика печаль была моя;
Но сердцем я, мой друг, не о тебе скорбела
Я плакала, в душе тоску и гнев тая,
Что вальс из-за тебя я кончить не успела,
Что рано бал должна оставить я!
О, эти сны!.. Ведь это только – сны?…
Зачем же все растет в груди моей тревога
И мысли торжеством мучительным полны?
За то ль, что я тебя – люблю, люблю так много,
Моя любовь и грусть отомщены?!
15 сентября 1893
из отголосков ПРОШЛОГО
Спустился вечер голубой,
Сердцам усталым нежно вторя,-
Он мирный сон принес с собой,
И мрак, и влажный запах моря.
Но страшно мне, что ночь близка!
С ее томящей негой лета -
Придут мечты, придет тоска
И истерзает до рассвета!
1893
ЧАРОДЕЙКА
Там, средь песчаных пустынь зноем палимой
Сахары,
Вижу волшебницу я. Реют, воркуя, над ней,
Реют и вьются – ее тайные сладкие чары
Стаей воздушной, как дым, – белых, как снег,
голубей.
С ветром пустыни летят вздохи ее заклинаний,
Шепот невнятный ее, лепет таинственных слов;
Слышен в них музыки звон, нежные звуки
лобзаний,
Шелест незримых одежд, смех и бряцанье оков.
Ветер пустыни несет роз аромат
сладострастный,
Тихо свевая его с волн золотистых кудрей…
Очи подымет она, – взгляд ее яркий и властный
С болью вонзается в грудь, тайной смущая
своей.
Сердце ли смертной у ней бьется в груди
белоснежной,
Или под пурпуром уст жало таится змеи?
Страсть ли сжигает ее? – Пламя любви
безнадежной?…
Кто разгадает, кому шлет она чары свои?…
Дикие звери пустынь – три кровожадные
львицы -
К стройным царицы ногам с ревом ложатся
глухим.
Ждут с нетерпеньем они, – скоро ль послы
чаровницы
Новую жертву найдут – на растерзание им!
«Весны утраченные дни…»
Весны утраченные дни,
Полуслова, полупризнанья,
Невольной прелестью они
Влекут к себе воспоминанья…
О, пусть, безумно-горячи,
Нас в полдень нежат ласки лета,
Мы не забудем час рассвета
И утра робкие лучи! -
О взгляд, исполненный значенья
И мимолетный, как мечта,
Когда от счастья и волненья
Молчали гордые уста…
Иль в миг отрадный встречи нежной
Пожатье трепетной руки…
О, сколько было в нем тоски,
Мольбы и грусти безнадежной!
А первый поцелуй любви
С его восторгом и смущеньем? -
Каким могучим обольщеньем
Он будит спящий огнь в крови!
О, если бы могла отдать я
За чары тайные его -
Все упоение объятья,
Всей пылкой страсти торжество!
Как я тоскую, вспоминая,
Как я волнуюсь и теперь,
Стуча в затворенную дверь
Давно потерянного рая…
Так майский ландыша наряд
Цветов июльских нам приветней
И благовонней розы летней
Его весенний аромат.
21 ноября 1893
К СОЛНЦУ!
Солнца!.. дайте мне солнца!.. Я к свету хочу!..
Я во мраке своем погибаю!..
Я была бы так рада живому лучу,
Благодатному теплому краю!
Я хочу, чтоб вокруг меня розы цвели,
Чтоб зубчатые горы синели вдали…
Я о солнце грущу и страдаю!
Есть загадочный край, полный вечных чудес,
Там лиан перекинулись своды,
Неприступные скалы и девственный лес
Отражают прозрачные воды…
Среди пальм там хрустальные блещут дворцы,
В белых мантиях сходят седые жрецы
В подземельные тайные ходы…
Там, как музыка, слышится шум тростника
И под солнцем роскошного края
Распускается венчик гиганта-цветка,
Всею радугой красок играя.
И над лотосом чистым священной реки
Вьются роем живые цветы – мотыльки,
И сияет луна огневая…
Солнца!.. дайте мне солнца!.. Во мраке своем
Истомилась душа молодая.
Рвется к свету и грезит несбыточным сном,
Все о солнце грустя и страдая…
Крылья!.. дайте мне крылья! Я к свету хочу!
Я на крыльях воздушных моих улечу
К солнцу, к солнцу волшебного края!
24 ноября 1893
«Из царства пурпура и злата…»
Из царства пурпура и злата,
Случайным гостем залетев,
Блеснул последний луч заката
Среди серебряных дерев.
И вот, под лаской запоздалой,
Как мановеньем волшебства,
Затрепетала искрой алой
Оледенелая листва.
И встрепенулся лес суровый,
Стряхнул с ветвей могильный сон,-
И ожил он в одежде новой,
Багряным светом озарен.
Аккордом звуков серебристых
Несется фей лукавый зов…
Клубится рой видений чистых
Вокруг сверкающих стволов…
Но гаснет луч в борьбе бесплодной,
Еще мгновенье – и сменят
Метель и мрак зимы холодной
Природы призрачный наряд.
30 ноября 1893
«Как будто из лунных лучей сотканы…»
Как будто из лунных лучей сотканы,
Над зеркалом дремлющих вод
Играют прекрасные духи весны,
В воздушный сплетясь хоровод.
В струях голубых отражает вода
Прозрачные формы теней,
Бесшумно – как волны, как ветр – без следа,
Проносятся образы фей…
Чье сердце незлобно и вера тверда-
Спеши в заповеданный лес,-
Пред тем, кто любил и страдал, – никогда
Не заперты двери чудес.
Но бойся, с душою. преступной злодей,-
Свершится таинственный суд
Над дерзким, вступившим в святилище фей, -
И праха его не найдут!
1893
К ЧЕМУ
Под шум фонтана
Тускнеет солнца яркий щит,
Не шелохнется воздух сонный…
Один фонтан поет, журчит -
И бьет струёй неугомонной.
Ни день, ни ночь… Вдали едва
Погас последний луч светила,
И мглы густая синева
Лазурь прозрачную затмила…
Везде без шума и следа
Ложатся трепетные тени…
Белеют в зеркале пруда
Террасы мраморной ступени…
Деревья в сумраке молчат…
Лишь ветерок пахнет украдкой,
И лип медвяный аромат
Сменит акаций запах сладкий…
«Зачем любить, зачем страдать?»-
Журчит фонтан – и плещет снова…
Но сердце дрогнуло опять
Исканьем жребия иного.
О, если счастие-мечта,
К чему ж природы совершенства,
Земли и неба красота,-
Весь рай земной… где нет блаженства?
1894
QUASI UNA FANTASIA
I
Однообразны и пусты -
Года томительные шли,
Напрасно тайные мечты
В туманной реяли дали.
Не много счастья, – больше зла
И мук мне молодость дала,
И жизни гнет, и смерти страх,
И наслажденье лишь в мечтах…
II
Чудес ждала я. – Как в чаду -
Я мнила в гордости слепой,
Что жизни путь я не пройду
Бесследно, общею тропой.
Что я не то, что все, – что Рок
Мне участь высшую предрек
Великих подвигов и дел
И что бессмертье – мой удел.
III
Но доказала мне судьба,
Что жизнь не сказка и не сон,
Что я – страстей своих раба,
Что плотью дух порабощен…
Что грешный мир погряз во зле,
Что нет бессмертья на земле,
И красоты, и славы свет -
Все. тлен, все суета сует!
IV
Потом заботою иной
Сменились дни моих тревог,-
Души я жаждала родной,
И душу ту послал мне Бог.
И вот любовь узнала я,
И смысл, и радость бытия,
И чувство матери, – из всех
Высоких высшее утех.
V
Была ль я счастлива? – О да!
Но вечный страх за жизнь детей,
За прочность счастия – всегда
Отравой жизни был моей…
А час настал, и пробил он,-
И смерть подкралася, как сон,
Коснулась бренного чела
И жизни нить оборвала…
VI
Как будто вдруг на странный бал
Попала я, казалось мне…
Так мрачно там оркестр играл,
Кружились пары, как во сне…
Жар… холод… лабиринт дверей…
– Домой! – молила я. – Скорей! -
Мы сели в сани, – я и он,-
Знакомый с давних мне времен…
VII
Мы едем; вижу я, вдали
Мелькнул и скрылся мирный дом,
Где тихо дни мои текли
В заботах жалких о земном.
– О, пусть ничтожна жизнь моя,
Я жить хочу! – взмолилась я.-
Мой спутник, сжалься надо мной,-
Еще велик мой путь земной!
VIII
Но он молчал. – И снова я:
– Мой друг, прошу я за того,
С кем связана судьба моя,-
Я не могу забыть его…
Назад!.. остановись, молю!
Мне жизни жаль, я жизнь люблю!
– Молчи! – промолвил он в oтвет,-
К прошедшему возврата нет.
IX
Мы мчимся… Снежной мглой крутя,
Несется вьюга впереди…
Мне вспомнилось мое дитя,
И сердце сжалося в груди.
– Назад! – я вскрикнула. – Домой!.
Остался там ребенок мой,-
Он будет плакать, звать, кричать…
Пойми, я жить должна… я мать!
Х
Молю напрасно, – он в ответ
Качает странно головой:
– Что значит горе детских лет?
Утешится ребенок твой.
– Еще… – я молвила, стеня.-
Еще осталось у меня…
Ты знаешь что!.. – Но он в ответ
Твердит одно: – Возврата нет!
XI
– Возврата нет, – пойми, забудь -
Земную скорбь с земной тоской…-
Я поняла, – и тотчас в грудь
Влился божественный покой…
Отчизна есть у нас одна,-
Я поняла, что там она,
Что прав чудесный спутник мой,-
Гостила я, – пора домой!
XII
И вот… Какая красота!..
Какой могучий, яркий свет!..
Родные вижу я места,
Знакомый слышу я привет!
Я узнаю… о, сколько их,-
Бесплотных, чистых, но живых,
Всех близких мне, забытых мной
В чужом краю, во тьме земной!..
25 января 1894
СУМЕРКИ
С слияньем дня и мглы ночной
Бывают странные мгновенья,
Когда слетают в мир земной
Из мира тайного виденья…
Скользят в тумане темноты
Обрывки мыслей… клочья света…
И бледных образов черты,
Забытых меж нигде и где-то…
И сердце жалостью полно,
Как будто жжет его утрата
Того, что было так давно…
Что было отжито когда-то…
17 февраля 1894
«Где ты, забвенье…»
Где ты, забвенье,
Где, упоенье
Счастьем блаженства земного?
Сном непробудным,
В мечтанье чудном,
Жажду забыться я снова!
Где ты, блаженный,
Где, вдохновенный
Юности дар заглушенный? -
Радость свиданья,
Грусть расставанья,
Ночи томленья бессонной!
Сердцу все мало!
Пусть миновало
Время любви пережитой,-
Дай мне забвенья,
Дай упоенья,
Страсти восторг позабытый!
8 мая 1894
ЦАРИЦА САВСКАЯ
I
Купаясь в золоте лучей,
В лазури теплой небосклона,
Летят двенадцать голубей
На юг далекий от Сиона.
Гостей пернатых с давних пор
Ждала царица, изнывая,-
И в злато-пурпурный шатер
Их резвая впорхнула стая…
Навстречу им идет она,
Сойдя с блистающего трона,
Как пальма Енгадди – стройна,
Свежа, как роза Ерихона…
На лике дивном горячо
Разлился вмиг румянец нежный,
И свеял голубь белоснежный
На обнаженное плечо.
Из клюва алого посланье
Поспешно, трепетной рукой,
Она взяла… Невольниц рой
Умолк и замер в ожиданье…
Лишь над венчанною главой
Чуть шелестело опахало…
Царица, взор потупя свой,
Посланью царскому внимала.
И слово каждое его,
Казалось, отклик находило
В груди, где прежде место было
Для самовластья одного:
"Лобзаю легкие следы
Прекрасных ног моей царицы!
Ее глаза, как две звезды,
Горят сквозь темные ресницы…
Что говорю я?… две звезды?!.
То молний яркие зарницы!
И сердце, ими сожжено,
Любви безумием полно!
О, кто сравниться может с ней,
С возлюбленной! Ее ланиты,
Как лилии, цветы полей,
Зарей вечернею облиты…
Что говорю я?! – цвет лилей?! -
Алее роз ее ланиты!
И сердце, ими прельщено,
Любви безумием полно!
Как упоительно– нежны
Ее одежд благоуханья!
Красы чудесной обаянье…
Что говорю я?! – свет луны?! -
То солнца южного сиянье!
И сердце, им ослеплено,
Любви безумием полно!"
II
Окончил раб… Но далеко
Царицу унесли мечтанья,
Туда, в страну обетованья,
«Где льется мед и молоко»…
Где бьет ключом сиккер душистый
И брызжет сок янтарных вин,
Где теревинф возрос ветвистый
И сень платанов и маслин…
Где блеском сказочным палаты
Затмили роскошь южных стран,
Где мирра, ладан и шафран
Струят с курильниц ароматы…
Семь ступеней… и пышный трон…
И, славой вышней осиянный,
Он, – цвет долин благоуханный,
«Нарцисс саронский» – Соломон!..
О миг, ей памятный доныне,
Под взглядом властным и живым,
Когда, подобная богине,
Она предстала перед ним,-
Перед победой иль позором,
Тая борьбы невольный страх,
С опущенным лукаво взором,
С усмешкой тонкой на устах…
– Что ж передать прикажешь ты
Царю Востока от царицы? -
И тихо дрогнули ресницы,
От чудной пробудясь мечты…
Алее розы Ерихона,
Под грезой сладостного сна,
Послам крылатым Соломона
Со вздохом молвила она:
– Не от царицы, – от рабыни
Скажите вашему царю,
Что я его боготворю
И осчастливлена им ныне!
Что я дивлюсь его уму,
Могуществу, богатству, краю…
Люблю его!.. и рвусь к нему!..
И от любви изнемогаю!..
1894
ПОКИНУТАЯ
Опять одна, одна с моей тоской
По комнатам брожу я одиноким,
И черным шлейфом бархатное платье
Метет за мной холодный мрамор плит…
О, неужели ты не возвратишься?
Мои шаги звучат средь зал пустых…
С высоких стен старинные портреты
Глядят мне вслед насмешливо и строго
И взорами преследуют меня…
О, неужели ты не возвратишься?
У ног моих играя на ковре,
Малютка наш спросил меня сегодня:
– Где мой отец и скоро ли вернется? -
Но что ж ему ответить я могла!
О, неужели ты не возвратишься?
Я видела, как сел ты на коня,
И перед тем, чтоб в путь уехать дальний,
Со всеми ты простился, как бывало,
Лишь мне одной ты не сказал: «Прости!»