– Это мне?
Влас удивился:
– А кому же еще? По-моему, день рождения сегодня у тебя! Примерь, думаю, колье будет неплохо смотреться на фоне твоего платья.
– Но это же... это... такие подарки, Петя, просто так знакомым женщинам не дарят!
– Это еще почему?
– Ну... не принято, что ли!
– У кого не принято?
– У просто знакомых.
Прапорщик улыбнулся:
– Так мы с тобой не просто знакомые. По крайней мере, так считаю я.
Женщина взглянула на Власенко:
– Здесь же целое состояние!
– Давай не будем об этом, Надь? Я хотел сделать женщине, которая, по меньшей мере, мне симпатична, достойный подарок, и я его сделал. Это главное. А деньги – пыль для моряка. Правда, я никогда на флоте не служил. И не задавай, пожалуйста, больше вопросов. Скажи одно, тебе понравился подарок?
– Да!
– Ну, значит, все в порядке! Мы и дальше будем стоять в прихожей или пригласишь в гостиную? Мне еще знакомиться с твоей мамой и дочерьми.
Надежда спохватилась:
– Ах, да, извини, конечно, проходи. Куртку можешь повесить в шкаф.
Раздевшись и разувшись, облачившись в мягкие, явно женские тапочки, прапорщик в сопровождении Надежды прошел в гостиную, обставленную без особого шика, относительно дешево, но на удивление уютно. Из кресла, стоявшего в углу, поднялась женщина лет шестидесяти.
Надежда представила гостя:
– Мама, это Петр! Я тебе о нем говорила!
Прапорщик галантно поклонился, протянув матери Надежды букет цветов, умудрившись одновременно и поцеловать почтенной даме руку, и представиться.
– Петр Власенко. Можно Петя.
Пожилая женщина, немного растерянно, видимо, тоже особо не балованная в своей жизни подобными знаками внимания, ответила:
– Спасибо. Антонина Сергеевна. Мама Нади. Рада знакомству.
– Я тоже.
Надежда подозвала дочерей:
– Девочки, познакомьтесь, это дядя Петя, а это, – она указала на дочерей, повернувшись к Власенко, – Зоя и Нина. Зоя постарше!
И девчонкам поклонился Влас, вручив торт, добавив:
– Очень приятно!
После положенной в подобных случаях обязательной и в принципе стандартной процедуры Надя пригласила всех за стол. И только когда Петр открыл шампанское, Надежда встала, держа в руке бархатную коробочку:
– Посмотрите, мама и дочки, что подарил мне наш гость.
Мать оценила подарок по достоинству, но сдержанно, как-то необычно взглянув на прапорщика, девочки же захлопали ладошами от восторга и тут же попросили примерить на себя дорогое ожерелье. Надежда не разрешила.
Выпили за именинницу. Затем за ее мать. Выпили за любовь. Дети принялись за торт. Антонина Сергеевна, тактично сославшись на усталость и попросив разрешения удалиться, скрылась в своей комнате. Влас с Надеждой прошли на кухню. Там он с удовольствием закурил. Настроение женщины заметно улучшилось, но все же какая-то скрытая тревога накладывала печать на ее красивое лицо.
Власенко спросил:
– У тебя возникли какие-то проблемы, Надя?
Женщина отвела глаза:
– С чего ты взял?
– С того, что я, как ты знаешь, разведчик, и состояние людей различать умею. Сразу заметил, что в доме не все в порядке, хотя ты, надо отдать должное, приложила немало усилий, чтобы скрыть это. Так что произошло после того, как мы расстались?
Надежда прошлась по кухне. Встала у мойки, повернувшись к прапорщику:
– Ты уверен, Петя, что тебе надо знать это?
– Ничего себе! Ты хоть немного думай, перед тем как задать такой вопрос? Конечно, уверен. Давай выкладывай свою проблему. Я же не слепой, вижу, что она мучает тебя.
– Ты прав, она, эта проблема, очень беспокоит меня, грозя при определенных условиях нанести моей семье существенный вред... если не хуже того.
– Даже так?
Власенко закурил еще одну сигарету, буквально за мгновение до этого затушив предыдущую:
– Я слушаю тебя, Надя.
– Сейчас сосредоточусь, подожди немного.
Внутренне собравшись, женщина рассказала следующую историю. Когда она, вернувшись от Власенко, поставила машину на стоянку, к ней подошли двое. Одного Надежда узнала сразу. Тот иногда снимал у нее квартиру. Снимал, понятно в каких целях. Он и спросил, сдается ли хата сейчас. Она ответила, что нет, что квартира занята. Андрей, видимо, старший, спросил, сколько уже лет она сдает квартиру. Надя ответила, что ребят это не касается. Но те ответили, что касается. И далее предупредили, что она должна заплатить налог.
Власенко поинтересовался, перебив Надежду:
– Так и сказали – налог?
– Да! Я спросила, а вы что, из налоговой полиции? Пацаны рассмеялись. Сказали, нет, они не из налоговой, но платить придется. И назвали сумму в пять тысяч долларов. И это за истекший, так сказать, период, а в дальнейшем потребовали пятьдесят процентов от выручки за каждые сутки. Иначе, мол, и хата может сгореть, и девочки ее пострадать. Кому они потом порченые нужны будут? Я испугалась.
Прапорщик оценил ситуацию. Он понял, что Надежду просто пытались развести обычные фраера, ничего общего с настоящими бандитами не имевшие. Не тот стиль, и почерк не тот. Бандиты долго не разговаривают и ненужных вопросов не задают. Выставляют условия, сроки и удаляются. Эти же чуханы базар затеяли. Тем более козлы применили тактику устрашения. Насмотрелись, мудаки, разных боевиков. Но на женщину это подействовало. Да и не могло не подействовать. Здесь подонки рассчитали все точно! Петр спросил:
– И когда ты должна отдать им деньги?
– Через неделю, но я сказала, что за это время не смогу собрать нужную сумму. Тогда старший спросил, когда я смогу собрать нужную сумму? Ответила, не раньше месяца. Они согласились, предупредив, что будут внимательно следить и за мной, и за дочками. И не дай бог, я обращусь в милицию. Кара последует незамедлительно. Ровно через месяц они свяжутся со мной. Вот так, Петя!
Она опустила голову:
– Ты знаешь, о чем я подумала, когда увидела твой подарок и прошло оцепенение от неожиданности такого дара?
Прапорщик ответил:
– Знаю! Ты подумала, на сколько потянет колье, если сдать его цыганам? Те, как правило, дают намного больше, чем ювелирные магазины!
– Да, я подумала об этом! Мне так стыдно перед тобой. Ты ко мне со всей душой, а я...
– Прекрати и успокойся! Никому ничего платить ты не будешь, и ни с твоими детьми, ни с квартирой также ничего не случится. Я решу это проблему!
Надежда подняла глаза на прапорщика:
– Ты?
– Я! Сегодня у нас двадцать пятое число? Месяц мы ждать не будем, все разрешится гораздо раньше! Поверь, я не бравирую. И запомни: ни тебе, ни твоей семье ничего не грозит! Так что постарайся выбросить этот мусор из головы и веселись! У тебя же праздник!
Женщина подошла к прапорщику:
– С тобой так легко, Петя! Никогда бы не подумала, что такие отношения могут сложиться между мужчиной и женщиной за столь короткий срок.
– Я тоже раньше не поверил бы в подобное.
– Я не знаю, как вести себя!
– В смысле?
– Не догадываешься?
Власенко улыбнулся:
– Догадываюсь! Но давай об этом позже?! Мы же не можем сейчас уйти? Не можем. Значит, гуляем!
– Гуляем!
Дальше дело пошло веселее. Еще немного выпив, Надежда попросила старшую дочь помузицировать на фортепиано. Девочки, оказывается, кроме общеобразовательной школы занимались еще и в музыкальной. Зоя выполнила просьбу матери. По гостиной полилась мелодия старинного романса. Надя запела. А Власенко, сидя в кресле, наслаждался ее пением. Ему, как никогда раньше, было хорошо. Словно он среди семьи. Так покойно и одновременно радостно на душе, что Влас не хотел, чтобы этот вечер кончался. Хотя нет, окончания вечера он все же ждал, ведь за ним должна последовать ночь с Надей. Наверняка такая же прекрасная, как и сам вечер. Но это ожидание не тяготило прапорщика, и он не торопил время.
Потом пили кофе, мастерски и со знанием дела приготовленный Власенко. А в одиннадцать, пожелав девочкам спокойной ночи, отправили их спать. Надя взялась наводить порядок. Петр присоединился к ней, что вызвало у женщины приятное удивление. Она видела, что ее знакомый и гость занимается уборкой не в силу какой-то сиюминутной показухи и с напрягом, а естественно, словно выполняет обычную работу, безо всякого умысла помогая женщине. Закончив с уборкой и мытьем посуды, Надежда попросила прапорщика подождать ее в гостиной, сама же прошла в комнату матери. Наверное, договориться о том, что собирается уйти на ночь. Власенко предпочел гостиной кухню, где мог спокойно курить и думать, удивляясь, как же изменчива бывает судьба. Случайная встреча со случайной женщиной, короткое общение, прогулка, вечер в ее семье, а на самом деле будто знакомство это произошло много лет назад и они с Надеждой давно не чужие. У них семья, дети. Власенко не узнавал сам себя, спрашивая, а он ли это, здесь, в небольшой кухне? Надежда задержалась у матери довольно долго. Скорее всего, ей пришлось выслушивать упреки в неоправданно-сумасбродном поведении. Влас уже начал опасаться, что Антонина Сергеевна сумеет отговорить дочь, как в кухню вошла Надежда. И выглядела сейчас женщина возбужденно-радостной, спросив:
– Заждался? Смотрю, всю пепельницу окурками завалил. А надымил-то! Но ничего, форточка открыта, вытянет. Ну что, идем?
– Идем!
– Вот только сможем ли в это время такси поймать?
Власенко указал на телефон:
– А аппарат для чего?
– Не приедут! Район у нас, как это говорится, неблагополучный, таксисты стараются сюда не ездить. Ночью, я имею в виду!
Влас подошел к женщине, обнял ее. Она не отстранилась. Прапорщик почувствовал дрожь ее тела. А может, это он сам дрожал от внутреннего напряжения?
– Я тебя, Надя, до центра на руках донесу!
Женщина счастливо рассмеялась:
– А выдержишь?
– Сомневаешься? Попробуем?
– Не надо. А то все силы по пути растеряешь. Что тогда делать?
– Плохо ты меня знаешь!
– А когда мне было лучше узнать тебя? Но в главном я уверена!
– В чем?
Она прикрыла ладошкой его рот:
– А вот это, Петя, моя женская тайна!
Одевшись, они вышли из дома.
Вопреки опасениям Надежды такси поймали у подъезда и через полчаса были на квартире в центре.
Глава 5
Утром следующего дня, в 8.00 связавшись с Брынзой, Ангел попросил личной встречи с Цейманом. Помощник спросил:
– Что за необходимость?
Ангел, за ночь продумав изуверский план выполнения задачи, ответил коротко:
– Разговор есть!
Но Брынза настаивал на уточнении, больше для того, чтобы показать свое высшее положение:
– Что за тема?
Ангел сдержал себя, чтобы не нагрубить этому приближенному индюку, которому в плане Рудного также отводилась определенная роль, сыграв которую, Брынза навсегда уйдет с пути нового лидера, открыв тому дорогу на самый верх преступной иерархической лестницы, спокойно ответил:
– Та, что обсуждалась вчера.
– Ладно, коли так. Я поговорю с шефом. Перезвони минут через десять, я скажу, примут тебя или пошлют на хер, что лично сделал бы я!
Отключив телефон, Ангел сжал по привычке зубы, процедив еле слышно:
– Посмотрю, сука, как ты сегодня вечером запоешь. Завоешь, пес шелудивый!
Перезвонил ровно через десять минут.
Ответил сам Цейман, спросив:
– Что за дела, Ангел?
– Надо обсудить вариант по девкам-таджичкам. У меня есть неплохой план, который можно сделать прямо сегодня.
– Даже так? Что ж, хорошо. Приезжай.
– Одна просьба, Карл Густавович!
– Да?
– Сделайте, пожалуйста, так, чтобы наш разговор прошел один на один, без свидетелей.
– Ты не доверяешь Брынзе?
– Я никому не доверяю. Вас, естественно, это не касается!
– Что ж. Хорошо. Будь по-твоему. Приезжай в 10.00.
Отключившись, Ангел оскалился, представив реакцию Брынзы, когда того лишат возможности присутствовать при беседе. Тот рвать и метать будет! Это хорошо. Сегодня Брынза должен быть выбит из колеи с самого утра. Тогда он разозлится, а в гневе помощник Цеймана теряет способность полностью контролировать себя. Как раз то, что и требуется!
Звонил Ангел с кухни. И закончив разговор, услышал из спальни невыспавшийся и больной – Ксения по утрам мучилась похмельем – просящий голос супруги, которую при удачном раскладе уже сейчас можно считать бывшей:
– Эдик! Эдя! Ты где?
Ангела так и распирало ответить жене грубо, но и на этот раз он сдержался:
– На кухне, дорогая, а что?
– У нас там пойло хоть какое осталось?
Рудный открыл холодильник, ответив:
– Коньяка грамм двести, пузырь «Души монаха».
– Любимый, принеси бокал вина. А то, чувствую, вывернет сейчас наизнанку. Черт бы побрал это похмелье.
Ангел открыл вспотевшую после холодильника бутылку белого сухого вина, прошел с ней в спальню.
На Ксению жалко было смотреть. Особенно на отекшую физиономию. И с этой уродиной-шлюхой он жил? Дурак! Но теперь шабаш! Отжилось. Он подберет себе такую красотку, что все завидовать будут. На время, конечно, пока не надоест. Больше он не женится. Шли бы эти браки на хер. Гораздо лучше менять баб! Дороже, но лучше. Захотел длинноножку – получи, толстушку – без проблем. А то и нескольких сразу. Слава богу, в плане секса у Ангела все в порядке. Прибор приличных размеров стоял, когда это требовалось, как столб. А что еще бабе нужно? Кроме хера и денег? Эх, и заживет он! Главное довести до конца задуманное. А там... там... Но не будем загадывать. Похмелим жену.
Изображая сочувствие, сегодня Ангелу весь день предстояло играть, спросил у жены:
– Что, очень плохо, Ксюша?
– Слов нет, Эдя!
– Потерпи, дорогая, сейчас все пройдет.
Он налил полный бокал. Жена приняла его дрожащими руками, с трудом, немного расплескав, выпила вино. И тут же ее вырвало. Она выругалась. Но Ангел был терпелив:
– Ничего! Первая не пошла, пойдет вторая!
Он вновь наполнил бокал. И оказался прав.
Ксения с явным облегчением откинулась на подушку:
– Фу, бля, провалилась! Хорошо! Теперь коньячку, закрепиться!
– Что для любимой женщины не сделаешь?! Но блевотню, родная, придется убрать самой.
– Да чего там убирать? Вино и вылилось. Замою! Потом.
Выпив коньяка, Ксения ожила. Глаза ее загорелись.
Ангел понял, что теперь жена, как, впрочем, всегда по утрам, похмелившись, захотела секса. Он сбросил халат и набросился на нее, решив напоследок выполнить все развратные прихоти. Она мастерица на всякого рода эксперименты в постели. Но Ангел уже знал ее любимые позы и способы, поэтому быстро перехватил инициативу. Спальня огласилась воплями Ксении. Ангел же работал. Работал на совесть, иногда позволяя и себе получить наслаждение. Не без этого. Оргия продлилась час. Больше в нынешнем состоянии бешеной скачки Ксения не выдержала. Это сыграло на руку Ангелу. Ему предстояло еще привести себя в порядок и отправиться на квартиру Цеймана, где должно решиться очень многое, если не все! Он поднялся с постели. Ксения, совершенно голая, отвернулась к стене и уснула, получив то, что хотела. Ее еще придется накачивать спиртным, но это после того, как шеф одобрит его план. В противном случае, пусть мучается. Но Цейман должен согласиться с вариантом Ангела. Должен, ведь сам же ставил задачу.
В 9.10 Ангел покинул квартиру и ровно в 10.00 был у Цеймана.
Доложил о том, что узнал от своей Ксении, и варианте, который вполне можно применить в сложившейся ситуации. Цейман выслушал подчиненного, одобрил:
– Что ж, неплохо! Вариант приемлем, но... где гарантия, что твоя жена, узнав о последствиях акции, не ужаснется и сдуру не побежит в милицию? Только не говори, что ручаешься за нее! Это глупость. Где гарантия, что мы через нее не заимеем таких проблем, от которых отбиться будет тяжело?
Ангел ответил твердо:
– Никаких проблем мы не заимеем, а гарантия этому – смерть Ксении, вместе с таджичками!
Даже видевший на своем веку многое Цейман искренне удивился:
– Что??? Ты решил замочить и свою жену?
– Да! И дело не в том, надоела она мне или нет. Просто я прекрасно понимаю, что на баб положиться нельзя, а дело делать надо. Если Ксении суждено стать жертвой, пусть станет.
Цейман внимательно посмотрел на Рудного:
– А ты страшный человек, Ангел, но, надо признать, умный! Что ж, если ты решил так, я согласен, мне, по большому счету, без разницы. Меня интересует другое: как обеспечишь собственное алиби, ведь к тебе у ментов после гибели жены будет много вопросов?
– Я думал об этом. Поэтому сегодняшний вечер я проведу в обществе бывшей жены и ребенка от первого брака. Запретить это никто не сможет, а алиби самое подходящее. Бывшая и ее мать меня терпеть не могут, но это не имеет значения. Я проведу вечер у них, и их показаниям мусора поверят!
Цейман вновь внимательно посмотрел на Ангела:
– Да! Похоже, ты продумал все до мелочей. Значит, четверо бойцов, одетых в форму РОД, на всякий случай встречают ночью троицу женщин в сквере твоего двора. Гасят их дубинками и сваливают. Ты у бывшей жены. Кто будет непосредственно руководить акцией?
Ангел, не задумываясь, ответил:
– Брынза! Он займет место в подъезде одного из домов, откуда видна и остановка общественного транспорта, и сквер. Во время вечеринки жена будет связываться со мной. Я передам Брынзе сообщение о том, когда бабы направятся домой. Тот проследит их выход из автобуса и предупредит боевую группу. Остальное дело техники. После акции Брынза, убедившись в ее исполнении и предупредив меня, свободно покинет двор. Я вернусь домой. Возможно, сам и обнаружу трупы. Тогда сам же вызову и милицию, и «Скорую». Ментам подскажу, что на выходе видел парней в форме РОД! Ну, а если менты появятся во дворе раньше меня, сыграю роль мужа убитой жены.
Цейман задумался. Встал, прошелся по кабинету. Постояв у окна, повернулся к Рудному:
– Лады, Ангел! Я принимаю план. Но это еще не означает, что он вступает в силу. Только после утверждения боссом мы сможем действовать. Думаю, он утвердит. У тебя все?
– Нет, шеф! Я считаю, что сразу за акцией во дворе надо провести и погром на рынке.
– Почему сразу?
– Эти практически одновременные акции насилия взбудоражат город и взбесят ментов, ведь после убийства таджичек и моей жены у них просто не будет времени подготовиться к отражению следующей атаки. Да и предполагать погром, скорее всего, менты не будут. Так как раньше несколько акций сразу не проводилось. Как раз утром, когда они будут разбираться с девками, лучше всего нанести удар по центральному рынку, куда сейчас стянулась вся масса кавказцев и азиатов-торговцев. Две акции – это серьезный удар.