Сомнений, что в особняке проживает «уважаемый» человек, как-то не возникало. На парковке перед воротами красовался демонический «БМВ» – три «девятки», внутри, на подъездной дорожке – серебристый «Крайслер». За фруктовыми деревьями просматривался краешек теннисного корта, бассейн с вышкой для ныряния. По дорожке перед воротами прохаживался плечистый громила в костюме без галстука – с дефицитом образования и интеллекта, но с пугающим физическим потенциалом.
Дурь из головы еще не выветрилась, я решил предпринять разведку боем. Выбрался из-за дерева, сделал бессмысленное лицо и, старательно путаясь в ногах, побрел мимо парковки. Громила вычислил меня шагов за сорок, едва я вынырнул из мрака. Насторожился, сунул руку под распахнутый пиджак. Фокус не удался, но приходилось доигрывать роль. Поравнявшись с громилой, я смастерил идиотскую улыбку, побрел к нему, собираясь заключить в братские объятия. Громила что-то резко бросил, вытащил ствол. Изобразив глубокую обиду, я побрел дальше. Споткнулся, поднялся, замурлыкал что-то из светловской «Гренады». Вышел из освещенной зоны, расстегнул на всякий случай штаны и подался в кусты. Охранник пристально смотрел мне вслед. Спрятал ствол, снова начал прохаживаться перед воротами.
Минутная стрелка сдвинулась на пять делений. Я стал свидетелем смены караула. Открылась калитка, с территории выбрался подтянутый тип в аналогичном костюме, широко зевнул. Произошла передача ключей от рая, после чего громила похлопал заступившего по плечу, отправился спать, второй охранник запер калитку снаружи, опустил ключи в боковой карман и начал прохаживаться.
Неясное чувство подсказывало, что единственная дорога к Варваре – означенная калитка. Не застегивая штанов, я выбрался из кустов и поступью мертвецки пьяного отправился в обратном направлении. История повторилась. Охранник, узрев постороннего, пришел в боевую готовность, сунул руку за пазуху. И не вынимал ее, пока я не протащился мимо. А потом еще долго вглядывался в темноту.
Я задумался, прислонившись к дереву.
– Не получается, храбрец? – ехидно вымолвили сзади.
Чуть кондратий не хватил. Интонация была не угрожающей, да и голос – как нельзя женский, и я не стал махать кулаками.
– Консуэлла?
– Есть такое слово в испанском языке, – согласилась главная дама в похоронной компании. – Я никогда вам не говорила, что мне скучно жить на этом свете?
– Нет, – прохрипел я. – Что такое, Консуэлла? Вы следили за мной?
– Я даже переодеться не успела, – хихикнула женщина. – Вы обратили внимание, что на мне почти ничего нет?
На ней были шорты, похожие на стринги, и что-то еще, смахивающее на остатки мыльной пены. Она приблизилась ко мне, положила руки на плечи, подалась вперед, раздув ноздри. Она источала тяжелый цветочный аромат. Такие запахи, очевидно, висят в магазинах, где продают похоронные изделия. Я испытал потрясающее двоякое чувство. Мне стало страшно, но я не имел ничего против того, чтобы продлить этот страх. В следующий раз.
– Не буду вас смущать, – прошептала Консуэлла. – Я вижу, вас не остановить, храбрец. Постараюсь вам помочь. А когда вас схватят и хорошенько отлупят, прежде чем залить бетоном, шепните Карлосу Басадене, что Консуэлла Амара не хочет вашей смерти. Мы однажды неплохо провели время – после того, как нечаянно скончалась его обожаемая супруга. Делайте вот что, храбрец… – она приступила к подробному инструктажу.
Мир точно свихнулся. Я сидел в кустах, а Консуэлла балансировала по бордюру, изображая умеренно выпившую женщину. Она плыла – счастливая, здоровая, одинокая, чудовищно сексуальная. Охранник выпучил глаза. Возможно, он знал Консуэллу. А она за пять шагов до парня стянула с себя «мыльную» блузку, замахала у него перед носом. Отошла, оглянулась, поманила пальчиком. Охранник покосился на ворота, за которыми было тихо, бросился за чертовкой…
Она увела любвеобильного мачо в кусты, уводила дальше, задорно смеясь. Припала к его мускулистому торсу, отступила. Стянула с него пиджак, бросила в траву, продолжала «организованный» отход. Мачо не замечал потери, пер напролом. Она стащила с него рубашку, отшвырнула, схватилась за ремень на штанах. Два тела рухнули в траву. Я подошел на цыпочках к скомканному пиджаку, извлек ключи из бокового кармана, пустился бежать…
На подбор ключей много времени не ушло. Я проник на участок, заперся, отполз на корточках в кусты. Бегло осмотрел территорию предполагаемого маневра. Развернуться не удастся. Пышная азалия с цветами-колокольчиками посажена вдоль ограды, а вокруг дома – голое пространство. Я побежал за угол.
За углом что-то шаркнуло, я присел за короткий кустик. Больше некуда. Из-за угла вывернул очередной зевающий мордоворот, выкатил на меня невыразительные зенки. Я был в два раза крупнее того кустика! Соображал он, к счастью, не быстрее бабушкиного арифмометра, мне хватило времени оттолкнуться от земли и накрыть его в полете. Мы повалились на дорожку. Он треснулся затылком о плиту, чем избавил меня от хлопотной работы. Я схватил обмякшее тело за шиворот, заволок в беседку. Обхлопал карманы. Пистолет системы «Беретта», самовзводный, калибра 9 мм перекочевал в задний карман. Громила застонал, сделал страдальческий лик. Коротким ударом я отправил его в нокаут и побежал дальше.
За углом начиналось раздолье для злоумышленника. Шикарный сад, разбитый на квадраты, заросли бугенвилий, персиковые деревья, цветники. Короткие фонарики обрамляли дорожки. Я пробежал по саду, обогнул бассейн, освещенный прожектором. За бассейном интенсивность освещения снижалась. Я замер. Времени мало. Вот-вот поднимут тревогу. Консуэлла не будет развлекать охранника всю ночь – второго сеанса ему не выдержать. Очнется коллега в беседке… Моя решимость идти до конца оборачивалась полным провалом.
С боковой аллейки кто-то вынырнул. Закричали в затылок. Чужаков здесь вычисляли моментально. Мою руку перехватили и вывернули. Я охнул от боли, согнулся. Удар вторым локтем – наугад, вверх, левая рука тоже рабочая. Я попал охраннику в челюсть. Он не ожидал, затряс башкой, я вырвался, повалил его при помощи подножки, ударил в переносицу. Катарсис какой-то – искры посыпались из глаз, словно не я его, а он меня треснул…
Я затащил очередного страдальца в кусты. Припустил на свет, который призывно мерцал между деревьями.
На поляну выходить я постеснялся. Присел за деревом. За обширным газоном тянулась беседка, оплетенная цветущим вьюном. Внутри имелся источник освещения. Сквозь прорехи в растительности просматривался длинный стол, украшенный замысловатой резьбой. За столом сидели двое и мирно беседовали. Одного из участников поздней трапезы я видел: крупный мужчина в белой рубашке с расстегнутым воротом. Пятый десяток давно разменял, волосы черные, без капли седины, выдающийся нос, глаза полузакрытые, ленивые. Он сидел, развалясь, в вальяжной позе, непринужденно тянул из бокала на тонкой ножке вино, похожее на кровь. Он слушал собеседника.
Второго участника за ворохом вьюна я не видел. Пришлось сменить параллакс: я встал за соседнее дерево. И тут же присел. На дорожке появился еще один персонаж. С груженым подносом. Чего он там тащил, я не видел (вроде бутылка вина возвышалась), он двигался осторожно, чтобы не уронить, не расплескать. Он продефилировал недалеко от меня, вошел в беседку, поставил поднос. Мужчина в белой рубашке поднял голову, что-то бросил. Прислужник учтиво склонился, поспешил ретироваться. Но появился еще один персонаж. Опять я прикинулся деревцем. Этот был одет, как клерк – глаженая рубашка с бабочкой, очки на носу, надутый, прилизанный, с папкой под мышкой. Он быстро прошуршал по дорожке, постучался в столбик, сунул нос в беседку.
Он стоял перед мужиком с горбатым носом, проворно раскрыл папочку, оказавшуюся компьютером, начал что-то показывать, потом заговорил тому на ухо. Секретарш. Мужик поморщился, кивнул, работник испарился. Беседа текла дальше.
Я вытянул шею… и чуть не обалдел от изумления. Рядом с горбоносым сидела моя бесценная Варвара, потребляла алкогольный напиток и, в принципе, улыбалась! По щекам расползался румянец…
Никаких признаков насилия, террора, подавления личности. Доставленное вино, очевидно, было изысканнее предыдущего, мафиозо отстранил от Варвары бокал, из которого она пила, снял с подноса другой, чистый, поставил перед ней и налил из принесенной бутылки. Варвара сделала умиленное лицо, поблагодарила. Взяла бокал и медленно отпила, не спуская глаз с собеседника.
Несложно описать обуявшие меня чувства. Радость, что с Варварой все в порядке, сменилась гневом. Я тут, понимаете ли, с ума схожу, кровь мешками проливаю…
Я чуть не задохнулся от возмущения. Вынул телефон, вызвал Варвару. Бесполезно. Она упоенно общалась со своим новым кавалером и даже ухом не вела, хотя гудок был! Звук отключила, зараза…
Но вскоре я внял голосу разума и успокоился. Варвару стырили, чтобы поговорить. Именно этим она и занимается. Угрожай ей опасность, она вела бы себя по-другому. Беседа продолжалась. Звякнул хрусталь, донесся тихий женский смех. Самое время выходить из тени.
Я чуть не задохнулся от возмущения. Вынул телефон, вызвал Варвару. Бесполезно. Она упоенно общалась со своим новым кавалером и даже ухом не вела, хотя гудок был! Звук отключила, зараза…
Но вскоре я внял голосу разума и успокоился. Варвару стырили, чтобы поговорить. Именно этим она и занимается. Угрожай ей опасность, она вела бы себя по-другому. Беседа продолжалась. Звякнул хрусталь, донесся тихий женский смех. Самое время выходить из тени.
Или лучше сделать ноги?
Вот тут и дошло до меня, каких дел я натворил…
Придя к выводу, что я почти покойник и незачем это дело усугублять, я приготовился к отступлению… но дал промашку. Впрочем, я все равно бы не успел. В глубине сада раздались возмущенные выкрики. Кто-то топал по дорожке. Карлос Басадена – а это, безусловно, был он – насторожился, прервал беседу. Завертела головой Варвара. Пробежали двое. Басадена вышел им навстречу, встал, сведя в кучку брови. За спиной мафиозо образовалась любознательная мордашка Варвары.
Холуи изложили суть проблемы. Один пытался увлечь хозяина в беседку, но тот ударил его по рукам, потребовал объяснений. В общий сумбур вмешалась Варвара, а когда поняла, в чем дело, быстро что-то зашептала Басадене на ухо. Губы Басадены перекривила саркастическая усмешка. Появился новый персонаж – этого бедолагу я вырубил последним. Держась за переносицу, он доковылял до босса, принялся что-то жалобно объяснять. Басадена спрыгнул со ступеней, вонзился в подчиненного орлиным взором. Видимо, попросил опустить руку. Тот оторвал конечность от разбитой переносицы, последовал сокрушительный удар, и несчастный покатился по траве, стеная от боли.
Басадена потер отбитый кулак, обернулся к Варваре, учтиво что-то сказал. Видимо, извинился. Варвара с пониманием кивнула. Появился еще один несчастный – которого я оприходовал у крыльца, а потом спрятал в беседке. Физиономия охранника выражала почти библейское страдание. Придерживая пылающий затылок, он доволокся до группы собравшихся, начал что-то объяснять. Басадена не дослушал, потер о подбородок бывший в употреблении кулак, нанес парню мастерский удар в челюсть. Несчастный покатился по траве.
На этом веселая комедия положений не закончилась. Объявился еще один кретин. В отличие от первых двух, он был пока не битый. Но явно обреченный. Сгорбатившийся, с трясущейся от страха челюстью, он двигался на подкосившихся ногах, дойдя до шефа, рухнул на колени. В нем практически невозможно было узнать пылающего страстью мачо, который погнался за Консуэллой. Басадена прервал путаные объяснения, покачал головой – дескать, с кем приходится работать. Произнес короткий спич, мачо поднял голову. Он уже знал, что сейчас произойдет – втянул ее в плечи. Последовал блестящий удар, и в компании лежащих на поляне прибыло.
«Зато потрахался», – подумал я.
Не находись я в столь пикантной ситуации, получил бы наслаждение. Я оторвался от дерева, чтобы по-тихому слинять, но тут к затылку приставили ствол…
Этот оказался умнее. Меня подтолкнули. Я вышел на поляну с поднятыми руками. Все повернулись, кто мог, выставились на меня с чувством глубокого любопытства. За спиной находились как минимум двое, оба с пистолетами. Я отправился в свой последний путь…
Двое кинулись ко мне – явно не погладить, но вовремя включилась Варвара. Истошно заорала, спрыгнула со ступеней, начала трясти посуровевшего мафиозо, что-то быстро говорить на ломаном испанском. Лицо гангстера отразило сомнение. Недовольный окрик, палачи притормозили. Я благодарно посмотрел на Варвару. Варвара показала мне кулак, оттолкнула несостоявшегося мучителя и бросилась мне на шею.
– Дурак ты, Раевский. От тебя же мокрого места не останется. Запомни на всякий случай, ты – мой жених…
– Постараюсь запомнить, – бормотал я. – А что за хрень тут происходит, Варвара?
– Поговорить нельзя с человеком?! – завизжала Варвара и треснула меня кулачком по груди. А чтобы быки не расценили этот жест как приглашение, крепко обняла меня за шею.
В общем, все кончилось благополучно. Виноватым оказался, конечно, я. Авторитетный бандюган Басадена не понимал ни русского, ни английского, но обладал чувством юмора. Сунув руки в карманы, он прошелся вокруг меня (и примкнувшей ко мне Варвары), критически обозрел с ног до головы, устремил в глаза убийственный взор.
– Сорри, – буркнул я.
Мафиозо расхохотался и поощрительно похлопал меня по плечу. Варвара прикрыла ладошками мою физиономию и снова заговорила, проглатывая слова. Смех мафиозо сделался гомерическим.
Битая команда по приказу мафиозо уволоклась зализывать раны и писать заявления об уходе. Мы сидели в беседке. Мафиозо жестом предложил подкрепиться, я машинально что-то жевал, хлебнул вина, но кусок в горло не лез, и вино выливалось обратно. Мафиозо не препятствовал нашей беседе. До поры до времени он был статистом.
– Андрюша, свершилось грандиозное недоразумение, – поставила меня в известность Варвара. – Куда ты лезешь? Твое счастье, что с тобой не стали обращаться, как с токсическими отходами…
– А как обращаются с токсическими отходами? – запамятовал я.
– Зарывают куда поглубже. Да, сначала я чуть в штаны не наделала. Полковник укатил, я подходила к воротам, машина подъехала бесшумно, меня схватили, заткнули рот, куда-то повезли. Я объяснила господину Басадене все, что думаю о нем и его методах. Но он отделался комплиментами и прекрасным марочным вином. В общем, не хотелось ему поднимать шум. Я была вынуждена принять извинения.
– А позвонить?
– Он не разрешил.
– Откуда такой повышенный интерес к нашим персонам?
– Не к нашим. К нашим персонам тут нет никакого интереса. Господин Басадена, по рекомендации, не поверишь, полковника Конферо сделал заказ Эндерсу: написать грандиозное полотно, главным персонажем которого стала бы дочь Басадены – семнадцатилетняя Мария. Девочка сейчас во Франции, но это неважно. Эндерс наобещал Басадене золотые горы – создать шедевр из шедевров, затмить картиной самого Сальвадора Дали и навеки прославить юную деву, которую господин Басадена до одури любит. Эндерс согласился потратить на работу целых два месяца своей бесценной жизни, но потребовал всю сумму вперед. Он ее получил.
– И сколько заплатил ему господин Басадена?
– Два миллиона евро.
– Сколько?! – У меня глаза от удивления полезли на лоб, но я справился с собой – Басадена безотрывно на меня смотрел.
– Ты слышал, – поморщилась Варвара. – А сколько, по-твоему, должен стоить шедевр?
– Ну, разве что шедевр, – смягчился я.
– Сумма ощутимая, но у Басадены не было оснований не доверять Эндерсу, – продолжала Варвара. – К тому же, работа должна была контролироваться. И что ты думаешь? Знаменитый Гуго не успел приступить к работе. Он тупо пропал. Вместе с деньгами.
– Браво, – оценил я.
– А потом нашли его труп.
– Не успел смыться, – вздохнул я. – Бедный Гуго. Это как же он дошел до такой жизни, что из-за двух миллионов пустился во все тяжкие? Сумма, безусловно, интересная, но для таких, как мы с тобой, Варвара, а не для знаменитых живописцев.
– Не все так просто, Андрюша. У Гуго Эндерса имелось, видно, множество причин вести себя подобным образом. Долги, семейные обстоятельства и т. д. и т. п. Мы не знаем, что случилось с Гуго. Лично я убеждена, что он никуда не собирался бежать. Его убрали (догадайся кто). Но не о нем сейчас речь. Господина Басадену, – Варвара любезно кивнула мафиозо, который настороженно шнырял по нам глазами, – волнуют только его деньги. Он уязвлен таким исходом дела. Вернуть свои миллионы для него – дело чести. Желательно с процентами. И смерть Гуго Эндерса для него – крайне неприятный фактор.
– От тебя-то он чего хотел? Похитил посреди ночи… Мог бы утром поговорить.
– Не знаю, – буркнула Варвара. – Он тоже чего-то боится. Здесь все чего-то боятся. Он знает официальную версию. Знает все, что говорят по данному поводу в доме художника. Но его интересует мнение посторонних, независимых, «экспертов». Что происходит? Действительно ли Гуго мертв? Что происходит, черт возьми?
– Гуго мертв, – подумав, сообщил я. – Ночную пижаму, отсутствие мизинца на левой ноге, застарелый перелом левого предплечья еще можно как-то устроить, но полное соответствие зубов трупа его стоматологической карте…
– Я тоже так считаю. И не стала скрывать от господина Басадены всего, что нам известно.
Варвара разразилась длинной тирадой на испанском языке, которую мафиозо внимательно выслушал, обдумал и кивнул.
– Я рассказала абсолютно все, Андрюша. Эльвира, Кармен, Сесиль, Габано… а также информация, собранная покойным сержантом. У нас же нет причин таить информацию?
– Абсолютно, – фыркнул я. – Но лучше бы ты ее изложила человеку, заслуживающему доверие.
– Это кому? – удивилась Варвара.
Я не нашелся, что ответить. И куда подевались все заслуживающие доверия люди?