– Вроде бы рассказывала, – засомневался я. – Но никого не пускать, даже собственную жену – это своего рода чудачество…
– Господи, я поняла, – ахнула Варвара. – Вы писали одновременно копии…
– Ну почему же копии? – пожал плечами Эндерс. – Назовите это, если угодно, двойными оригиналами. Любой толковый эксперт подтвердит авторство. Разумеется, не ко всем картинам я приделывал «двойников» – только к тем, к которым имею особое, трепетное отношение. А остальных не жалко. Пока варит голова и работают руки…
– Эльвира упоминала, что перед вашим исчезновением к дому подъезжал фургон, – вспомнил я. – И вы никого к нему не подпускали.
– Да, я вывез все стоящее, – кивнул Эндерс. – Несколько полотен, к сожалению, разошлись. Кое-что было продано на аукционах, часть похищена, следы иных уже никак не проследить. Да что далеко ходить! – воскликнул он. – Эльвира говорила, что в вашем офисе на краю света висит мое «Предчувствие морского путешествия из Сицилии на Майорку». Да, с этой картины была снята копия – уж больно за душу брала. Писал я ее на Сицилии, когда отдыхал там лет пять назад. Познакомился с одной прекрасной семьей, у них была годовщина бракосочетания, и супруга Лоредано наглым образом выпросила у меня эту картину. Я не смог отказать, подарил. Впоследствии несколько раз созванивался с этими людьми. Лоредано разорился – не без помощи российских партнеров. Получил вполне обоснованные претензии от другой российской фирмы, распродал имущество, в том числе ушла картина. Не знаю, по каким колдобинам России ее возили, но осела она, слава богу, в офисе порядочного человека. Кстати, цена у этой картины небольшая – думаю, не больше тридцати-сорока тысяч евро.
– Да, Эльвира с этой картиной меня оконфузила, – стыдливо признался я.
– Минуточку… – я вдруг заметил, что челюсть у Варвары как-то подозрительно отваливается и съезжает к полу. Она опомнилась, вернула ее на место, но изумленный блеск в глазах остался. – Господин Эндерс, что происходит? Когда Эльвира была в нашем офисе и имела честь наблюдать вашу картину, вы уже пропали. Через два дня она, извините, погибла. Получается… вы с ней виделись до ее смерти?
Действительно, получалась лажа. Мы вопросительно уставились на художника. Эндерс сделал неопределенный жест, помялся, озадаченно почесал кончик носа, потом махнул рукой.
– Ладно, господа. Если уж ночь сюрпризов плавно перетекает в утро… Дорогая! – громко возвестил он. – Ты не сильно заскучала на крыльце? Войди, пожалуйста, если не сложно.
Вошла закутанная в длинный плащ женщина. Ее волосы были стянуты на затылке шпилькой. Плечи облегал опадающий до пояса капюшон. Лицо оставалось черной маской, пока женщина не подошла поближе. Она ступала осторожно, как сапер, идущий по разминированному полю – вроде мины удалил, но кто его знает?.. Она приблизилась, положила руку на плечо Эндерса. Ее глаза были запавшими, лицо бледным, бескровным, обострилось после недавних трагических событий. Женщина пыталась улыбнуться.
– Эльвира? – дружно выпалили мы с Варварой.
Такая дичь была нарисована на наших физиономиях, что двое засмеялись.
– Здравствуйте, Андрей Иванович и Варвара Семеновна, – негромко произнесла Эльвира.
– И вам не болеть, Эльвира Эдуардовна, – прохрипела Варвара.
– Вы прямо оттуда? – я выразительно посмотрел на небо и закашлялся.
– Ну, зачем вы так, – широко улыбнулся Эндерс. – Хотя отчасти вы правы. Эльвира почти побывала на том свете. До сих пор не может оправиться.
– Там страшно, – тихо сказала Эльвира.
– Прости, – вздохнул Эндерс. – Да, я поступил, возможно, жестоко, подверг жену опасности, но я ее люблю, и не хотелось, чтобы она умерла от руки… – Гуго цинично ухмыльнулся, – кого-то другого. Пусть лучше это сделает любящий человек.
– Ты шутишь, – догадалась Эльвира.
– Шучу, – согласился художник. – Так хотелось избавить тебя от всего этого. А заодно посмотреть, чем займутся осы в банке.
– Позвольте, – сказал я. – Получается, что Генрих Эльвиру не отравлял?
– Он просто не успел, – отмахнулся Эндерс. – Это сделал доктор Санчес – по моей убедительной просьбе. Она была в трансе, ведь в это утро сообщили о моей ужасной смерти. – Гуго сделал скорбное лицо. – Я был уверен, что Эльвира выдержит. Доктор Санчес находился рядом с «больной» и в удобный момент подсыпал в коньяк парализующий препарат. Но не мышьяк, как решила полиция, а яд одного из африканских растений. Подавление дыхательных энзимов, которые занимаются доставкой кислорода в кровь и клетки тела. Бессознательное состояние наступает быстро, но жизненно важные органы продолжают функционировать. Пришли вы, состоялась короткая беседа, по истечении коей Эльвира тяпнула из бутылки. Тебя спасло, дорогая, что по дороге в больницу доктор Санчес ввел тебе противоядие. Но ты производила впечатление совершенного трупа, то есть роль тебе удалась на сто процентов. К жизни вернуть тебя медики не смогли, доктор Санчес констатировал смерть, до вскрытия тебя упаковали в закрытый морозильный бокс… но всего лишь на какие-то десять минут, не волнуйся. Быстренько привезли замену, а тебя, слегка подмерзшую, на фургоне вывезли через задние ворота. Все в порядке, наш добрый ангел с медицинским дипломом вернул тебя к жизни.
Варвара с нескрываемым страхом смотрела на Гуго.
– Это было страшно, – повторила Эльвира. – Я очнулась в холодном темном ящике… Я чуть не умерла там от страха…
– Сочувствуем, Эльвира, – сказал я. – Зато могу представить вашу радость, когда вы увидели перед собой живого и невредимого мужа… Но ведь свято место пусто не бывает, нет? – я вопросительно уставился на художника.
– Технические детали, – отмахнулся художник. – Проститутка из Артависты, не сошлись в цене, клиент задушил ее брючным ремнем и выбросил в карьер. Строение и тип лица соответствуют параметрам моей жены. Лицо изувечено судорогой. Небольшой грим, чуток хирургического вмешательства, и – найдите, как говорится, десять отличий. Все, господа хорошие, – развел руками художник. – Кошмары кончились, забудьте. Мы уходим первыми. Заберите свои пожитки и уходите минут через десять… – художник выразительно поводил носом, – когда запах бензина станет чересчур назойливым. Калитка в воротах будет не заперта, охрана, будем надеяться, еще не проснется. Тынис сделает свое дело и растворится на необъятных просторах голубой планеты. Ступайте в гостиницу «Сердце Валенсии» – это в конце следующей улицы. Майор Сандалья ничего вам не сделает. Он уже получил инструкции на ваш счет. Гостиница неплохая, местечко уединенное. И постарайтесь поскорее покинуть эту страну…
– Мне очень жаль, Гуго, – хмуро перебила Эльвира, – но я должна этим добрым господам восемьдесят тысяч евро. Я обещала. Мне кажется, они их заслужили. А если не заслужили, то натерпелись на эту сумму.
– Да, конечно, – нахмурился Эндерс. – Ты говорила об этом. Нельзя уходить в другую жизнь, не рассчитавшись с долгами в предыдущей. Плохая примета. Ну, что ж, господа, – Эндерс задумался, решился. – В районе полудня милости просим в отель «Карлтон». Это за центральным фонтаном. Скажете портье, что вы в 21-й номер – к супругам Торрес. К полудню я вам соберу нужную сумму.
– Да что вы, – смутился я. – Не надо ничего, вполне достаточно…
– Конечно, – заторопилась Варвара, – пятидесяти тысяч будет вполне достаточно. Зачем нам восемьдесят?
– Подходите, – суховато улыбнулся Эндерс. – Покажу вам на прощание свою последнюю картину…
Мы стояли у ограды неизвестного особняка в южном конце Плата-дель-Торо. Безучастно смотрели, как над кронами деревьев разгорается зарево. Вилла вспыхнула в пять часов утра – мощно, весело. Столб пламени взметнулся в небо – страшный, как судьба ее обитателей. Пожарная сирена огласила предрассветную тишь. Целая вереница красных машин с горящими мигалками пронеслась мимо нас. К тушению приступили с запозданием. Можно представить – накачанные снотворным охранники не сразу вспомнили, где ключи от ворот, потом выяснилось, что ключи у них похищены, потом оказалось, что заблокирован механизм, ворота можно только выбить, а выбить их способна только специальная техника. Когда проблему сняли, долго плутали по дорожкам, а когда развернули технику вокруг виллы, выяснили, что тушить уже нечего…
– Вот и всё, – устало прошептала Варвара, зарываясь в мою трехдневную щетину.
«Будем надеяться», – подумал я.
– Помнишь, ты говорила, что после двух машин с мигалками – полиции и медиков – не хватает только пожарных? – вспомнил я. – Ну, вот…
– А ты еще сомневаешься в моих провидческих способностях? – усмехнулась Варвара.
Мы постояли несколько минут и побрели в гостиницу. Я был уверен, что мы проспим целую вечность…
– Да, пожалуйста, проходите, – любезно вымолвил лысоватый портье отеля «Карлтон». – Супруги Торрес проживают в двадцать первом номере. Они еще не съехали.
Массивные стены на втором этаже были украшены затейливой лепниной. Орнамент вился по карнизу, спадал на капители колонн. Я постучался в двадцать первый номер. За дверью было тихо. Приложил ухо к двери, еще раз постучал.
– Уехали, – вздохнула Варвара. – Плакали наши денежки.
– Для кого денежки, а для кого деньжищи, – пробормотал я, стуча в третий раз. – Твою память, Варвара, придется загружать заново. Любезный портье минуту назад сказал, что супруги Торрес еще не съехали.
Я толкнул дверь. Она открылась. Мы с интересом уставились друг на друга. Вошли. Притворили за собой дверь.
Номерок был чистый и опрятный. Небольшой, уютно обставленный. Розовые занавески, стены в кремовую пастель, мягкая мебель. Супруги Торрес уже проснулись, собрались в дальнюю дорогу. Две дорожные сумки, застегнутые на молнии, плоская прямоугольная штуковина, обернутая полиэтиленом, пузатый баул с ремешком. Все свои картины Гуго Эндерс, видимо, отправил отдельным багажом…
Они уже переоделись, сидели, ждали нас. Гуго Эндерс нацепил парик, превратившись в причудливого блондина. Эльвира предпочла перекраситься в брюнетку. Но перемена внешности на пользу не пошла. Стреляли с порога. В Гуго Эндерса попали дважды. Первая пуля не была смертельной, рука убийцы дрогнула. Вторая пронзила горло, повалив Гуго со стула. Эльвира, судя по всему, бросилась навстречу убийце, пробежала несколько шагов и упала ничком с пробитым сердцем. Голова ее была повернута набок, в стеклянных глазах, как комар в древней смоле, застыла слезинка.
Зубы Варвары выбивали маршевую дробь. Она попятилась, хотела выбежать из номера, но я схватил ее за руку.
– Стой на месте. Ни к чему не прикасайся.
– Я уже прикоснулась…
– Черт… – я выдернул носовой платок, чтобы протереть дверную ручку.
– Андрюша, не сходи с ума, – зашептала она слабым голосом. – Нас все равно видел портье… Ты только хуже сделаешь…
Простая сермяжная правда. Я на цыпочках дошел до двери, заперся. Заглянул во вторую комнату гостиничного номера, в туалет, ванную. Опустился на корточки перед художником. Это точно был Гуго, инсценировка исключалась. Подавился кровью и умер. Он таращился в потолок с большим недоумением: дескать, ни хрена себе, абсурдец. Я коснулся его руки – она была теплая. Сместился к Эльвире, дотронулся до шеи. Тоже теплая. Недавно убили. Гуго мнил себя в полной безопасности, дверь была не заперта, супруги сидели в дорожной готовности и ждали российских детективов, которые должны были подойти к двенадцати.
Российские детективы опоздали на пять минут – всего лишь потому, что некоторые российские женщины слишком долго собираются…
– Андрюша, а это точно они? – тягучим шепотом вопросила Варвара.
– Точно они, – кивнул я. Поднялся, с хрустом распрямил ноги. – Прописная истина, Варвара, никогда не следует расслабляться. Напрягись. Мы должны твердой поступью выйти из номера, улыбнуться портье и, не выдавая волнения, покинуть гостиницу. Если схватит полиция – это конец. У Сандальи уже не будет интереса вытаскивать нас из дерьма. Ты сможешь?
– Смогу… – яростно затрясла она головой. – Я все смогу, Андрюша… Послушай, а мы не можем забрать… наши деньги? Они их наверняка держали где-то наготове…
– Не можем, – отрезал я. – Опомнись, Варвара.
И тут мой взгляд уткнулся в один из предметов багажа. Плоская штуковина в полиэтилене напоминала картину. Гуго Эндерс обещал нам показать свою последнюю работу… Я не мог избавиться от соблазна. На осмотр уйдет не больше минуты. Я бросил штуковину на кровать, принялся лихорадочно ее распутывать. Содрал завязки, развернул упаковку.
Картина обожгла обилием красок. Ослепительная, поистине впечатляющая. Можно упрекать художника в схематизме, детской наивности, броскости, плакатности, даже вульгарности, но вот он – весь талант наружу. Волнующая игра красок, лунный пейзаж, небо, взорванное разноцветными сполохами… Огнедышащий шестиглавый змей зажал в тиски окровавленного воителя в ободранных доспехах. Все шесть голов разверзли пасти, готовясь рвать воителя на куски. Им осталось лишь мгновение, чтобы добраться до жертвы. И у него есть только миг. Он наносит последний удар, протыкая извилистую шею одной из голов… У ног воителя свернулась раненая женщина, с ужасом смотрит на одну из составных частей дракона. А та уже в броске. Воитель и его дама – это Гуго с Эльвирой. Их лица объяты страхом, покрыты кровью, но узнать их можно. А остальные шесть…
– Талантище, – зачарованно бормотала Варвара. – Это ж надо так суметь – воплотить лица своих домашних в мордах дракона…
– Не могу на это смотреть, – бормотал я, упаковывая картину обратно в полиэтилен.
– Да, Андрюша, дрожь по коже, – вторила Варвара, подплясывая от нетерпения. – А ты представь, сколько денег за это можно слупить? А если снабдить еще картину подробным жизнеописанием семейки Эндерс…
Картина обжигала руки. Я пристроил ее, как была, взял в охапку Варвару.
– Поздно, матушка, забудь. Из страны нас с этим несчастьем не выпустят. Самим бы убраться. Приготовься, мы почти уходим…
Убегая из номера, я снял с вешалки табличку «Do not disturb» (не беспокоить), прикрепил на дверь с обратной стороны. Варвара держала меня под локоть. Чинно, нога в ногу, улыбаясь из последних сил, мы спустились в холл, поплыли мимо портье.
– Уже уходите? – этот парень не был наблюдательным. На наши лица он почти не смотрел. Больше всего ему нравилась обтянутая джинсами попа Варвары.
– Да, любезный, уже поговорили, – учтиво кивнул я. – Кстати, супруги Торрес решили немного отдохнуть перед дальней дорогой и просили в ближайшие пару часов их не беспокоить. Они решили покинуть ваш отель после обеда – по причине легкого недомогания госпожи Торрес.
– О, разумеется, – отозвался портье. – Мы не будем их беспокоить. Пусть отдыхают. Удачного вам дня.
– И вам. Да, – вспомнил я, слегка сжимая Варварино запястье. – К супругам Торрес сегодня до нас кто-нибудь приходил? Может быть, за несколько минут до нашего прибытия… Вспомните, пожалуйста.
Физиономия портье выразила недоумение. Вопрос действительно нелепый. Почему бы не спросить об этом у супругов Торрес?
– Возвращаться не хочется, – улыбнулся я.
– М-м, – задумался лысоватый портье. – Нет, господа, до вас к супругам Торрес никто не приходил. Правда, крутился тут один мальчишка…
Конвульсивно задрожала рука Варвары. Я покрывался инеем, но заставил себя вежливо улыбнуться.
– Всего лишь мальчишка?
– Да, он вошел минут за десять до вас. Странный мальчуган. Лет тринадцать-четырнадцать. На нем был черный плащ, причем немного не по размеру… Он так пытливо на меня смотрел… Я спросил, куда он собрался, он ничего не ответил, прошел мимо, поднялся по лестнице. Я не стал его догонять. Мальчик не похож на бродяжку. Вероятно, это родственник или знакомый кого-то из постояльцев…
Самое скверное, что так и было.
– Он уже ушел? – прохрипел я.
Портье насторожили интонации моего голоса. Он нахмурился, как-то озадаченно почесал оттопыренное ухо.
– Признаться честно, господа, за пару минут до вашего прихода мне пришлось отвлечься, позвонил хозяин, просил проверить кое-что в журнале регистрации…
Мы забыли попрощаться. Борясь с ознобом, вышли из гостиницы, спустились с крыльца. Улица людная, на углу стояли несколько машин с шашечками. Мы припустили на стоянку, забрались в машину. Водитель отложил газетку, уставился в зеркало заднего вида. Что-то спросил. Варвара ответила. Водитель пожал плечами, завел мотор.
– О чем вы говорили? – спросил я.
– Едем на южную окраину. Опыт частного сыска нам подсказывает, что нужно сменить машину. Там и сменим.
– Умница, – похвалил я.
Мы проехали мимо гостиницы. На крыльце стоял мальчик в черном плаще, смотрел на нас исподлобья. Просто стоял, смотрел, не вытаскивая пистолет с глушителем, не стреляя навскидку. Но от этого взгляда все страхи планеты вцепились в нас жилистыми лапами, затрясли. Варвара закрыла рот ладошкой, чтобы не закричать. Какое счастье, что этот мстительный упыренок начал не с нас. Как ему удалось подобрать в холле пистолет? Ведь там хозяйничал садовник с канистрами. Где теперь садовник?..
Мы въехали в переулок, свернули на Аристаду. Водитель переключился на третью скорость. Мимо окон бежали пальмы, нарядные азалии, усеянные ароматными цветами, кукольные домики из белого камня. Мы проехали зеленый светофор, водитель свернул в очередной переулок. Варвара отпустила мою руку, закрыла глаза. Водитель покосился в зеркало. Я приветливо ему улыбнулся. Оставалось ехать несколько минут. В запасе час, может, два. Потом начнется. Добраться на такси до Мадрида нереально. Здесь шестьсот верст. Половина Пиренейского полуострова. Таксист не повезет даже за бешеные деньги. Где у нас ближайший международный аэропорт? В Барселоне? Доедем. Билетов на обратную дорогу все равно нет. Нужно покупать. Купим. Улетим. Прорвемся.