– Ты что делаешь, недоумок? Права вчера, что ли, купил?
Роднин подошел к Лысенко, сидевшему в машине:
– Милиция! Выйти из салона!
– Но... в чем дело?
Старший лейтенант, выхватив из кобуры пистолет, повысил голос:
– Тебе что, непонятно? Быстро из машины, лапы на крышу, ноги врозь.
Увидев направленный в лоб ствол пистолета, Лысенко почувствовал, что новые его трусы намокли. Он выскочил из салона, встал спиной к неизвестному, представившемуся сотрудником милиции парню, положил руки на крышу комфортабельной иномарки, широко раздвинув ноги. Роднин профессионально быстро обыскал наркокурьера, воскликнув:
– Да ты, козел, никак в штаны наделал?
Лысенко пролепетал:
– Это случайность. Скажите, кто вы? Предъявите, пожалуйста, удостоверение.
– Удостоверение? Да без проблем! Смотри!
Роднин выставил перед физиономией наркокурьера удостоверение личности офицера милиции.
– Достаточно?
Старший лейтенант забрал документы Лысенко, ключи от квартиры, а главное – сотовый телефон. После чего свел его руки назад и защелкнул на запястьях наручники.
Лысенко спросил:
– За что? Почему вы задержали меня? Почему наручники? Я – законопослушный гражданин и никакого преступления не совершал.
– И с каких пор у нас в стране распространение наркотиков перестало быть преступлением?
Услышав о наркотиках, Лысенко сник. Понял, что попал. Его выследили, дождались, пока он развез товар, и взяли. Он опустил голову.
Роднин открыл заднюю дверку «Ауди», затолкал туда наркокурьера. Дрожа от страха, Лысенко, заикаясь, обратился к милиционеру:
– О-офицер! Мож-жет, догово-римся! Я, я заплачу тебе столько денег, сколько ты за всю свою службу не заработаешь! Ну что даст тебе... мой а-арест? Звездочку на погоны? Премию в сотни р-рублей? Я же те-бе предлагаю ц-целое состояние.
Роднин оборвал Лысенко:
– Заткнись, паскуда, пока я тебе пасть не закрыл. С тобой другие люди разговаривать будут. А сейчас сиди молча. Зубы сохранишь.
Лысенко нагнулся, обхватил скованными руками голову, застонал. Роднин, убрав пистолет, закрыл дверку «Ауди». Выставил у начала расширения дороги знак аварийной остановки. По телефону вызвал Вербина. Подполковник не ответил. Видимо, за городом у фермы начался главный этап антитеррористической операции. Переключился на Чернышева. Заместитель начальника милиции общественной безопасности ответил:
– Да, Сергей?
– Докладываю, командир! Наркокурьер нейтрализован. Мы с ним находимся в двадцати километрах от города, там, где дорога, если ехать от Переслава, сужается.
– Я понял тебя, Роднин. Держи пока курьера в его тачке.
– Пробовал связаться с Вербиным, не ответил.
– Там сейчас не до нас. Ты оставайся на месте до получения дополнительных указаний! Надеюсь, он лишен возможности воспользоваться телефоном?
– Естественно! Но на его сотовый могут позвонить. Что делать в этом случае? Заставить Лысенко говорить то, что надо нам?
– Нет, Сергей! Не будем рисковать. Выключи ты этот телефон к чертовой матери! А звонки на него мы по-любому зафиксируем!
– Принял, командир! Выполняю!
– До связи, Сережа!
– До связи, капитан!
Район размещения базы наркоторговцев – пригород Переслава. Контролировавший подъезд к усадьбе Бабаева и ферме, оборудованной под склад, со стороны восточного направления прапорщик Сапеев в 15.03 вызвал командира группы спецназа:
– Первый, я – Пятый. Вижу колонну из «КамАЗа» и сопровождающего грузовик джипа.
Вербин ответил:
– Принял! Немедленно перемещайся к ферме. Учти, внутри находятся грузчики, скорей всего рабы, ориентировочно, три человека. Необходимо исключить их вмешательство в задержание Короля и Бабаева.
Уже на ходу Сапеев спросил:
– Так мне работать с вами или заняться рабами?
– Нейтрализуй грузчиков. Захват я проведу с Богуном! Надеюсь, ты уже в движении?
– Так точно!
– У тебя не более пяти минут, Паша, для подхода к ферме.
– Помню! За склад не беспокойтесь!
– Отбой!
Приняв доклад прапорщика, Вербин вызвал командира отделения отряда милиции особого назначения:
– Таран, я – Первый!
Старший лейтенант Никишин ответил:
– На связи!
– Колонна на подходе! Отделению – боевая готовность «полная».
– Мой снайпер заметил колонну. Подразделение к штурму готово.
– Атака по приказу!
– Принял!
Командир группы спецназа «Град» переключился на Богуна:
– Шестой! Начинай работу с выходом к площадке!
– Принял, выполняю!
Отключив радиостанцию, Вербин отдал приказ Викторову:
– Сближайся с охранником в лесополосе. По команде нейтрализуешь его!
– Принял!
Отдав все необходимые подготовительные распоряжения, подполковник, воспользовавшись полосой кустарника, начал выдвижение к объекту.
Он залег в двадцати метрах от площадки, контролируя главных действующих лиц настоящего действа.
Богун, получив приказ на действие, перебежал дорогу, с ходу перемахнул через высокий забор, привел к бою бесшумный автомат «Вал», бросился к стене дома. Обойдя его, оказался метрах в десяти от охранника внутренней территории усадьбы. Увидев, что тот вышел в проход между зданием и воротами, глядя на площадку и держа в руках автомат, Богун метнулся к будке. Встал за углом в двух метрах от охранника. Тот продолжал смотреть на площадку. Прапорщик передал Вербину сигнал готовности к дальнейшим действиям. Получил ответ – сигнал принят. Застыл за углом, сжавшись в стальную пружину. Из особняка никто не вышел, и из него не велось наблюдение за двором. Видимо, хозяин усадьбы отправил всю свою охрану за пределы территории, оставив лишь прикрытие в виде боевика, находящегося в проходе сторожевой будки.
Между тем ровно в 15.10 на прямой участок дороги вышла колонна из «КамАЗа» и джипа. Вербин поднес ко рту микрофон рации, бросил в эфир:
– Внимание всем, штурм!
И тут же снайперы-омоновцы ударили из «Винторезов» по охране, занявшей позиции контроля над дорогой. Раненные в ноги бандиты повалились на землю. Пронзенные болью, они потеряли всякую способность к сопротивлению. Сапеев ворвался в ферму через окно тыловой стороны здания. Увидев трех азиатов, приказал им лечь на пол. Грузчики рухнули на бетонный пол. Сапеев бросил на них веревку, предупредив:
– Это детонационный шнур, специальное взрывчатое устройство, пошевелитесь – и заряд разнесет вас на куски. Понятно?
Один из азиатов испуганно ответил:
– Да! Но мы не бандит, мы раб. Мы не стреляй, мы хотим...
– Потом разберемся, кто вы и что хотите! Но я вас предупредил!
Оставив грузчиков, Сапеев подошел к арке. И тут услышал в динамике рации приказ на штурм. Прапорщик успел, хотя пробежка через овраг далась ему непросто.
Викторов, получив приказ на штурм, вышел из леса прямо на боевика, прикрывавшего северное направление. Удар в челюсть – и нокаутированный бандит отлетел к сосне, выронив из рук оружие. Он не ожидал нападения, поэтому не успел ни сгруппироваться, ни отреагировать на нападение. Старший лейтенант быстро сковал его, взяв на прицел мужчин, находившихся на площадке.
Колонна вошла в зону штурма. Джип остановился, «КамАЗ» же продолжил движение. Старший лейтенант Никишин отдал своим бойцам приказ:
– Внимание! Применение ослепляющих зарядов, снайперам посадить машины на диски, остальным – атака!
На дорогу перед грузовиком и джипом вылетели два цилиндрических предмета. И тут же разорвались, ослепив местность вспышкой, не уступающей по воздействию на глаза человека дуге сварщика при работе ночью. Подрыв спецзарядов сделал свое дело. «КамАЗ» резко встал, словно уткнулся в препятствие. Водитель и старший машины схватились за пораженные вспышкой глаза. Так же были практически выведены из строя четверо или пятеро бандитов, находившихся в «Гранд Черокки», одновременно два снайпера ударили из мощных СВД по колесам обоих автомобилей. Из джипа выскочил один бандит. Он, перекатившись по асфальту, приготовил к бою автомат. И сумел бы поразить бойцов ОМОНа, атаковавших колонну с южного направления из рощи, если бы не снайпер правого фланга. Прапорщик вовремя увидел выскочившего из внедорожника боевика, готовившегося открыть огонь по подразделению милицейского спецназа, и выстрелил. Пуля, пробив череп бандита, ушла в кусты. Боевик уткнулся окровавленной физиономией в асфальт дороги, задергавшись в предсмертных судорогах. Омоновцы вытащили из машин дезорганизованных бандитов и бросили на обочину, сковав наручниками.
Услышав хлопки, заметив вспышки на дороге и хлесткие выстрелы снайперских винтовок, Рафшанов от неожиданности присел, испуганно и растерянно взглянув на Бабаева:
– Что это, Закир?
– Ай, шайтан! Нас продали, Наиль! Уходим!
– Как продали? Кто продал?
– Потом базарить будем, бежим к лесополосе!
Но окрик Богуна не дал сделать главарям банды ни шагу:
– Стоять, ублюдки! Любое движение, и я открываю огонь на поражение!
– Что это, Закир?
– Ай, шайтан! Нас продали, Наиль! Уходим!
– Как продали? Кто продал?
– Потом базарить будем, бежим к лесополосе!
Но окрик Богуна не дал сделать главарям банды ни шагу:
– Стоять, ублюдки! Любое движение, и я открываю огонь на поражение!
Подошел Вербин. Бабаев неожиданно выхватил пистолет, но выстрелить не успел. Пуля, выпущенная из «Вала» Сапеева, выбила ствол, перебив предплечье бандита. Бабаев взвыл от боли, схватившись за простреленную руку.
Подполковник Вербин спокойно сказал:
– Вас же предупредили: стоять на месте и не совершать необдуманных поступков.
Командир группы спецназа крикнул Богуну:
– Степа! Займись раненым!
Повернулся к вышедшему из фермы Сапееву, спросил:
– Грузчики нейтрализованы?
Вербин спросил у Рафшанова:
– Кто они?
Тот вскрикнул:
– Не знаю! И знать не хочу. Я – депутат областной думы, оказался здесь по приглашению Бабаева. Чем он занимается, понятия не имею. Да мне это безразлично. У меня статус неприкосновенности. И я больше не намерен отвечать на ваши вопросы.
Вербин усмехнулся:
– А что это вы, господин Рафшанов, так занервничали? Если не имеете к наркотикам никакого отношения, то никто вас не тронет. Вот только не думаю, что подельники станут прикрывать своего главаря. И Бабаев заговорит, и Леев, и бармены кафе «Солнечный Зайчик», и ваш собственный сынок, а также некий Лысенко, вывозивший отсюда остатки прежней партии дури. Все заговорят. Да и ты молчать не будешь. У нас работают такие специалисты, что развяжут язык любому преступнику. А ты, Рафшанов – преступник. А на твой статус мне наплевать. У меня приказ из Москвы – взять главаря преступной группировки, занимающейся распространением наркотиков в Переславе. Что я вместе с подчиненными и сделал. И ты, подонок, не вопи, а лучше соберись, чтобы во всем чистосердечно признаться, дабы не загреметь в камеру пожизненного заключения. Впрочем, этой участи тебе вряд ли удастся избежать при любом раскладе.
Подполковник кивнул Сапееву:
– В браслеты его! И выведи грузчиков, не стоило оставлять их в здании без присмотра.
– Есть, товарищ подполковник!
Вербин вызвал командира отделения Переславского отряда милиции особого назначения:
– Первый! Я – Таран!
– Слушаю тебя!
– Колонна отработана. Все боевики задержаны. Один из них пытался оказать сопротивление, снайперу пришлось стрелять на поражение. Ребята проверили «КамАЗ», наркота на месте!
– У тебя потерь нет?
– Никак нет!
– Ну и хорошо! Давай собирай всех бандитов на площадке. Сюда же пусть перетащат труп и раненых. У машин оставь охранение.
– Принял! Выполняю!
Командир группы спецназа Главного Управления по борьбе с терроризмом передал приказ Викторову вывести охранника из лесополосы, Богун получил распоряжение доставить бандита из сторожевой будки, после чего вместе с Сапеевым провести тщательный осмотр особняка.
Сапеев подвел грузчиков.
Вербин сказал:
– Подожди, Паша!
И вызвал по связи одновременно Чернышева, Дементьева и Иванова:
– Внимание всем! Основной этап операции по базе наркоторговцев успешно завершен. Приказываю вам начать действия против бандитов в кафе, аптеке и усадьбе нахождения бригады Рафшанова-младшего! Подтвердите получение приказа!
Офицеры ответили, что приказ к исполнению принят.
Отключив станцию, подполковник подошел к грузчикам:
– Кто вы такие? Как оказались здесь?
Ответил тот, кто разговаривал с Сапеевым. Очевидно, он лучше других владел русским языком.
– Ми из Таджикистана приехать в Москву. Работать. Дома плохо, работ нет. Москва есть. Приехать и на стройку попасть. Вот к нему!
Таджик, кивнув на Рафшанова, продолжил:
– Его люди нас брать из вокзал. Денег обещать, жилье, кушать три раза. Ми согласится. Работать на стройке месяц, жил плохо, в подвал. Спать на нары. Кушать хлеб, консервы, вода. Чай еще! И работать день, ночь. Месяц прошел, спросил, давай деньги. Нас его люд бил. Сказал, ми рабы, а раб работать даром. Не хотим, убьют! Потом сюда перевезти. Опять подвал. Коробки грузить! Хотел бежать! А куда? Они убили бы! Ми ни в чем не виноват!
Вербин кивнул:
– Понятно!
Спросил:
– Документы ваши тоже люди этого человека забрали?
– Да! Паспорт забрать, один телефон бил – забрать, все забрать. Даже насвай!
– Ну ничего, теперь вы вновь свободные люди. Мы заберем у бандитов ваши паспорта, поможем с регистрацией в Москве, с работой. Захотите уехать домой, отправим. Никто вас больше держать в подвалах не будет.
– Ти хороший человек, он, – таджик указал на Рафшанова, – плохой! Дай пистолет. Убивать его буду. Пусть потом тюрма. Тюрма пройдет, а он сдохнуть как шакал должен.
– Ну, пистолет я тебе не дам! И самосуд вершить не позволю. Но отомстить своим насильникам вы сможете.
Таджик спросил:
– Как? Скажи, как? Ми сделать!
– Показания дать следователям. Как приехали в Москву, как Рафшанов, этот плохой человек, обманом заставил вас работать на него, отняв документы, как работали здесь. Короче, рассказать следователю о всех своих злоключениях! Такие показания вы дадите?
– Ай, конечно! Давай бумага, ручка, все писать будем!
– Позже! А сейчас...
Подполковник повернулся к подошедшему Викторову:
– Костя, как только ребята зачистят особняк, отведи этих несчастных в дом, да накорми как следует. В столовой Бабаева наверняка найдется все необходимое.
– Есть, товарищ подполковник!
Командир группы спецназа обратился к старшему таджику:
– Сейчас, точнее, немного позже, вас отведут в дом, где накормят. А уж потом будете общаться со следователями. Им и дадите показания. Яхши?
Таджики впервые за последние месяцы улыбнулись:
– Яхши!
– Ну вот и договорились.
ОМОН вывел на площадку бандитов, которые вынесли труп своего подельника и двух раненых охранников Бабаева. Разместили банду у стены фермы, там, где уже находились боевики из усадьбы и лесополосы и куда после оказания первой медицинской помощи отправили Бабаева. Рафшанова Вербин оставил на площадке. Сам отошел к дороге в ожидании докладов от офицеров, чьей задачей являлась нейтрализация точек перемещенной с базы партии наркотиков.
Капитан Чернышев, получив в 15.20 приказ на активные действия, вызвал по связи своих подчиненных:
– Внимание, я – Первый! Всем начать выдвижение к точке с соблюдением повышенных мер предосторожности по ранее выработанному плану. При выходе к рубежу штурма – доклад мне. Как поняли?
Авдеев, Николаев и Соколов подтвердили получение приказа на сближение с объектом отработки.
Переведя радиостанцию малого радиуса действия в режим приема, Чернышев повернулся к водителю «Газели»:
– Ты тоже, Сережа, готовься, мы пойдем к «копейке».
– Так я всегда готов, командир!
– Вот и молодец!
Доклады от офицеров милиции общественной безопасности начали поступать в 15.30. Группа захвата вышла на рубеж штурма.
Чернышев кивнул прапорщику Жеребцову:
– На выход, Сережа!
И отдал приказ группе:
– Начали, ребята!
Авдеев и Николаев вошли в кафе, почти пустое в это время. Только в углу за столиком сидела небольшая компания, разгонявшая себя пивом. Бармены стояли рядом друг с другом, облокотившись о стойку бара. Перед стойкой, немного в стороне, сидела рыжая Карина, глотая обжигающий кофе. Офицеры подошли к стойке. Вадим переключился на клиентов:
– Что желаем, господа?
Авдеев улыбнулся:
– Спросить, почем у вас тут опиум для народа?
Шестаганов вздрогнул:
– Что? Какой опиум?
– Ты книг не читаешь? Этот вопрос еще Остап Бендер задавал. Кому, правда, не помню.
– Что вам надо?
Николаев достал удостоверение офицера, раскрыл его, выставив перед физиономией бармена:
– Милиция!
Филиппов попятился к коридору, откуда имелся выход на задний двор.
Авдеев спросил второго бармена:
– Куда направился, Алексей?
– Так я, это, надо в подсобку сходить!
– Не надо! Кончилась лафа, отработали вы свое, ребята, в этом гадюшнике. Теперь у вас иные перспективы. А именно: держать ответ за то, что травили людей наркотой!
Карина сорвалась с тумбы в сторону двери.
Николаев крикнул:
– Стоять, Тренина! Стреляю!
Офицеры выхватили оружие.
Карина встала, как вкопанная. Обернулась. Увидев пистолет в руке милиционера, пошатнулась и, теряя сознание, повалилась на столик.
Авдеев, направив оружие на барменов, сказал Николаеву:
– Приводи в чувство эту накрашенную куклу и тащи сюда.
Николаев, забрав со стойки бутылку минеральной воды, направился к Трениной. Из коридора вылетел грузчик. Следом вошел лейтенант Соколов:
– Вот и последний урод из банды Бабаева. Стоял у входа, слушал, что происходит в кафе. Собирался кому-то звонить!
Авдеев взглянул на грузчика:
– И кому вы хотели звонить, гражданин Чиленин? Хотя я попробую сам угадать. Хозяину забегаловки, господину Бабаеву, так?