Мисс «Я все могу!» - Вера Иванова 10 стр.

Рассказ Оли

К счастью, на этот раз долго идти не пришлось, и через три пролета мы очутились на той самой захламленной галерее, которую заприметили накануне. Пробираться бесшумно между грудами коробок, обрывками тканей и старыми ломаными манекенами было непросто: хотя внизу и стучали машинки, акустика была отличной, как в театре, и каждый наш неловкий шаг сопровождался чутким эхом.

Танюсик взглянула на часы и удовлетворенно кивнула:

– Уложились. Без пяти четыре. Как в аптеке! Спасибо, – вполголоса поблагодарила она Олю. – Ты нас точно вывела! И по времени, и по месту.

– Это я сейчас знаю, куда идти, – одними губами прошептала Оля. – А когда первый раз шла, вообще заблудилась и плутала тут часа полтора! А ведь я даже пообедать не успела…

И тут я вспомнила о Танюсиковом термосе и бутербродах.

– Предлагаю устроить привал! – бодро прошептала я, и спутницы с благодарностью кивнули.

– Честно говоря, я с ног падаю, – призналась Оля. – На меня столько всего навалилось! И еще эта прививка…

– Интересно, как там Лида, – заметила Танюсик, расчистив место и разворачивая коврик, на который выложила провизию.

– Спит, наверное! – сказала я, расстилая свой коврик рядом с Танюсиковым. – Присаживайтесь!

– И угощайтесь! – пригласила нас к «столу» Тычинка.

Очутившись на коврике, Оля не села, а прилегла.

Я протянула ей первый стаканчик чая и бутерброд с сыром, и она с благодарностью кивнула.

– Девчонки, вы не представляете, как мне плохо! – сказала она, покончив с чаем и бутербродом. – Это худший день в моей жизни!

Танюсик подлила ей еще чаю, а я протянула бутерброд с колбасой.

– Он оказался предателем и изменником, – сообщила Оля, отпивая чай. – И я больше не желаю иметь с ним ничего общего!

Но вот наконец она доела второй бутерброд, и рассказ полился рекой.

– После прививки я пошла домой, но дойти не успела, потому что Артем неожиданно позвонил и пригласил меня в кафе. Сказал, что очень соскучился, хочет немедленно меня видеть и умрет, если я не приду. Ну разве я могла устоять после таких слов? – Оля вопросительно посмотрела на нас.

– Не могла, – кивнули мы. В руках у нас тоже были бутерброды и пластиковые стаканчики с обжигающим чаем.

– Ну вот, я и не устояла. Поверила ему как дура и согласилась! И пришла в кафе, где мы обычно встречаемся. А там… Там! – она вдруг снова начала плакать, и слезы закапали прямо в чай.

И в этот момент мы услышали странный звук. Он шел от сваленных невдалеке манекенов. Это было громкое чмоканье и смачный храп…

– Девчонки! Вы слышите?! – в ужасе вздрогнула Оля. – Это он! Йети!

Мы снова прислушались – храп прекратился.

– Показалось, – пожала я плечами. – Йети отменяется.

– Может, сходить проверить? – с сомнением произнесла Танюсик.

Оля снова заплакала. На этот раз утешить ее смогла только конфета, которую я протянула ей.

– Спасибо, – улыбнулась она сквозь слезы. – «Птица Дивная» – мои любимые!

– Мои тоже, – сказала Танюсик.

– И мои! – согласилась я.

– Ну вот, короче. Темик заказал пиццу и газировку, мы сидели, взявшись за руки, и смотрели друг на друга, и все было хорошо, лучше не бывает. Ну а потом мне захотелось на минутку выйти, и я пошла, но без рюкзака. Обычно я беру его с собой, но спину так кололо после прививки, что я решила оставить его на стуле под присмотром Темика. Ну он и присмотрел! Да так присмотрел, что… В общем, очереди не было, и я вернулась очень быстро. И увидела, что… что… – голос Оли опять сорвался, и пришлось срочно давать ей еще одну конфету.

– В общем, он вытащил мой альбом и фотографировал его. Представляете? Он фотографировал мои самые новые платья себе на айпад!

Нашему потрясению не было конца.

– Ну и ты, конечно же, закатила ему скандал? – Танюсиковы глаза хищно блеснули.

– Хотела! Но сдержалась. Все-таки я теперь в Команде, – Оля шмыгнула носом и вытерла глаза. – Поэтому я сделала вид, что ничего не заметила, и решила проследить, что же будет дальше.

– И что же было дальше?

– А дальше он тоже на минутку вышел и оставил свой айпад на столе. Ну и я отплатила ему той же монетой – воспользовалась моментом и быстренько пролистала его фотки. И тут меня ждал еще один удар. Оказалось, что там у него вообще все мои платья! Представляете? Не только последние, но и самые ранние, еще которые я до него придумала. А по датам на некоторых фотках я сразу же поняла, что они сделаны на балу. Значит, это он рылся тогда в моих вещах! Достал у меня из рюкзака альбом и сфотографировал платья!

– Вот тебе и девайс парня на букву «А»! Айпад Артема! – потрясенно прошептали мы с Танюсиком, переглянувшись. – А потом? Что было потом?

– Ну, он вернулся и ничего не заметил – у меня все получилось очень быстро. А потом как ни в чем не бывало бросил мне «Пока!» и убежал. Представляете? Значит, ему только это и надо было от меня, за этим и пригласил! Но далеко уйти ему не удалось – я решила за ним проследить.

– Молодец! – одобрили мы. – Правильное решение!

– Правильное, но тяжелое. Пришлось тащиться за ним через всю Москву. А в метро столько народу! Потом мы вышли на улицу и пришли сюда. Но только мы вошли через скалодром.

– А как тебе удалось пройти?

– Я услышала, как он сказал «На тренировку!», и его пропустили. И тогда я тоже сказала «На тренировку!», и меня тоже пропустили.

– Так я и думала, что здесь есть проход на скалодром! – воскликнула Танюсик. – Надо будет обязательно поискать.

– Чтобы попасть сюда со скалодрома, надо идти через подвал, – объяснила Оля. – Мы так и шли. И вот там я Темика и потеряла… Там сильное эхо и надо было идти очень тихо, а у меня ботинки так громыхают… В общем, я сильно отстала и не заметила, куда он свернул. А потом я стала искать его и заблудилась. Вышла в эту швейную мастерскую, где и увидела все свои платья в готовом виде, потом попала на галерею, где мы сейчас находимся, потом снова спустилась в подвал… В общем, намотала тут километры, пока нашла выход! Ту самую маленькую железную дверь, через которую мы вошли. Ну и решила, что я все равно не найду Артема и больше мне здесь делать нечего.

– Так Артем может сейчас быть где-то здесь?! – потрясенно воскликнули мы.

– Не знаю и знать не хочу. Потому что теперь точно знаю, кто предал меня и воровал мои идеи! – и Оля снова заплакала.

– Он не стоит твоих слез! – твердо проговорила Танюсик. – Так же, как и остальные.

И мы рассказали Оле о том, что узнали про своих парней, и о цели нашего прихода.

– Выходит, ваши парни тоже замешаны в этом деле? И знакомы с Евой Рогозиной? – потрясенно проговорила Оля. – И все с ней сегодня встречаются?

– Да. В семь, – кивнула Танюсик и посмотрела на часы. – Так что скоро мы узнаем всю правду.

Три шляпы

Выслушав Олю, мы наконец занялись тем, ради чего пришли сюда: я достала бинокль, а Танюсик – учебники.

– Буду читать вам вслух, пока вы изучаете обстановку, – сообщила она.

Начали с биологии. Пока Танюсик зачитывала нам про дыхание организмов, мы с Олей, передавая друг другу бинокль, осматривали мастерскую и вели поиски «Хрустального ручья».

Но платья нигде не было.

– Ты уверена, что его тут нет? – спросила я Олю.

– Абсолютно. По крайней мере, из того, что мне видно.

– Может быть, оно завешено другими платьями?

– Может быть, – пожала плечами Оля.

– Но тогда надо будет спуститься и проверить, – сказала я.

– Вы что-нибудь поняли про дыхание? – зевнула Танюсик. – А то я уже осипла.

– Почти, – кивнула я.

Хотя нужного платья мы сверху не разглядели, внизу было много интересного. Оказывается, в этой мастерской шили не только платья, но и маскарадные костюмы. Среди манекенов мы увидели несколько мужских и даже детских карнавальных костюмов – тут были Пират, Арлекин, Буратино, Белоснежка, Йети, гномик – наверное, в мастерской шили костюмы для театров, цирков и балов. И еще тут уже начали готовиться к Новому году – в дальнем углу стояли несколько Дедов Морозов и Снегурочек.

Но больше всего нам понравились шляпы. Они были надеты на манекенах, лежали на столах, висели на крючках вдоль стен. Некоторые были до того красивыми, что с трудом можно было удержаться от жалобного вопля. Видя наше волнение и беспокойство, Танюсик отложила учебник и выхватила у меня бинокль.

– Вау! Вот это да! Вот это шляпы! – запричитала она, беспрестанно двигая окулярами. Она была похожа на азартную охотницу, выслеживающую дичь. – Моя чур желтая! С мимозой, яблоками и бананами!

– А моя чур белая! – воскликнула я. – С лилиями, розами и взбитыми сливками!

– Я тоже белую хочу! – запротестовала Оля. – Это мой цвет.

– Там есть еще одна белая, – сообщила я, внимательно оглядев мастерскую. – Только она другая. У нее поля не такие широкие, и она как будто посыпана снегом…

– Это, наверное, шапочка Снегурочки! – обрадовалась Оля. – Как раз для меня! Я во втором классе на утреннике Снегурочкой была, помните?

Мы и правда вспомнили то чудесное время. А потом Танюсик сказала:

– А Брыкало был Дедом Морозом. Он мне сам рассказывал. Только он тогда не у нас учился, а в третьем.

– А Леха был Пиратом, – вздохнула я. – Еще когда в Мурманске учился. У него был парик, шляпа с широкими полями и пером, кожаная жилетка и черная повязка на глаз.

– Не надо о парнях, а? – жалобно попросила Оля.

– Не будем, – согласились мы, и так как внизу ничего интересного пока не происходило, снова занялись уроками.

Экстремальная обстановка заставила собраться и не отвлекаться, мы помогали друг другу, и на все про все нам хватило часа.

– Всегда бы так, – удивленно произнесла Оля, захлопывая учебники. – А то я дома за три часа ничего не успеваю.

– Да, сидеть в засаде, оказывается, очень полезно для учебы! – согласились мы с Танюсиком.

Три модели

Ровно в шесть работницы начали собираться, цепочка людей потянулась к большим металлическим воротам, и в шесть пятнадцать мастерская опустела. Основной свет выключили, осталось только скудное ночное освещение. На галерее стало совсем темно и так тихо, что слышно было, как где-то из крана капает вода.

Но это поначалу. Потому что в то время, как жизнь внизу замерла, у нас наверху, наоборот, стали раздаваться подозрительные стуки, шорохи и вздохи. Как будто кто-то тяжелый ворочался, тяжело вздыхал, шаркал ногами, волочил что-то по полу…

– Это и вправду йети! – в ужасе прошептала Танюсик. – Он тут!

Задрожав, мы сбились в кучу и зажмурились. А потом Танюсик вздохнула и тихо сказала:

– Надо пойти поискать «Хрустальный ручей».

Она была права. Все-таки мы пришли сюда по делу и раскисать не имели права.

Фонарик включать было опасно, так что мы пробирались на ощупь, осторожно, стараясь не наступать на мусор и не задевать наваленные вокруг предметы. Это было непросто, поэтому мы передвигались очень медленно.

И тут мне показалось, что впереди мелькнула огромная тень… От страха прошиб холодный пот, коленки стали ватными… Йети! Он тут, рядом с нами!

А потом внизу послышалось громыхание ведра и чертыханье.

Это действительно оказалась уборщица, и мы с облегчением перевели дух. Пришлось снова затаиться, но за долгое время, проведенное в засаде, мы чувствовали себя тут почти как дома.

Нельзя сказать, чтобы после уборки стало намного чище. Но это и понятно – для того чтобы по-настоящему тут убраться, понадобилось бы несколько грузовиков для вывоза мусора.

Спустившись в цех и осмотрев стойки с одеждой, мы не обнаружили ничего интересного – это были самые обычные средненькие платья, ничего особенного. Потом, огибая столы с машинками и подсвечивая себе мобильниками и фонарем, мы направились к манекенам.

И вот тут-то стало ясно, что именно здесь и выставлен эксклюзив. Среди великолепных бальных нарядов было несколько Олиных моделей – в том числе «Весенний сон» и «Розовая мечта», которые я увидела сверху.

А потом Оля указала на манекен в самом центре и прошептала одними губами:

– Вот оно! «Хрустальный ручей»! Видите? Вон то платье с серебристым чехлом и прозрачной шифоновой накидкой.

Платье было восхитительным. Поверх серебристого чехла фасона «карандаш» с большими разрезами сбоку струился прозрачный шифон. Это и в самом деле было «Хрустальный ручей»!

– Девчонки, как хотите, а я хочу его померять! – заявила вдруг Танюсик.

– С ума сошла! – всполошились мы. – Нашла место и время!

Но если подруге втемяшивалось что-то в голову, остановить ее было невозможно. Взбудораженная Танюсик потащила манекен куда-то в темный угол, и, продемонстрировав чудеса скорости в переодевании, возникла перед нами минут через пять – уже в новом платье.

– Ну, как вам? – спросила она. – Размерчик мой, как влитое!

Надо отдать Танюсику должное – ее появление было эффектным и ошеломляющим. Даже в синем тусклом свете подруга была так ослепительно красива, что невозможно было отвести глаз.

– Вот только прическа не того, – посетовала Танюсик. А потом огляделась, с радостным воплем бросилась к своей любимой желтой шляпе и водрузила ее на голову. Как ни странно, получилось здорово, а Танюсик стала еще красивее.

– Дай-ка я тебя сфоткаю, – сказала я и начала отщелкивать кадры. Вспышки разогнали темноту, и фотки вышли что надо – хотя цвета были немного необычными, как будто мы снимались в «Сумерках».

А Оля забегала вокруг Танюсика, освещая ее фонариком и восхищенно ахая.

– Я же еще не видела «Хрустальный ручей» в готовом виде, – щебетала она. – Это же был только эскиз! Я и не представляла, что это так красиво! Воплощение мечты! И качество пошива отличное…

Танюсик позировала, то изгибаясь и закидывая руки за голову, то выпрямляясь и скрещивая руки на груди.

А я посмотрела на «Утреннюю звезду» и подумала – а почему бы и нет? Почему бы и мне не попробовать? Потому что мне тоже вдруг страстно захотелось примерить платье и сфоткаться в нем.

Позабыв обо всем на свете и не слушая Олиных охов, я схватила манекен в охапку и тоже отправилась в угол. Здесь было так темно, что переодеваться можно было только на ощупь. К груде Танюсиковых вещей на стульчике вскоре прибавились и мои, а я облачилась в «Звезду» и, потрясенная и ошеломленная собственной красотой, впилась взглядом в висящее на стене замызганное зеркало.

Эх, жалко, туфель нет подходящих! Ну ничего, тут темно и платье длинное, под ним моих ботинок не видно.

«Если бы я всегда была такая, Леха ни за что бы мне не изменил!» – подумала я и, гордо выпрямив спину, отправилась на фотосессию.

– Ну, как вам? – с торжеством спросила я и радостно улыбнулась, увидев в глазах подруг искреннее восхищение.

А потом Оля озабоченно произнесла:

– В целом отлично, но, по-моему, немного великовато. Дай-ка я чуть-чуть уберу!

Она нашла рядом с одной из швейных машинок булавки и стала возиться за моей спиной, утягивая платье.

А Танюсик принесла мне ту самую белую шляпу с лилиями и розами. Когда я надела ее, мы вместе поплыли к замызганному зеркалу и вертелись перед ним до тех пор, пока рядом с нами не возникла вдруг сияющая Снегурочка.

Конечно же, это была Оля, и теперь мы вертелись перед зеркалом втроем, и ничто не могло нарушить эту идиллию, если бы из-под ног вдруг не выскользнула темная тень…

…И через мгновение мы уже сгрудились в кучку на столе в самом центре зала.

– У меня сейчас сердце выпрыгнет, – пожаловалась Оля.

Свидание у «Хрустального ручья»

…И в этот момент металлические ворота в торце стены со скрипом отворились, и на пол упала полоска света.

– Есть тут кто? – громко крикнул резкий девчачий голос.

Мы в испуге замерли в тех позах, в которых нас застал этот окрик: я с открытым ртом держалась за поля шляпы, Танюсик, наклонившись, поправляла подол, а Оля, откинув голову с закрытыми глазами, прижимала руки к груди.

Раздался четкий стук каблучков, и около нас возникла плотная приземистая фигурка. Это была девчонка в черном пальто-колокольчике и сапогах на высокой танкетке. Желтый шарф обвивал шею, темные волосы обрамляли лицо львиной гривой…

Это была Ева Рогозина.

Она все-таки пришла на свидание.

И даже не опоздала.

И теперь она стояла рядом и внимательно разглядывала нас.

Мы оцепенели. Дышать было нельзя, моргать тоже. Не говоря уже о том, чтобы кашлять, чихать и чесаться!

Рогозина тоже молчала, тяжело дыша. Она несколько раз обошла вокруг нас, потом протянула руку, схватила подол «Хрустального ручья» и пощупала ткань.

– Отлично, – прошептала она после этого и оставила нас в покое.

Наша попытка превратиться в манекенов удалась.

Но расслабляться было рано: Рогозина никуда не уходила. Она нервно постукивала около нас каблуками, набирала кого-то на мобильнике и громко недовольно чертыхалась.

А мы стойко держали свои позы – и это было просто ужасно! По крайней мере для меня, потому что поднятые к шляпе руки уже начали отниматься, а широко открытый рот, казалось, вот-вот сведет судорога.

Наверное, Танюсику тоже было нелегко стоять, согнувшись пополам. Так что Оле с ее позой явно повезло!

Время тянулось мучительно медленно, а ничего не происходило. Каблуки Рогозиной стучали все быстрее и громче, в бормотании нарастало раздражение.

– Ну, куда ты подевался? – злобно бормотала она – наверное, никак не могла дозвониться.

А потом у нее получилось – и с криком: «Если ты сейчас же не появишься, я тебя убью!» – она ринулась куда-то. Сердце екнуло – уж не к Лехе ли? Но зато теперь можно было закрыть рот, опустить руки и хоть чуть-чуть передохнуть.

– Бежим! – услышала я слабый шепот Танюсика. Однако она никак не могла разогнуться и стояла, скрючившись и держась за спину.

– Уходим отсюда! – нетерпеливо поторопила Оля.

Но только я спрыгнула со стола, как рядом возникла огромная темная мохнатая тень.