Резня в петушатнике - Майкл Гелприн

Майк Гелприн, Юлия Черных Резня в петушатнике

Следователю УГРО Выборгского РОВД капитану

Потапову В. А.

от лейтенанта милиции

Спицына Д. К.

Сегодня, 10 мая 1978 г., мною, лейтенантом Спицыным Дмитрием Кирилловичем, был произведен осмотр места происшествия и опрос свидетелей, граждан Шишкина Петра Николаевича и Жуковой Галины Ивановны. По факту опроса и осмотра сообщаю нижеследующее:

Гр. Шишкин П. Н., слесарь-сантехник при ЖЭК № 190 Выборгского р-на, 47 лет, русский, беспартийный, ранее судимый (статьи устанавливаются) не ночевал в ночь с 9 на 10 мая дома ввиду выгона его от туда супругой гр. Шишкиной Б. З. по причине состояния сильного алкогольного опьянения. Около полуночи (точное время не помнит) Шишкин приобрел пол литра самогона у неизвестного гражданина и в компании гражданки по имени Аня, около 20 лет (прочие данные устанавливаются), отправился распивать на Северное кладбище, место по его собственноручным словам удобное и неоднократно проверенное. В результате совместного распития Шишкин и Аня вступили в половую связь (извращенным образом), после чего Аня ушла. Сам Шишкин заснул и был разбужен около 6 утра (точное время не помнит, но было уже светло) мужскими голосами, употребляющими не цинзурные выражения (мат). Согласно показаниям Шишкина голоса принадлежали неизвестному гражданину кавказской национальности и покойному гражданину Щеголеву Сашке, отчество, место жительства и род занятий устанавливаются. Кавказец и Щеголев по словам Шишкина занимались копанием могилы, принадлежащей покойному гр. Феоктистову Борису Петровичу, ранее судимому, прочие данные устанавливаются. После чего Шишкин по собственноручным словам сильно взбзднул (испугался) и покинул место нахождения.

Гр. Жукова Г. И., 35 лет, русская, член КПСС, инжинер-теплатехник, проживает неподалеку (рядом) с районом Северного кладбища. Сегодня около 7 утра (точное время не помнит по причине вчерашнего отмечания Дня Победы над фашизмом) гр. Жукова вышла из дома в целях выгула собаки, породы дворняга, кличка Елдак. По собственноручным словам гр. Жуковой, Елдак имеет привычку справлять нужду (малую и большую) на територии самого кладбища, канкретно у склепа, принадлежащего покойному гр. Ерофееву Е. А. с супругой. В момент отправки Елдаком естественных надобностей гр. Жукова заметила проходящие мимо три фигуры, напоминающие мужские. Фигуры выписывали кринделя (находились в состоянии, напоминающем алкогольное опьянение) и выражались не цинзурными словами (матом). Заметив Жукову, фигуры изменили направление движения, приблизились к ней и подтвердились мужчинами. В одном из них гр. Жукова опознала покойного гр. Феоктистова Бориса Петровича, с которым до факта его смерти была знакома, двое других ей неизвестны. Гр. Феоктистов предложил свидетелю совершить половой акт по месту нахождения, угрожая в случае отказа не цинзурными выражениями (матом). Однако при обнаружении Елдака, появившегося из за склепа, принадлежащего гр. Ерофееву Е. А., Феоктистов от своих намерений отказался и все трое удалились в направлении, которое свидетель не помнит. По собственноручным словам Жуковой Феоктистов выглядел неважно и имел бледный вид и зеленый цвет лица.

В 7:48 в присутствии свидетелей гр. Шишкина П. Н. и Жуковой Г. И. мною была осмотрена могила, принадлежащая покойному гр. Феоктистову Б. П. Могила имела разрытое состояние и самого Феоктистова в ней не оказалось. На месте Феоктистова был обнаружен труп неизвестной гражданки, в которой свидетель Шишкин опознал свою собутыльницу, с которой вступал в половую связь по имени Аня. По факту трупа я вызвал дежурный наряд милиции и позвонил в скорую помощь. Дождавшись прибытия наряда, убыл в направление отделения милиции № 149.

Дата: 10.05.1978

Подпись: Спицын Д. К.

– Ну и что будем делать? – Потапов выбил из пачки сигарету, прикурил и обернулся к напарнику. Худощавый вихрастый опер Степа Огурцов дочитал копию докладной, отпечатанной под фиолетовую копирку, и пожал плечами.

– Лечить. Горячка белая, к доктору не ходи. Жаль парня, молодой совсем.

– Ты это про кого? – подозрительно спросил Потапов.

– Про Димку Спицына. Или… что? – опер озадаченно посмотрел на Потапова. – Володь, ты веришь в ахинею про ходячих покойников?

– Я не попик, чтобы верить, – Потапов стряхнул пепел в банку из-под кильки в томате. – У нас на территории найдена мертвая девушка со следами насильственной смерти. Обнаружен факт вандализма: вскрыта могила, и труп из нее похищен. Это все, что мы с тобой знаем. – Потапов похлопал Степана по плечу. – Съезди-ка на кладбище, пока Спицын после смены отсыпается, изучи обстановку. Нутром чую: неладно там. Посмотри подъездные пути, ведь не на себе же Феоктистова вывозили. Провентилируй насчет самогонки: сторож кладбища наверняка гонит. Ну и все такое.

Начало мая выдалось жарким, на первомайском параде ленинградцы щеголяли в почти что летних нарядах. Потом, однако, резко похолодало, прошел мимолетный снежок, и погода установилась прохладная, пасмурная, градусов в десять тепла.

Пробравшись по тропинке среди могил в дальний конец кладбища, Степа вышел к сторожке и постучал.

– Здесь я, – послышался голос сзади. Огурцов резко повернулся. Под липой, привалившись к стволу, стоял приземистый мужик в телогрейке и кирзовых сапогах. – За инвентарем, что ли? Три рубля и паспорт в залог.

– Обалдел, папаша? За трояк я лопату в магазине куплю, – возмутился Огурцов.

– Такую не купишь. – Сторож важно покивал. – Вон у нас вчера два жмурика третьего откопали и гулять ушли. Где инвентарь взяли, спрашивается. То-то!

– Что, прямо вот так жмурикам лопаты и отдал? За трояк и паспорт?

Сторож подошел к Степану вплотную, дохнул ему в лицо густым сивушным духом, икнул и понес такое, что Огурцов лишь укоризненно покачал головой, выслушав.

– Не жмурикам, – доверительно сообщил сторож. – Мужик приходил, длинный, лохматый, и говорит чудно́. Ему и выдал. И ведро, и лопаты, и мешок с веревками. Он паспорт в залог отдал, – сторож сморщился и помахал пальцем перед Степиным носом. – Но вишь, какое дело: петух прокукарекал, а они не вернулись, покойники-то с мужиком. И барабаны всю ночь били. Значит, не наши. Неправильные. А паспорт у меня остался!

– Давай его сюда, – Огурцов показал удостоверение.

Сторож порылся за пазухой, покачиваясь, достал красную книжку с гербом и протянул Огурцову. Степа открыл. С фотографии глядела на него русоволосая круглощекая женщина.

– Лохматый мужик, говоришь? – Огурцов усмехнулся. – Похоже, про…ал ты инструментарий, папаша.

– Обижаешь, начальник. Обе лопаты на месте. Я их, значит, обратно нашел и подобрал. Вон там, за лужей.

За лужей виднелась продолговатая яма с неровными краями и неаккуратно выброшенной наружу землей. Создавалось впечатление, что из ямы кто-то долго и трудно выбирался. Степан обошел кругом. Обнаружил остатки костра, мелкие обгорелые кости и черные перья. Нагнулся подобрать перо и внезапно заметил отчетливый след босой ноги на влажной глинистой земле. Огурцов присел на корточки, промерил большим пальцем от пятки до мыска. Получился размер так сорок шестой.

– Бардак у тебя, папаша, – сказал он с осуждением. – Мертвяки как у себя дома разгуливают, нарушители с алкогольным уклоном жареными воронами закусывают. А это что такое валяется? – Огурцов вытащил из лужи табличку, заляпанную грязью. Сторож истово сорвал с головы кепку и протер. На табличке проступила надпись: «Геворкян Армен Суренович, 1942–1978».

Огурцов поскреб надпись, поднял голову, посмотрел на сторожа снизу вверх и спросил:

– А что, папаша, телефон в сторожке у тебя есть?

Собака след не взяла. Бывалый овчар скулил, поджимал хвост и воротил морду от ямы. Сержант-кинолог без особой надежды потыкал собачьим носом в следы босых ног и развел руками.

– Наверное, чем-нибудь посыпали. Артек никогда себя так не вел.

Заморосил мелкий дождик. В след натекла небольшая лужица. Огурцов отпустил кинолога и без особой надежды отправил сторожа в отделение давать показания, а сам двинулся к ближайшим домам.

Поквартирный опрос практически ничего не дал. Ну, шатались какие-то мужики, то ли пьяные, то ли больные, но место злачное, и картина давно привычная.

– Кому нужно на них смотреть, на алкашей? – дворничиха Роза кивнула в сторону пивного ларька, где маячили помятые фигуры. – Вон стоят, пограничники. Тьфу!

– Почему пограничники? – удивился Огурцов.

– С утра на посту.

– Одно беспокойство от них, и днем и ночью, – присоединилась к собеседникам дородная старуха в вязаной кофте. – Я от дочки из Ревды вернулась, внуков нянчила, мне теперь покой прописан, а они под утро выть вздумали! «Не посылай, мол, посылку, мама, она сыночку не нужна». Я начала стыдить, дескать, что ты, Сашка, воешь. А Щеголев мне отвечает…

– Кто?! – Роза побледнела и уставилась на старуху.

– Сашка Щеголев из седьмого дома. Да знаешь ты его!

Роза открыла было рот, но Огурцов решительно ее отстранил:

– Продолжайте, гражданка.

– А чего продолжать? – старуха промокнула рот концом платка. – Пришел мужчина, видный такой, кучерявый, как Анжела Дэвис, прикрикнул на них: «Пошли, мол, твари», да и увел за собой.

– Кроме того, что видный и кучерявый, что можете о нем сказать?

– А ничего. Я его со спины лишь и видала. Только говорит он так… эдак.

– Что значит «так-эдак»?

– Как нерусский. То ли басурман, то ли из косоглазых, которые на базаре арбузами торгуют.

Гр. Геворкян Армен Суренович, 1942 г. р., он же Мкртычан Оганес Мкртычевич, он же Саркисян Петрос, он же Караханов Ашот, известен под кличкой Ереван, армянин, беспартийный, неженатый, бездетный, трижды судимый по статьям 87, 147, 148, 156 УК РСФСР (неправомерное завладение чужим имуществом, мошенничество, обман потребителей).

Характер неуравновешенный, буйный. Склонен к участию в групповых преступлениях с использованием фальшивых документов и подделанных платежных ведомостей.

В 1972-м приговором народного суда Кировского района города-героя Ленинграда осужден на пять лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Этапирован в УП 288/16 Уярского района Красноярского края, откуда освободился в марте 1977 года. Со дня освобождения работал вахтером при общежитии железнодорожного техникума. 27 апреля 1978 года убит неизвестным лицом или лицами, уголовное дело по факту убийства возбуждено. Похоронен на Северном кладбище Выборгского района города-героя Ленинграда.

Гр. Щеголев Александр Олегович, 1954 г. р., известен под кличкой Алина, русский, беспартийный, неженатый, бездетный, судимый по статье 121 УК РСФСР (мужеложство).

Характер дружелюбный, спокойный. Склонен к участию в преступлениях сексуального характера.

В 1976-м приговором народного суда Калининского района города-героя Ленинграда осужден на три года лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Этапирован в УП 288/16 Уярского района Красноярского края, откуда в октябре 1977 года освободился условно-досрочно за примерное поведение. Со дня освобождения работал швеей-мотористской на Октябрьской прядильно-ткацкой фабрике. 29 апреля 1978 года найден мертвым на перроне пригородного поезда, станция Озерки. Тело доставлено в морг при больнице имени Мечникова, откуда исчезло при невыясненных обстоятельствах. В хищении тела гр. Щеголева подозревается объявленный в розыск гр. Свекольников А. Г., неоднократно судимый за мужеложство и некрофилию.

Гр. Феоктистов Борис Петрович, 1927 г. р., известен под кличкой Фека, русский, беспартийный, неженатый, отец двоих детей, четырежды судимый по ст. ст. 144, 145, 146 УК РСФСР (кражи, грабеж и разбой).

Характер уравновешенный, спокойный. Склонен к участию в насильственных преступлениях с причинением потерпевшим телесных повреждений разной степени тяжести. В уголовном мире широко известен, пользуется авторитетом.

В 1967-м приговором народного суда Выборгского района города-героя Ленинграда осужден на десять лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Этапирован в УП 288/16 Уярского района Красноярского края, откуда освободился в январе 1977 года. Со дня освобождения работал грузчиком в пункте приема стеклотары при продовольственном магазине № 381. 4 мая 1978 года найден мертвым по месту жительства. Диагноз – отравление алкоголем. Похоронен на Северном кладбище Выборгского района города-героя Ленинграда.

Потапов отодвинул папку с документами и потянулся за сигаретами.

– Будешь? – предложил он Огурцову.

– У тебя что? «Краснопресненские»? Спасибо, обойдусь.

– А я вот закурю. – Потапов помахал спичкой. – Сколько лет служу, а с таким не встречался. Могилы, случалось, вскрывали, мародерствовали. Покойников воровали. Помню, рабочего Сормовского завода, ветерана труда, коммуниста Моисея Захарчика несознательная семья выкрала для перезахоронения на еврейском кладбище. Но кому нужны уголовники? Далее, я могу предположить, что нетрезвые свидетели обознались, однако Щеголева узнала пожилая непьющая женщина, по ее словам, имевшая достаточно долгий диалог с умершим. Что думаешь?

– Я, Володя, как кандидат в члены партии и атеист, в загробный мир и всякие спиритизмы не верю. Или имела место массовая галлюцинация, или каким-то образом похоронили живых людей… ну, скажем, впавших в летаргический сон.

– Летаргический сон после удара ножом в сердце? Путаетесь в версиях, товарищ Огурцов. Знаешь, что меня озадачивает больше всего? Что связывает наших фигурантов. Опущенный гомосексуалист Щеголев, средней руки махинатор Геворкян и правильный вор Феоктистов. Этапирование в одно УП 288 дробь шестнадцать ничего не значит. Такие живут по разным законам.

– Общие работы? – предположил Огурцов.

– Не смеши меня.

– Что тогда? Больница? Карцер?

– Мы не цыганки, чтобы гадать. Надо ехать в Красноярск, разбираться. Подготовь рапорт, я подпишу у начальства. Только имей в виду: дохлые уголовники – не главное. Мы ищем основного фигуранта, похоже на то, что главарь – именно он. Сторож утверждает, что за инвентарем приходил высокий мужчина. Женщина из пятого дома видела то ли киргиза, то ли черкеса. – Потапов подался вперед и посмотрел Огурцову в глаза. – Вот его, Степа, и нужно искать.

Скрипнула и приоткрылась дверь.

– Разрешите войти? – заспанный Спицын в помятой форме стоял на пороге.

– Вот он, наш герой, – зловеще сказал Потапов, поднимаясь. – Входи-входи, апологет мракобесия! Что ты мне тут дурман суеверий разводишь?! Мертвые у него, видишь ли, по улицам разгуливают, вдоль дороги с косами стоят! Молчать, комсомолец Спицын!!! – Потапов стукнул кулаком по столу. – К следующим политзанятиям подготовишь доклад: «Религия – опиум для народа, в то время как суеверия… суеверия э-э…»

– «Гашиш для попов», – подсказал Огурцов. – Пойду-ка я в хозчасть, сегодня пайки дают. Володя, твой брать?

– Я деньгами получаю, – успокоившись, сказал Потапов. – А ты, лейтенант, не отпускать должен был Жукову и Шишкина, а задержать за распространение панических слухов. Не хватало еще бредней о конце света в городе-герое имени Ленина.

Щеголев, кряхтя от натуги, вывалил в костер охапку хвороста.

– А вот на хрена мы огонь жжем? – Феоктистов отодрал от щеки лоскут кожи, осмотрел, поморщился, запустил в костер. – Мы же вроде того, жмуры, в натуре.

– С огнем хорошо, да, – объяснил Геворкян. – Без огня плохо, ара.

– А вообще ништяк. – Феоктистов поднялся и помочился в костер. – Не холодно, не жарко, хавать не хочется, кемарить не хочется, сиди себе, кочумай, в натуре.

– А мне не нравится, – пискнул Щеголев. – Страшно.

– Пидоров не спрашивают. – Феоктистов достал из кармана дырявых брюк пачку «Беломора». Подумал, убрал обратно. – Курить тоже не хочется, – констатировал он.

– А я вот думаю, ара, – Геворкян шумно высморкался, – что мы в блудняк влезли, да. Нехорошо мне, ара, очень мне, ара, херово, билят буду. Я бы, ара, знаешь, что сделал?

– Что б ты сделал? – проявил заинтересованность Щеголев.

– Не с тобой, гетваран, базар, – осадил его Геворкян. – Я так думаю, ара, – повернулся он к Феоктистову. – Сдаваться надо, да.

– Ты что, охренел, в натуре?

– Ничего я не охренел, да. С покойников спросу нет, ара, поэтому нам за ту соску ничего не будет, да. Сдадимся, пускай мусора явку с повинной пишут.

– А на хрена нам с повинной?

– Не знаю, ара. Но из блудняка по-любому выпутываться надо. Может, нам амнистия будет. Раз нас шлепнули, значит, что получается?

– Что получается? – эхом отозвался Щеголев.

– Засохни, петух, да. Получается, – Геворкян победоносно посмотрел на Феоктистова, – что мы уже понесли заслуженное наказание. Мы еще ту шмару не замочили, а нас уже покарали, да. По высшей мере, так что мы свое уже отмотали, билят буду.

– А точняк, – с удивлением протянул Феоктистов. – Ну, у тебя и башка, кореш, век воли не видать. Только тогда что ж выходит – нам за любые дела амнистия полагается? Что хошь делай, что хошь твори, а спросить не с кого? Так это же лафа, бродяги! – Феоктистов осклабился, – вот же, в натуре, счастье привалило.

– Я почему-то не очень счастлив, – подал голос Щеголев.

– Пидорам слова не давали.

– Засохни, да, петух, билят.

– Сам засохни, не на зоне, – фальцетом выкрикнул Щеголев. – Скажи спасибо, что я тебя выкопал!

Геворкян привстал с угрожающим видом:

– Урою, билят. – И вдруг закашлялся и выхаркнул сизый тягучий сгусток.