– Хорошо, детектив Босх, давайте вернемся к месту преступления. Беседовали ли вы или ваши напарники с Джейн Джилли?
– Да, с ней говорил я. Вместе с детективом Райдер.
– Сумели ли вы выяснить из этой беседы, где была жертва в течение двадцати четырех часов, предшествующих обнаружению ее смерти?
– Да, сначала мы установили, что она познакомилась с обвиняемым несколько дней назад в кафе. Он пригласил ее на премьеру фильма вечером двенадцатого октября в Китайском театре в Голливуде. И заехал за ней в тот вечер между семью и семью тридцатью. Мисс Джилли смотрела из окна дома и узнала обвиняемого.
– Знала ли мисс Джилли, когда мисс Кременц вернулась в тот вечер?
– Нет. Мисс Джилли ушла из дома вскоре после того, как мисс Кременц отправилась на свидание, и провела ночь в другом месте. Следовательно, она не знала, когда ее соседка вернулась домой. Сама мисс Джилли вернулась домой в одиннадцать утра тринадцатого октября и только тогда обнаружила тело мисс Кременц.
– Как назывался фильм, премьера которого состоялась накануне вечером?
– Он назывался «Мертвая точка».
– И кто режиссер?
– Дэвид Стори.
Выдержав длинную паузу, Лэнгуайзер посмотрела на часы, а потом на судью.
– Ваша честь, – сказала она, – я собираюсь перейти к новому этапу допроса детектива Босха. Если уместно, сейчас самый подходящий момент для перерыва до завтра.
Хоктон оттянул мешковатый черный рукав мантии и посмотрел на часы. Босх посмотрел на свои. Без четверти четыре.
– Хорошо, мисс Лэнгуайзер, отложим до девяти утра следующего дня.
Хоктон сказал Босху, что тот может сойти со свидетельской трибуны. Потом напомнил присяжным, что они не должны читать отчеты о процессе в газетах и смотреть передачи о нем по телевизору.
Когда члены жюри выходили из зала, все поднялись с мест. Босх, который стоял теперь рядом с Лэнгуайзер у стола обвинения, взглянул на стол защиты. Дэвид Стори смотрел прямо на него. Лицо обвиняемого не выдавало вообще никаких чувств. Но Босху показалось, что он разглядел что-то в светло-голубых глазах. Что-то вроде веселья.
Босх отвел взгляд первым.
20
Когда зал суда опустел, Босх обсудил с Лэнгуайзер и Крецлером исчезновение свидетельницы.
– Есть новости? – спросил Крецлер. – В зависимости от того, сколько Джон Ризн продержит вас там, она понадобится нам завтра днем или на следующее утро.
– Пока ничего, – ответил Босх. – Но я тут запустил одну схему. В сущности, мне нужно ехать.
– Мне это не нравится, – сказал Крецлер. – Все может сорваться. Если Кроу не появится, это неспроста. Я никогда на сто процентов не верил ее словам.
– Возможно, Стори добрался до нее, – предположил Босх.
– Кроу нужна нам, – сказала Лэнгуайзер. – Ты должен найти ее.
– Чем я и занимаюсь. – Он встал из-за стола.
– Удачи, Гарри, – сказала Лэнгуайзер. – И кстати, до сих пор, по-моему, все идет очень неплохо.
Босх кивнул:
– Затишье перед бурей.
По пути к лифтам к Босху подошел один из репортеров. Имени Босх не знал, но видел его на местах для прессы в зале суда.
– Детектив Босх?
Босх продолжал идти.
– Послушайте, я сказал всем, что ничего не буду комментировать до окончания процесса. Простите. Вам придется…
– Нет, все в порядке. Я только хотел узнать, встретились ли вы с Терри Маккалебом.
Босх остановился и посмотрел на репортера:
– Что вы имеете в виду?
– Вчера. Он искал вас здесь.
– А, да, я его видел. Вы знаете Терри?
– Ага. Несколько лет назад я написал книгу о Бюро. Тогда и познакомился с ним. Еще до трансплантации.
Босх кивнул и собирался двинуться дальше, когда репортер протянул ему руку:
– Джек Макэвой.
Босх неохотно пожал протянутую руку. Имя было ему знакомо. Пять лет назад Бюро выслеживало серийного убийцу копов в Лос-Анджелесе, где, как считалось, он собирался поразить следующую жертву – голливудского детектива по имени Эд Томас. Чтобы выследить так называемого Поэта, Бюро использовало информацию Макэвоя, репортера из «Роки-Маунтин ньюс» в Денвере, и жизни Томаса больше ничего не угрожало. Теперь он вышел на пенсию и управлял книжным магазином в округе Орандж.
– А-а, я вас помню, – сказал Босх. – Эд Томас – мой друг.
Двое мужчин оценивающе посмотрели друг на друга.
– Вы освещаете процесс? – задал Босх сам собой напрашивающийся вопрос.
– Ага. Для «Нью таймс» и «Вэнити фэр». И подумываю о книге. Так что когда все закончится, может быть, мы сможем поговорить.
– Может быть.
– Если только вы не работаете над этим с Терри.
– С Терри? Нет, вчера был совсем другой случай. Не книга.
– Хорошо, тогда имейте меня в виду.
Макэвой вытащил из кармана бумажник и достал визитную карточку.
– Я в основном работаю дома, в Лорел-Каньон. Не стесняйтесь звонить, если захотите.
Босх взял карточку.
– Ладно. Мне надо идти. Полагаю, еще встретимся.
– Конечно.
Босх прошел дальше и нажал кнопку вызова. Ожидая лифт, он смотрел на карточку и думал об Эде Томасе. Потом положил карточку в карман пиджака.
Оглянувшись назад, Босх увидел, что Макэвой все еще в коридоре – теперь разговаривает с Руди Таферо, следователем защиты. Таферо был высоким и наклонялся вперед, поближе к Макэвою, словно это была какая-то конспиративная встреча. Макэвой строчил в блокноте.
Открылись двери, и Босх шагнул в лифт. Он смотрел на этих двоих, пока двери не закрылись.
* * *Босх миновал Лорел-Каньон и попал в Голливуд до вечерних пробок. На бульваре Сансет свернул направо и, проехав два квартала по Западному Голливуду, остановился на обочине. Бросил деньги в пасть счетчика на парковке и вошел в скучное административное здание напротив стрип-бара. Двухэтажный флигель занимали мелкие фирмы – маленькие кабинеты с маленькими накладными расходами. Компании жили от фильма до фильма. В промежутках богатые кабинеты и обширное пространство не требовались.
Босх посмотрел на часы. Он приехал минута в минуту. Сейчас без четверти пять, а пробы назначены на пять. Он поднялся по лестнице на второй этаж и прошел в дверь с табличкой, гласившей: «Наф сэд[18] продакшенс». Фирма занимала трехкомнатный офис, один из самых больших в здании. Босх уже бывал здесь и знал планировку: приемная со столом секретаря, кабинет Альберта Сэда, приятеля Босха, и конференц-зал. Женщина за секретарским столом, увидев Босха, подняла голову.
– Я пришел повидать мистера Сэда. Меня зовут Гарри Босх.
Она кивнула, взяла телефонную трубку и набрала номер. Из соседней комнаты донесся звонок и отозвался знакомый голос.
– Пришел Гарри Босх, – доложила секретарь.
Босх услышал, как Сэд велел ей пропустить его. И направился к двери прежде, чем она положила трубку.
– Входите, – сказала она ему в спину.
Босх зашел в просто обставленный кабинет: письменный стол, два стула, черный кожаный диван и видеодвойка. На стенах теснились плакаты в рамках – рекламы фильмов Сэда и другие сувениры вроде спинок стульев продюсеров с напечатанными на них названиями фильмов. Босх знал Сэда уже лет пятнадцать, с тех пор как тот пригласил его консультантом на фильм, в основу сюжета которого легло одно из дел Босха. За прошедшие годы они время от времени связывались; обычно Сэд звонил Босху, когда у него возникал вопрос по полицейским вопросам, которые он использовал в фильме. Бóльшая часть продукции Сэда никогда не попадала на киноэкран. Он снимал для телевидения и кабельных сетей.
Альберт Сэд встал из-за стола, и Босх протянул руку:
– Здорово, Наф, как делишки?
– Превосходно, друг мой. – Он махнул рукой на телевизор. – Я сегодня смотрел твой замечательный спектакль по судебному каналу. Браво.
Сэд вежливо похлопал в ладоши. Босх отмахнулся от этой демонстрации и снова посмотрел на часы.
– Спасибо. Там все готово?
– По-моему, да. Марджори велит ей ждать меня в конференц-зале. Можешь зайти оттуда.
– Ценю, Наф. Я у тебя в долгу. Дай мне знать, когда понадоблюсь.
– Можешь сняться в моем следующем фильме. Ты хорошо смотришься, друг мой. Я сегодня смотрел всю передачу. И записал ее, если захочешь посмотреть на себя.
– Нет, вряд ли. И сомневаюсь, что у нас вообще будет время. Чем ты сейчас занимаешься?
– О, жду, когда дадут зеленый свет. Есть у меня проект, который, думаю, привлечет иностранное финансирование. Это о копе, которого отправляют в тюрьму; травма от лишения жетона, уважения и всего прочего вызывает амнезию. И вот он в тюрьме и не помнит, кого из парней туда отправил он, а кого нет. Идет постоянная борьба за выживание. Один заключенный, который становится его другом, оказывается серийным убийцей, которого он сам же и засадил. Это триллер, Гарри. Как тебе? Стивен Сигал читает сценарий.
Кустистые черные брови Сэда поднялись домиком. Несомненно, мысль о будущем фильме возбуждала его.
– Не знаю, Наф. По-моему, что-то такое уже было.
– Все уже было. Но как твое мнение?
Босха спас звонок. В тишине, наступившей после вопроса Сэда, оба услышали, как в соседней комнате секретарь с кем-то разговаривает. Потом селектор на столе Сэда ожил, и раздался голос секретарши:
– Мисс Кроу здесь. Она будет ждать в конференц-зале.
Босх кивнул Сэду.
– Спасибо, Наф, – прошептал он. – Я пойду отсюда.
– Ты уверен?
– Я дам тебе знать, если мне понадобится помощь.
Он пошел к двери кабинета, но потом вернулся к столу и протянул руку:
– Возможно, мне придется уйти по-быстрому. Так что я прощаюсь. Удачи с проектом. Похоже на еще одну золотую жилу.
Они пожали друг другу руки.
– Что ж, посмотрим, – сказал Сэд.
Босх вышел из кабинета, пересек маленький коридор и вошел в конференц-зал. В центре зала стояли стол со стеклянной столешницей и два стула по бокам. Аннабел Кроу сидела на стуле напротив двери. Когда вошел Босх, она рассматривала свою черно-белую фотографию. Услышав шаги, Кроу подняла голову. Сияющая улыбка, прекрасные зубы. Улыбка продержалась немногим более секунды и сползла с лица.
– Что… что вы здесь делаете?
– Привет, Аннабел, как дела?
– Это кинопробы… вы просто не можете…
– Ты права, это кинопробы. Я пробую тебя на роль свидетельницы на уголовном процессе.
Женщина встала. Фотография и резюме упали со стола на пол.
– Вы не имеете права… Что здесь происходит?
– Ты знаешь, что происходит. Ты уехала, не оставив адреса. Твои родители мне не помогли бы. Агент тоже. Единственный способ добраться до тебя – устроить кинопробы. А теперь садись, и поговорим о том, где ты была и почему удрала.
– Так роли нет?
Босх чуть не рассмеялся. Она еще не въехала.
– Нет, роли нет.
– И римейка «Китайского квартала»[19] не будет?
На сей раз он засмеялся, однако быстро справился с собой.
– В один прекрасный день и до этого дойдет. Но ты слишком молода для этой роли, а я не Джейк Гиттес. Садись, пожалуйста.
Босх взялся за стул напротив нее. Но Аннабел не стала садиться. Она выглядела очень расстроенной. Это была красивая молодая женщина с лицом, которое часто обеспечивало ей то, что она хотела. Только не сегодня.
– Я сказал, садись, – рявкнул Босх. – Ты должна кое-что понять. Ты нарушила закон, когда не ответила на судебную повестку, предписывающую явиться сегодня. Значит, если я захочу, то могу просто посадить тебя под арест, и дальше мы будем разговаривать в кутузке. Или же посидим здесь, потому что нам позволили воспользоваться симпатичной комнатой и поговорить культурно. Выбирай, Аннабел.
Она рухнула на стул. Губы сжались в тонкую, твердую линию. Помада, которую актриса аккуратно нанесла для кинопроб, уже начинала стираться. Босх долго рассматривал ее, прежде чем начать.
– Аннабел, кто до тебя добрался?
Она бросила на него острый взгляд:
– Послушайте, да, я испугалась. Я и теперь боюсь. Дэвид Стори – человек могущественный. За ним стоят ужасные люди.
Босх подался вперед:
– Тебе угрожали?
– Им незачем угрожать мне. Я знаю, как оно бывает.
Босх откинулся на спинку стула. Аннабел смотрела куда угодно, только не на него. Уличный шум бульвара Сансет пробивался через закрытое окно. Где-то в доме спустили воду в туалете.
Наконец девушка посмотрела на Босха:
– Чего вы хотите?
– Я хочу, чтобы ты дала показания. Хочу, чтобы ты выступила против этого типа. За то, что он пытался сделать с тобой. За Джоди Кременц. И Алисию Лопес.
– Кто такая Алисия Лопес?
– Еще одна, кого мы нашли. Ей не так повезло, как тебе.
На лице Кроу отразилось смятение.
– Если я выступлю на суде, то больше никогда не получу работу. А может, и хуже.
– Кто тебе это сказал?
Она не ответила.
– Ну давай, кто? Твой агент? Кто?
Она покачала головой.
– Я занималась в «Кранче», ну, гимнастическом зале, была на тренажере, и этот тип присел рядом со мной. Он читал газету. Ну, я занималась своим делом, а он вдруг заговорил. Ни разу не взглянул на меня. Просто рассуждал, глядя в газету. Он сказал, что читает материал о процессе Дэвида Стори и ему не хотелось бы быть свидетелем против такого человека. Сказал, что такой свидетель больше никогда не найдет работу.
Она умолкла. Босх ждал. И внимательно смотрел на нее. Ее страдания казались искренними. Аннабел чуть не плакала.
– Я… я так запаниковала оттого, что он там, прямо рядом со мной, что слезла с тренажера и убежала в раздевалку. Просидела там час и даже потом боялась, что он еще поджидает меня. Следит за мной.
Девушка расплакалась. Босх встал, вышел из комнаты и заглянул в уборную в коридоре. Там лежала пачка салфеток. Он забрал ее с собой в конференц-зал и подал Аннабел Кроу. Сел.
– Где находится «Кранч»?
– Недалеко отсюда. На пересечении с бульваром Сансет.
Босх кивнул. В кафе этого торгово-развлекательного комплекса Джоди Кременц познакомилась с Дэвидом Стори. Любопытно, есть ли тут связь. Может быть, Стори ходит в «Кранч». Может быть, у него там приятель-костолом, который и угрожал Аннабел Кроу.
– Ты разглядела этого типа?
– Да, но это не имеет значения. Не знаю, кто он. Никогда не видела его ни до, ни после.
Босх подумал о Руди Таферо.
– Ты знаешь следователя со стороны защиты? Парня по имени Руди Таферо? Высокий, черноволосый, загорелый. Красавчик.
– Не знаю такого, но в тот день там был не он. Тот тип был маленький и лысый. В очках.
Описание ничего не сказало Босху. Надо будет рассказать об угрозах Лэнгуайзер и Крецлеру. Возможно, они захотят сообщить об этом судье Хоктону. Возможно, захотят, чтобы Босх отправился в «Кранч» и поспрашивал, попытался бы подтвердить что-то.
– И что вы собираетесь делать? – спросила она. – Заставите меня давать показания?
– Вопрос не ко мне. Решать будут обвинители, когда я расскажу им твою историю.
– Вы так считаете?
Босх поколебался и кивнул.
– Ты все равно должна прийти. У тебя повестка. Приходи завтра между двенадцатью и часом, и они сообщат тебе, что делать.
Босх знал, что ее заставят давать показания. Им все равно, реальна угроза или нет. Они должны беспокоиться о деле. Аннабел Кроу будет принесена в жертву ради Дэвида Стори. Мелкая рыбка, чтобы добыть крупную.
Босх заставил ее выложить содержимое сумочки. Просмотрел вещи и нашел записку с адресом и номером телефона. Временная квартира в Бербанке. Кроу призналась, что оставила все пожитки на складе и поселилась во времянке, ожидая окончания процесса.
– Я дам тебе шанс, Аннабел, и не отправлю тебя на ночь в кутузку. Но я нашел тебя и смогу найти снова. Если не придешь завтра, я тебя разыщу. И ты отправишься прямо в тюрьму в Сибил-Брэнд. Ясно?
Кроу кивнула.
– Ну, тебя ждать?
Она снова кивнула.
– Мне вообще не следовало приходить к вам.
Босх подумал: она права.
– Теперь уже слишком поздно, – сказал он. – Ты поступила правильно. И должна смириться. Забавная штука с этими судами. Если решишь быть храброй и рискнешь высунуться, отступить тебе уже не позволят.
21
Из стереосистемы доносился голос Арта Пеппера, а Босх говорил по телефону с Дженис Лэнгуайзер, когда в дверь, защищающую от насекомых, постучали.
Он вышел в коридор из кухни и увидел, что кто-то заглядывает сквозь ячейки. Раздраженный вторжением посетителя, Босх подошел к двери и уже собирался просто закрыть ее без единого слова, когда узнал в незваном госте Терри Маккалеба. Не прерывая разговора и слушая, как Лэнгуайзер возмущается давлением на свидетеля, он включил свет перед дверью, открыл сетку и махнул Маккалебу.
Маккалеб сделал знак, что подождет, пока хозяин закончит разговор, прошел через гостиную на террасу, чтобы посмотреть на огни перевала Кахуэнга. Босх попытался сосредоточиться на словах Лэнгуайзер, но ему было любопытно, что завело Маккалеба так далеко от дома.
– Гарри, ты слушаешь?
– Да-да. Что ты спросила?
– Как, по-твоему, отложит Стрелок Хоктон процесс, если мы начнем расследование?
Ответ на этот вопрос не требовал размышлений.
– Вряд ли. Шоу должно продолжаться.
– Я тоже так думаю. Хочу позвонить Роджеру и узнать, что он собирается делать. Как только ты упомянешь Алисию Лопес, начнется жестокий бой.
– Я полагал, мы уже выиграли. Хоктон…
– Это не означает, что Фауккс не попытается напасть снова. Мы еще не победили.
Возникла пауза. В голосе Дженис не было особой убежденности.
– Что ж, Гарри, до завтра.
– Хорошо, Дженис, до завтра.
Босх выключил телефон и поставил его обратно в зарядное устройство на кухне. Когда он вернулся, Маккалеб уже был в гостиной – разглядывал полки над стереосистемой, в особенности фотографию жены Босха.
– Терри, что стряслось?
– Привет, Гарри, прости, что заявился вот так, без предупреждения. Я не знаю твоего домашнего номера и не смог сначала позвонить.