Недд постарался закрыть доступ в свое поле.
— О какой системе ты говоришь? — прямо спросил он.
— О вашем образе жизни, — ответила Райза. — Здесь нет побуждений. Вы знаете только долг, долг, долг. Так трудно — все время платить, все время оставаться в долгу.
— Что это? — спросил Серджи.
— Это стихотворение Древних, — объяснил Крег. — Папа часто его читал. Но, Райза, я так не чувствую. Почему с тобой так?
— Может, потому, что я обязана больше, чем ты, — и всегда буду обязана, — ответила она, сама удивившись. — Но Крег, половина денег, которые я получила, продав магазин, твои. Я их просто инвестировала.
— Я тебе доверяю.
— Райза говорит о том, — неожиданно понял Недд, — что Кеон требует себе все, чем вы владеете. И… она права. Все, что у вас есть и будет, принадлежит Кеону, и все, что есть и будет у Кеона, — ваше. — Он вздохнул. — Насколько я помню, впервые кто-то приходит к нам с собственным состоянием. Кстати, насколько вы оба богаты? Нет, простите, это слишком неделикатный вопрос.
— Вы имеете право знать, — ответил Крег. — Райза, как джен я утратил все наследственные права. Если ты не позволишь мне внести мои деньги, это твое право. Сектуиб, если вы разрешите, я принесу присягу.
Райза печально рассмеялась. Верла собиралась половину своих доходов от шильтпронового заведения отдавать в Кеон. Решение Крега означало, что и половина доходов Райзы пойдет туда же.
— Крег, ты знаешь, я не отберу у тебя наследство. Если таково твое решение, половина прибылей от вложения пойдет в Кеон — но, Недд, я думаю, вы удивитесь, узнав, половиной чего владеете.
— Владею не я — община, — ответил он. — Уверен, ты сделала выгодное вложение. Вчера я взглянул на наши счета, Райза. Кеон за последний месяц заработал на подстаканниках столько, что можно покупать металл для новых заказов и при этом выплатить налог за двух дополнительных дженов. Что касается твоего решения, мы никогда не требуем присяги у тех, кто сам всем сердцем этого не хочет.
— Я буду вам помогать, сколько вы захотите.
— И я бы просил тебя оставаться у нас, — добавил Недд. — Норма дженов у нас перевыполнена. Дополнительный сайм в общине не только уменьшает налоги, но и делает менее вероятной конфискацию наших сбережений, если возникнет недостача.
Райза чувствовала глубокую боль, которую Недд пытается скрыть, и пожалела, что не нашла более мягкого способа известить сектуиба о своих планах. К шену Серджи и его проклятые кольца!
Но если Недд испытывал боль, то Серджи кипел негодованием.
— Как ты можешь так поступать с Неддом? — спросил он, как только они вышли из кабинета и их не могли услышать.
— А как вы могли так поступить со мной? — спросила она. — Ты ведь знаешь, как я ненавижу цепи!
— Но ты проводник. Как ты можешь даже подумать о том, чтобы покинуть Кеон? Райза… неожиданно я понял, что совсем не знаю тебя!
— Я все та же, что всегда. Я тебе говорила, что хочу пройти разъединение — и я это сделала. Сказала, что буду проводником в Кеоне — и буду. Чего еще вы от меня ждете?
— Верности! Заботы! — Он как будто хотел добавить еще что-то, но не добавил.
— Серджи, я верна Кеону и забочусь о нем, — негромко сказала она. — Мне нравится быть проводником — но этим я не заработаю на жизнь.
— Что?
Он удивился.
— Посмотри на себя. Ты работаешь как товарищ. Ты делаешь разные предметы, чтобы принести Кеону прибыль. Если бы ты ничего больше не делал, только производил селин, ты и тогда заслужил бы вдвое большую плату, чем любой член общины. Но тебе платят столько же, что и всем остальным, — ничего!
— Райза, нельзя говорить о селине в денежных терминах!
— Почему? Тебе должны за него платить.
Глаза его сверкнули ледяным блеском.
— Вероятно, ты считаешь, что и проводнику нужно платить за обслуживание ренсаймов?
— Да, — энергично подтвердила она. — Ты понял.
Он отвернулся.
— Это все, о чем ты думаешь? Деньги? Как ты можешь говорить обо всем этом в терминах… выгоды?
— Потому что выгода важна, вот почему. Каждая услуга должна быть оплачена. Конечно, деньги — это еще не все. Но посмотри, что совсем небольшие деньги сделали с Верлой. Думаешь, ей лучше без них — продавать свое тело, чтобы едва иметь возможность платить налоги за дженов?
— Верла живет в обществе джанктов. Это общество покупает и продает людей… и ты тоже выросла в нем. Прости, Райза, не понимаю, как мы не сообразили, что ты по-прежнему так думаешь. Но так не может продолжаться. Возможно, — он снова посмотрел на нее гневным взглядом, — возможно, если ты представишь своего младшего брата на помосте аукциона, ты перестанешь обо всем думать в денежных терминах.
Серджи не был уверен, что Райза поняла, хотя она и побледнела при мысли о Креге, выставленном на аукцион для убийства. Ему казалось, что она приняла Кеон в качестве своей семьи… а теперь он узнал, что она рассматривает общину лишь как неизбежное зло.
И их передачи, за которые следует платить…
Следующей рабочей сменой он поменялся с Триффин. Она, зная, что произошло в кабинете Недда, согласилась. Лойд казался удивленным, но Серджи редко просил о чем-нибудь для себя.
Однако при следующей встрече с Серджи Недд уже знал об этом обмене.
— Ты поссорился с Райзой? — Да.
— Когда она давно миновала поворотный пункт?
— Не заставляй меня чувствовать себя виноватым, Недд. Я только сейчас понял, какая холодная, бесчувственна…
— Серджи! — Таким тоном Недд не разговаривал с ним с тех пор, как Серджи был совсем маленьким и складывал из бумаги воздушные кораблики.
Но сейчас он мужчина, причем лишившийся иллюзий и обиженный. Он успокоился и решил, что обязательно объяснит все Недду.
— Райза считает, что жизнь можно продавать и покупать. Разъединения заслуживает Верла, а не Райза!
— Ты понимаешь, что говоришь?
— Да. Она сама не могла пройти разъединение, поэтому Верла позаботилась, чтобы ее дети никогда не убивали. Она изменила свой образ жизни. Но Райза хочет продавать и покупать селин! Она считает, что я просто… предоставляю услугу! Я не могу дать ей передачу, Недд. И не хочу больше никогда к ней прикасаться.
Сектуиб позволил Серджи побушевать. Когда товарищ наконец сел, он сказал:
— Ты спас ей жизни, зная, что она собиралась убить тебя… Ты провел ее через разъединение.
— А теперь она отвергает все, ради чего мы живем.
— Не все, — улыбнулся Недд. — Серджи, как ты можешь бросить Райзу из-за расхождений в оценке экономического положения?
— Ты не понимаешь, — упрямо ответил Серджи.
— Я знаю, что ты в нее влюблен. Поэтому тебе так обидно, что она считает тебя простым удобством. Сынок, Райза пустила в ход свою последнюю оборонительную линию. Дай ей время! Она любит тебя — но еще не готова к окончательному обязательству.
— Она по-прежнему считает дженов объектами купли и продажи.
— Ты сказал не так, — напомнил ему Недд. — Ты сказал, что Райза видит товар в селине. Это я сказал, что она видит в тебе удобство.
— Какая разница? — безнадежно спросил Серджи.
— Какой она видит роль проводника?
— Она сказала… проводники должны получать плату за селин, — ответил Серджи.
К его отчаянию, Недд рассмеялся.
— Серджи, разве ты не понимаешь? Поставщики услуг! Тебе может не правиться, как Райза смотрит на тебя, но она и на себя смотрит точно так же.
Серджи смотрел на своего сектуиба, и в его сознании сформировалась мысль, которая возникла в день разъединения Райзы.
— Недд… а как ты смотришь на нас?
— На вас?
— На дженов. Ты проводник. Ты никогда не убивал дженов. Однако… ты мог убить меня при нашей первой передаче.
— Я решил, что ты готов, — и оказался прав. Такие решения — долг сектуиба, Серджи.
— Как твое решение, что Райза не убьет брата?
— Ты считаешь, что я специально это подстроил…
— Конечно, подстроил. Или по крайней мере не помешал этому случиться. Два сайма с их ускорением не смогли помешать одному джену вбежать в комнату? Ты сдержал Литит. Ты позволил Крегу рисковать своей жизнью — и жизнью Райзы! Что если бы она убила брата?
— Но она его не убила. И не могла убить — а если бы попыталась, мы бы ей помешали.
— Если бы успели, — сказал Серджи.
— Ей нужно было сделать выбор, Серджи. Нет выбора — нет разъединения. Ты уверен, что ее разъединение полное?
— Готов поручиться жизнью, — ответил Серджи.
— Тогда мое решение было верным. Такие решения — бремя сектуиба. Радуйся, что не твое.
Серджи был поражен — не откровениями Недда, а тем, что все долгие годы, что они работают вместе, он принимал такие решение как должное. Недд всегда оказывался прав… и первая же его ошибка будет означать конец Кеона.
Недд нарушил молчание.
Недд нарушил молчание.
— Найди Райзу и помирись с ней — через несколько дней ты снова дашь ей передачу. И если вы решите, что ваши отношения должны выйти за рамки отношений между проводником и товарищем, это будет лучшее, что может с вами произойти.
За два дня до передачи Райза решила отправиться в город. В конюшне она обнаружила, что Недд тоже седлает лошадь.
— Я уже подумала, что вы никогда не покидаете общину, — сказала она.
— Я и сам начал так думать, — ответил он. — Так к этому привык, что почти решил поручить тебе делать вклады в банк, но потом понял, что лучше это делать самому. Не возражаешь, если я поеду с тобой?
— Вовсе нет.
Недд вряд ли больше привлечет внимания к статусу Райзы, чем Серджи.
Когда они выехали на дорогу к городу, Недд спросил:
— Вы с Серджи помирились?
— Мы работаем вместе, — ответила она.
— Я спросил не об этом. Проводник и его товарищ не могут ссориться.
— Недд, у нас с Серджи те же расхождения, что у меня с вами. Я бы не хотела с вами спорить.
— В споре нет ничего плохого, если он не переходит в драку.
Райза улыбнулась.
— Папа всегда говорил так нам с Крегом. Ну, хорошо. О чем вы хотите поспорить?
Это вызвало сухой смешок.
— На самом деле мне нужна информация. Послезавтра Крег принесет присягу Кеону. Но он по-прежнему не знает, во что ты вложила его долю наследства.
— Когда приедем в город, я вам покажу. И прежде чем вы решите забрать долю Крега, подумайте, что вы сделаете с тем, кому помогали измениться.
— С Верлой? Слышал, она начала свой бизнес, но не помню, чтобы она говорила, что это за бизнес.
— Очень выгодный бизнес, Недд. Он может стать финансовым спасением для Кеона.
— Мы никогда не вкладывали деньги за пределами общины, — задумчиво ответил он. — Не думаю, чтобы джанкты приняли общину в качестве инвестора.
— Некоторые вечно сохраняют свои предрассудки, — сказала Райза, — но большинство похожи на Верлу: сделайте их жизнь более удобной, и они будут на вашей стороне. Слишком много людей в этой местности не могут найти работу — и не могут заплатить налоги. Поэтому у нас так много бродяг и нелицензированных рейдеров. Но все равно я поражена тем, что люди не умеют считать.
— Что ты имеешь в виду?
— Местный загон содержит столько дженов, что способен удовлетворить потребности примерно трех четвертей тех, кто состоит в списках на получение. Не считая при этом саймов из Кеона. Многие местные саймы вынуждены либо отправляться через границу за дженами, либо участвовать в грязных махинациях Микки, занимающейся торговлей дженами.
— Каких махинациях?
— В загонах Ланты был как-то скандал. Местный дилер потихоньку сплавлял дженов, продавал их для дополнительных убийств. В тяжелые времена многие не могут заплатить налоги — так зачем держать для них дженов? Деньги за еду для дженов шли в карман дилера вместе с платой за незаконные убийства. Те, кто не мог заплатить налоги, становились рейдерами, крали дженов у других — и умирали. Небольшую недостачу скрыть легко, но дилер оказался слишком жаден, он все больше дженов продавал незаконно. Вскоре их стало не хватать и для тех, кто платил налоги. Мой папа… — Райза проглотила комок при этом воспоминании.
— Райза, что с тобой? — встревожено спросил Недд.
— Все в порядке. Мне было пятнадцать, Крегу — девять. Папа взял нас с собой в Ланту на публичную казнь этого дилера. Казнь истощением. Шедони! — Она содрогнулась. — Я тогда не могла злиннить, но и так было ужасно. Папа сказал, что это наглядный урок — чтобы мы никогда не думали быть нечестными в бизнесе.
— Это варварство, — сказал сектуиб.
— Красть чужих дженов, заставлять людей грабить или умирать ужасной смертью? Да, это варварство.
Она почувствовала, что Недд злиннит ее.
— Метод казни тоже варварский.
Она посмотрела на него.
— Согласна. И это произойдет и здесь, в Лавине, если будет продолжаться тихое покрывательство алчности Никки. Таннен Дарли знает, что происходит — или подозревает. Он рад был бы избавиться от Никки, но если у него не хватает влияния, то у кого хватит?
— У Кеона его нет.
— Да, у Кеона нет. Нет у Дарли и других честных бизнесменов. Нет у фермеров. Нет ни у кого поодиночке. Но подумайте, что мы могли бы сделать все вместе.
— Райза, это прекрасная мечта, но этого не произойдет. Ни один джанкт не захочет иметь с нами дело.
— Да? Давайте зайдем сюда выпьем, — сказала она, когда они приближались к заведению Верлы. — Посмотрим, как нас примут.
Верла закончила переоборудование заведения. Прилавок передвинули в другой конец, пол натерли. Столы и стулья вернулись на место, они тоже сверкали полировкой.
На возвышении в глубине помещения сидел Амбру и негромко играл на своем шильтпроне. Он играл для дневных посетителей только на аудиоуровне — но посетителей было много, не меньше двадцати человек. И это в середине дня!
У прилавка сидели пыльные батраки с ферм. За самым большим столом шла игра, игроки смотрели только на свои карты. Несколько бродяг покупали выпивку, чтобы посидеть несколько часов в тепле, они занимали один или два небольших столика в глубине.
За столом у входа сидела вместе с тремя женщинами Верла. Но — о диво! — это были не проститутки и не горожанки, а скромные жены фермеров, одна с ребенком на коленях. Такие женщины никогда не приходят в салуны Лавина. Как Верла их заманила?
— Говорила я вам, что кто-нибудь из Кеона заглянет ко мне в салун, — сказала она женщинам, увидев входящих Райзу и Недда. — Да это сам сектуиб, лучше всего спросить у него!
Одни женщины выглядели смущенными, особенно та, которую Верла представила как Мелли Рафт — сильный дженский акцент свидетельствовал, что она беженка из-за границы.
Когда завершились представления и Недду принесли порстан, а Райзе чай, последовали объяснения. Женщины различались в возрасте: у Мелли прошло всего три года после перехода, у миз Фрейдер он случился больше тридцати лет назад, и это было видно по ее согбенным плечам, морщинистому лицу и седым волосам. Джой Сентелл, женщина с ребенком, находилась где-то посредине. Это был младший из ее четырех детей. Дети — вот что было у них общее. И внуки — в случае миз Фрейдер.
— Я не получила никакого образования, и мои дети тоже, — сказала миз Фрейдер. — И всю жизнь они копаются в грязи. Я не могла ничего больше для них сделать, но у меня теперь шесть внуков, и ни один из них не умеет ни читать, ни писать. Это неправильно — не получать никакого образования.
— Я рассказала им о школе в Кеоне, — объяснила Верла. — Посмотрите. — Она с гордым видом указала на объявление на стене. Ярко раскрашенное, написанное крупным детским почерком, но почерк разборчивый и читается очень легко.
ПРАВИЛА ЗАВЕДЕНИЯ
1. Убийства в пределах заведения запрещены.
2. Если начинаете драку, заканчивать будете на улице.
3. За все сломанное в драке нужно заплатить.
4. Никаких приставаний.
5. Вам не нравится общество — уходите.
6. Игроки приветствуются, шулеров мы выбросим.
7. В кредит не отпускаем.
— Это написал мой Динни, — гордо сказала Верла. — Учитель помог написать без ошибок, но писал он сам.
На женщин это явно произвело впечатление, но миз Фрейдер спросила:
— Если мы пошлем своих детей к вам в школу, откуда нам знать, что вы не будете учить их… извращениям?
Недд начал:
— Ну, мы не можем изменить наш…
Райза прервала его:
— Женщины, вы просите нас об услуге. — Она злиннила ужас Недда и намеренно поглотила его поле своим. — Кеон никому не навязывает свой образ жизни. Но ваши дети, конечно, будут видеть, как мы живем. Мы ничего не станем прятать — нам нечего прятать.
Отвращение пронизало нейгер Джой.
— Вы позволите детям видеть?..
— Передачу? — подсказала Райза запретное слово. — Конечно, нет. Вы ведь не позволяете своим детям видеть убийства?
Женщина покраснела.
— Нет. Но вы будете учить их, что убивать неправильно?
— Недд? — спросила Райза. И когда он не ответил, продолжала: — Вы можете записать своих детей на уроки чтения, письма, арифметики, истории, ремесел… а уроки подготовки к переходу они посещать не будут. Но многие учителя в Кеоне — джены.
Две женщины в ужасе переглянулись, но третья…
Заговорила наконец Мелли Рафт, заговорила таким негромким и испуганным голосом, что его трудно было расслышать сквозь музыку:
— У меня трое детей. Двое из них — дети моего мужа, но я люблю их как собственных. Они приняли меня, когда я бежала через границу. Тогда мне казалось, что жизнь кончена. — Слезы покатились по ее щекам, поле ее дрожало от болезненной застенчивости, но она продолжала: — Я не знала, что есть место, где я могла бы жить и не убивать. Я год прожила на ферме Холла, учила новый язык, боялась отойти от людей, которые меня приняли… и когда узнала о Кеоне, было уже поздно.